Ночь спустилась; на «Виланде» стало темно. Солнце скрылось за Луной, а Земля также была теперь заслонена темной массой этого мирового тела. Ракета с невероятной быстротой отдалялась от поверхности Луны, которая скрывалась от взоров путников. Все трое путников были согласны в том, что необходимо попытаться догнать таинственную маленькую планетку, если только это удастся осуществить с незначительной затратой энергии. Теперь, когда несчастный Томми не отягощал больше ракеты, горючего было достаточно для благополучного возвращения на Землю, и некоторые резервы горючего можно было использовать в целях открытия неизвестной звезды. Непривычная тьма, в связи с пережитыми в последние часы физическими и моральными потрясениями, действовали на путешественников усыпляюще. Чтобы приблизиться к карликовой планете, были пущены в ход дюзы. Хотя они работали слабо, пассажиры «Виланда» все же стали опять чувствовать неприятное отяжеление.

Тяжесть не составляла и десятой доли земной, но пассажиры «Виланда», отвыкшие от всякой тяжести, теперь были к нему особенно чувствительны. Тело казалось налитым свинцом, тупая тяжесть в голове парализовала все мысли, и ужасная усталость охватила всех.

Алекс впал в такой глубокий сон, словно он был чем-то отравлен, Андерль и Гардт всеми силами боролись с охватившей их усталостью. Нельзя было допустить, чтобы ракета совершала свой путь без руководства: это увеличило бы трудность возвращения на Землю.

Теперь задача состояла в том, чтобы постепенным уменьшением скорости и использованием притяжения Луны заставить ракету лететь не по параболе, а по кругу.

Андерль почти засыпал, когда его разбудили слова Ганса Гардта:

— Твердая почва лежит на расстоянии 700 километров под нами. Через несколько минут можно будет «Виланду» спокойно спускаться.

Прекрасный желтый свет залил кабину капитана. Земля показалась из-за Луны и распростерла свой огромный серп — в четыре раза больше того серпа Луны, который в ясные ночи освещает ландшафты Земли.

Через некоторое время Гардт отвел рычаг. Ракета витала на расстоянии каких-нибудь 800 километров над горами Луны, и это расстояние постепенно увеличивалось. Путь ракеты не шел еще по кругу, но при дальнейшем уменьшении скорости никак нельзя было бы надеяться догнать карликовую планетку.

— Пока эта планетка не очутится в поле нашего зрения, — сказал Ганс Гардт, — нет необходимости управлять ракетой. Можно предоставить «Виланду» итти по тому эллипсу, по которому он сейчас летит. Ракета очень мало отклоняется от пути, к которому мы стремимся.

«Виланд» был теперь предоставлен всецело действию притяжения, и потому тяжесть исчезла. Когда доктор Александр Гардт проснулся, он обнаружил, что опять свободно витает в кабине.

Вскоре в окно проникли первые солнечные лучи. Глубоко внизу сверкал край Луны, весь испещренный кратерами.

Два светящихся серпа плыли под «Виландом». Луна и Земля соперничали между собой. Но близкая Луна своей фантастической величиной превышала размеры Земли. Пассажиры приободрились. Тяжесть исчезла, а одновременно улетучилась и усталость, точно дурной сон.

— Солнце с ума сошло, — сказал дядя Алекс, сидя вместо со спутниками за завтраком: — когда оно впервые обрадовало нас своим появлением, оно находилось внизу, когда же мы приблизились к Луне, оно засияло сверху, бросая свои лучи в капитанскую рубку; теперь оно снова стыдливо косится на нас сбоку. Никак не представлял себе, что почтенное наше солнце способно на такие трюки. Хуже всего то, что и наша Земля, которую я всегда считал серьезной и почтенной особой, заразилась легкомыслием от Солнца. А о Луне и говорить не приходится. Эта старая дева идет своей собственной дорогой, и у нее хватает дерзости состязаться с нашей Землей.

— У тебя, кажется, хорошее настроение, дядя Алекс? — сказал Ганс Гардт. — А ведь еще совсем недавно ты лежал в гамаке и чувствовал себя очень скверно.

— Гм, — проворчал ученый, — я не в состоянии переносить проклятое чувство тяжести.

— Что же будет, когда мы вернемся домой и доктор Александр Гардт будет снова весить 60 кило.

— Замолчи пожалуйста! Я прихожу в ужас при мысли об этом. Нельзя ли совершить прогулку на Марс?

Инженер расхохотался:

— Ты уже забыл, как уклонялся от участия в полете на Луну, а теперь готов уже пуститься в путь по межпланетному пространству.

— Это объясняется инерцией. Когда я сижу на месте, мне трудно подняться, но когда странствую, я готов бродить без конца, пока какое-нибудь событие не заставит меня остановиться. Как физик и повелитель тяжести, ты должен прекрасно это понимать.

Андерль, между тем, сидел у телескопа и следил за светлой точкой, спутником Луны.

Благодаря объединенным усилиям тормозящих и направляющих взрывов удалось удержать «Виланда» на расстоянии 2500 километров от центра луны и заставить его итти по эллипсу, который приближался к круговой орбите карликовой планетки. А так как «Виланд» двигался быстрее планетки, то должен был ее догнать.

Андерль, внимательно подстерегавший планетку, открыл в стороне от Луны долгожданную светящуюся точку, которая, казалось, приближалась к ним.

Он сейчас же сообщил об этом инженеру.

— Нам повезло! — воскликнул Ганс, и его лицо осветилось радостью. — Это тело идет параллельно нам.

Он установил телескоп.

— Различие в скорости между нами и этим светилом не особенно велико и может быть выравнено. Жаль, что мы не знаем величины этого осколка. Мы не можем поэтому определить расстояния: оно все еще слишком велико для наших оптических приборов.

Он подождал еще полчаса, а затем крикнул:

— Пора маневрировать! Все в гамаки!

Страсть охотника разгорелась в нем, и в эту минуту оп совершенно забыл о несчастном Томми. Он превратился опять в капитана корабля, перед которым стоит трудная, но интересная задача.

Прежде всего, оп повернул ракету носом к Луне и на 10 секунд пустил полным ходом дюзы, чтобы несколько приблизить «Виланд» к луне.

Снова появилось ощущение тяжести. Алекс сделал изумительное открытие, что гигантская Луна не находится больше под ракетой, но ее можно видеть высоко наверху, над кабиной капитана.

— Ошибаешься, дядя, — сказал Гардт, не отрывая взора от распределительной доски и рычагов. — Мы движемся не вверх, а скорее вниз, к твердой почве.

— Но ведь лунные горы висят наверху, на небе…

Он показал на верхнее круглое окно, откуда лился ослепительный свет.

— Обман чувств! Он вызван работой дюз, которые в любом положении показывают на «низ», если только находятся в действии.

Донеслось гудение маховиков, и «Виланд» повернул свой сигарообразный корпус параллельно к поверхности Луны.

Теперь поверхность Луны появилась сбоку, точно отвесная стена, простиравшаяся из бесконечной глубины в небеса. Казалось, что ракета падает на эту стену.

Ужасная тяжесть сдавила грудную клетку; но через момент все три путника, сделавшись невесомыми, вылетели из своих гамаков.

Блестящая точка, только что витавшая над Луной, стала значительно увеличиваться.

— Поразительная вещь! — сказал взволнованный Гардт, не отводя глаз от подзорной трубы; голос его лихорадочно дрожал: — Она имеет вид дирижабля, туго перевязанного посередине… Во всяком случае, эта планетка не похожа на шар. Что ты думаешь об этом?

Он передал подзорную трубку Алексу.

— Действительно, — сказал тот, — она не вращается, а все время обращена одной и той же стороной к Луне. А… это тело имеет глубокие расщелины… Да, да, я их ясно вижу; в самой середине зияет широкая щель… На стороне, обращенной к Луне, заметно круглое, темное пятно, будто верхушка обломана… В стороне витает еще меньшая крупинка…

— По-видимому, мы приближаемся к разрешению загадки этой маленькой планетки, — заметил Ганс, который не мог скрыть своего волнения. — Мы была свидетелями зрелища, которого ни один человек еще не видел.

Кто знает, сколько тысячелетий этот осколок уже витает вокруг Луны… Путь его по спирали приближается к центру притяжения, по метру в какой-нибудь десяток лет. А теперь эта «луна Луны» витает лишь в нескольких сотнях километров над поверхностью Луны. Если бы Луна имела такую же воздушную оболочку, как Земля, этот маленький спутник, под действием сопротивления воздуха, давно уже потерял бы свою скорость и рухнул бы на Луну. Центробежная сила его быстрого обращения увлекает его вверх, близкая Луна тянет книзу, — и он должен рассыпаться. Такова же и судьба Луны! Обломки могут еще долго продолжать кружиться друг около друга по прежнему пути, снова делиться, пока…

Он вдруг прервал свою речь.

— Пора надеть водолазные костюмы. Живо! Я должен сейчас тормозить, и опять мы ощутим тяжесть.

Расстояние уменьшилось до трех километров, пока все надевали на себя резиновые костюмы и шлемы. Телефонные кабели были включены; другого способа сообщения между закупоренными в водолазных костюмах пассажирами ракеты теперь не могло быть.

— Все готово?

— Все, — ответили по телефону спутники Гардта.

— Итак, — сказал Ганс Гардт, — как только мы целиком сравняемся в скорости с планеткой, мы с тобой, дядя, выберемся из ракеты. Это будет совершенно безопасно. Мы будем витать вблизи и не упадем, несмотря на то, что Луна так близка. Ты, Андерль, управляешь ракетой и будешь регулировать малейшее колебание скорости, пока мы не установим связи. Гм, эта планетка вряд ли имеет в длину больше 50 метров… Необходимо тормозить, иначе мы пронесемся мимо. В гамаки!

Взрывание началось. Газ устремился наружу. Таинственный спутник Луны значительно придвинулся к ракете, но все же расстояние от него уменьшалось чрезвычайно медленно. Затем он как бы приостановился метрах в ста от «Виланда».

Дюзы замолкли.

Пути ракеты и планетки стали теперь параллельными. Ракета и спутник носились по концентрическим близким путям вокруг Луны; казалось, два курьерских поезда мчатся рядом.

— Ну, дядя, идем скорее, иначе расстояние опять увеличится, — сказал Ганс Гардт, открывая внутреннюю дверь шлюза.

Ганс и Алекс вышли наружу. Выбравшись из «Виланда», они прежде всего включили телефоны. Андерль выбросил шнур, который одним концом был прикреплен к ракете, а другой конец Гардт обернул вокруг себя.

— Готов ли ты, дядя? — спросил инженер. — Ну, так живо, к планетке.

Некоторое время ученый боролся с головокружением. Его охватил ужас при виде страшной пропасти, которая отделяла «Виланд» от космического тела.

Здесь, когда лунные массивы были так ощутительно близки, когда их огромные пространства сделались подобны стеклянному материку на черном море пространства, ученый потерял чувство уверенности, и его охватил ужас при мысли о том, что он может ринуться вниз.

Ганс Гардт схватил своего дядю за руку, медленно согнул колени, измерил взглядом расстояние и изо всех сил бросился вперед.

Оба путника понеслись, словно надутые резиновые шары. Их костюмы ярко блестели на фоне ночного неба. Телефонный кабель и металлический канат скользили, словно змеи. Легко и свободно сматывался канат с барабана. В этом пространстве, свободном от тяжести, не было никаких препятствий.

Андерль на «Виланде» с интересом следил за двумя раздувшимися фигурами, которые затормозили свой полет несколькими выстрелами из револьвера и, наконец приблизились к планетке, к выступу которой они привязали шнур.

Один из исследователей, по-видимому Гардт, ухватился крепко за край расщелины, полез туда и потянул за собой своего товарища.

Кабели вытянулись. Исследователи продолжали двигаться на этом неуютном теле. Непреодолимое любопытство овладело Андерлем. Он выскользнул из ракеты и начал наматывать шнур на барабан, чтобы таким образом притянуть «Виланд» к карликовой планетке.

«Виланд» и планетка медленно сближались.