Когда я начала рассказывать вам об Андре, погода вдруг испортилась. Не случайно. После того как Андре и Дельта умерли и их похоронили в одной могиле, вся моя жизнь – как эта гроза. Даже в день похорон вдруг примчался ветер с Желтого Нила, ломая ветви деревьев и вздымая все на своем пути. Сильнейший дождь немилосердно хлестал, точно охаживал нас бичом. Прижимаясь к земле, мы едва добрались до колокольни. Никогда еще я не видела такой грозы. Игуменья Иеремия ловко тянула за веревки. Перезвон колоколов возвестил людям, что муссон пришел раньше, чем всегда, и надо искать убежище.

Поверите ли, через какое-то время стихия утихла, оставив лишь последствия ливня да сорванные тростниковые крыши. Мы взяли лодки, чтоб добраться до затопленных сел. Жертв не было – буря длилась недолго. Под жарким тропическим солнцем вода быстро испарялась. Воздух был насыщен влагой. Висел пар, непроглядный, как густой туман.

Вы согласны, что погода может предсказывать, быть связана с событиями, нашими мыслями и чувствами? Все было не случайно. Мать Иеремия объяснила: буря – это попытка душ освободить тела. Она перекрестилась. Теперь их души будут сорок дней скитаться вместе, одни. Мы долго молились в ту ночь, в тишине. В первое посещение монастыря я чувствовала: их души рядом со мной, где бы я ни была. Когда я смотрела на кладбище ночью, мне казалось, что оно полно злых духов. До меня доносились странные звуки, свист, словно кто-то кого-то звал. Ночью я ходила по келье и молилась, пытаясь совладать со страхом и отогнать видения. И приободрилась, убедив себя, что это голоса пустынных ветров и в этом монастыре, под защитой матери Иеремии, мне нечего бояться. Она понимала меня и часто среди ночи звонила в колокола, призывая меня на молитву.

Колокола уменьшали страх. Боже, как она все понимала. Давала мне краткие разумные советы, читала Псалтырь. Утешала меня молитвами и Христовым словом, своей мудростью и добротой. Испуганный ребенок во мне постепенно приходил в себя.

Я ощущала себя беззащитным созданием, видела в ней святую мать. Стискивала ее руки, ища ответа и душевного покоя. Она выглядела мудрой и могущественной, как будто знала все ответы на земные несчастья, хотя была худощава и мала ростом, а говорила тихим голосом, почти шепотом. В моем сердце все звучат ее слова о том, что любовь – единственная истина и сила во вселенной. Небесная энергия целительна, ибо дана от Бога. А Бог – это непрестанная любовь и надежда. Мы, грешники, должны прощать, дабы и нам было прощено. Опять-таки единственно во имя любви.

Она не верила, что духи возвращаются к нам в новом телесном обличье. Верила в чудеса святых, считая, что это рука Божья, протянутая истинно святым, верующим, которых избирает Господь.

– Надо прощать, – повторяла мать Иеремия, стремясь и меня уверить в том, что это единственный путь истины и успокоения. – Молись чаще, пока не почувствуешь, что простила. Но и после этого молись, чтобы обрести душевное равновесие.

Я не знала, что вы любите музыку Малера. Уже несколько дней мы слушаем его технически совершенные симфонии: первую, шестую и восьмую. Его музыка затрагивает нечто живущее в подсознании. Может быть, потому, что в ней сплошные переходы от экстаза к отчаянию. Мы чувствуем ее мистичность. Мощная жизненная мелодия выражает многообразие кризисных душевных состояний – испытаний для веры. Композитор размышляет о судьбе и чувстве униженности, о противоречиях веры и сомнения, о смерти и примирении с неизбежным концом.

В восьмой симфонии – величественной и грандиозной – мы слышим экстатическое духовное преображение, веру и прославление Всевышнего. Жизнь предстает как борьба, бурлят водовороты страдания, сквозь веру проступает смерть. В симфониях Малера особым образом сплетены послания Моисея и Христа. Жизненная мелодия сильна, он любит природу, размышляет о судьбе, о вере и таинстве смерти. Через музыку он ищет сокровенную, сверхчувственную метафизическую истину и идеал в сверхъестественной тайне Абсолюта. Вполне сознавая, что им создано музыкальное чудо (для восьмой симфонии требуется около тысячи исполнителей), Густав Малер ставит свое великое произведение в ряд между Абсолютом («Приди, души создатель…») и «Фаустом» Гете (заключительный фрагмент).

Он неутомимо сочиняет, а жизнь проходит мимо. Кроме девяти симфоний он оставил циклы песен с клавиром и оркестровкой. Знаете ли вы, что он страдал маниакальной депрессией? Избегал женщин, сексуальные отношения не признавал любовью. От музыканта требовал совершенства. Частая его реакция – ожесточение и гнев, что выражено в незавершенной десятой симфонии. Музыка была его дыханием, и хорошо, что его жизнь угасла прежде, чем началась «музыка» Первой мировой войны.

Как музыка действует на нас, так и природа реагирует на наши жизненные перипетии. Буря была доказательством этого. Душа, как и мои мысли, успокоилась в поиске силы и прощения.

Во всех религиях существует тот же или сходный духовный рассказ о наших земных делах и прощении. Ислам говорит: прости человеку семьдесят раз на дню. А христианство: «Если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный… Господи, сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня? До семи ли раз? Иисус говорит ему: не говорю тебе: “до семи”, но до семижды семидесяти раз».

Иудаизм учит: лучшее, что может сделать человек, – простить зло, что ему причинили. Буддисты верят, что ненависть никогда не уменьшается ненавистью – уменьшается только любовью. Это вечный закон, которому человек должен следовать. Не знаю, достигла ли я этого состояния или меня все еще гнетет разочарование, тайна и обман. Я была уверена, что ревность и гнев меня покинули, но сегодня я в этом не убеждена.

Выражение вашего лица стало спокойней. Я вижу вашу мягкую улыбку, она успокаивает и меня: вы подтверждаете, что не верите в реинкарнацию, в посмертное преображение душ на земле.

Не знаю, интересует ли вас вообще эта тема, побуждает ли к размышлениям. Малер помогает уточнить критерии; я могу точно сказать, что и ваша музыка повествует о борьбе жизни и смерти, о душе, блуждающей в хаосе, который преследует нас, когда в нас нет молитвы, о глазах, обращенных к небу в мольбе о милости и указании пути. Это поэзия религии, оригинальная, без имитации. Может, она вносит новое течение в мир музыки? Может, наложит свою печать на развитие музыки? Сочиняйте, не тратьте времени – не слушайте рассказы о моих злоключениях, это вас только утомит.

Вы качаете головой, машете рукой – значит, отрицаете мои слова.

– Пойду, отнесу еду в монастырь. Я вижу, вам понравилась моя лазанья, хоть кому-то я сделала сегодня что-то приятное!

Поднимаясь к монастырю, я слышала, как рождается ваша новая композиция. Улыбаясь, я поспешила в гору – к монахиням. В отличие от прежних, эта мелодия была чувственна, полна страсти, как плач скрипки или виолончели. Она напоминала балладу.

Интересны причины такой перемены, но я сдержу свое любопытство до завтра, когда внимательно прочту ноты. Последнее время я старалась приглушить свои и чужие эмоции, чтоб не столкнуться с неожиданностью.

Неужели я так сильно ранена?

Мне хотелось как можно скорей добраться до монастыря, шаги мои становились все быстрее. Завтра буду думать обо всем: настанет новый день, заново проснутся и солнце, и мысли.

Надо скорей завершить образ святого Георгия. Похоже, что снег пойдет раньше, чем всегда, предсказывают морозную зиму.

Маленькая часовня должна быть готова до начала метелей, чтобы монахиням не пришлось пробираться в монастырскую церковь под сильным северо-восточным ветром по глубокому снегу, который в этих краях частый гость. Часовня примыкает к помещениям, где они спят, едят и принимают на ночлег паломников и больных.

Недавно я видела, как они сами клали камин. И подумала, что это отличная идея, поскольку ни одно помещение не отапливается.

Вечерний звон возвестил о начале службы. Я тихо открыла тяжелую деревянную дверь и вошла в церковь. Какая сильная картина! Бесконечное число раз я видела ее и всегда ощущала присутствие вечности в этом Божьем доме. В городах ни одна церковь не производит такого впечатления!

Тьма, свечи, лампады и ангельские голоса монахинь.

Я утешилась пением и молитвой и вновь поняла, какое спокойствие дает мне вера. Теоретизирования разных профессиональных целителей о собственных методах лечения внушали только страх, неуют, неизвестность и тревогу, а может, и причиняли вред тем, кто, поверив, подвергся процедурам гипнотической регрессии.

Я задала себе вопрос: кого этот врач-психиатр призовет на смертном одре? Душу из прежней жизни? Но из какой? Было достойно сожаления, что он учился в лучших университетах, известен в Майами, где живет и имеет большую практику и много последователей. Опасность в том, что он хорошо пишет, убедительно говорит с людьми, умеет очаровать. В основном его окружают женщины – завистливые, депрессивные, слабые и полные страха. Есть несколько других авторов и «медиумов» со сходными теориями и практикой.

Так же как многие верующие, я очень рано в жизни поняла, что Бог и его любовь – единственная истина. В этом монастыре ни на чем не было отсвета живой плоти – только жизнь Святого Духа, связь с Христом, звук и образ нашей души, находящей ответ и гармонию в молитвах и песнопениях. Здесь все было ясно, просто, спокойно, скромно, целомудренно, с вечной верой, без дилемм и сомнений. В вере была вечность души и любовь. И поэтому все здесь дышало божественным ритмом. С большого креста Христовы очи глядели мне в глаза и понимали мое земное волнение и страх.