Ночь. Поверхность Луны. Видны следы пребывания человека: валяются банки, блестит разбитое бутылочное стекло у подножия небольшого кратера. Появляется Богданов , в руках бутылка шампанского и фляга; за ним, c бокалами, – Римма, Оксана, Сулпан и темнокожая Дездемона . Богданов пьян и печален. Долго бродит, глядя по сторонам, как будто что-то ищет. Девушки стоят в отдалении.
Богданов (просветленно). Вот – место посадки…
Молчание.
Римма (понимая торжественность момента). Когда в гостинице вы нам предложили совершить путешествие на Луну, я не думала, что это будет так просто.
Молчание.
Оксана. Я решила, шутка такая. (Богданову.) Дядько, это мы на Луне, что ли?
Богданов. На Луне.
Оксана. А чего, похоже.
Богданов. Внимание! Внимание, товарищи! Прошу всех поднять голову.
Девушки поднимают головы.
Богданов. Что мы видим?
Римма. Я ничего не вижу: у меня небольшая близорукость.
Богданов. Что мы видим?
Молчание.
Римма. Девочки! Оксана!
Оксана. Ну почему всегда Оксана?
Богданов. Что мы видим?
Римма. Отвечайте, девушки!
Оксана. Давай, Сулпан!
Сулпан (не выдержала, расхохоталась). Оксанка, кончай ты щипать меня! Прямо пальцы – как щипцы.
Богданов (упорно). Что мы видим?
Римма. Господи, девочки, ну скажите же что-нибудь!
Сулпан. Там небо – чего там еще?!
Богданов (взволнован). Молодец!
Молчание.
Римма. Девушку зовут Сулпан. «Золотой уровень».
Богданов (тихо). Что мы видим на небе?
Молчание. Все смотрят в небо.
Римма. Ну, давайте, давайте, девочки! Вам предлагают не самую плохую тему разговора. Оксана!
Оксана. Вон дивчина на помеле пролетела.
Дездемона. Там тоже Луна.
Богданов. Кто это слово сейчас произнес?! Кто?
Римма. Я надеюсь, мы никак вас не обидели?
Богданов. Кто это сказал?
Дездемона. Я сказал.
Римма. Девушку зовут Дездемона, тоже «золото». Она еще не очень хорошо говорит по-русски, но в этом ужасный шарм.
Богданов. Дездемона! (Снимает с руки часы.) Представляю тебя к высокой правительственной награде!
Дездемона вопросительно смотрит на Римму.
Римма. Прими.
Оксана. Надо было предупредить, дядько, что призы будут.
Сулпан. Да все равно Бисер отберет!
Римма. Дездемона, в этом случае ты должна обязательно сказать «спасибо».
Дездемона. Спасибо, товарищ!
Римма. Пожалуйста, без «товарищей».
Оксана. Ну это уже – картина маслом! Раз она черная, ей «Спасибо, господин!» говорить с поклоном?! Вообще, получается – пригнали рабыню на галере!
Римма. Дездемона, скажи просто – спасибо.
Дездемона (с поклоном). Спасибо!
Оксана. Не кланяйся ты никому! Чего ты всем «обрубкам» кланяешься?!
Римма. Оксана!
Оксана (Богданову). Дядько, обрубок, промеж нас в Полтаве, означает – парубок.
Богданов. Внимание! Внимание, товарищи! Итак, девушки, мы с вами на Луне. Тридцать лет назад, в этот день, мы должны были быть здесь…
Римма. Я не совсем поняла…
Молчание.
Богданов. Днем раньше с космодрома Байконур должен был произойти запуск космического корабля, с космонавтами Воротниковым и Богдановым на борту. Нашему экипажу была поставлена задача: облететь поверхность Луны, спускаемому аппарату – совершить посадку в заданном районе… (Пауза.) …космонавту Богданову первым в истории человечества ступить на лунную поверхность.
Молчание.
Дездемона. Он космонавт?
Оксана. Успокойся, Дездемона, у москалей – каждый второй космонавт.
Римма. Оксана!
Богданов. Усилиями коллектива советских ученых под руководством Александра Борисовича Трауберга был создан уникальный участок лунной поверхности. Здесь, в подмосковном филиале Центра подготовки, мы проходили первые испытания на местности, приближенной к условиям лунного рельефа… Потом Казахстан, потом Луна… Вот все, что от стенда осталось…
Молчание.
Тридцать лет подряд снится один и тот же сон: иду по Красной площади по ковровой дорожке к Мавзолею. На Мавзолее – деды с белыми бородами, трубят архангелы в сопровождении сводного оркестра Министерства обороны… Чеканя шаг, майор Богданов останавливается перед Мавзолеем. Становится тихо. Замирают все приглашенные гости, послы всех стран и народов, трижды и дважды Герои Войны и Труда… «Внимание! Внимание, товарищи! Работают все радиостанции Советского Союза и Центральное телевидение!..» – «Товарищ председатель государственной комиссии! Докладывает командир космического корабля майор Богданов. Задание Родины, высадка человека на Луну, выполнено успешно!..» И вдруг деды как заорут сверху: «Ты что докладываешь, Богданов?! Ты же никуда не летал! Ты остался здесь, на Земле!» Опять оркестр, все хохочут. А я стою плачу…
Плачет. Девушки замерли в оцепенении.
Римма. Тихо, тихо! Ну выпили сегодня немного больше обычного, ничего.
Богданов. Славка Воротников спился… давно умер уже…
Римма. Боже мой, что же вы так плачете?
Богданов (тихо, сквозь слезы). Ничего, ничего… Я водочки задвинул в номере, пошел сел в ресторане, чуток добавил и этот сон опять увидел. Открыл глаза – а передо мной маленький мальчик стоит и платочек протягивает. Вы, говорит, так плачете и стонете!.. возьмите платочек, утрите слезы. Я взял платочек, слезы вытер. Хотел ребенка поднять на руки посадить к себе на колени, а он стал хмуриться, упираться. Сопит, бурчит что-то – сильный такой! Посадил его все-таки к себе на колени, а он, оказывается, не мальчик уже, а взрослый дядя, лилипут.
Римма. Ну тихо, тихо!.. Зачем же так плакать? Ну встретили лилипута – не такая это большая беда.
Сулпан. Чего он плачет?
Оксана. Лилипута встретил.
Дездемона. Лилипут – это что?
Оксана. Не что, а кто. «Пигмей» – по-вашему.
Римма. Ну зачем вы так плачете? Мы приехали к вам, чтобы вы забыли все свои огорчения. Мы проведем замечательный вечер, мы сумеем поднять вам настроение, создать праздник. Правда, девочки?
Оксана. Праздник, будь он неладен, – наша профессия.
Римма. Подожди, Оксана! Итак, вы стали покорителем Вселенной, высадились на Луне…
Богданов. Майор Богданов покорителем не стал и на Луне не был. Американцы успели раньше нас. А в Центральном Комитете считали, что советские люди должны были быть на Луне только первыми. Программу закрыли, все мы были списаны. Суровое решение… Вас ведь тогда еще и в живых никого не было.
Римма. Увы, я уже была. Ну хорошо, покорителем Вселенной вы не стали. А сейчас вы что покоряете, если не секрет?
Богданов. Теперь покоряю горнодобывающую промышленность.
Римма. О-о! Сегодня это не хуже звучит, чем «космонавт».
Богданов. Богатые руды, алмазные месторождения…
Римма. Боже мой! Звучит, как симфония!
Оксана. Та-а-к! У меня сбылась мечта – встретить олигарха! А ну-ка, в глаза мне смотреть! В глаза!
Богданов. Я не олигарх, я личный пилот у олигарха.
Оксана. Да? Тогда скажи, личный, где они все прячутся, олигархи, в каких лесах?
Богданов. В подмосковных, наверно.
Оксана. Там наши девчонки уже все вытоптали, там олигархов не осталось. Я родом с Полтавы, а приехала из Риги. У латышей, зараза, в лесах – одни партизаны…
Римма. Подожди, Оксана! (Богданову.) Мы внимательно вас слушаем. Вы говорили о вашем друге-ученом. Вы хотите, чтобы девушки его отвлекли от постоянных занятий наукой, от утомительных открытий…
Богданов. А как иначе!
Оксана. Была бы гармонь – а дивчина всегда найдется!
Римма. Оксана! Не опошляй!
Оксана. А что я такого сказала?!
Сулпан. Ладно, Оксанка, не приземляй!
Оксана. Командир, а можно еще шампанского дивчине?
Богданов наливает шампанское.
Оксана. Я на Луне еще шампанского не пила. А вы, Римма Павловна?
Римма. Оксана, ты возбуждена не в меру. И я, кажется, понимаю почему!
Оксана. Ну вообще! Опять намеки! Я только чуток дернуть успела: весь косяк Сулпанка оттянула.
Сулпан (со смехом, Оксане). Да кончай ты щипаться!
Богданов. А может, коктейль «Валюша»?
Оксана. Это что?
Богданов. Не пила коктейль «Валя Терешкова»?
Оксана. Дядько, у меня до вас космонавтов не было. Кто сейчас для дивчины эксклюзив? Парубок с буровой. А лучше – с двумя буровыми.
Римма. Оксана у нас натура эксцентричная, не обижайтесь. Мы верим каждому вашему слову.
Богданов открывает флягу.
Богданов. Мне ребята из воронежского КБ прислали «Валечку». Изготовили это зелье давно, когда серьезно готовились к дальним космическим перелетам. Была нашим ученым поставлена задача: создать эликсир для эффекта анабиоза. Несколько капель «Валюши» добавишь в водочку… и ты уже после этого ничего не хочешь, пульс останавливается, все в тебе замирает… – и ты летишь через пространство и время…
Сулпан. Без пульса?
Оксана. «Без пульса» – это на этикетке.
Римма. Не перебивайте, девочки.
Богданов. Но далеко-то у нас так и не полетели. А в принципе, полезная вещь, если надо уйти от стресса, побыть в нокауте. Достал пузырек, добавил – и не видишь уже, и не слышишь ничего лишнего…
Оксана. Нокаут – это солидно. «Анабиозом» ты меня не убедил, чародей, а в нокауте, в нем что-то есть.
Богданов. Ну что, «Валюшу» добавим по капельке?
Оксана. Ну дай попробовать.
Сулпан. И мне попробовать!
Дездемона. И мне попробовать.
Римма. Я незнакомые напитки стараюсь не пить, но здесь, на Луне, не могу себе в этом отказать.
Выпили. Молчание. Богданов ожидает реакции.
Римма. Странный вкус у этой добавки. Повторите, какой меня ожидает эффект? Действительно пропадет пульс?
Оксана. И не вернется.
Богданов. Через минут пять произойдет ощущение потери веса, Ньютон на какое-то время будет забыт.
Дездемона. Ньютон это кто?
Сулпан. Он колесо изобрел. Оксанка, правильно?
Оксана. А черт его знает! Чего-то он там изобрел.
Римма. Девочки, Ньютон – великий физик!
Сулпан. Римма Павловна, а кто керосин изобрел?
Римма. Причем здесь керосин?
Сулпан. Мне Карэн сказал – керосин изобрели армяне, поэтому вся нефть должна быть у армян.
Оксана. Ты Карэна больше слушай! Пусть он лучше мне долг отдаст!
Римма. Не хватало нам еще дискуссию о Карэне тут устроить! (Богданову.) Вы знаете, я уже чувствую умиротворение, но пульс пока со мной.
Богданов. А я вот чуток принял в гостинице – и пульс у меня до сих пор не прощупывается.
Римма. Девочки, вы поняли пожелание? Вернуть космонавту пульс.
Оксана. Сердце бьется?
Богданов. До вас, девчонки, не билось.
Римма. Наш космонавт устал, замучила работа, нужно психологически восстановиться – правильно?
Богданов. Летим по верному курсу.
Римма. Ваш друг тоже космонавт?
Богданов. Александр Трауберг – любимец отряда космонавтов. Фанат Луны, исследователь. Когда-то был самым молодым кандидатом наук в Союзе…
Молчание.
Многих давно нет в живых… А Сашку Трауберга я нашел. Сегодня утром позвонил ему, пока суть да дело… короче – приехал за ним в институт, забрал. Едем с ним по городу: кругом рестораны, бары – кипит жизнь…
Римма. «Москва, Москва… как много в этом звуке!..»
Богданов. Спрашиваю: «Встречу нашу как желаешь отметить?» Стал его уговаривать посидеть в приличном ресторане. Он смеется: «Не быть тебе моим Вергилием».
Дездемона. Вергилий тоже космонавт?
Сулпан. Оксанка, он композитор, да?
Оксана. А черт его знает!
Римма. Девочки, мне стыдно за вас! Вергилий водил по загробному миру поэта Данте.
Сулпан. А Данте кто?
Оксана. Да черт его знает!
Римма. Я в ужасе, девочки! Данте Алигьери – автор «Божественной комедии», великого творения эпохи Возрождения.
Сулпан. А ничего имя – Вергилий! Скажу Карэну, чтобы называл себя Вергилий.
Оксана. Вергилий – грузинское имя. Был такой грузин Вергилий в Полтаве, Домом быта заведовал. Там мамочка моя работала швеей, вшивала молнии в брюки. Знаешь, когда началась эта мода на молнии, все мужики носили маме брюки перешивать, а мама о том годе мной беременна была. Отсюда и путь мне жизненный определился. Да, в Полтаве грузин был Вергилий… Слушай, как я его вспомнила?
Сулпан. Карэн, вообще-то, армянин, не станет он на грузинское имя отзываться. Армяне – они же гордые.
Римма. Девочки, учитесь слушать. В нашем деле это половина успеха. Ведь мужчине часто нужно только чуткое женское ухо. (Богданову.) Мы все внимательно слушаем вас.
Богданов. Я Сашку спросил: «Чего бы тебе хотелось?» А он: давай, говорит, в музей сходим. Какой музей, говорю!.. Какая-то выставка последний день, и там картина Малевича. И он мне башку этим Малевичем прямо-таки продолбил – должен был картину эту кровь из носа посмотреть.
Оксана. И Малевич у нас был в Полтаве.
Римма. Оксана, у нас что, сегодня дни Полтавы в Москве?
Богданов засмеялся.
Ну вот вы уже и смеетесь.
Богданов. Пошли в музей. Простояли в очереди, среди какой-то «куриной слепоты» два часа: запретил мне билеты купить у спекулянтов. «Мы ничем от других людей, – сказал, – не отличаемся». Вошли. Я с ним перед каждой абракадаброй по полчаса стоял. Заметьте: на голодный желудок. Потом не выдержал, оставил ему машину с водителем, поехал в гостиницу. Приехал сел в номере, взял на грудь «Валюшу», стал вам звонить.
Римма. И мы тут же приехали! Потому что праздник – наша профессия.
Богданов. Нужен праздник, девчонки! Сегодня мы все-таки оказались на Луне, девчонки!
Римма. Ура!
Богданов. По этому случаю – «Валюшу»!
Оксана. Откуда это к нам такие гарные хлопцы летят?
Богданов. Из Сургута. А вы, девушка, в Москву с братской Украины?
Оксана. В Москву я приехала из города Риги. Меня пригласил хозяин наш, Бисер. У него до нас был салон итальянской мебели, но таможня так его достала, что он отдал им всю мебель – оставил только кровати – и поменял профиль салона.
Римма. Подожди, Оксана, какие «кровати»! (Заученно.) В наш салон приезжают гости из разных уголков нашей страны. Многие узнают о нас из нашего сайта в интернете. Наш виртуальный сервис – открытая дорога в будущее. Если бы вы сделали заказ по интернету, то получили бы десятипроцентную скидку – эта акция приурочена ко Дню рождения нашей столицы. Мы принимаем к оплате международные пластиковые карты, дорожные чеки. Естественно, мы не отказываемся от наличных американских долларов и европейских евро. (Достает из сумки бумаги, надевает очки.) Давайте вернемся к вашему заказу. Вы знаете, раньше мы верили людям и не брали денег вперед, но теперь стараемся работать по предоплате.
Богданов. Ну как вы в столице к предоплате относитесь – мы знаем! В белокаменной, извините, даже малую нужду теперь не справишь без предоплаты.
Римма. Мы сейчас делаем ставку на регионы. Зайдите на сайт нашего салона: мужчины делятся впечатлениями. Если отбросить нецензурщину, там много дельного. Например, сейчас они очень рекомендуют друг другу Сулпан. (Показывает на нее.) Вы, в принципе, на какую сумму сегодня рассчитываете?
Богданов. Я из Сургута.
Римма. Я вижу: вы гордитесь этим прекрасным городом. Сначала, как ваше настоящее имя?
Богданов. Вообще-то, я – Василий Богданов.
Оксана. Ой! Мое любимое имя. У меня кот Богдан.
Сулпан. «Вергилий» мне больше нравится.
Дездемона. Мне тоже – «Вергилий»!
Богданов. Пожалуйста, девчонки, я и на «Данте» согласен. (Римме.) А заказ какой у нас: мне нужна девушка Инна, которая из Новосибирска. И где она? Вы обещали похлопотать.
Римма. У нас ситуация меняется постоянно. Я уверена, вас заинтересуют и другие наши девушки. Я привезла вам лучших. Девочки, представьтесь.
Оксана. Оксана.
Сулпан. Сулпан.
Римма. А вот это Дездемона – «черная ангольская лань», естественно – золотой уровень. Наш «африканский зверек» только-только перешагнул порог совершеннолетия. Пожалуйста, Дездемона, подойди ближе.
Дездемона подходит.
Римма. Дездемона – это имя ей придумала я. Мне показалось уместным напоминание о безумном мавре.
Богданов. Сегодня я лунный коктейль задвинул… Годы не те, девчонки. Не те уже годы! Я не готов к таким перегрузкам, я могу умереть.
Оксана. Дядько, да вы перепутали телефон: мы не хороним людей – мы их возвращаем к жизни.
Римма (заученно). Наши девушки будут рады быть рядом с вами в ресторанах, чтобы с ними вы могли лучше освоить кухни народов мира, а также они выполняют и некоторые другие пожелания клиентов. (Достает каталог.) Вот наши цены в каталоге, чтобы вы ничего не подумали.
Богданов. Не надо здесь о деньгах. Это все там осталось, на Земле. Там деньги, жадные бабы, хитрые мужики… Девчонки! Когда-то Трауберг обещал нам, что мы встретим на Луне инопланетянок. Вот пусть он вас и встретит!
Римма. Все нам ясно: два милых покорителя Вселенной решили отметить юбилей, и академика Трауберга ждет живой, красивый подарок.
Оксана. Не вы первый не вы последний дивчину товарищу преподносите. День рождения или свадьба у друга – ребята к нам приезжают. Вчера бандиты приезжали прямо с похорон, побыть с дивчиной «за себя и за того парня».
Римма. Не беспокойтесь о Трауберге – он уже в наших заботливых, теплых руках.
Богданов. Девчонки, только вы с ним… поаккуратнее, не обижайте – он гордость нашей науки.
Римма. Но, может быть, предложить академику Траубергу «щадящий вариант»? Иногда некоторым немолодым нашим клиентам хочется провести трогательный вечер с женщиной бальзаковского возраста. Меня зовут Римма Павловна. Уровень – «серебряный».
Богданов. От дамы бальзаковского возраста Александру Борисовичу невозможно будет отказаться.
Римма. Тогда позвольте несколько слов о себе: я окончила музыкальное училище в Кишиневе по классу лирического вокала. У меня глубокое меццо-сопрано.
Оксана. Но молдаване этого не оценили.
Богданов. Мы оценим.
Римма. Спасибо, милый Богдан.
Богданов. Зовите меня просто Вергилий.
Римма. Мне это имя тоже нравится. Мне оно помогает забыть время и место моего рождения.
Богданов. Я умираю от вашего голоса: мне кажется, что вы не говорите, а поете!
Римма. Я иногда позволяю себе спеть любимую арию… по утрам, на природе.
Богданов. Не знаю, как Александр, а я готов закрыть глаза и вас слушать, золотая вы моя.
Римма. Я не «золотая», я – «серебряная», что заметно дешевле. И последний, самый деликатный вопрос: на какую сумму рассчитывает ваш друг?
Богданов. Тихо, тихо! При нем никаких разговоров о деньгах! Я за него заплачу. Какие у них сейчас деньги, в науке?!
Римма. Никто, как мы, так остро не чувствует, что отечественная научная мысль сейчас нуждается в дотации. Потому что мы тоже на постоянной дотации… Где же ваш друг?
Богданов. Его уже везут сюда. (Достал телефон, набрал номер.)
Аслан, ты где? Площадь проехал? Там статуя ракеты стоит… Молодец. Считай, вы приехали… Ты его не слушай, заедешь прямо на территорию. Охрана тебя пропустит.
Римма. Боже мой, академик Трауберг уже здесь?!
Оксана. Римма Павловна, а вы еще не распелись!
Богданов. Так. Академика доставили, скромный товарищеский ужин Аслан нам расстелет в кратере: обещался заехать к брату, тазик люля привезти.
Римма. Пикник на Луне! Боже мой! Вы – потрясающий мужчина!
Богданов. Александру Борисовичу обязательно скажете, что вы – инопланетянки! Договорились?
Римма. Хоть мы и инопланетянки, но какую-то часть в виде предоплаты обязательно…
Богданов. Пожалуйста. (Достает бумажник.) Вот эта зелень осталась нам с Сашкой на сегодняшний полет. Вы не дальтоник?
Римма (принимая деньги). У меня есть серьезные проблемы со зрением, но зеленый цвет от любого другого жизнь научила отличать.
Богданов. С Траубергом мы разобрались. Но мой вопрос остается открытым: где Инна?
Девушки переглянулись. Молчание.
Римма. Девочки, погуляйте немного – не каждый же день вас на Луну возят!
Девушки молча уходят.
Римма (быстро). Я вам вместо нее трех привезла! Выбирайте. На Дездемону у нас запись на месяц вперед!
Богданов. Мне нужна Инна. Вы обещали помочь.
Римма. Вам обещали: по возможности. Но никакой возможности не оказалось – просто никакой, поверьте! Инна сегодня абсолютно недоступна.
Богданов. Денег у меня на нее хватит.
Римма. Не сомневаюсь. (Пауза.) Не в деньгах дело… Сегодня у нее настоящий дебют. Она у нас новенькая. Когда появляется новенькая и об этом узнают… Понимаете, очень большой человек проявил интерес. Позвольте мне не раскрывать вам все секреты нашей работы, я и так вам многое рассказала… Неужели, вы не понимаете?!
Богданов. То есть вы Васю Богданова в очередь ставите? Так не пойдет.
Римма. Я испытываю к вам симпатию, но не требуйте от меня невозможного. Не пытайте меня больше.
Богданов. Спасибо за доверие, Римма Павловна. А как бы мне с ней связаться?
Римма. О боже! Личные телефоны девушек мы никогда не даем клиентам.
Богданов. Но вам-то он известен. Ну наберите.
Римма. Это невозможно!
Богданов. А ваши комиссионные? (Протянул деньги.) Вот же они.
Римма (спрятав деньги). Что вы со мной делаете! (Достала телефон, набрала номер.) Инна, это Римма Павловна. Ты можешь говорить?.. Я знаю, что ты в машине. Во-первых, деточка, удачи тебе. Теперь послушай. Тебя разыскивает один сумасшедший космонавт из Сургута, говорит, что знает тебя… Да, фамилия Богданов. Ты знаешь его?.. Он тут рядом… Мы где? На Луне… Я сама сначала не поверила, пока не оказалась здесь. Честное слово, я звоню тебе с Луны…
Богданов. Дайте трубку!
Римма. Он просит трубку. Будешь с ним говорить? (Богданову.) Возьмите.
Богданов (по телефону). Здравствуй, золото…
Римма. Какое «золото»! Если у нее все пройдет сегодня на уровне, ей присвоят высший уровень – «платину»! Пожелаем ей удачи.
Богданов (по телефону). Как у тебя со временем?.. Да я знаю, что ты занята. Мне тут уже сказали… Подожди, подожди! Слушай, хочешь на Трауберга посмотреть?
Римма (хочет забрать у него телефон). Да вы что!..
Богданов (отходит). Здесь он, со мной… Алле! Куда пропала? Алле! Ты где?.. Слушаешь? Трауберг со мной… Нет не рядом, но здесь. А ты сейчас где?.. Ты на чем едешь?
Римма. Она не едет – ее везет водитель на джипе Бисера.
Богданов (Римме). Какого Бисера?
Римма. У нашего коллектива есть руководство, она – на джипе руководства.
Достал несколько купюр, показал Римме.
Римма (растерянно). Что вы задумали?
Богданов (по телефону). Скажи водителю, пусть свернет на Ярославку. От площади с ракетой поедете направо, там, где начинается высокий забор, сворачивай опять направо, – и я вас встречу у КПП.
Римма. Нет! Нет!
Добавил еще купюру, протянул деньги Римме.
Богданов. Ты скажи ему – тут Римма Павловна, она не против.
Римма. Кто «не против»?!
Богданов (присоединив новую купюру). Дай водителю телефон.
Передает телефон Римме.
Римма (прячет деньги, берет телефон). Да, Николай, это я… Заедешь только на пять минут. (Выключила телефон. Богданову.) Вы умеете добиваться своего!
Богданов. Я же не всю жизнь учился ходить по Луне, я осваивал и земные тропы.
Римма. Вы меня втянули в страшную авантюру. Она может опоздать.
Богданов. Да дадим водиле копеечку, скажет – пробка была, свернул на Ярославку.
Возвращаются Оксана, Сулпан и Дездемона.
Сулпан (смеется). Там к нам такой чмур пристал! «Вы кто, как вы на территории оказались, – спрашивает, – милые леди?»
Оксана. Я говорю: «Мы юннаты, хотим узнать, есть ли половая жизнь на Марсе». Он достойно ответил, мне понравилось: «Воинская часть – за другим забором».
Римма. Академик Трауберг?
Богданов. Похож по описаниям. Так, девчонки, про салон ни слова!
Уходит.
Римма. Девочки, вы поняли: мы – инопланетянки, и всё!
Оксана. Мы на этой чертовой Луне заночуем, что ли? У москалей к кому ни приедешь – он или депутат, или космонавт, или внук Буденного.
Римма. Если тебе это не подходит, у меня такой список желающих девушек с высшим образованием – бумаги не хватает записывать.
Оксана. Ну нет у меня высшего образования! Нет!
Римма. Я тебе говорила: учись языкам.
Оксана. Как этот Богдан начал про Луну – я все про него поняла. Меня пару дней назад один чародей привез в «Савой», сказал, что внук Чкалова. Сплел такое! Летели они на бомбардировщике на Северный полюс. Летели-летели, наконец, сели. Думали, на Северный, оказалось – на Южный. (Громко.) Дездемонка, ты там наш бомбардировщик не встречала, у себя в Анголе?
Дездемона. Я танк ваш встречала. Такой ржавый, за мной гонялся.
Оксана. Видать, догнал, раз ты здесь оказалась.
Римма. Когда будете общаться с академиком Траубергом, прошу показать воспитанность и образованность. Даже если вы не получили ни того, ни другого. Пойдемте. Когда понадобимся, нас позовут.
Римма с девушками уходят. Появляются Трауберг и Богданов .
Трауберг. Ну и зачем ты меня сюда притащил? Меня дома ждут!
Надо позвонить сказать, когда я буду. Черт возьми! Портфель с телефоном остался в машине!
Богданов. Асланчик заправляться уехал.
Трауберг. О господи!
Богданов. Привезет он твой портфель: я же ему еще не заплатил. Там что, секретные документы?
Трауберг. Там рукопись книги, чужой, дали на рецензию. Там мой телефон.
Богданов. С моего позвони.
Трауберг. Понимаешь, что меня ждут?!
Богданов. Ты все про жену? Я тебе про свою еще слова не сказал, успеем похвастаться – было бы чем! Не виделись столько лет и не поговорили даже.
Трауберг. Я пытался, но ты мне всё: какие взятки берут в правительстве, кто у кого под «крышей»… Я не предполагаю давать правительству взятки, мне не нужна крыша, в твоем понимании этого слова, конечно. Ты прости, мне, действительно, пора домой. Мне жена устроила в последнее время комендантский час: требует, чтобы до темноты был дома. У нас в институте одного профессора недавно в подъезде убили. Забрали какую-то мелочь… Ну вот, теперь у нее страхи, что на меня нападут. Пока не приду, она заснуть не может.
Богданов. Ну и пускай полежит, книжку почитает.
Трауберг. Я должен хотя бы позвонить.
Богданов. Ты ее распустил. (Достал свой телефон.) Звони.
Трауберг. И что мне сказать?
Богданов. Скажи правду: мы в музее, на выставке.
Трауберг. Какие выставки по ночам?
Богданов. Давай я ей скажу, где мы, приму удар на себя.
Трауберг. Не надо. (Набирает номер.) Привет, это я… Я это! Я звоню по телефону Богданова… Мой в портфеле, портфель в машине, машина заправляется. Не волнуйся… Какой еще у меня голос?.. Молодой? Ну, спасибо. Просто у Богданова дорогой телефон… Да! Я свое обещание сдержал: посетил эту выставку… Не торопись радоваться, я тебя сейчас разочарую. Я честно старался, я просто изо всех сил и прямо смотрел, и сбоку заходил, и щурился… и так, и эдак – но я не изменил своей точки зрения. Да, можешь меня убить: Малевич оставляет меня равнодушным. Что мне с собой делать!.. Нет, не упрямство… Я раздражен? Подожди… Стоп!.. Почему не хочу уступить?.. А я в ответ говорю, что это ты упрямая!.. Причем здесь мое упрямство?.. Нет, это искусство я как раз понимаю!.. Да в том-то и дело, что я его слишком по-ни-ма-ю, а я не хочу искусство понимать – мне достаточно науки… Голос нравится? Ну давай поменяем мне телефон… Нет, сначала твой поменяем… Ну хорошо. Я ему предложу чай вместе с нами попить… (Возвращает телефон.) Спасибо. Слышал? Поедем ко мне.
Богданов. Подожди, Александр Борисович. Что я хотел тебе сказать. Я же был уверен, что Луну давно разрушили. Как ты мне рассказал про нее – я весь день сегодня только и думал: как бы нам сюда съездить.
Трауберг. А я тут практически живу. Завтра тут студентам лекцию буду читать.
Молча смотрят вокруг.
Богданов. Да-а, много водицы с тех пор утекло. Как же это наша Луна сохранилась?
Трауберг. Хоть бы мусор вывезти. И чтобы посторонних не пускали – и так половину комплекса уже растащили. Дачники повадились сюда за грунтом… Вон там какие-то две девицы бродят. Вот скажи мне: как они сюда попали, на охраняемый объект?
Богданов. Две? Там их должно быть три.
Трауберг. Я видел двух.
Богданов. Ну одну ты мог и не разглядеть в темноте. Ну-ка, пошли пересчитаем.
Трауберг. Солдаты пустят любого за пачку сигарет! Я не думаю, что такие девицы пришли одни, где-то должны быть и парни.
Богданов. А мы кто – не парни, что ли? Нам самое время подумать о молодежи! Чем она живет, чем дышит. Все только начинается! Нам Аслан сейчас доставит закусить, шашлычки, люля… мы отметим.
Трауберг. Что отмечать? Василий, ну ты же слышал…
Богданов. Мы сейчас ей позвоним, скажем – тебя Аслан привезет и до самой квартиры проводит. Нам сегодня надо многих хороших людей вспомнить, помянуть ребят. Я тут, понимаешь, приготовил тебе затейный такой… сюрприз…
Трауберг. Какой еще сюрприз?!
В стороне прогуливается Римма.
Богданов. Взгляни-ка туда.
Трауберг смотрит в указанную сторону.
Трауберг. Опять женщина. Действительно, третья.
Богданов. Четвертая.
Трауберг. Это что, делегация здесь?
Богданов. А почему нет!
Трауберг. Слушай, откуда они? Подожди, подожди, я очки надену. Где мои очки?
Богданов. Ты что, плохо видишь?
Трауберг. Без очков уже тяжело. А ты очков не носишь?
Богданов. Зачем? У меня соколиный глаз!
Трауберг. Очки в портфеле, портфель в машине… Черт возьми, откуда здесь в этот час могут быть женщины?! Тихо! Ты слышишь?
Римма что-то напевает.
Трауберг. Она поет? Ерунда какая-то! (Громко.) Гражданка! Что вы здесь делаете?
Богданов. Тихо, тихо!
Трауберг. Да нет, обязательно появятся кавалеры! Мне же завтра самому и придется тут убирать за ними! (Громко Римме.) Вы слышите? Я, между прочим, к вам обращаюсь! Да-да, к вам!
Богданов. Подожди, подожди, никто кроме нас здесь не появится. Я сюда сегодня пригласил… зная тебя как ценителя искусства… чтобы нам скучно не было… как бы точнее их назвать?.. Очень хороших… хороший, просто номер один в столице… ансамбль песни.
Трауберг. Не понял…
Богданов. Ты же любишь искусство. Я подумал: пусть нам что-нибудь споют девчонки, что-нибудь покажут…
Подходит Римма .
Богданов. Знакомься, Александр, – это руководитель ансамбля, Римма Павловна. А это – мой звездный брат Александр Трауберг. Римма Павловна крупнейший в мире специалист по вокалу.
Римма. Ну что вы, что вы! Я всего лишь бледная тень Монтсеррат Кабалье.
Богданов. Александр… тебе предлагается для начала «серебро» – женщина бальзаковского возраста. Но ты не спеши, потом будет предложено и «золото». Ты ничего не имеешь против такой страны, как Ангола?
Трауберг. Причем здесь Ангола?
Богданов. Римма Павловна пропагандирует в России песни Анголы.
Римма. Ну почему только Анголы? В нашем элитном репертуаре есть песни, например, и Монголии.
Богданов. Как ты к Монголии?
Трауберг. Про что ты?
Богданов. Раз у нас разговор о песнях зашел. Ты какие песни любишь? Я – застольные.
Трауберг. Это заметно.
Богданов. А ты какие? Тебе что, трудно ответить?
Трауберг. Песни? Я не знаю… Ну французские.
Богданов. Что у нас с Францией, Римма Павловна?
Римма. Европа у нас пока представлена Украиной, в прибалтийском варианте. (Пауза.) Оксана некоторое время с успехом работала в Риге.
Богданов. Александр, Римма Павловна тебя сейчас познакомит со своими… вокалистками. А мне пора идти за солисткой.
Трауберг. Подожди. (Римме.) Вы его извините, он, кажется, пьян. Ты пьян? Я не понимаю.
Богданов. Скоро все поймешь.
Римма. Александр, мне сказали, вы любите Малевича. Я обожаю его.
Богданов. Александр Борисович, ты не стесняйся, будь смелее! Как тебе Римма Павловна?
Трауберг. О чем ты? Я человека совершенно не знаю.
Богданов. Узнай. Римма Павловна, вы не возражаете?
Римма. Я не могу себя навязывать, я могу себя только рекомендовать.
Богданов. Ты понял? Никто ничего не навязывает. Ты только не торопись, потому что ансамбль…
Римма. Во всем, абсолютно во всем, – желание и воля мужчины.
Богданов. Давайте, давайте, Римма Павловна, берите штурвал на себя, а то он начал тут: домой, домой…
Римма. Почему? Здесь так прекрасно! Когда мне еще удастся побывать на Луне! Я не могу придти в себя! Это так потрясающе, так романтично! Девочки, по-моему, тоже в восторге. Какие вы молодцы, мальчики, что нас сюда привезли!
Богданов. Вы, Римма Павловна, пока поговорите, а я схожу за Инной, – они там уже, наверно, стоят у проходной.
Римма. Умоляю, только не задерживайте ее!
Богданов. Александр, что ты, как колобок, зарумянился? Не бойся, Римма Павловна тебя не съест.
Римма. Как вы обо мне плохо подумали! Разве я могу дать такому «колобку» уйти? Съем, конечно!
Богданов. Какие вы все-таки, люди искусства, непредсказуемые во всем!
Богданов уходит. Молчание.
Римма. Последний раз я была в планетарии в детстве, с бабушкой. Она мне рассказала о Константине Эдуардовиче Циолковском. С тех пор вопросы Вселенной, времени и бесконечности меня постоянно волнуют и не дают покоя.
Трауберг. Вы знаете, меня они тоже волнуют. Завтра мне здесь предстоит об этом читать лекцию студентам, – извините меня за такую подробность, я сегодня собирался прийти домой пораньше.
Римма. Ой! Как скучно! А с виду такие озорные мальчишки!
Трауберг. Ну, чтобы вам было веселее, скажу: «мальчишке» надо как-то добраться до Москвы.
Римма. У вас нет машины?
Трауберг. Представьте себе. Из транспорта предпочитаю велосипед.
Римма. Велосипед? Мило. Мужчина с велосипедом – это что-то из моей озорной комсомольской молодости.
Трауберг. Я могу еще успеть на последний автобус, остановка довольно близко от института. Если быстро бежать – я успею.
Римма. Ах, какой вы мотылек! Как все у вас легко! А мне прикажете с сачком за вами бегать?
Трауберг. Не понял, простите.
Римма. Вот так убежите, оставите женщину одну? Ну, это просто как-то не по-мужски!.. Я так ждала этой встречи! Мне столько о вас рассказывали! А вы пришли, познакомились сквозь зубы, заинтересовали ужасно – и тут же хотите бросить. Ну хоть на какую-то минуту может рассчитывать женщина за часы, дни и, может быть, годы ожидания?
Трауберг. Извините. Просто есть обстоятельства.
Римма. Жена? Главное – ничего не бойтесь. Не думайте о жене: что ей может быть больно. Если вам хорошо – то ей должно быть хорошо вдвойне. Забудьте ее немедленно! Жены – это наша общая беда.
Молчание.
И вот жена уже в прошлом. (Улыбнулась.) Ну вот, теперь вам не надо меня бояться.
Трауберг (растерян). Я вас не боюсь.
Римма. Правда? А я боюсь. Вы такой весь заоблачный!
Молчание.
Вам идет седина. Помните, как пела Клавдия Шульженко: «А? Что?.. Да… Нет! Профессор, ты вовсе не стар!..» И там дальше еще более замечательные слова: «Чем мы не пара?!»
Молчание.
Что вы озираетесь? Я же сказала: не думайте о жене. Вы что, меня плохо слышите? У вас что-то со слухом?
Трауберг. Со слухом все в порядке, не беспокойтесь.
Римма. А со зрением?
Трауберг. Если надену очки – я вижу хорошо.
Римма. Так вы меня еще даже не разглядели как следует?!
Трауберг. В общем, вижу я вас довольно смутно, но слышу прекрасно.
Римма. Так наденьте очки и взгляните, наконец, на меня! Для начала пожмем друг другу руки. Вот вам моя рука. Не удивляйтесь – я левша. Дайте мне вашу левую тоже – она ближе к сердцу. Я вас никуда не отпущу сегодня, велосипедист!
Трауберг. Спасибо, конечно, за такое внимание…
Римма. Боже мой! Какая рука холодная! Видимо, у вас горячее сердце и буйный разум. Как вы так себя сдерживаете? Как вы умеете скрывать свои истинные чувства? Почему я вся на поверхности, вся открыта людям? Вы не чувствуете это?
Звонок телефона.
Римма (доставая трубку). Извините. (В телефон.) Да, Бисер… Ну зачем вы так?.. Не кричите на меня – это, прежде всего! Нельзя в таком тоне говорить с женщиной!.. Во-первых, обратитесь ко мне по-человечески… Не надо «мадам»… Не надо «сударыня». У меня есть имя и отчество. Я старше вас, и мы еще не настолько близки!.. Я тоже надеюсь, что никогда не будем… Инна? А я тут при чем? Она сама решила сюда заехать, при чем здесь я? Сказала – по пути… Я с ней ничего не обсуждала… Где я? Я не могу сказать точно, где это… Да ничего я не скрываю! Я на Луне. Я с вами говорю с Луны… Нет, не ресторан… Луна – это спутник Земли.
Молчание.
Римма (выключила телефон). Извините. Представляете! Как можно работать, если руководство тебе постоянно не верит?! Разве я ему соврала? Разве я не на Луне? Взял, жлоб, выключил телефон! (Пауза.) Сашенька, о чем мы с вами говорили?
Трауберг (напряжен). Говорили? По-моему, о Циолковском.
Римма. Да! Вам не кажется, Александр, что Константин так рвался в космос потому, что на земле его ничего по-настоящему не интересовало? А была бы рядом страстная женщина, она бы его по ночам к телескопу не отпускала.
Молчание.
Подумайте об этом. А вот другой вопрос. Может быть, мы и есть инопланетянки, те, кто вас должен был встретить на Луне много лет назад?.. Вы на Луне – и мы вас встречаем. Мечты сбываются!
Трауберг. И все-таки мне придется попросить у вас прощения и откланяться. Я еще могу успеть на последний автобус.
Римма. О господи, опять автобус! Не знаю!.. Оказаться на Луне, где тебя встречает женщина, способная многое почувствовать, и даже не надеть очки, чтобы ее разглядеть, – я первый раз с таким сталкиваюсь! Не понимаю!
Трауберг. Что же тут непонятного? Я должен как-то попасть домой, хотя бы на последнем автобусе.
Римма. Вы уже мне мозги пропилили этим «автобусом»!
Появляются Богданов , с портфелем, и Инна . Видно, что она сильно
взволнована.
Римма. Инна! Ты еще здесь?!
Богданов. Что, брат, не съела тебя Римма Павловна? Джигит наш заправился, вот твой портфель. (Возвращает Траубергу портфель.)
Римма. Инна, ты меня слышишь?!
Богданов. Внимание! Внимание, товарищи! Говорит и показывает Москва! Работают все радиостанции Советского Союза и Центральное телевидение! (Инне.) Ну вот тебе живой Трауберг. Веришь мне теперь?
Инна. Верю.
Богданов (Траубергу). Александр Борисович, а я не знал, что ты такая знаменитость. Представляешь, не верила, что мы с тобой друзья.
Молчание.
Инна. Здравствуйте… Александр Борисович…
Римма (встревожилась). Вы что, знакомы?
Инна. Александр Борисович приезжал к нам в Новосибирск читать лекции в университете.
Римма (растеряна). Нет, вы представляете, нужно было добраться до Луны, чтобы встретиться с любимым учителем!
Богданов (Инне). Кто мне за это обещал поцелуй?
Пытается ее обнять.
Инна. Уберите руки, пожалуйста!
Богданов. Характер у нее, я тебе скажу, Александр Борисович, у твоей студентки!
Римма. Друзья мои, у Инны есть ровно пять минут. Мне сюда уже звонили. Ее ждут!
Богданов. Идемте со мной, Римма Павловна, кое-что обсудим.
Римма. Нет! Нет! Нет! Расписание нашего сервиса не обсуждается с клиентами.
Богданов. Приказ поступил! Выполнять!
Римма. Вы ведете себя, как танк.
Богданов и Римма уходят. Трауберг и Инна одни.
Инна. Вы не узнаёте меня?
Трауберг (смущен). Не могу поверить, что это вы…
Инна. Да, это я – студентка, которая мешала вам читать лекции… садилась впереди, глаз не сводила… примчалась за вами в аэропорт, писала вам в Москву легкомысленные письма… Правда, ваша жена посчитала их очень серьезными.
Трауберг. Какие письма?
Инна. Я вам писала каждый день по письму.
Трауберг. Мне никто ничего не передавал. Почтой занимается жена…
Инна. Я писала не ей! Не надо было ей читать чужие письма! И тем более на них отвечать.
Трауберг. Моя жена вам писала письма?!
Инна. Одно письмо от нее я получила.
Трауберг. Я этого не знал.
Инна. Я решила, что знали.
Трауберг. Нет, этого не может быть! Она бы мне обязательно сказала!
Инна. Ваша жена мне объяснила, что вы заняты, пишете книгу и просто не успеваете читать еще и какую-то постороннюю почту.
Трауберг. Ничего не знал…
Инна. Да не расстраивайтесь, ерунда всё. Это я по молодости, с ума сходила. С кем не бывает!
Напряженное молчание.
Кто бы мог подумать, что я вот так буду стоять на Луне! Неужели настоящая такая же?
Трауберг. Да, примерно такая. Только там мусора поменьше.
Инна. Все еще впереди: мы ведь там когда-нибудь будем.
Трауберг. У вас шанс есть.
Инна. У меня – нет.
Трауберг. Почему?
Инна. А я из университета ушла.
Трауберг. Правда? Почему?
Инна. По семейным обстоятельствам… А что… я сильно изменилась?
Трауберг. Вы стали еще красивее.
Инна. Можно на «ты». Вы… тогда в аэропорту… говорили мне «ты». Не помните?
Трауберг. Помню. (С трудом.) Значит… вы ушли из университета? Ну что же, это ведь происходит не только в Новосибирске, в науку теперь молодежь не затащить.
Инна (решительно). Александр Борисович, я приехала ради вас.
Трауберг. Ради меня?
Инна. Не волнуйтесь.
Трауберг. Я не волнуюсь. Я не совсем готов к этой встрече…
Молчание.
А вы что же, знакомы с Богдановым?
Инна. Вчера случайно познакомилась… Он мне о Луне стал рассказывать – я, естественно, спросила о вас. Сказал, что вас хорошо знает. Я ему не поверила, ну вот он сегодня и позвонил, сообщил, что с вами тут сейчас.
Трауберг. Я с ним давно не виделся и много лет ничего про него не слышал. А сегодня он вдруг возник, привез меня сюда… Потом появилась эта странная женщина, певица. Тоже, кажется, ваша знакомая?
Инна. Вроде того…
Трауберг. Какая-то сумасшедшая ночь!.. Вокруг женщины… Какие еще сюрпризы меня ожидают?
Инна. Вы только не слушайте Богданова и Римму, что они вам будут обо мне говорить. Я сама вам сейчас все расскажу… кто и что я теперь. Мне понадобились деньги… очень много: у моего отца были неприятности…
В портфеле у Трауберга раздаются телефонные звонки.
Инна. Это у вас. Мобильный в портфеле звонит.
Трауберг. Правильно. Простите. (Достает телефон. Говорит в трубку.) Да… Светлана, ну что ты все волнуешься!.. Нет, я еще не еду, но я практически уже в дороге. Богданов обещает – меня привезут и проводят до дверей… Хорошо, я буду звонить каждые десять минут… Да, мне неудобно сейчас с тобой говорить. Извини.
Выключил телефон. Молчание.
Инна. Вот что значит женщина, Александр Борисович! Она сразу почувствовала. Вот как вас любят! А я лезу со всякой ерундой. Ваша жена – потрясающая. Я не иронизирую. Она мне написала такое письмо! Двадцать страниц… Столько лет с вами вместе! Просто исповедь! И всё про вас, про вас… что вы никого никогда не любили, в том числе и ее. Всю жизнь любили только свою Луну… Все! Молчу. Я это выдумала. Она мне ничего не писала… Не бойтесь, я не сумасшедшая. Просто хотела еще раз вас увидеть.
Трауберг. Вы что-то начали говорить про отца.
Инна. Нет, ничего. (Пауза). Тем более что этот вопрос я уже решила.
Трауберг. Ты знаешь, Инна… не подумай, что я в данном случае беспокоюсь о жене… Хотя и о жене тоже. Я помню все. Это были очень красивые два дня: занесенный снегом аэропорт… Помню, как мы пили вино из горлышка. Не помню только, сколько бутылок в результате мы выпили за эти два дня… Я, конечно, многое тогда тебе наговорил, но подобное иногда случается с людьми: возникает желание хотя бы раз в жизни сказать кому-то такое, чего не скажешь ни жене, ни другу – никому. А в аэропорте кто-то куда-то летит… и уносит все твои тайны…
Инна. Я никуда не летела. Я осталась…
Трауберг. Бывает состояние, когда просто не справляешься с собой. Я очень горевал в то время – без особого внешнего повода. Мне и сейчас кажется, что я уже мамонт, ископаемое, что мне место если не в земле, то уж точно в музее древностей. И вдруг оказываешься рядом ты, совсем юная… и ты была готова слушать мои слезливые монологи, всю эту чушь про другую жизнь…
Инна. Ничего кроме этих двух дней у меня не было в жизни – должна вам это сказать. И уже не будет никогда… (Торопясь.) Только не бойтесь, мне ничего не надо от вас. Раз это произошло, и я вас все-таки встретила, подарите мне еще немного времени. И все, и я пропаду навсегда.
Трауберг. Но мы больше не будем говорить про мою жену, это нехорошо.
Инна. И вы с ней про меня не будете говорить. Ладно?
Трауберг. Ну давай пойдем куда-нибудь… Вот только куда…
Инна. Нет, я не могу никуда идти, меня ждут.
Появляется Римма .
Римма. Инна, это ужасно! Этот Богданов хочет отправить нашего водителя, сцепился с ним! Твердит, что тебя никому не отдаст! Я связала его с Бисером – они там ругаются. Ужас! Ты не можешь представить, чем это кончится!
Инна. Сейчас иду! Еще пять минут. Александр Борисович…
Римма (перебивает ее). Александр Борисович, ради бога простите нас, Инна занята.
Трауберг. Мне не совсем ясно, что происходит. В любом случае я должен попрощаться с вами, если не ошибаюсь, Римма… Павловна: вам нельзя здесь оставаться. И мне тоже давно пора. Последний автобус я уже пропустил, хочется хотя бы не опоздать на электричку.
Инна. Я вас провожу.
Римма. Что значит «провожу»?! Ты хоть понимаешь, что ты наделала? Тебя ждут в другом месте! Мне Бисер звонил, орал как сумасшедший. Ты же его подставляешь! Так нельзя! Иди объясни этому Богдану свою ситуацию. И давай немедленно уезжай!
Инна. Не переживайте. Всем все объясню. Александр Борисович, очень прошу, подождите меня здесь. Я сейчас вернусь.
Римма. Инна! Нет, ты не поняла…
Инна. Вы слышали? Мне нужно еще пять минут!
Быстро уходит.
Римма (уходя вслед за ней, Траубергу). Должна сказать – губа у вас не дура! Ничего себе «тихоня»!
Трауберг один. Появляются Оксана, Сулпан и Дездемона.
Оксана. А ну-ка, стоять! Руки за голову!
Трауберг. Что?
Оксана. В глаза, я сказала, смотреть!
В портфеле Трауберга вновь раздается звонок.
Трауберг. Извините. (Достает телефон, в трубку.) Да, Светлана… Ну зачем мне это опять повторять?
Оксана. Если я не ошибаюсь, Трауберг собственной персоной?
Трауберг. Не ошибаетесь. (В трубку.) Подожди, здесь люди. Можно, я тебе перезвоню? (Выключил телефон.)
Оксана. У меня сбылась мечта – встретить академика. В глаза мне смотреть! В глаза!
Трауберг. Вы с Риммой Павловной?
Оксана. С ней. Она нам наказала погуторить с вами о Циолковском? Я что могу сказать: в Полтаве был Циолковский, но звали его не Костя, а Веня.
Дездемона. Циолковский – это кто?
Оксана. Директор кладбища. Как сейчас помню: ни одного своего зуба – все золотые, улыбочка – ужас!.. Давай, дядько! Какие пожелания?
Трауберг. Пожелание одно: вам придется отсюда уйти.
Оксана. Пожелания не поняла.
Сулпан. Ну это уже атас!
Оксана. Нет, я не поняла! Такого даже у латышей не было! Там чародей привезет – хоть наперсток бальзама рижского предложит сквозь зубы. А тут – картина маслом! Один наливает какой-то свекольный самогон, говорит – коктейль «Валюша», другой вообще сейчас протокол начнет составлять!
Сулпан. Ладно, пойдем! Не видишь – он тоже на эту новую запал.
Оксана. Куда я опять пойду?! Что мы туда-сюда ходим?! Час уже ждем, когда они тут с ней разберутся! Мы с тобой, Сулпанка, оказывается, «металлолом» в салоне!
Трауберг слушает их.
Сулпан. Оксана, чего ты ей так завидуешь? Я вот не завидую.
Оксана. Кому я завидую?! У нее английский и французский в свободном общении – вот ей вся «джинса» и достанется. Оксану Тарасовну не во время исключили из школы, поэтому ее и приглашают всякие «вергилии» и космонавты… (Траубергу.) Ну чего смотрите?! Нас заказал ваш товарищ, чтобы вас порадовать. Заплатил за вас, не волнуйтесь!
Сулпан. Кончай, Оксанка!
Трауберг (растерян). Что значит «за меня заплатил»?
У него снова звонит телефон.
Трауберг (в трубку). Алле! Да, Светлана! Я слушаю!.. Я собирался перезвонить… Да подожди, дай мне слово сказать!.. Подожди! Тут черт знает что творится! Богданов захотел увидеть стенд Луны, привез меня в институт… Да, я в институте. Он перед этим выпил… Я не пил… Ничего не случилось. Не волнуйся!.. Что за ерунда, зачем тебе сюда ехать?! Я уже отправляюсь домой… Не знаю. Богданов сюда пригласил… пригласил гостей…
Появляются Богданов и Инна . За ними следует Римма .
Римма (Богданову). Да ответьте же, наконец: что он вам сказал?
Трауберг (в трубку). Все! Дома я все тебе расскажу. (Убрал телефон в портфель).
Инна. Александр Борисович, меня ваш друг не отпускает. Помогите мне!
Трауберг. Василий, можно тебя на минутку?
Богданов. Сейчас, Александр Борисович. Вы, Римма Павловна, не волнуйтесь: Бисер в курсе. Я ему предложил, чтобы он подумал, посоветовался с экономистами и назвал мне сумму, – но никого у Инессы быть сегодня не может! Так что берем паузу на переговоры.
Римма. Все! Бисер меня уволит! Муж меня проклял, денег на дочь не дает!..
Богданов. Ваши комиссионные за хлопоты уже вспотели…
Трауберг. Василий, мне необходимо тебе!..
Богданов. Саш, ну секунду подожди!
Римма. Герои вы наши, все серьезней, чем вы думаете… Нет, это просто невозможно!
Богданов. Мы сейчас на Луне – здесь все возможно. Здесь вообще не присутствует никакого тяготения, ничего не давит на человека.
Римма. Милые космонавты, вы нам сразу стали симпатичны, поэтому я бы не хотела, чтобы здесь из-за девушки, пусть даже очень красивой, раздавались выстрелы. Девушек много, а жизнь у мужчины – одна!
Трауберг. Василий!!!
Богданов. Да подожди же!
Трауберг (твердо). Ждать не могу! Василий, я требую, чтобы эти девушки немедленно отсюда ушли!
Богданов (все еще пытаясь исправить ситуацию, шутливо). Ты командуй у себя в книжках, на Луне – я командир!
Трауберг. Тут посторонним находиться нельзя! Я прошу всех, в том числе и тебя, Василий, немедленно покинуть территорию института. Уходите отсюда. Немедленно уходите!
Оксана. Все, Римма Павловна! Поехала я в Москву!
Римма. Оксана, утихни – надоел этот базар!
Оксана. Я тридцать лет уже Оксана! Вы хотите, чтобы меня здесь москали таскали по помойкам, указывали место у веника – и я молчала?! Да я уеду от вас в Турцию, и мне Рахат-Лукум будет завтра колени целовать! Что ты тут делаешь, Оксана?!
Дездемона. Рахат-Лукум – это кто?
Оксана. К турку привезут – он тебе расскажет. (Богданову.) Да, Богдан, ты не олигарх! Так оно бывает: хозяин прилетит завтра, а холоп пока гужуется с дивчиной в барских апартаментах. Нас часто беспокоят холопы, когда господа за границу уезжают. Охранники любят «отдохнуть» с девушками на барских кроватях…
Сулпан. Кончай, Оксанка!
Римма. Оксана, ты ведешь себя неприлично!
Оксана. Кто мне говорит о приличиях!
Римма. Все, Оксана! Тебе придется найти новый салон!
Оксана. Да я уже в Стамбуле! Слава богу, что вас хоть на Луне не было! Везде и так, куда ни посмотришь – одни москали! (Траубергу.) Но ты, Циолковский, мне понравился! Ты не еврей?
Римма. Оксана, ты замолчишь или нет?!
Оксана. А чего? Мне евреи нравятся. Меня девчонки в Израиль зовут… но там уж больно горячая точка.
Богданов. Идите, девушки, к столу, закусите – там люля… Ну жалко люлю!
Дездемона. И мне товарищ Циолковский понравился.
Сулпан. Мне тоже.
Римма (Траубергу). Какой у вас успех! Вы просто нарасхват!
Трауберг. Повторяю: немедленно все уходите!
Богданов. Подожди! Ты что, рехнулся?!
Трауберг. Нет. Уходи! И весь этот оплаченный тобой ансамбль захвати!
Богданов. Ты чего, обиделся?! Александр Борисович, я девчонок предложил от чистого сердца.
Трауберг. Еще раз повторяю: здесь посторонним находиться нельзя! (Инне, строго.) Ты поедешь со мной на электричке.
Богданов (зло усмехнулся). Ах, вы уже договорились?! (Инне.) Нет, ты останешься со мной! Я тоже вроде не мальчик!
Трауберг. Василий!
Богданов. Сашок, это не по-джентельменски.
Инна (Богданову, кричит). Вы такой же, как все!
Богданов (срывается). Да?! Ты куда собралась? На электричку?.. Дура, Бисер едет с парнями, через пять минут будет здесь – в аккурат заберут тебя у КПП. И твоему учителю башку снесут. Так что лучше тебе тут, на Луне, обождать, пока я с ними буду общаться! (Пауза.) Я уже сказал охране, чтобы никого сюда не пускали.
Римма. Ну все! Я говорила! Я предупреждала…
Трауберг. Кто еще здесь будет?!
Римма. Инна, я знаю Бисера! Он ни перед чем не остановится!
Богданов. Тихо, тихо, Римма Павловна!
Инна. Успокойтесь, Римма Павловна! Уехала я.
Хочет уйти. Богданов удерживает ее за руку.
Богданов. Стой здесь!
Инна. Пустите меня!
Богданов. Ты не горячись, девочка! Не горячись!
Трауберг. Оставь ее! Отпусти, я сказал!
Инна. Да пустите же! (Вырвалась).
Оксана. Да-а, Богдан, это посильней анабиоза! Это нокаут!
Богданов (Траубергу). Ты тоже давай… посиди там пока, за столом с девушками, расскажи им что-нибудь про Луну.
Трауберг. Инна, кто сюда приедет?
Римма (Траубергу). Господи, да оставьте вы ее в покое!
Трауберг (кричит). Тогда скажите вы! Кто сюда едет?
Богданов (тоже кричит). Едут сутенеры!.. Сутенеры! Доволен?! Иди книжки свои пиши! Куда ты лезешь?! Не твое это дело! Ты знаешь, сколько за нее Бисер просит? Девушка недешевая.
Трауберг. Не смей так говорить, мерзавец!
Римма. Господа, я вас умоляю!
Богданов. Сейчас я тебе башку отверну за «мерзавца»!
Схватились. Общий крик.
Римма. О боже!
Инна (вцепилась в Богданова). Отойди от него!
Оксана (оживилась). Картина маслом! Сулпанка, слушай, весело как!
Богданов (отходя от Трауберга). Да ты что, рехнулся совсем уже? Мы что, тут драться с тобой будем?..
Трауберг. Ты меня девицами решил угостить?! Хозяином жизни стал?!
Богданов. Ну кретин! Это вместо того, чтобы спасибо сказать.
Гляди как он распетушился! Святого-то из себя не строй. (Инне.) Чего из меня дурака делать? Если у тебя с ним было что – так бы сразу и сказала! А то хлопочу, оказывается, для дяди Саши… Что я вам евнух, что ли?
Трауберг. Василий! Убирайся отсюда и забудь, кто я и как меня зовут!
Римма. Умоляю вас, господа!
Богданов. Да успокойтесь вы, Римма Павловна! Девчонки, идите в кратер. Инна, и ты иди с ними.
Трауберг. Никуда она не пойдет!
Богданов. Хватит! Прервись пока. Ей сейчас так безопаснее. (Девушкам.) Слышали команду? Новосибирск, Монголия, Украина и Ангола идут в кратер, садятся за стол!
Римма. Идите, девушки.
Оксана, Дездемона и Сулпан уходят. Инна не двигается с места.
Богданов. Ты давай не упрямься, не будь дурой.
Римма. Инна, я не знаю!.. Ну раз уж ты устроила эту ситуацию, пожалуйста, иди, куда тебе говорят!..
Трауберг (твердо, Инне). Подожди там. (Неожиданно достал и протянул ей расписание.) Посмотри, когда следующая электричка.
Инна хотела что-то сказать, но вдруг передумала. Берет расписание
и уходит.
Трауберг. С этими людьми буду разговаривать я.
Богданов (натянуто смеется). Брат, если ты у нее, чего она меня динамила?.. Ну ты и жучило! Что же ты, змей, молчал?
Трауберг. Мне нечего тебе по этому поводу сказать. Она просто моя студентка. Все!
Богданов. А тогда чего ты лезешь? Ты архиерей, что ли?
Трауберг. Архиерей!
Римма. Кто архиерей. Вы архиерей? Мне сказали, вы ученый.
Богданов. Он архиерей. Ученый архиерей.
Римма. Знаете, мне сейчас не до шуток!
Богданов. Александр, ты тут столько времени проторчал на Луне, – видать, многого уже не понимаешь. В отечестве давно другая жизнь. Но дело не в этом. Лучше тебе с ними не встречаться.
Трауберг. Римма Павловна, пойдемте со мной, – вы их, кажется, знаете, представите меня.
Римма. Спасибо! Мне еще дочь надо на ноги поставить.
Богданов. Чего там говорить! Там считать надо. Раз уж я с Бисером начал, я и закончу.
Римма. Господа, мой вам совет: оставьте эту девочку в покое. Александр Борисович, если хотите помочь своей ученице, не забивайте ей голову всякой ерундой – помогите материально. Ей дали вперед огромные деньги, теперь она их должна отработать, с процентами. Вы понимаете меня?
Трауберг. Могу догадаться, о какой мерзости идет речь.
Римма. Вы что, действительно, на Луне живете? На земле за женщин мужчины платят. Бывает и наоборот, но реже. Это что, я придумала?
Богданов. Все понятно. (Пауза.) Ну и сколько ей дали?.. Ну сколько?
Римма. Это к Бисеру.
Богданов. Ладно, к Бисеру так к Бисеру. Римма Павловна, давайте и вы идите за стол. Пусть девчонки там едят, не стесняются.
Римма. Спасибо, я скажу им, они к вам расположены. И я вам искренне симпатизирую, мальчики. Мы с девочками болеем за вас, за всю нашу интеллигенцию, но вы понимаете: мы тоже находимся в зависимом положении. Если у меня не будет этой работы, то можете себе представить, что мы с дочерью будем делать: одни в Москве, без квартиры, без денег!
Уходит.
Богданов. Александр Борисович, ты, правда, иди займи как-нибудь девчонок, пока я там буду торговаться с кредиторами.
Трауберг. Василий! Ты в кого превратился?! Ты стоял здесь когда-то в скафандре! Ты хоть помнишь об этом? Иуда!
Богданов (потрясен). Спасибо, Борисыч…
Трауберг. Феодалы! Плантаторы! Вам нужны рабы?! Рабыни?! Превратили все в жалкий бордель! Позорище…
Богданов. Действительно, архиерей.
Трауберг. Я звоню в милицию! Что ты усмехаешься?
Богданов. Ты, Александр Борисович, и, правда, с Луны свалился! Какая милиция! А Бисер с кем сюда едет?
Трауберг (достает из портфеля очки, надевает). Я пойду! Я хочу увидеть этих людей. Я должен сказать им, кто они!
Богданов. Куда ты пойдешь, герой?!
Трауберг. Сейчас двадцать первый век, а не средневековье!
Богданов. Стой, дурило!
Трауберг. Не смей меня останавливать! Прочь с дороги!
Трауберг уходит. Богданов спешит за ним.