Виктория играет на рояле. Сирена, как всегда, за обильным столом.
Сирена. Не нравится мне, что рояль стоит в этом углу, передвину я его, ближе к центру. Этот дизайнер устроил мне здесь Куликово поле: столько я синяков себе уже поставила об этот чёртов рояль!.. Ты что играешь?
Виктория. Композитор Чайковский. Из цикла «Времена года». «Июль».
Сирена. Июль? Настроение у нас, я вижу, сегодня получше.
Виктория. Настроение у меня очень плохое: меня огорчает, что у нас с тобой, Сирена, очень маленький прогресс в языке. Курс, который я собиралась тебе давать, называется интенсивным. Почему? Он предполагает ежедневное и полное погружение в предмет. Ты перехватила инициативу и ежедневно погружаешься в совершенно другой предмет. Вчера у тебя была на уме мадера, сегодня возник херес… – и всё это на фоне водки. Ни одного домашнего задания за время наших занятий ты не выполнила. Ни одного! Меня это очень огорчает.
Сирена. А меня огорчает, Виктория, что между нами нет настоящего агримента. Агримент первый: ты отказалась со мной хереса выпить…
Виктория. Не делаешь ничего. Ничего! Почему?
Сирена. Потому что ты оказалась такой скрытной.
Виктория. Я всё тебе про него рассказала. Я могу повторить: этот человек – гений.
Сирена. В чём? В чём гений-то? Заладила: гений, гений. Нам Наденька всю жизнь талдычила: Вовик – удивительный гений, любит детей и кошек… А на самом деле он таких кошек любил, что у Надюхи глаза из орбит вылезли… Ты дай подробности-то, детали тут важны… Ну расскажи, расскажи. Он на балкон тебе предлагал пойти?.. Ну что ты молчишь?
Виктория. Всё! Я жду, когда ты откроешь учебник и прочитаешь мне домашнее задание. Я тебе сказала: сначала работа – остальное потом!
Сирена. А я всё тебе подробно про себя рассказала, ничего не утаила! Я прямо вне себя была после этого Козерога – так он меня возбудил к жизни! Такие красивые фантазии стали в голову приходить! Горизонты открылись. А Ашот, сволочь, знаешь, что мне сказал: «Отойди, я на тебя не могу смотреть без содрогания». Мы, после того как посмотрели Валькиной гадалки квартиру, приехали в ночной клуб с ней договариваться, я её спросила: «Зульфия, в чём ты видишь смысл женской жизни?» Она мне сказала: «Не грусти, Сирена. Мужчины, как пирожки с начинкой, с виду все похожи один на другой – горячие… румяные… – и ты думаешь, что они все с мясом. А на самом деле – один с рисом, другой с капустой, а третий, вообще, с творогом…
Виктория. Слово «мясо» по-английски, пожалуйста.
Сирена. Нет чтобы про рыбу спросить! Название клуба я не запомнила, что-то связано с джунглями. Там кого только не было! Хозяин только и кричал: «Какие люди! какие люди!..» Я у двери сидела, недалеко, всё смотрела на мужиков-то и про каждого думала: «Ну и какая же у тебя начинка?» Потом Ашот схватился с каким-то крымским прокурором: тот ему с прошлого года деньги не возвращает за квартиру. Потом какого-то своего бывшего подельника он обнаружил, который ему знаешь какую квартиру продал? Жильцы въехали, стали евроремонт делать, старинную печь ломанули – а там, под изразцами, таджик замурован! В полный рост! Представляешь: прямо так и поставили, в халате и в тюбетейке!.. Куда-то Ашот с этим своим подельником уехали, и тогда прокурор привёз нас с Зульфиёй, к утру, на завод селекционных вин. Там была свадьба, жених и невеста ему в пояс поклонились и вынесли три ящика хереса… Один ящик я отбила. Так я, с этим ящиком в обнимку, и приехала. Всё что я поимела… Теперь рассказывай про себя. Значит, ты им осталась довольна?
Виктория. Пожалуйста, глагол «быть» в настоящем, прошедшем и будущем времени.
Сирена. Ну не хочешь говорить – он сам мне про себя расскажет.
Виктория. Пожалуйста, глагол «иметь».
Сирена. Хев!
Виктория. В настоявшем, прошедшем и в будущем.
Сирена. Подожди, я скажу сначала по-русски. В настоящем: я хеваю, в будущем: я буду хевать… Смотря что я в прошлом похевала, может быть, я уже этого не захочу хевать…
Виктория. Позор! Позор!
Сирена. А у самой глазёнки сверкают от радости! Знаешь, кто сюда к нам придёт-то?! Знаешь.
Виктория. Это я сказала ему, чтобы он тебе позвонил. Я знаю, что ты его пригласила.
Сирена. Мне он про тебя ничего не говорил в нашем разговоре.
Виктория. Я вашего разговора не слышала, я просто попросила его тебе позвонить.
Сирена. А что я такая, что мне мужчина и позвонить не может сам? Без твоего указания? С таким ты пренебрежением это сказала! Он позвонил, культурно так извинился: извините, говорит, я звоню с похмелья… Я говорю: «Пожалуйста не беспокойтесь, я тоже имела дринк вчера, в прошедшем времени». И он говорит: «Не оставил ли я у вас сумку с инструментами… и намордник? Я без намордника работать не могу». Я говорю: «У меня ваши инструменты были…» Тогда, говорит, я к вам вечером зайду, и занесу кастрюлю.
Виктория. Да, извини, я забыла тебе сказать, он унёс с собой кастрюлю.
Сирена. Ты что, с ним рассчитаться не могла? Позвонила бы мне по мобильному, я сказала бы, где у меня деньги лежат.
Виктория. Он отказался от денег.
Сирена. От денег отказался? А кастрюлю унёс…
Молчание.
Вообще, он, конечно, необычный человек. Я заметила: такие у него глаза – прямо прожигают насквозь… Давай! Рассказывай! Ты-то с ним глагол «хев» проходила вчера, в прошедшем времени? Ну что ты молчишь? Что ты мучаешь-то меня? Ну расскажи! Ну?
Виктория. Я провела потрясающую ночь.
Сирена. Ну я же вижу! Вся мебель сдвинута. Тут что вчера было?.. Теперь – чтобы я не забыла – такой вопрос у меня к тебе: какой размер у тебя безымянного пальца? Герасим хочет заказать для тебя перстенёк. Видишь, какие предметы найти можно в нашем «кулёчке» … Размер какой?
Виктория. Сирена, этот вопрос останется без ответа. Я не хочу больше говорить на эту тему. Ещё раз я услышу про «кулёк», про этого Герасима – я уйду и никогда к тебе не приду!
Сирена. Дурёха! Прими от него подарок – и забудь!
Виктория. Я сейчас уйду!
Сирена. Не уйдёшь! По глазам вижу, что не уйдёшь!
Виктория. Я вчера получила подарок, перед которым меркнет всё.
Сирена. А кто тебе его подарил! У кого ещё есть такая подруга!.. Ну расскажи! Расскажи! Меня прямо озноб прошибает! Я же, как только тебя увидела, сразу поняла: женщина вне себя от восхищения.
Виктория. Моим именем назовут звезду.
Молчание.
Сирена. Какую звезду?
Виктория. На небе… скоро будет звезда Виктория…
Молчание.
Сирена. Это всё барыга этот, Ашот проклятый! Дура ты дура, Сирена! Не ушла бы ты – была бы сейчас на небе звезда Сирена… Ну и что дальше-то было? Рассказывай!
Виктория. Тебе этого мало?
Сирена. Ну, назвал тебя звездой… звезду назвал тобой… Это что, такая была твоя первая фантазия?
Виктория. Такое мне и в голову не могло прийти!
Сирена. Виктория, какой ты большой путь прошла! Это же какой он путь с тобой проделал: от звезды до намордника!
Виктория. Так, теперь, что я должна сказать тебе о наморднике. Сирена… он сейчас придёт… Я хочу тебя предупредить… как ты должна с ним себя вести.
Сирена. Подожди, подожди, ты дай мне мадерки выпить. У меня всё горит внутри. Этот херес хохлы теперь настаивают на спичечных головках, что ли?.. Виктория, вот что я тебе скажу. Я тебе вчера его уступила?.. Сегодня ты мне его уступишь. Козерога-то мне уступи… на вечерок-то…
Виктория. Сирена! Он никакой не Козерог! Он на самом деле Дева!
Сирена. А мне-то какая разница! Вовик вон тоже под псевдонимом работал, а сколько успел дров наломать!
Виктория. Константин Николаевич занимается наукой. Может быть, он – великий учёный.
Сирена. Говорил он мне и про науку. Говорил. Если ты мне настоящая подруга, то ты со мной поделишься.
Виктория. Послушай, меня, то, чем он занимается, могут понять всего несколько человек во всём мире.
Сирена. Ты поняла, а я не пойму? Тебя он обслужил – как-нибудь и меня обслужит.
Виктория. Сирена, он никого не обслуживает!
Сирена. Обслужит – никуда не денется! Ты знаешь, что он мне тут предлагал? Это с тобой он в романтическом стиле работал, а со мной его к грубому натурализму тянуло. Но это в нём меня не смущает.
Виктория. Ты можешь поставить рюмку и сосредоточится на том, что я скажу? Он – не Козерог.
Сирена. Правильно мне мама говорила: не верь лучшим подругам! Всем с тобой подруга может поделиться, кроме одного. Это подруга лучше в землю закопает, но не поделится с тобой!
Виктория. Сосредоточься. Смотри на меня.
Сирена. Смотрю. А глаза-то злые. Какие глаза злые! Я про тебя Кульку сказала: овечка…
Виктория. Сосредоточься!
Сирена. Медуза Горгонская!
Виктория. Сосредоточься!
Сирена. Медуза!
Виктория. Ты знаешь, что такое галактика?
Сирена. Галактика?
Виктория. Галактика.
Сирена. Стиральный порошок, что ли? Название порошка? Или это такое мыло? Ты про что спрашиваешь?
Виктория. Что такое Вселенная, ты знаешь?
Сирена. Я многого не знаю. У мамы, кроме меня и сестёр, в семье был отчим, его звали Руслан. Он маме говорил: «Не бей, Людмила, детей по голове…»
Виктория. У тебя из окна звёзды видны?
Сирена. Звёзды видны. Пятиконечные наши звёзды.
Виктория. Есть ещё и другие звёзды…
Сирена. Нет там никаких других! И не будет!
Виктория. Ты где живёшь? Где ты живёшь, Сирена?
Сирена. Что ты у меня это спрашиваешь? Иди вон у Вовы спроси, он тут рядом дремлет… Не знаю, в каком я государстве теперь живу.
Виктория. Ты живёшь в Галактике… и я живу в Галактике. (Достаёт из сумки книгу.) Этот человек написал об этом вот эту книгу. Подойди к окну.
Сирена. Зачем?
Виктория. Я прошу тебя, встань из-за стола, иди сюда к окну. Поставь рюмку…
Сирена. Мне рюмка не мешает при ходьбе, не тяжело.
Виктория. Я очень тебя прошу: поставь рюмку и подойди, посмотри наверх…
Сирена оставляет рюмку и подходит к окну. Некоторое время обе смотрят, подняв головы. Виктория раскрывает книгу, читает.
«Если весь живой мир, который нас окружает, находится в постоянной и ожесточённой борьбе, то мир, который мы почему-то называем «неживым», по-братски делится с нами своей энергией и теплом. Звёзды делают это от рождения и умирают, потому что отдают себя без остатка. Случайно это или нет, но слеплен человек из той же материи, что и звезда, он так же способен сохранять и излучать энергию. Но ничего похожего на звезду нет в жадном стремлении человека только поглощать энергию, а не отдавать её. Может быть, поэтому так одинок человек, так трудно ему понять не отвечающий на его вечные вопросы мир и так страшно одиночество человека…»
Молчание.
Сирена. Почему ты плачешь, Виктория?
Виктория. Этот человек стрижёт собак…
Сирена. Не смотри туда, Виктория. Знаешь, я туда боюсь смотреть. Не надо туда смотреть…
Виктория. Понимаешь, ты позвонила совсем по другому телефону… и здесь был совсем другой человек!..
Сирена. Ты так говоришь странно, Вика, как будто здесь ангел был…
Виктория. Может быть.
Сирена. Ангел был, а я его не узнала?
Виктория. Может быть.
Сирена. Что между вами было?
Виктория. Ничего. Я довезла его до института, накормила его собаку стерлядью… и Тимофея накормила, его ассистента. Как этот голодный мальчик ел уху, если бы ты видела! Сколько было благодарности в его глазах! А Костя сразу заснул… И этот Тимофей сказал, что Константин Николаевич открыл звезду и вот, за то что я их накормила, они назовут эту звезду Виктория.
Сирена. Звезда Виктория…
Виктория. Виктория.
Сирена. Я звала на помощь Козерога, а ко мне кто пришёл?
Виктория. Ты сама перепутала телефон.
Звонок входной двери.
Он пришёл! Это он…
Сирена. Опять тебя затрясло? Нет, Вика, я не думала, что ты окажешься такой легко возбудимой. Если тебя от дверного звонка трясти начинает, ты мне скажи, ты что замужем столько лет делала? Иди открывай!
Виктория. Константин Николаевич пришёл к тебе…
Сирена. Да ладно! Ко мне!.. Примешь сама кастрюлю.
Виктория. Он не знает, что я здесь.
Сирена. Узнает. Ну что ты дрожишь, как хризантема?!
Виктория. Ты встреть его, пожалуйста… как хозяйка дома…
Сирена. Да зачем он мне нужен? У меня собак нет.
Виктория. Я прошу! Куда ты?
Сирена. Если он спросит, где хозяйка, скажи – пошла изучать глагол «дринк» в настоящем времени и просит ей не мешать.
Уходит в соседнюю комнату. Виктория идёт открывать, но вскоре возвращается. Говорит громко.
Виктория. Прошу тебя, открой свою дверь!
Сирена (из-за двери). Сама открыть не можешь? Опять руки дрожат?
Виктория. Там у тебя такое количество замков, я с ними не могу справиться!
Сирена вышла, переодетая в новый, броский костюм.
Сирена. Что дрожишь? Теперь-то что он тебе плохого сделает? На возьми бутылку в руки.
Виктория. Я что, пойду встречать человека с бутылкой? Он и без того, наверно, думает, что здесь вертеп.
Сирена. А что плохого, встретить человека с бутылкой? Не с колотушкой же! Меня бы так кто встретил! Ну возьми из вазы букет – встреть его с букетом.
Виктория. О господи! Ну открой дверь, я прошу! Иначе он сейчас уйдёт!
Сирена. Вика, ты что, так запала на него?
Виктория. Открывай!
Сирена выходит. Виктория в волнении прислушивается. Проходит довольно долгое время, в течение которого из прихожей доносятся смех и взвизгивание Сирены.
Сирена и Константин наконец появляются.
Сирена. Слушай, ну ты меня прямо убил, с кастрюлей! Ты меня поставил в такое двусмысленное положение. Что обо мне теперь соседи скажут! Мужчины, скажут, к Сирене со своей закуской ходят… Я в глазок смотрю: вроде человек стоит незнакомый, а кастрюля моя…
Константин. Мне тоже потребовалось время, чтобы вас вспомнить.
Сирена. Знаешь, Вениамин, у Пушкина, в опере «Евгений Онегин», сказано: Онегин, я вчера моложе, я лучше, кажется, была… Может быть, ты меня не узнал, потому что от меня вчера мадерой пахло, а сегодня хересом.
Константин. Я запамятовал ваше отчество…
Сирена. А ты меня вчера по имени звал.
Константин. Правда? Ну тогда, извините, напомните имя…
Сирена. Для очень близких друзей мужского пола я – Сирена.
Константин. Сирена, меня зовут Константин.
Сирена. Ой, Вика, а я про тебя и забыла! Хочу представить тебе, Константин: это гувернантка моя, Виктория.
Константин. Здравствуйте, Виктория.
Виктория. Здравствуйте, Константин Николаевич.
Константин. У вас занятие?
Виктория. Да, мы занимаемся.
Константин. А я вот кастрюлю принёс.
Виктория. Кастрюлю? Очень хорошо.
Константин. Я вам помешал?
Виктория. Нет. Вы пришли как раз к нашему перерыву.
Сирена. Перемена только началась, звонок не скоро. Не скоро. Нам вот в школьный буфет на рассвете подвезли украинские товарищи херес… А до этого мы ученикам торговали водочку и всякие закуски солёные… Значит, тебя зовут Константин… А меня Сирена. Интересное имя, правда?
Константин. Имя не затёртое, прямо скажем.
Сирена. Имя – это мне мама дала, потому что её любимый человек утонул в фонтане. Не помню, я тебе эту историю вчера рассказывала?
Константин. Не помню тоже.
Сирена. Ну, а помнишь, что мадерку ты тут без меня всю оприходовал?
Константин. Это была одна из моих основных ошибок, которые я вчера совершил.
Сирена. Есть такая народная мудрость: никогда не жалей сегодня о том, что ты выпил вчера, не гневи Бога – настанет день, когда тебе не поднесут.
Костя. До сих пор болит голова.
Сирена. А при чём же здесь мадера? Ты претензии предъявляй к своей голове. Моя-то не болит.
Костя. Кроме мадеры, была ещё и водка в больших количествах, что для меня не совсем обычно.
Сирена. Ты знаешь, у меня вчера тоже сложился нестандартный день. В первой половине дня, с утра, преобладали ликёры, в обед я с Ашотом попала в салон на презентацию нового средства для ухода за кожей – там, кроме этого средства и шампанского, ничего не было. А голову мы сейчас освободим от боли. Чтоб такая голова боль терпела, мы не можем допустить! Пожалуйста, садись.
Константин. Мне бы не хотелось вам мешать.
Сирена. Константин, ну зачем ты так? Мне помешать-то нельзя. Чему мешать-то? Знаешь, как раньше говорили у нас в торговле? Не завезли. Глаголы-то мы ещё не завезли пока… Садись, садись к столу. У меня сегодня не только херес. Этот херес пусть пьют гайдамаки. А вот если я, к примеру, Виктория Станиславовна… я бутылочку настоящего шотландского виски открою для дорогого гостя, остальные напитки не обидятся?
Виктория. Этот вопрос вы можете задать своему… – я не знаю, кто вас консультирует по поводу напитков – гастроному, дизайнеру стола!..
Сирена. Вика, ты чего, обиделась на меня, что ли?
Молчание.
Вика, ты обиделась, что я тебя гувернанткой назвала? Я хотела наоборот, как можно красивее…
Виктория. Называйте меня, как хотите.
Сирена. Вика! Зачем так сразу обижаться?
Виктория. Тема закрыта!
Сирена. Костя, ну вот ты нас рассуди: имею я право её гувернанткой назвать? Я наняла себе репетиторшу, она у меня… служит по найму, на дому.
Виктория. Я не служу у вас!
Сирена. Вика, ну ведь не я к тебе прихожу, а ты ко мне приходишь. Я тоже книги читала и, как вас называли раньше, я знаю. Ты глянь, Костя, глянь, как она на меня смотрит! А я её всё равно люблю.
Константин. Я тоже прихожу служить на дому. Правда, я больше внимания уделяю собакам, чем хозяевам.
Сирена. Знаем, чему вы внимание уделяете, знаем. (Хохочет.) Вика, не обижайся. Ты лучше помоги мне справиться с вопросом, как нам его называть.
Виктория. Как нам вас называть, Константин Николаевич? Псарь?
Сирена. Ну зачем ты так, Вика?
Константин. Коллеги называют меня стилист-кинолог.
Сирена. Вообще-то, Костя, ты всех запутал. Я до сегодняшнего дня думала, что ты по женской части, а она вот утверждает, что ты – по собачьей.
Собирается наполнить рюмки.
Виктория. Пожалуйста, мне не наливайте!
Сирена. Вчера ты у нас проходил как Козерог. (Снова хохочет.) Вика, да не сиди ты с таким лицом, а то мы тебя сейчас отвезём на завод «Монумент-скульптура» – тебя там в бронзе отольют. (Опять хочет налить.)
Виктория. Пожалуйста, мне не наливайте!
Константин. К сожалению, я тоже откажусь: впереди работа. Если вам не составит труда вернуть мне намордник…
Сирена. Какой намордник?.. У меня татарка, которая у меня тоже тут в услужении, уборку делает по утрам, она меня про намордник-то, помню, спросила… А вот что я ей ответила – я не помню.
Константин. Меня ещё волнуют инструменты…
Сирена. Не волнуйся. Мне они не нужны, я стригусь в салонах… Но ты знаешь… очень возможно, что я дала ей приказ ликвидировать твои следы, Константин… Я очень была на тебя сердита.
Константин. То есть, если я вас правильно понял, вы хотите сказать, что, возможно, мои инструменты пропали?
Сирена. Завтра я куплю тебе инструменты.
Константин. Второй день я из-за вас терплю колоссальные убытки!
Сирена. Оплачу я тебе твои убытки, не волнуйся. Какие это деньги, Костенька! Да что деньги – разве в них счастье?! Кто мне оплатит мои убытки! Знаешь, какая у меня сегодня с самого утра депрессия! Я вставать с постели сегодня не хотела. Из-за тебя.
Константин. Виктория… я, в общем, пришёл за инструментами.
Виктория. Константин Николаевич пришёл за инструментами…
Сирена. Костя, ты что меня не слышишь: у меня депрессия из-за тебя!
Константин. Почему из-за меня?
Сирена. А из-за кого же ещё!
Константин. Вы, вероятно, опять что-то путаете.
Сирена. Ты ведь меня вчера поманил – я пошла навстречу.
Константин. Виктория… может быть, надо всё объяснить этой гражданке, как вы мне объяснили.
Виктория. Я уже пыталась объяснять, но херес, понимаете, херес уже вмешался в наш диалог. Понимаете?
Константин. Понимаю.
Сирена. Ты знаешь, Вика, какой мне ночью красивый сон приснился? Мне приснилось, что Кулёк подрос…
Виктория. Мне кажется, Константин Николаевич, что наш перерыв подошёл к концу.
Сирена. Не уходи, Костя! Костя… не уходи… Побудь с нами, не слушай её!
Виктория. Конечно, это ваш дом, Сирена… Тогда, видимо, уйти придётся мне.
Сирена. Виктория!
Виктория. Сирена, отпустите мою руку, пожалуйста!
Сирена. Вика! Я не помеха твоему счастью.
Виктория. Константин Николаевич, вам нужны инструменты, я правильно поняла?
Константин. Нужны. И совершенно нет времени.
Сирена. Ну и что ты с ним делать будешь, Вика? Собакам хвосты держать? Не будь дурой, не каждый день у Кульков жёны умирают! Кулёк весь заходится – тебя видеть хочет.
Виктория. Продолжать наши с вами занятия стало совершенно невозможно сквозь постоянный алкогольный туман. Видимо, это наша с вами последняя встреча.
Сирена. Да чего ты, Вика?! Да какие у меня к нему фантазии были? Костя, я хотела, чтоб ты просто посидел с нами, напротив, тихо…
Константин. Я опять утратил причинно-следственную связь.
Сирена. Что он утратил, Вика?
Константин. Я хочу сказать, что я у вас в гостях второй раз и опять постепенно начинают куда-то отступать, на второй план, причинно-следственные связи. Но что я всё-таки понял. Мне было предписано слепым случаем исполнять тут роль, к которой я плохо подхожу. Может быть, даже следует сказать более определённо: я не люблю женщин. Я давно стараюсь, как можно меньше с ними общаться. Может быть, даже следует сказать, что иногда… я их просто ненавижу!
Виктория. Ненавидите?
Константин. Ненавижу.
Сирена. Кого он ненавидит, Вика?
Виктория. Женщин. Нас.
Сирена. Ты нас ненавидишь, Константин? За что?
Константин. Бывает, что и ненавижу. А если сказать ещё точнее: я уже не так часто вспоминаю, что на Земле, среди млекопитающих, есть – как бы помягче сказать? – особи вашего пола. Мне трудно соединить то, что про эти особи написано, с тем, что я вижу, слышу и знаю…
Сирена. А я знаю, за что ты нас ненавидишь. Вспомним, Вика, картину Репина «Бурлаки на Волге». Разве они эту баржу, которую тянут, любят? Конечно, они её ненавидят. Да ты же бурлак… Ходить так, по вызовам… от одной к другой…
Константин. Виктория, я давно свыкся с мыслью, что я этим особям постоянно буду что-то должен и что я никогда не смогу вернуть им долги, никогда не смогу рассчитаться с ними. Так устроила природа, она не спрашивала моего мнения, и я принимаю это как данность. И я готов делиться – нет! отдавать этим особям всё, что у меня есть. Но не надо ждать при этом, чтобы я их боготворил. Поэтому, Виктория, спонтанное желание юного Тимофея мне понятно, но для меня это вопрос непростой. Я имею в виду… не знаю, будет ли названа звезда Викторией… Не обещаю.
Молчание.
Виктория. Я ничего не жду.
Сирена. Я налью тебе всё-таки, Константин.
Константин. Ну хорошо, налейте.
Сирена. Виски или водочки?
Константин. Водочки.
Сирена (наливает ему). Говори только помедленнее, Костенька, я за твоей мыслью не поспеваю. Вика, может, тебе ликёр желтковый принести? Мне позавчера подарил один барыга из Череповца, после агримента.
Молчание.
Виктория. Мы вас слушаем, Константин Николаевич…
Сирена. Так что насчёт ликёра?
Виктория. Налей мне тоже водки.
Сирена. Ты чего с лица сошла, Вика?
Виктория. Прошу тебя, замолчи, не перебивай. (Выпила.) Налей мне ещё. (Выпила.) Не перебивай, пусть Константин Николаевич закончит.
Константин. Да я, в общем, уже всё сказал.
Выпил. Молчание.
Виктория. Это водка? Я её даже не почувствовала. Налей, пожалуйста.
Сирена. Ты чего, Вика? Закусывай…
Виктория. Что?
Сирена. Я говорю… закуски-то маловато, Вика… Заешьте пока водочку балычком… Пойду посмотрю, чего там мне татарка принесла сегодня в холодильник. Природа, она тоже так захотела, что надо, после того как выпить, что-то зажевать… Ешь, ешь, Вика. Разговоры разговорами, а у утробы – свой разговор.
Молчание.
Виктория. Останься. Константин Николаевич сейчас уйдёт, а мы продолжим занятие. Не надо никакой закуски.
Сирена. Тебе не надо, так может он захочет.
Константин. Мне тоже не надо.
Виктория наполнила свою рюмку и рюмку Константина. Выпили. Молчание.
Сирена. Ребята, эй! Чего вы пьёте молчком-то?
Константин. Я пойду.
Молчание.
Виктория. Странно, но я точно так же отношусь теперь к мужчинам… Я их тоже ненавижу!
Константин. Я не собирался дискутировать на эту тему, Виктория. Но не так часто открываешь звезду.
Виктория. Я всё понимаю…
Константин. Скажу больше: второй я уже не открою.
Виктория. Вы уходите? Ну хорошо…
Константин. Лучше мне уйти, иначе опять я напьюсь, опять навалится тоска…
Виктория. Уходите, Константин Николаевич!
Сирена. Стой! Не уходи! Я же ещё намордник твой не искала! Я его найду, намордник.
Константин. Оставьте его себе.
Сирена. Стой! Сядь, сядь!
Константин. Пора мне.
Сирена. Я вчера все твои вызовы отменила, и сегодня я отменяю! Я же сказала: оплачу тебе в двойном размере. Бери калькулятор в руки: считай убытки, подводи черту.
Виктория. До свидания, Константин Николаевич!
Сирена (Константину). Сядь! Сядь!
Держит его.
Константин. Отпустите меня!
Виктория. Отпусти его.
Сирена (не отпускает). Не переживай, Вика! Они того не стоят!
Виктория. Прощайте, Константин Николаевич.
Константин. Всего… доброго…
Сирена. Как же вы, Козероги проклятые, могли такое нам написать?! Вы обещали исполнить все наши фантазии! Знаешь, что такое ты сделал?! Ты знаешь, что в ней возбудил?! Ты дал ей надежду!.. А мне даже Кулёк сказал вчера: надежда умирает последней!
Виктория. Отойди от него! Отпусти!
Сирена. Отпустить?
Виктория. Отпусти.
Сирена (оттолкнула Константина). Да не страдай ты так, Вика! Не страдай!
Константин. Я предлагаю всем выпить на прощание.
Виктория. Прощайте!
Константин. Спасибо за внимание, как говорится.
Сирена. Ты глянь, ты глянь, как он ломается! Чего ты страдаешь, Вика? Знаешь, что, милый!.. Цена твоя знаешь какая? Вика, я Валькиной гадалке рассказала про нашего Козерога-то – она меня знаешь, как отругала! Ты дура, говорит, разве можно первого попавшегося к телу подпускать! Мы, говорит, портниху или стоматолога через какие рекомендации себе ищем, а тут – доступ к телу… Мне так, знаешь, неловко стало, подумала: «Правда, с ума я, что ли, сошла?» Я говорю: «Зульфия, не себе заказала – подруге». «А тебе нужно?» – она спрашивает. Я говорю: «А у тебя есть, что ли?» – «А как же! – она говорит. – Рекомендовать тебе?» – «Ну рекомендуй». Ну так она меня тут же связала по мобильному-то… И у него не чужие кастрюли-то под мышкой, как у тебя, ему двадцать один год, и он на спортивной «Альфе-Ромео» к тёткам приезжает. (Достаёт телефон, набирает номер.) Алло! Васенька!.. Здравствуй, Васенька. Сирена говорит. Ничего, что я по вашему мобильному звоню? Ты где? Какой-то шум непонятный… Ты в пути? А я подумала – застала тебя при исполнении. Есть минутка?.. Не помнишь меня? Я Сирена. Вчера мне тебя рекомендовала Зульфия… Вспомнил? Я забыла на какой день ты меня назначил?.. На вторник? А сегодня ещё только среда. Может, ты посмотришь пораньше-то?.. Ну вдруг будет свободная минутка – набери меня по мобильному, я все дела отброшу… Теперь, Васенька: есть у меня подруга, доктор филологических наук… А-а, так ты всё-таки при исполнении. Ну так бы и сказал!.. Перезвоню, перезвоню.
Константин. Я пошёл.
Виктория (громко). Константин Николаевич!
Константин. Я пошёл…
Виктория. Константин Николаевич…
Константин. Что? Я слушаю.
Виктория. Я люблю вас…
Сирена. О господи! Ты что, Вика?
Константин. Я всё-таки пойду…
Виктория. Я вас боготворю…
Сирена. О господи! Как тебе не стыдно, Вика!
Виктория. Я боготворю вас!
Сирена. Ви-и-ка! Ты что, рехнулась? Мне-то куда от стыда деться! Сейчас я под стол уползу!
Константин. Я, может быть, тоже вас люблю, Виктория…
Виктория. Я сумасшедшая дура… Я больная, ничтожная дура… Пожалуйста, ничего не говорите!..
Константин. Поймите меня, Виктория. Я тоже вас, может быть, люблю…
Сирена. О господи! Теперь этот начал!
Константин. Я мечтал вас здесь увидеть…
Сирена. Провалиться мне, что ли? Всё! Вы дайте-то хоть одеться… не босиком же мне идти из собственного дома…
Константин. Мне всё в вас нравится… Мне нравятся ваши глаза, мне нравится, как вы на меня смотрите… и чего-то от меня ждёте… Я начинаю этого хотеть. Ждать, когда вы на меня посмотрите. Я начинаю от этого зависеть!.. Но всегда всё кончалось только одним – разочарованием. Я не циник, я просто устал от того, что называется жизнь. Я ничего вам не дам… Я не знаю, может быть, вы не такая, как все…
Виктория. Я хуже всех…
Константин. Я хотел вас увидеть. Но может быть, я хотел увидеть не вас…
Сирена. А кого? Меня, что ли?
Константин. Нет, не вас. Но может быть, и не её.
Сирена. Вот они, плоды просвещения! Может быть! Ты скажи нам нормальным языком, кого ты хочешь. Ты мужик или нет? Вот я тебя спрашиваю конкретно: мужик ты или нет? Тут нельзя ответить: может быть.
Константин. Виктория, женщина – это как допинг, к которому начинаешь привыкать и от которого становишься зависим. Я не могу зависеть от женщины… не могу тратить на женщину столько времени. У меня его мало осталось!
Сирена. Ты мужик или нет?
Константин. Мужик? Что вы вкладываете в это понятие?
Сирена. Я что вкладываю? Это ты нам скажи, что ты вкладываешь?
Константин. Вы знаете, я уже не пытаюсь вас понять…
Сирена. Да чего тут понимать! Ты мужик? Мужик?
Константин. Может быть…
Сирена. Как это «может быть»? Или он может, или нет! Вика, ты меня поправь, если я неправильно скажу. Мужик – он бывает только в настоящем времени, понимаешь? В прошедшем времени это уже по-другому называется…
Константин. Виктория, всё-таки я не совсем понимаю эту женщину. На каком языке вы с ней общаетесь?
Виктория. Мы изучаем глаголы… Глаголы.
Сирена. Ты его поучи глаголам-то! Что это за оборот такой: может быть, хочу! Как это? Если ты захотел – так захотел. Этот глагол бывает только в настоящем времени, а если в прошедшем – это уже не глагол… Как у Пушкина? Если тебе сердца больше жечь нечем – тогда ты садись в угол, потупь очи и молчи, и на пяльцах вышивай!
Константин. Вы, Виктория, вчера помогли мне добраться до института – я сегодня могу помочь вам.
Виктория. Благодарю, я сумею без посторонней помощи добраться до дома. Вам придётся потратить на меня целый час.
Константин. Дело в том, что эта ночь всё равно потеряна.
Виктория. Благодарю, я смогу добраться на метро. Я доберусь. Сирена, мы сейчас продолжим занятие.
Сирена. Тебе теперь есть кому преподавать глагол «иметь» – и в будущем и в настоящем!
Виктория. Так. Ну хорошо. Константин Николаевич, я должна продолжить занятие.
Константин. Ну тогда я пойду…
Направился к двери.
Виктория. Вы сказали, что мечтали меня увидеть, или мне послышалось?
Константин. Я сказал…
Виктория. Я тоже мечтаю вас ещё раз увидеть.
Константин выходит.
Сирена! По-прежнему – глаголы.
Сирена. А зачем? Ты завтра не придёшь больше ко мне, Виктория.
Виктория. Я приду.
Сирена. Ладно, ты со своим кинологом разбирайся!
Виктория. Пожалуйста, для начала глагол «быть».
Сирена. Иди, успеешь ещё его догнать!
Виктория. Ты слышишь меня? «Быть» – в настоящем, прошедшем и будущем.
Сирена. Быть… Ну иди! Иди, Виктория!.. Вика… Иди!..
Виктория. Я тебя слушаю. Глагол «быть» …
Виктория подходит к окну. Звучат кремлёвские куранты.
Сирена. Быть… в прошедшем… и быть в будущем. В прошедшем: я была… в будущем: я буду… А в настоящем… я – есть… Я есть. Я была… Я есть…
Подходит к Виктории. Обе стоят у окна.