Комедия в двух действиях
Действующие лица:
Александр Михайлович Овцов — главный режиссер театра
Вячеслав — ассистент режиссера
Дежурная — Софья Андреевна, актриса
Уборщица — Вера Анисимовна, актриса
Егоров — актер
Кирилл — актер
Брусилов — театральный художник
Щеголев — актер
Феликс Борисович Лузин
Маргарита Мостовая
Фима
Настя
Савченко
Михеев
Захарьянц
Девица (без слов)
Василий — не он, его голос.
Действие происходит в театре, на репетиции.
Действие первое
Под потолком погасла люстра. Зажглись театральные фонари. Ожил занавес и медленно пошел. Но сцены и декораций нет. Над залом тяжелой громадиной высится глухая кирпичная стена. В главном проходе над столиком зажглась настольная лампа. Там сидит молодой человек — Ассистент режиссера. У стены театральный художник Брусилов перебирает бумаги, что-то записывает.
Брусилов (вверх). Василий, затянул?
Голос Василия. Есть!
Брусилов. Ослабь!
Голос Василия. Ослабил.
Ассистент (в микрофон). Раз-раз… два… внимание всем… К началу на места… Внимание…
Брусилов (показывая газету). Вячеслав, о нас пишет местная печать! (Читает.) «Скоро премьера. Наш внештатный корреспондент Я. Мультатулли встретился с главным режиссером городского театра Александром Михайловичем Овцовым перед его отъездом на зональный семинар. Пьесой о строителях и монтажниках важного объекта пятилетки откроет театр свой сезон, сказал режиссер, и поделился своеобразным решением спектакля. Герои этой острой, проблемной пьесы живут в гостинице. Наш театр не только построил на сцене гостиницу, но и оборудовал номера. Но самое главное, мы отделили зрительный зал от сцены самой настоящей стеной… Она заменит традиционный театральный занавес. Так что, если кто-нибудь попадет к нам на сцену, он, не догадается, что находится в театре… Оформил спектакль художник Брусилов». (Пауза.) Где мои инициалы? Как будто я мальчик! Почему он вас не упомянул? Вы молодой режиссер, не век же вам ходить в ассистентах!
Ассистент (в микрофон). Внимание… Актеров прошу к началу… Ответьте… вы готовы?
Брусилов. Не будьте таким застенчивым, юноша! Завтра он возвращается, я ему прямо на пороге: «Алекса-андр Михайлович-ч-ч! Две буквы за тридцать лет работы я заслужил!» (Картинно смял газету, сунул ее в карман. Повернулся к стене, неожиданно извлек из нее кирпич, образовав смотровое отверстие. Прильнул к нему и замер.)
Ассистент. Внимание… Начинаем… Внимание. Проверьте уборщицу в чулане!
Брусилов (спустился вниз). Учитесь, юноша, спектакля еще нет, а маэстро уже сделал себе рекламу. Вчера тут с телевидения рыскала редакторша. Хотят снять, как там артисты репетируют за стеной. Хлопочет Шура, хлопочет! (Остановился в проходе. Взял микрофон.) Василий, чуток затяни… Василий! Стена нормально… проверь потолок!
Ответа нет. Брусилов еще раз придирчиво оглядел стену и покинул зал.
Ассистент (в микрофон). Раз-раз. Раз-раз. Вы меня слышите? Ответьте… Готовность к репетиции. Прошу на места к началу.
Из динамика раздается женский голос: «Мы давно готовы».
Завтра утром возвращается Александр Михайлович. С вокзала сразу приедет в театр. Будет смотреть прогон с первой сцены до конца. (Пауза.) Давайте посмотрим, что у нас есть. Соберемся… и спокойно пойдем от кусочка к кусочку… (Неожиданно громко.) Тишина! (Властно.) Ни одного звука! Полная тишина! (Переключился на мягкую лирическую интонацию.) Обычная, ничем не примечательная гостиница обычного районного городка. Вечер… отдаленный лай собак. Где-то за лесом прошла электричка и опять стало тихо… (Захватив микрофон, неожиданно встает, крадучись подходит к стене и смотрит образованное Брусиловым отверстие.)
Свет уходит, а когда возвращается, ни стены, ни ассистента не видно. Перед нами крошечный холл гостиницы. Двери номеров. Лестница ведет на второй этаж. Там на площадке стоит Уборщица. Она к чему-то прислушивается, как будто ждет сигнала. Еще мягче и еще лиричней неизвестно откуда возникает голос ассистента.
За окнами редкие фонари… мягкий январский снег… Дверь в комнату дежурной открыта… открыта…
Дверь открывается. За ней видна Дежурная.
Дежурная вяжет… Из чуланчика выходит Уборщица.
Уборщица (спускается по лестнице). Завод пускают? Такое сегодня торжество. (Пауза.) Я уж думаю, не помыть ли еще полы?.. Придут, пусть им посветлее будет. Лампочки я новые наверху ввернула, а то коридор, как могила. Матушка моя, господи, какой заводище, какую махину отгрохали! А как трубы покрасили, так они…
Голос Ассистента. Сколько труб?
Дежурная (тихо). Четыре.
Уборщица (громко). Четыре трубы покрасили, так они горят на солнце. Из воинской части оркестр приехал. В Доме культуры бал, музыка! Сегодня, дорогая, пустили восьмую очередь. Во втором участке двенадцатого цеха включили конвейер и дробилку с применением воздушной тяги. На цилиндрах оси главного конвейера новые предохранители. Те, что Егоров изобрел. Сам замминистра товарищ Громов с трибуны сказал ему: «Вы сэкономили для народного хозяйства полтора миллиона рублей». Я в окно смотрела. Сколько было цветов на митинге!
Дежурная. Живые?
Уборщица. Живые. Вертолетом из области! Все теплицы обрезали… кино там снимают… Стою, гляжу, на меня идет, как с капканом, съемщик… линзы накручивает, в меня целит! А рядом… второй, руками машет, кричит — радуйтесь! Радуйтесь!
Дежурная. А ты?
Уборщица. Так самый пуск же был!
Дежурная. Радовалась?
Уборщица. Милая, не рассказать, что там было со мной! (Неожиданно изменила интонацию.) Вячеслав, а почему я радовалась? Не понимаю мотива.
Голос Ассистента. Не понимаете, потому что не говорите весь текст. «Вспомнила, как рыли котлованы, как в зимние ледяные ночи пылали костры…»
Уборщица. Да-да-да! «Вспомнила, как рыли котлованы, как в зимние ледяные ночи пылали костры. Как же все изменилось, думаю. Так и распирало встать на трибуну и сказать.»
Голос Ассистента. Щеголев болеет. Пропускаем его сцену — идем дальше!
Дежурная (вышла из комнаты, громко). Вячеслав, а Щеголев здесь. Пришел на репетицию прямо из больницы… Загримировался совершенно неузнаваемо.
На лестнице показался Савченко.
Уборщица. Вот и он. Легок на помине.
Савченко. Ну, слава богу, хоть у вас устроился! Я поначалу сунулся в «Центральную» — там мест нет, я уж думал — пропал.
Дежурная. Чем тебя там в больнице кормили?
Савченко (помедлив). Где? В какой больнице?
Дежурная. Вера, правда он поправился? Или мне кажется?
Уборщица. Я думала, ты слег надолго. Скучали тут без тебя…
Дежурная. Как Маша?
Савченко. Маша? Она кто такая?
Уборщица. Забыл, как собственную жену зовут?
Савченко (смеется). Зина Ивановна…
Уборщица. Да? А фамилию она тоже поменяла?
Савченко. Ей пока моя фамилия нравится. Зачем вы напоминаете командированному мужчине о жене? Может быть, я холостым прикинуться собирался… Как тут женский контингент из проживающих?
Дежурная. Верочка поступила?
Савченко. Куда? У меня сын. На танкиста учится. Какие еще вопросы?
Уборщица. Ты неистощим!
Савченко. На здоровье не жалуюсь. Аппетит хороший. Я позвоню?
Голос Ассистента. Что вы там бормочете? Чай! Давайте чай!
Савченко удивленно смотрит по сторонам.
Уборщица (неожиданно громким, неестественным голосом). Ну, бригадир, располагайся, милый, садись. Притомился?
Дежурная. Чайку вскипятить?
Савченко (не без удивления). От чая не откажусь.
Уборщица. Ему бы для согревания малинки. Мороз-то какой!
Савченко (смеется). Мороз? Это как в том анекдоте. На дворе июль, а в витрине висит шуба… подходит милиционер…
Дежурная. Толя, потом. У нас прогон.
Савченко. Кто?
Дежурная. Прогон.
Савченко. Не понял!
Молчание.
Дежурная. Говори, что ты молчишь…
Савченко. Ну и шуба гулять захотела… начала по стеклу стучать.
Дежурная. Прогон у нас. Ты что, слова забыл?
Уборщица (приходит на помощь). А может тебе, дорогой, полстаканчика белого вина? Я у этого лиходея, из восьмого, отобрала. Выпьешь? Я за чашками пошла, на всю бригаду. Когда остальные-то придут? (Уходит.)
Молчание.
Савченко. А кто придет? Вы чего, женщины? Можно позвонить?
Дежурная (смеется). Звони-звони…
Савченко (качает головой). Веселый у вас народ. (Набирает номер.) Федора Ермолаевича можно, пожалуйста? Здорово! Угадай-ка, кто по твою душу опять приехал. Нет! (Пауза.) Нет! (Пауза.) Да! Здорово, Федор! Здорово! Только что с поезда… Остановился тут… понимаешь ты… Нет, в «Центральной» мест не было… Ну, как что? Боюсь даже говорить! «ЧП» у нас. Смесители наши полетели. Сначала один, потом другой… Да какой теперь ремонт! Приходили слесаря с инструментального… Нет, повертели, говорят — кранты… Федор Ермолаевич, с вашей документацией, понимаешь ты, вышла натяжка. У нас в отделе главного механика сидит валенок… Он чертежи разбирал…
Вернулась Уборщица с чайником и посудой. Подсела к Дежурной. Обе с удовольствием слушают Савченко.
Да, ты его не знаешь. Он, понимаешь ты, на моторы написал не то напряжение. Про подвесные клапаны, тоже, гад, такого наворотил! Клапаны перекосились и всмятку… сразу. А что мы? Мы по схемам подключали!
Уборщица (не выдержала). Толька, где ты всего этого нахватался? Злодей!
Дежурная. Силен, ничего не скажешь.
Молчание.
Савченко. Здесь я, Федор Ермолаевич. Подожди… Тут около меня женщины. (Закрыл ладонью трубку.) Вы что от меня хотите, гражданки?
Дежурная. Заканчивай трепаться, Толя.
Уборщица (громко). Ну, давайте чай пить. Давай, милый, давай, дорогой. Целый день сидел на верхотуре. Дырку-то в пиджаке просверлил?
Савченко. Какую дырку?
Уборщица. Для ордена.
Савченко. Федор… я к тебе зайду, а то тут, понимаешь ты… Хорошо. Слушай-ка еще… привез я то, что ты просил… Ну, ты просил… Ну, как что? Забыл? (Смеется.) Чистый, чистый, не волнуйся… очищенный. Неужели я тебе из общей бадьи налью? Канистра будет… Ишь ты… мало ему. Федь, если ты еще одни смесители дашь… так мы тебе не то что канистру… мы, понимаешь ты, трубопровод подведем… ванну наполнишь и ныряй. Ну, давай… давай… давай. (Положил трубку.) Женщины, я помыться хотел с дороги. Душ у вас есть?
Уборщица и Дежурная расхохотались.
Уборщица. Толька, иди ты к черту!
Савченко (изумленно). Красиво. Меня, между прочим, Виктором зовут. (Поднимается по лестнице)
Уборщица. Куда ты?
Савченко оглянулся, посмотрел вниз и, ничего не ответив, скрылся на втором этаже.
Голос Ассистента. Кто этот человек?
Дежурная (радостно). Это же Щеголев. Опять его совершенно нельзя узнать! Он настоящий мастер перевоплощения. Вячеслав, вы его лучше не трогайте. Он пока не найдет внешность… все время будет искать. Приглядитесь к нему.
Входит Егоров.
Голос Ассистента. Егоров, идите на место… Ваш выход позже!
Уборщица. Нам хоть веселее теперь будет.
Голос Ассистента. У вас и так веселое настроение.
Звонит телефон.
Дежурная (в трубку). Слушаю. Нет, не администратор. Какой гостиницы? Так вы позвоните в гостиницу… Подождите. (Громко.) Вячеслав, какой-то Захарьянц из Бюракана просит место.
Голос Ассистента. Чьи это выходки?
Егоров. Щеголев развлекается.
Дежурная. Щеголев здесь.
Егоров. Там какой-то мужчина под краном моется. Это он?
Дежурная (в трубку). Вы ошиблись номером. Это другое учреждение. Нет. Ничем помочь не могу. Вам ночевать негде? Здесь не постоялый двор.
Голос Ассистента. Опять пауза! Опять надо ждать, пока все соберутся.
По лестнице спускается Савченко. В руках электробритва и зеркальце.
Савченко. Ни буфета у вас нет, ничего… Где розетка… подключиться?
Дежурная (тихо). Ты с ума сошел? После больницы под краном моешься? Парик гениальный… Это наш?
Савченко. У меня свои пока. Вы что меня, тетки, перекрестить хотите? Та тоже: Толя, Толя! Дался он вам. (Подходит к Егорову.) Тетки что, пьяные?
Егоров (тихо). Гениально.
Савченко. Что улыбаешься? На мне ничего такого? Испачкано где? Чего ты смеешься? (Смеется.) Чего ты? Мы, понимаешь ты, с этим боремся, а тут женщины и на службе. Ну что? Я побреюсь и надо будет нам поужинать, сосед. Не успел в магазин заскочить… Закусить есть чем у тебя? Ты кем работаешь?
Егоров. Строителем.
Савченко. Это хорошо… Значит, выпиваешь. Где еще нам, мужчинам, погулять можно, как не в командировках! Должность какая?
Егоров. Главный инженер проекта.
Савченко. Ого! Двигают вас, молодежь… Заходи, заходи…
Егоров. Куда?
Савченко. В номер ко мне… Я ведь тоже вроде инженера. (Включил бритву, бреется.) Я вышел из рядов майором, получил пенсию, нашел место сменного мастера, нормально… Надо мной начальник цеха — такой же, как ты — студент. Я по командировкам… привез смесители. Только подключили — встали. Они на планерке прямо мне в лицо, понимаешь ты: подавайте заявление!.. Молодой еще! Фомич, главный технолог завода, раньше меня демобилизовался. Мы еще когда служили, этот заводишко себе присмотрели. Ничего, живое место…
Егоров. Да-да… очень интересно.
Савченко. Чего улыбаешься? Строил-то что?
Егоров. Цементный завод.
Савченко. Ну-ну, это дело. По типовому?
Егоров. По типовому.
Савченко. Заказчик местный?
Молчание.
Когда пускаете?
Егоров. Уже пустили.
Савченко. Как же это вы?
Егоров. Да так как-то…
Савченко. Когда же вы успели? Я сюда месяц назад за смесителями приезжал. За месяц, что ли, построили?
Егоров. За месяц с небольшим… Вместе вроде трудились.
Савченко. Да нет, я по другой части упражняюсь. Теткинский спирт не пробовал? Откуда приехал?! Чего ты смеешься? (Пауза.) Интересно, каким же вы методом строили?
Егоров. Хорошим методом, Анатолий Иванович. Хорошим.
Савченко. Я не Анатолий…
Входит Феликс Борисович Лузин. В руках большой портфель и шляпа.
Лузин. Добрый вечер. Вот моя визитная карточка. Это и есть филиал гостиницы «Центральная»? Точь-в- точь, как в Нахичевани. Там есть Дом колхозника, примерно такая же планировка. Я только что с самолета. Сегодня облетел всю нашу область на кукурузнике. Сбрасывал листовки: «Внимание! Гастроли Воронежской филармонии». На аэродроме работает мой старинный друг Ваня Пожидаев. Мне один двухместный и один трехместный. Будьте любезны ключи. Бумаги оформим вечером, мне срочно нужно ополоснуться. Носился по городу, как сумасшедший, куда бы вселиться! Вы так на меня пристально смотрите, что я начинаю робеть. Сейчас мне скажут: «Мест нет». Но я ведь знаю, что они есть.
Дежурная. Вы от Александра Михайловича?
Лузин. Как вы говорите? Александр Мих… ну конечно! Борисов в курсе. Товарищ Воскобойников подписал бумагу… Все они могут сюда позвонить, но я думаю — вы мне поверите.
Дежурная. Хорошо, я верю. Возьмите ключи.
Лузин. Так. Ключи я всегда ношу с собой. В номере документы и казенные деньги. Такой у меня порядок.
Дежурная. У нас здесь свои порядки.
Лузин. Один мой хороший знакомый, он работает с ансамблем «Гвидон», человек колоссальной физической силы, считает, что порядок должен быть один. Два порядка, это уже беспорядок. Как ваше имя-отчество?
Дежурная. Софья Андреевна.
Лузин. У Льва Николаевича Толстого было точно так же. Софочка, разрешите позвонить?
Голос Ассистента. Что за человек там прохаживается? Почему на сцене посторонние? Где Егоров? Что за ерунда?
Лузин. Я выключу радио, с вашего позволения. (Выключает трансляцию.) Сейчас должен состояться важный разговор. Что вы улыбаетесь? Вам идет эта улыбка. Один мой знакомый дантист давал объявление: «По этому адресу вам восстановят улыбку». Вам к нему не надо обращаться. (Набрал номер.) Алло! Тысяча извинений, простите, что беспокою вас на дому. Серафим Кириллович, это Лузин — администратор Воронежской филармонии. Здравствуйте. Вы кушаете? Приятного аппетита. Должно быть, что-то вкусное, поэтому я виноват вдвойне. Минуту-минуту! Вы кушаете рыбу? Как я догадался? Подождите, я считаю, что у вас карп. Тогда я хочу, чтобы вы попробовали нашего воронежского карпа. Никаких возражений. Я вам завтра занесу. Люди приедут автобусом. Они немного задержались. Маргарита Мостовая работает первое отделение. Во втором — юмор и оригинальный жанр. Маргарита Мостовая! Не слыхали? Ну, что вы! Изумительно! Такой певицы еще не было!.. Все! Все! Не отвлекаю… еще раз приятного аппетита. Иду своих артистов встречать. Да, чуть не забыл, маленькая просьба. Сегодня мне отказали в «Центральной»… да, они мне любезно объяснили — слет механизаторов… Но, Серафим Кириллович, мы гости… представители славного воронежского края… Тут подвернулся какой-то филиал… Мне даже неловко об этом говорить… дыра-дырой. Я вас прошу… Я завтра забегу — и мы вместе сочиним письмо. Все! Все! До свидания. (Положил трубку. Дежурной.) Человек кушает — нельзя ему мешать. Возьмите.
Дежурная. Заберите ваши две копейки.
Лузин. Вот вам еще рубль, только не смотрите на меня тигром. Один мой знакомый, Аркаша Копюшон, француз по происхождению, ездил с девушками таллиннского Дома моделей. Делал с ними экспозиции. Он умер совсем молодым человеком после этого. Аркаша говорил: «Когда женщина смотрит тигром, можно заказывать панихиду. Женщина — это тонус жизни, брызги шампанского». Два слова о моих привычках. Во-первых, я храплю. В особенно бурные ночи стучат из соседней квартиры. На это внимания не обращайте. Зато ко мне могут прийти люди, может придется вызвать такси… О чем я говорю! Мы же давно нашли общий язык. Вот эта статуэтка — изделие воронежских умельцев. Всего вам доброго! (Направляется к лестнице, но потом вернулся.) Чуть не забыл! Мне должны позвонить. Скажите, что я уже на месте. Нет, лучше позовите меня к телефону. Хорошо?
Молчание.
Софа, один мой знакомый доктор, большой специалист по глазным болезням, играл в покер. Я сидел напротив и видел, как он скашивал глаза. Вот так. (Показал.) За спиной сидевшего сбоку партнера было установлено зеркало, доктор видел все, что хотел. Произошла трагедия: в соседней комнате ребенок уронил телевизор. Мальчик не пострадал, но доктор косит до сих пор. Он теперь «ухо, горло, нос». Никогда не отвлекайтесь, всегда находитесь в гуще событий. Я волнуюсь. Я не знаю, выехали они или нет. И никто не позвонит. Им трудно выбежать из автобуса и набрать номер! В вашем филиале есть буфет, можно где-нибудь выпить рюмку коньяка? Ресторана нет, это я уже понял, а то была бы музыка и пахло борщом.
Дежурная. Можно задать вам один вопрос?
Лузин. Почему один? Кстати, меня зовут Феликс Борисович. В детстве звали Филе, отмечая некоторую тучность. На этой собачьей работе я потерял все. Перед вами худенький юноша. Все-таки, где можно выпить коньяка?
Дежурная. Вы меня перебили!
Лузин. Я же вам сказал, что один вопрос для такой любознательной женщины мало. Тем более, что я на него ответил. Вот вам пропуск на два лица на самый первый концерт.
Дежурная. Вы знаете, где вы находитесь?
Молчание.
Лузин. Вы говорите со мной, как на встрече с интересными людьми.
Дежурная. Вам ничего не кажется странным?
Лузин. Любите поговорить с клиентами? Я понимаю, томление провинциальной жизни. Это большой вопрос, Софа, где я нахожусь. Можно было бы много об этом рассказать. Но пока надо заниматься делом. (Уборщице.) Женщина, подойдите сюда. Есть возможность заработать. (Достает афиши.) Вот эти афиши надо расклеить в центре, у рынка, там, где собирается побольше людей. За это вы получите три рубля.
Уборщица. А почему три? Я хочу четыре!
Лузин. Почему три, вы спрашиваете? Раньше расклеивал афиши наш шофер. Он ночует в автобусе и квартирные забирает себе. Три рубля плюс квартирные — это уже сумма. Хватает даже на опохмел. Иван стал клеить одну афишу на другую, потом мы побывали в катастрофе. Сейчас он наказан квасом… Я вам заплачу четыре, только обеспечьте нам рекламу.
Вручает афиши, направляется к лестнице.
Уборщица. Соня, какая-то ерунда.
Савченко (Лузину). Воронежу привет! Подойди сюда.
Лузин (останавливается). Что такое?
Савченко (подошел, его трясет смех). Понимаешь ты, одна просит — давай вымою тебя…
Лузин. Не понял…
Савченко. Ты вроде выпить хотел? Донеслось до меня… Давай, они чаем напоят. У меня покрепче есть. (Шепчет.) Бабы — огонь!
Лузин. Какие бабы?
Савченко. С ними не соскучишься. У тебя есть чем закусить?
Лузин. Спасибо… Мне не скучно… Мне весело… даже слишком.
Савченко. Понимаешь, я в таких гостиницах места себе не нахожу. Посидел в номере — радиоточку послушал. Дикость! Есть желание в картишки?.. У меня колода с собой. Сосед по купе игру показал — ничего не брать. Ни «мальчиков», ни «девочек», и даже взяток не брать… Такой живой, черт… молдаванин… А я в Воронеже вашем гужевался… В Воронеже-то!
Лузин. Ну и что я должен сказать на это? Повесили там памятную доску?
Савченко. Тебя как звать?
Лузин. Вы уже со мной на «ты»? Разве мы пили на брудершафт?
Савченко. Я же тебе говорю: пойдем выпьем.
Лузин. Я на работе не пью.
Савченко. Ладно, не ломайся… я приглашаю…
Лузин. Есть впечатление, что говоришь в пространство. Всем прессом надо вдавливать каждое слово! (Раздельно.) Я ра-бо-таю!
Савченко. Отдохни!
Лузин. Все! Я вас уже не помню… Все!
Савченко. Ты что дерешься? Дурачок, что ли?
Лузин. Ему скучно! Я должен его развлекать! (Скрывается за дверью своего номера.)
Уборщица подходит к Савченко.
Уборщица. Она дала ему ключи!
Дежурная. Он сказал, что Александр Михайлович знает…
Уборщица. Толя, нарочно не придумаешь! К нам прибыло пополнение — воронежская филармония!
Савченко. Закусывать надо, милая. Ишь, как тебя на Толе заклинило.
Уборщица. Не смешно.
Савченко (тихо). Ты вот что… давай бери, что у тебя есть из закуси и заходи ко мне в номер.
Уборщица. О-о! Это что-то новенькое!
Савченко. У меня есть для тебя бутылочка ректификат та. Теткинская слеза…
Уборщица (смеется). Уборщица любит бригадира? Действительно, почему бы нам не сойтись?
Савченко (волнуясь). Тихо… ты чего так…
Уборщица (громко). Соня! Колоссальная идея! Они из меня хотят сделать старуху и загнать в чулан. Ходит клуша со шваброй. Сейчас уборщицы вполне современные женщины. Пойду причешусь и сниму этот халат. Подожди, Толя!
Дежурная. Вера!
Уборщица. Сейчас! (Быстро уходит.)
На лестнице показался Кирилл.
Кирилл. Какое сегодня число?
Дежурная. Шестое.
Кирилл. Спасибо. О месяце догадываюсь. Но скажите, который час?
Дежурная. А где твои часы?
Кирилл. В залоге.
Дежурная. Кирюша, ты знаешь, чем это может кончиться? Я тебя прошу, иди сегодня ночевать домой.
Кирилл. Как самочувствие, Анатолий Иванович?
Савченко. А твое как?
Кирилл. Что говорить обо мне? Заря. Здравствуй, заря. Каждое утро трубы нашего завода будут золотиться в лучах восходящего солнца. Когда-то здесь была степь… голая степь. Так разрешите выпить за эти трубы. (Пауза.) Любимое место в роли. Коллеги, где исходящий реквизит? Где графин? Почему вместо водки мне наливают воду? Почему в этом мы отступаем от правды? Почему бы театру не потратиться и не наполнить сосуд хотя бы портвейном? Давайте будем последовательны до конца. Анатолий Иванович, алкогольного искушения не испытываете? У меня есть восемьдесят копеек.
Дежурная. Прекрати!
Кирилл. Душа утомлена, она устала.
Выходит Уборщица. Ее не узнать. Элегантная женщина.
Курит. Молча проходит, садится в кресло.
Уборщица. Ты думаешь, мне не надоели эти реплики. Эти ужасные фразы. Щеголев внес свежую струю. Оказывается, мы любим друг друга. (Савченко.) Я тебе нравлюсь?
Молчание.
Кирилл. Где графин? Чудная, мне надо сходить за пивом.
Ассистент (стремительно входит). Так! Репетиция сорвана. Объясните, пожалуйста, что здесь творится? Почему вы выключили трансляцию?
Уборщица. Вячеслав, у нас идея. У меня возникает роман с бригадиром. Уборщица может быть не старой женщиной. Щеголев трепался, а я подумала, что это интересно. Сразу есть что играть! Слов не надо менять. Я просто вложу в них другой смысл. (Подходит к Савченко.) Стройка закончилась. Ты уезжаешь, а я, старуха, буду… Старуха — можно не говорить. Я буду ребенку рассказывать! Внуки вырастут… Ребенок вырастет — пойдет на цементный. (Восторженно.) Как все усложняется! Он уехал! она осталась. (Савченко.) Ты так и не узнаешь, что я жду от тебя ребенка!
Савченко. А ну-ка, отойди!
Уборщица. Ты же сам это предложил. Я шла от тебя.
Савченко. Я тебе дам — от меня!
Ассистент. Товарищи, остановитесь, наконец! Остановитесь! Невозможно слушать. Кирилл, ты опять пьяный?
Кирилл. Да! А почему я должен быть трезвый?
Ассистент. Вы на работе.
Кирилл. Мой герой в этой сцене пьян.
Ассистент. Он любит Варю, она — Егорова. Это драма сильного характера. Чтобы это понять, не обязательно пить по-настоящему.
Кирилл. Не-е-ет! Если от нас требуют такой правды, я должен пить.
Ассистент. Не надо все доводить до абсурда.
Кирилл. А четыре стены? Разве это не абсурд?
Дежурная. Кирюша, подожди. Варвара, чтобы приучить Егорова, отдается тебе. Как ты поступишь в этом случае?
Кирилл. Другого выхода нет. Придется… Где она?
Дежурная. Сегодня пришла девочка из студии…
Ассистент. Кто?
Дежурная. Александр Михайлович собирался пробовать новую исполнительницу. Пришла сюда только что девица… Я думаю, это она!.. Такая смешная. Уже в образе. Притащила два чемодана. Я ей слова не сказала, дала ключи от номера. Сует мне настоящие деньги. Я сказала, нарежь бумажки.
Кирилл (зовет). Варвара! Варвара! (Уходит.)
Ассистент (вслед). Мне надоело ваше зубоскальство.(С обидой.) Я понимаю, почему вы так работаете. Вы все ждете, когда вернется Александр Михайлович. Я понимаю, откуда здесь появились девушки и администраторы.
Уборщица. Может, вы и нам объясните? Я, например, теряюсь в догадках.
Ассистент. Анатолий Иванович, снимите, наконец, этот безобразный парик. Невозможно на вас смотреть.
Савченко. Я не Анатолий Иванович, меня тут, понимаешь ты, путают… Ребенка приплели.
Дежурная (строго). Достаточно, Толя! Посмеялись и довольно…
Савченко. Не была б ты женщина, я бы с тобой по-другому поговорил.
Уборщица. Щеголев, мы знаем, что ты мастер перевоплощения. Что ты придурка какого-то придумал? Бригадир совсем не такой. Иначе я бы тебя не полюбила.
Савченко. Отойди, я сказал!
Ассистент. Щеголев, это вы?
Савченко (кричит). Савченко я! Отец — Савченко! Мать, понимаешь ты!
Ассистент. Что здесь делаете?
Савченко. Как что? Живу!
Молчание.
Ассистент. Кто вас сюда направил?
Савченко. Теткинский спецзавод меня направил! Вот командировочное удостоверение… паспорт… На, читай!
Ассистент. Александр Михайлович в курсе?
Савченко. Не знаю такого.
Вбегают Настя и Егоров.
Настя. Попробуй тронь еще раз, подонок!
Егоров. Театр — это искусство общения. Нам за это деньги платят, Варвара.
Настя. Какая я тебе Варвара! Гад, мешком ушибленный!
Егоров. Вячеслав, ее ведь Варей зовут?
Настя. Лезет в номер, собака поганая!
Егоров. Ты хоть пьесу в руках держала? Чему их там в студии учат.
Ассистент. Стоп! По местам!
Дежурная. Она испугалась. Ты так налетел на нее.
Егоров. Вячеслав, кого он пробует? Она убогая какая-то. Старая дева. Нужна молодая сексопилка!
Голос Ассистента. Попробуйте начать с конца сцены. Пусть она вас поцелует.
Егоров. Я не против. Пусть целует. Своими ледяными устами.
Уборщица. Пусть она сначала слова выучит, Александр Михайлович всегда говорил: «Выучи текст, потом импровизируй». Сейчас все наоборот.
Ассистент. Стоп!
Уборщица. Она вся зажалась!
Дежурная. Мышцы освободи, девочка… освободи!
Ассистент. Стоп! Кто это? Откуда вы, девушка?. Стойте, куда вы? Стойте!
Настя. Отойди! Чего ты лезешь?
Входит Иван Михеев.
Михеев. Товарищи… извините… здесь филиал гостиницы «Центральная»?
Молчание.
Савченко. Филиал-филиал, проходи.
Михеев. Мне только переночевать. Трое суток был в пути. До Скворцовского автобус утром… Я сначала думал на автостанции полежу. Потом рукой махнул, думаю, чего деньги беречь?
Ассистент. Вы кто?
Михеев. Я-то сам никто… У нас в хозяйстве на овощах: жена моя Катерина. Послали ее за рассадой. А у нее на руках девчушка. Не станешь ребенка от грудей отрывать. Ну вот… чего это я говорил такое?! Глаза так и липнут, хоть спички вставляй. Последнюю ночь солдаты демобилизованные сели, до утра горланили. А что им скажешь? Ребята рады… (Ассистенту.) Мужчина, вы тут командуете? Оформите меня.
Ассистент. Здесь не гостиница. Вы это знаете?
Михеев. Не пойму вас. (Огляделся.) В объявлении написано, что открыта гостиница.
Дежурная. В каком объявлении? В каком объявлении?
Савченко. Ладно, ты их, браток, не слушай. У них еще хмель в голове не перебродил. А ну-ка, идите протрезвитесь!
Дежурная. Толя…
Савченко. Я тебе дам Толю. Люди за тысячи километров приехали. (Указывает на Ассистента.) Он кто, начальник ваш?
Ассистент. Товарищ, успокойтесь!
Савченко. Я тебе не товарищ.
Из номера вышел Лузин.
Лузин. Мне не звонили?
Молчание.
Что же с ними случилось? Софочка, я, с вашего позволения, позвоню?
Дежурная. Вы знаете, телефон… служебный.
Лузин. Я на службе. Не могу же я в каждую гостиницу тянуть кабель и ставить свой телефон. Это хорошая идея. Надо позвонить в Министерство связи. У меня в Симферополе есть товарищ, главный инженер АТС. Он вставил телефон в скрипку, звонил по междугородному и играл маме. Она хотела, чтобы он стал скрипачом. Я ему говорил: «У меня тысяча дел. Мне надо вставить телефон в грудную клетку. С одной стороны сердце, с другой — телефон. Неизвестно, что для меня важнее». Софочка, пойдите посмотрите, нет ли там голубого автобуса.
Ассистент. Сюда приедет автобус?
Лузин. Сюда приедут артисты Воронежской филармонии и Маргарита Мостовая. (Направляется к телефону.)
Ассистент. Одну минуту…
Михеев. Как же будет со мной, мужчина?
Ассистент. Подождите.
Михеев садится на диван. Засыпает.
Лузин. Слушаю вас!
Ассистент. Как вы сюда попали?
Лузин. Это долгая история. Сначала мы хотели поехать по Украине, Сумы… Чернигов… Винница… Я съездил туда, утвердили сроки. И вдруг, приезжает администратор саратовских цыган. Ну и сами понимаете — цыгане у нас идут первым номером… Этот администратор, мой старинный, друг, выпил со мной бутылку коньяка. Я поехал в Орел. В Орле уже полгода сидит ансамбль лилипутов «Колибри». Вот так мы сюда и попали. Вы думаете, продавать искусство легко? Народ пресытился. Везде зрелища, везде интересно. Дома телевизор, за углом кино. Вы из газеты? Мы будем работать, в основном, по области. Извините, надо позвонить одной докторше, па звать ее на концерт. Говорят, она лечит гипнозом от полноты. (Дежурной.) Софа, вы еще здесь? Я же вас просил посмотреть. Они могут ездить вокруг дома и не найти дверей. Все привыкли, что я прокладываю дорогу, как бульдозер.
Ассистент. Один вопрос…
Лузин. Все решили задавать сегодня по одному вопросу. Не надо скупиться. Софа, вы инвалид? Вас прибили к полу гвоздями? Молодой человек, я знаю, что интересует прессу. Мы дадим несколько шефских концертов. Главное, в нашем репертуаре, конечно песня. Много юмора, немного сатиры… Я не мог выйти, мне могут позвонить! Кто-нибудь, сходите посмотрите!
Ассистент. Стоп! Подождите! (Подходит к дремлющему Михееву.) А вы кто такой все-таки?
Михеев. Две пересадки поездом… сначала самолетом думал. Полтора суток просидел в аэропорту. Ветер… ураган. Самолеты не летают. Сдал билет… От аэропорта до вокзала чуть ли не сто километров… успеть к поезду, а ехать не на чем… А следующий будет только через двое суток. Автобусы не ходят, идет экономия бензина! За полдня приехал один — двери сорвали, стекла выбили. Друг друга толкают, бьют… А я сел на остановке… думаю, не поеду. Что же если еще здоровый, старика там или женщину должен ног сбить, а иначе никак не добраться… Свои ж вроде люди… не враги. Махнул рукой… Остался один на остановке. Тут парень с золотых приисков… Он ночью еще в аэропорту все ко мне подсаживался — выпить ему не с кем было… Сговорил за семьдесят рублей почтовый фургон — садись, кричит мужик, не бойся, не надо в долю входить… А кругом град… дождь, ветер… Ехали, парень этот с золотых приисков, значит, всю дорогу переживал: хотел слетать в Москву на какое-то Ваганьково кладбище, Володе положить цветы. Какому Володе? Уж я не стал спрашивать… Вот! Считайте — это две ночи! В поезде — внизу, на полке мужик, чуть старше моих лет… едет с курорта… То радио включит, приемничек у него маленький… то вскрикнет, и все смеется… все смеется. Я его и просил, и грозил… нет — веселится и все! Оказывается, его телеграммой вызвали — у него сын погиб. Я думал он смеялся, а человек оказывается, плакал… Я-то сквозь дрему не разобрал. Ну как тут спать? Когда у человека такое горе. Сел с ним… поговорил — считай это уже третья ночь ушла. Вот теперь четвертая.
Телефонный звонок.
Лузин. Ну, наконец-то, у него прорезался голос. (Поднимает трубку.) Да-да! Администратор. Кто это? Человек? Это еще ни о чем не говорит. Что вы за человек? Захарьянц из Бюракана? Что вам надо, дорогой? Софа, возьмите трубку.
Дежурная молча положила трубку на рычаг.
Ему негде менять две копейки. Генацвале, мне бы твои заботы. Что вы так смотрите, как будто на мне что-то нарисовано? (Оглядел всех.) Что такое?
Сигнал автобуса. Входит Маргарита Мостовая. Рядом аккомпаниатор — Фима с зачехленным аккордеоном.
Мостовая. Феликс!
Лузин. Боже мой, наконец-то! Что случилось?
Мостовая. Феликс, какое счастье, что мы, наконец, доехали. Я устала в пути. Ваш шофер не давал нам воздух в салоне. У меня пропадает голос.
Лузин. Маргарита, не пугайте меня. (Целует ей руку.) Все, только не это. Вам приготовлен отдельный номер. Вас здесь ждали. Вот пресса. Я рвал на себе волосы. Представлял картины. Что могло быть?' Землетрясение? Последний день Помпеи? Я принимал валокордин. Звонил в совхоз «Плодородие». В сельсовете какая-то старуха… Ужас! Вы не представляете, что я пережил.
Мостовая. Этот гангстер курил всю дорогу, потом стал чинить колесо. Я собирала ромашки. Они все успели завянуть.
Лузин. Пойдемте в номер. Мы найдем баночку, нальем воды.
Мостовая. Что за кошмарная гостиница? Куда ты меня привез?
Лузин. В городе слет механизаторов.
Мостовая. Я не двинусь с этого места!
Лузин. В гостинице «Центральная» работает мой знакомый — Федя Прусаков. Люкс освободится утром. Всего одна ночь.
Ассистент (громко). Объясните, как вы сюда попали?!
Лузин. Нет, интервью потом. Маргарите надо отдыхать. Завтра она ответит на ваши вопросы. Напишите их на бумаге, я занесу ответы в редакцию.
Ассистент (кричит). Стоп!
Мостовая. Он меня напугал… Так гаркнул!
Лузин. Что вы кричите? Вы из местной газеты?
Ассистент. Я не из газеты. Я режиссер. Есть такая профессия… режиссер… Где работают режиссеры? Вопрос всем!
Мостовая. В кино! Он кричит, как режиссер! В этом городе снимают кино?
Ассистент. Стоп! Вопросы буду задавать я!
Мостовая. Задавайте! Вы из Москвы?
Савченко. Идите, женщина, идите.
Ассистент. Помолчите, пожалуйста! Я прошу тишины! Я прошу всех внимательно меня выслушать. Я ясно выражаюсь? Слушайте меня внимательно!
Лузин. Что такое? Почему я должен вас слушать? Мне надо размещать людей… чинить автобус… Иван сейчас принесет сюда карданный вал… А я должен его внимательно слушать. Как будто он лектор!
Савченко (тихо). Не слушайте… идите… идите…
Ассистент. Вас я первого выселю!
Лузин. Пойдемте… Маргарита…
Мостовая. Подожди, я сказала!
Ассистент. Замолчите! Все! (Мостовой.) Кто вас сюда направил?
Мостовая. Я на гастролях… Вы из Ленинграда?
Лузин. Извините, друзья. Маргарите Мостовой надо отдыхать. Она такой же человек, как и вы.
Мостовая. Я не устала. (Ассистенту.) Что вы мне хотите предложить? Роль? Это музыкальный фильм. Я снимусь у вас. Надо будет делать пробы.
Ассистент. Не надо! Вам придется уехать отсюда.
Лузин. Куда уехать? О чем вы говорите? (Ассистенту.) Я не понимаю. Есть руководство… Почему вы делаете такие предложения?..
Ассистент. Подождите. Вопросы буду задавать я!
Мостовая. Феликс, я, кажется, теряю голос. (Ассистенту.) Мне хочется одеть что-нибудь легкое. Я сейчас вернусь!
Лузин. Маргарита Мостовая будет отдыхать! (Идет к номеру.)
За Лузиным следует Фима.
Мостовая (Лузину.) Я не железная — могу заболеть.
Лузин. Ложись в постель. Сейчас я вызову врача.
Мостовая. Пусть они меня снимут. Вызови чтицу. Заплати ему. Я буду петь. Такое бывает раз в жизни. Ради этого стоит рисковать…
Лузин. Теперь ты взяла в голову кино?
Мостовая. Я потеряла голос. (Шепчет.) Все. Вызывай чтицу. (Скрывается за дверью номера.)
Ассистент. Бред какой-то. Подождите! Куда вы? Здесь не гостиница!
Савченко. В каждом городе свой дурачок.
Ассистент. Товарищи, вы попали сюда по ошибке… Это не гостиница. Вот… вот… стена, она поднимается.
Савченко. А потолок тут не опускается?
Ассистент (нервно закурил). Так. Спокойно! Как вы оказались здесь?!
Савченко (кричит). А кто ты такой? Твое какое дело?!
Ассистент. Я вам последний раз предлагаю — покиньте это помещение!
Дежурная. Вячеслав, успокойтесь… Слава… подождите… не волнуйтесь…
Савченко. Ты куда это?
Ассистент. В каком он номере? (Стремительно поднимается по лестнице. Появляется на площадке с двумя огромными канистрами.) Это ваши? Там еще две! Что в них?
Савченко. Поставь! Убери сигарету!
Ассистент. Что в них такое?
Савченко влетает наверх, отбирает у Ассистента канистры.
Дежурная и Уборщица рядом с криками и восклицаниями.
Савченко. Свидетели есть. Я Долго терпел. Ах ты, хулиганская морда. Ты у меня покомандуешь! Отойдите, тетки!
Дежурная. Что вы делаете?
Уборщица. Отпустите его!
Савченко. Отойди!
Ассистент. Послушайте!
Савченко. Молчать!
Уборщица. Соня, это не Щеголев!
Савченко. Эта лыка не вяжет! Держи его! (Поднимает трубку.) Милиция? У нас тут, понимаешь ты, дебош! Я говорю из гостиницы. Савченко моя фамилия. Связали его… не знаю. Может и ихний заведующий… Да, пьяный… все они здесь пьяные… Нет… не «Центральная». Приезжайте в ее филиал… Ну, филиал… какой филиал?
Молчание.
(Дежурной.) Адрес какой?
Дежурная. Вы находитесь…
Савченко. Адрес, я спрашиваю!
Уборщица. Новаторов, один. (Дежурной.) Пусть милиция приедет — их заберут.
Савченко (в трубку). Новаторов один. Какой театр? Тут, понимаешь ты, цирк устроили. Я трезвый? При чем здесь я? Да что я театра от гостиницы отличить не могу? Товарищ дежурный! Ты чего кричишь там? Алло! (Положил трубку.) Вам сегодня будут новаторы. Разойдись!
Фима (вышел из номера). Скажите, пожалуйста, у вас в гостинице до какого часа пускают?
Савченко. Не скапливаться!
Фима. Я хотел спросить…
Савченко. Иди-иди, не скапливайся!
Фима. Хорошо-хорошо. (Идет к выходу.)
Уборщица. Что вы тут командуете? Давайте, уезжайте отсюда!
Дежурная. Вера! Не подходи к нему. Он ненормальный!
Савченко. Что?
Дежурная. Вячеслав, что нам делать?
Ассистент. Пока не знаю.
Дежурная. Вячеслав, давайте поднимем стену. Иначе они ничего не поймут… Они не виноваты.
Ассистент. Позвоните в больницу. Узнайте, там ли Щеголев?
Дежурная. Я вас умоляю подождать. Я… мы поднимем стену… вы сядете в зал…
Савченко. Язык заплетается?
Дежурная. Вячеслав, что же это такое?
Уборщица. Сначала он заставил нас жить здесь. Потом появились соседи!
Дежурная. Вера!
Уборщица. Пусть делают, что хотят. (Уходит.)
Дежурная (за ней). Вера, подожди!
Савченко спешит к своему номеру. Навстречу ему Егоров и Настя.
Савченко подозрительно оглядывает их и выбегает. Молчание.
Настя. Ужас! Как я поверила, что это гостиница?
Егоров. Когда вы разговаривали по телефону на почте, я позвонил Щеголеву… нашему артисту, сначала в больницу, потом домой. Из больницы его выписали… за нарушение режима… Смеялся… не мог остановиться… Пробовали успокоительное… не помогло… Людям мешал выздоравливать. Дома тоже хохотал так, что слов нельзя было разобрать, это он написал объявление: «В связи с ремонтом гостиницы „Центральная“ открыт ее филиал». Внизу наш адрес и телефон… Вы по этому объявлению?
Настя. Да! Написано ремонт… я и не поехала туда!
Егоров. Ну вот… Репетирует с нами его ассистент, молодой режиссер, только что из института… Труппу в лицо плохо знает. Главный уехал на семинар. Тут наши две актрисы, вы их видели — его воспитанницы… Дежурная и Уборщица… Свято верят во все… Я и Кирилл, я вас с ним познакомлю… Мы репетируем пьесу…
Настя. О господи! Куда же я теперь?
Егоров. В «Центральной» все равно мест нет. Переночуйте у нас.
Настя. Да? (Пауза.) Ну вы идите. Уже поздно. Жена наверно, волнуется.
Егоров. Жена в пьесе. Сам я холостой.
Настя. Не верю. Вы все время репетируете. Вы врете…
Егоров. Сейчас я говорил с вами своими словами. Можете сравнить. «Ты ничего не знаешь о настоящей, трудной жизни. Я хочу построить такой завод, чтобы он, как сердце по венам, гнал по трубам цемент».
Настя. С ума сойти можно.
Егоров. Здесь она меня целует. Говорит о моей мужской силе! Что ей со мной спокойно… Варя современная девица! Приехала из Москвы — писать обо мне очерк.
Настя. Я — Настя, приехала из Запорожья! Занимаюсь железом… ломом… «Вторчермет». Приехала списывать паровозы… Весь день металась по депо… На ногах еле стою… Я и так устала!..
Егоров. Она меня любит… я вас тоже… я тебя люблю…
Настя (с трудом). Вы неплохой артист!
Егоров. Вас зовут Настя? Варя, знаете, ищет настоящего мужчину. Я как раз из них. А вы такая серьезная. И ни разу не улыбнулись. Нехорошо, такая хрупкая женщина возится с паровозами.
Вошел Фима. Рядом молодая девица.
Быстро, стараясь быть незамеченным, провел ее к своему номеру.
Настя. А они кто?
Егоров. Из проживающих, наверное, не знаю.
Настя. Спасибо. Ну, я пойду… Извините… уже поздно…
Егоров. Если вам… скучно будет… в общем, заходите, наши номера рядом, не бойтесь… у меня есть сосед… Кирилл, он интеллигентный человек…
На лестнице показался Кирилл.
Кирилл. Товарищ Егоров, в шестом корпусе авария, во время стабилизации гидролизного манипулятора сели предохранители. Что делать, не знаем… Карпенко на телефоне.
Егоров. Все ясно, старина. Иди спи.
Кирилл. Уходишь ты, а не я. Она полураздета… Ты забываешь обо всем… убегаешь.
Настя. У нее еще один?
Кирилл (Насте). Ты во мне все перевернула… Откуда в твоих глазах столько слез? Что ты смеешься? — Плачь! Я- сохну по тебе. Если ты скажешь — уйди, я уйду… Она говорит: «Останься».
Настя. Не надо! Уйдите оба! Отойдите от меня!
Кирилл. Я остаюсь, Егоров… она сейчас станет моей любовницей. По правде!
Егоров (схватил его). Ты что, сдурел?!
Кирилл (кричит). Такие, как он, любить не могут. Егоров, идите в шестой корпус! Серега, ты же женат, у тебя дети… Зовут меня в Тулу! Поеду туда… Серега, поехали со мной.
Настя быстро поднимается по лестнице.
Кирилл бросается за ней. Егоров его задержал.
Егоров (Кириллу). Старина… не мешай! Ты что, еще не понял ничего? Потом объясню! Варя!
Из комнаты выходит Фима с кружкой.
Фима. Скажите, где в этой гостинице титан? Я хотел поужинать.
Кирилл. Ты можешь понять, что в шестом корпусе авария? Можешь ты это понять или нет? На термообработке, в хозяйстве Головина ребята третью смену подряд… третью! Что б в один момент ты собрался и был там! Я проверю! Ты понял?
Фима (проходя). Хорошо.
Кирилл (с трудом поднимается по лестнице). Я проверю. Смотри…
Фима. Хорошо-хорошо. (Уходит, продолжая поиски титана.)
Из своего номера вырвалась Мостовая. Рядом Лузин.
Лузин. Никого нет.
Мостовая. Они ушли… не стали ждать. Ты своего добился. Я тебе этого не прощу! Ты хотел запереть меня, да?
Лузин. Надвигается вечер пыток? Что тебе еще надо? Ты ездишь… гастролируешь, видишь свет.
Мостовая. Я вижу тьму!
Лузин. Завтра ты потребуешь гастроли в Париже, я должен буду вставать на голову? У меня не осталось ни одного живого нерва… Пусть тебя снимают… вешают… укладывают штабелями…
Мостовая. Ревнивое животное! Как я устала! Как я устала, кто бы знал!..
Лузин. Влей мне в ухо серной кислоты! Влей!
Мостовая. Верни мне мою молодость! Десять лет прохрапел рядом, как кабан! Куда ты?
Лузин. К Ивану! Лучше спать в автобусе на сиденье, чем с кинозвездой!
Мостовая. Ты идешь пить с ним, алкоголик, как будто я не знаю!
Лузин уходит. Мостовая видит вошедшего в холл Ассистента.
Постойте… Я ищу вас по всей гостинице… Я готова для разговора… Боже мой, я горю вся. Почему здесь так душно? Ради бога, если Феликс появится, я здесь оказалась случайно.
Ассистент. Кто такой Феликс?
Мостовая. Это мое прошлое. Помогите мне!
Ассистент (устало). Ну, что случилось? Не плачьте только!
Мостовая (плачет). Я хочу пожить хоть чуть-чуть по-настоящему. Что-то сделать! У меня есть программа «Песни парижских окраин». Я пою во французском стиле. Он меня возит по домам отдыха. Сам выступает как конферансье… Одни и те же шутки. Спасите меня! Иногда мне кажется — я его ненавижу. Помогите, если можете!
Ассистент. Что вы от меня хотите?
Мостовая. Мы можем сделать фильм о певице. Она приезжает на гастроли в какой-нибудь район. Много поет. В нее влюбляется чудак. Он всю жизнь прожил в провинции. Она одета во все самое модное, но этого мало. Нужна еще любовь.
Ассистент. До утра останетесь здесь. Утром разберёмся.
Мостовая. До утра? Где?
Ассистент. В гостинице, то есть в театре… (Устало.) Извините, меня ждут!
Мостовая. Я уеду сейчас, иначе он меня не отпустит.
Ассистент. Александр Михайлович знает, что вы…
Мостовая. Есть такая французская песня: «Поцелуй меня под чистой луной». Она любит и ждет… Но жизнь такая, что он не приходит. А она ждет и надеется…
Ассистент. Ждите… только утром… отсюда с вещами…
Мостовая. Мой друг. Спасибо вам за надежду…
Ассистент (тихо). Это вы, Щеголев?
Мостовая. Я Мостовая. Меня зовут Маргарита.
Ассистент выходит. Мостовая спешит в номер. Выходит с чемоданом. Исчезает. Появляется Лузин, постучал в дверь своего номера, не услышав ответа, входит, и тут же выходит. Встревожен.
Лузин (спящему Михееву). Товарищ, извините. (Пауза.) Друг, проснись. Друг, слышишь? Ты здесь не видел женщины?
Михеев. Убью!
Лузин. Что это за гостиница? Джунгли!
Михеев. Пятна перед глазами… (Спит.)
Входит Савченко.
Савченко (Лузину). Ты кого ищешь? Лузин. Что такое? Я никого не ищу. Я отдыхаю. Прогуливаюсь по фойе…
Савченко поднимается по лестнице. Лузин подходит к номеру Фимы. Стучит.
Ему не открывают. Пробует вышибить дверь. Потом разбегается и вместе с дверью проваливается в номер. Короткий женский крик. Тишина. По лестнице крадучись спускаются Дежурная и Уборщица. Подходят к спящему Михееву.
Уборщица. Это не он. У Щеголева не было усов.
Дежурная. Он мог приклеить. Попробуй, только осторожно…
Уборщица дергает за ус спящего Михеева.
Михеев. Не щекочи. Бабы, что вы надо мной колдуете?
Дежурная. Вера, это чужой. Их надо выселять.
Из номера Фимы выскользнула обезумевшая Девица, шарахнулась в сторону,
но не нашла там выхода.
Вера, смотри, что они здесь устраивают! Смотри!
Уборщица (Девице). Ну-ка, стой… Стой, тебе говорят! Куда?
С выбитой дверью в руках выходит Лузин.
Лузин (Фиме). Попробуй сказать, что тебе трудно держать инструмент! Что у тебя большая нагрузка! Пять концертов теперь отстоишь! И не пикнешь! Софа, возьмите дверь!
Дежурная. Что это?
Уборщица. Они нас убьют!
Савченко (ведет полусонного Кирилла). Ты женщин напоил? Говори… по какому праву они тебя поселили? Ты что, инвалид, участник? Ну-ка, стой! Сейчас ты нам всем расскажешь, как они тут места распределяют…
Кирилл. У нашего шефа фантазия не имеет границ. Если меня сейчас опечатают и увезут в Йемен, я не удивлюсь.
Савченко. Поговори-поговори! Винищем так и разит.
Кирилл. Софья Андреевна, кого они ищут? Сережу? Он в номере с этой… как ее… новой…
Лузин. С кем?
Кирилл. Они меня не пускают. Понимаете, она сначала должна стать моей любовницей…
Лузин. Я всех растерзаю! Растерзаю всех!
Общий крик.
Кирилл. Надо понять, кто пьяный — я или все остальные?
Савченко. Сядь, кобелина.
Лузин (дрожит). Какой номер? Софа, дайте запасные ключи.
Дежурная. Минуточку внимания. (Загадочно.) Дорогие мои, послушайте, что я вам сейчас скажу.
Лузин направляется в комнату Дежурной.
Вышел с увесистой настольной лампой. Короткая схватка с Савченко.
Савченко. Этого не допущу!
Кирилл. Я немного протрезвел. Кто эти милые товарищи?
Лузин. Своими руками.
Савченко. Зачем лампу портить? Имущество ни при чем!
Лузин (неожиданно). А этот все спит! Встаньте! Встаньте!
Михеев. О-о, господи…
Дежурная. До-ро-гие мои…
Лузин. Софа, что вы улыбаетесь? Вам смешно? Я выгляжу идиотом?
Дежурная. Когда вы все поймете, вы тоже будете смеяться. (Пауза.) Я — актриса… Она тоже актриса. (Ждет реакции.) Актриса!
Савченко. Что ты несешь?
Уборщица. Извинитесь сейчас же. Это заслуженная артистка!
Дежурная (неожиданно). Я знаю, что нужно сделать! Знаю! (Встает в театральную позу, громко.)
Уборщица. Сударыня, вернулся генерал.
Савченко. Идите проспитесь, тетки!
Лузин. Софа! Киношники вас купили!
Дежурная. Успокойтесь!
Лузин. Я спокоен. Я совершенно спокоен. Дайте лампу!
Савченко. Не надо, браток!
Лузин. А если бы там была ваша жена? Пустите меня… Пустите. Я хочу посмотреть ей в лицо.
Савченко (понял глубину момента). Иди.
Лузин медленно поднимается по лестнице.
Дежурная (спешит за ним). Стойте! Я отвечаю за порядок.
Уборщица (за ней). Ты актриса, а не сторож.
Дежурная. Я дежурная.
Поднимаются по лестнице и скрываются на втором этаже.
Савченко. Спохватились! Вот так, ребята! Приехала — хлысть и нет ее. Артистка. Ничего не поделаешь— красивая женщина. Я им не доверяю. Если присмотреться — ничего особенного. Точно такие же женщины, как все. Приехали к нам в часть эти самые артистки. Вышла одна, понимаешь ты, монтаж читать. Такая, ну такая — ни одной жилочки на ней не видно. У всех, понимаешь ты, дух захватило… Я тогда еще лейтенантом был… До того она мне помрачила рассудок, что в воскресенье нагрянул прямо к ней домой с букетом, понимаешь ты, и все! Открывает дверь эта самая красавица. Смотрю стоит такая скромненькая, роста никакого… морщины сеточкой. «Вы ли это? — Что вам угодно? — Ничего! Извините — дверью ошибся». И кубарем с лестницы… Кирилл. Что такое актриса? Что такое настоящая актриса?! Это мать, когда она ласкает завернутое в одеяло полено или плачет над фанерным курганом! Она святая! Она чиста! Не сметь! Послушайте, вы в театре! Вы на сцене! Сцена… это железные балки… доски… Здесь все настоящее… Люди, люди… по ней ходят поддельные. Нет души — есть символ веры. Да и что такое душа? Человек смотрел на кусок дерева и шел на смерть… Икона! Кусок дерева и немного красок… Актер тоже символ веры! Куда пойдет человек после того, как на него посмотрит? Конечно, театр — условное искусство, но жизнь… жизнь не условна… Там страдают и умирают по-настоящему… Театр задыхается от лжи! Какие мы водружаем символы веры! Как будто нет этого бесконечного живого потока…
На втором этаже шум, крики. С очередной вышибленной дверью в руках появляется Лузин. За ним Егоров, Настя, Дежурная, Уборщица. Общий шум голосов.
Лузин. Маргарита! Маргарита!
В шуме и сутолоке мало кто заметил, как в холле появился новый приезжий — Захарьянц с огромным фибровым чемоданом. Гаснет свет, а когда зажигается, — но не в театральных фонарях, а в люстре под потолком, — сцена, как и в начале, скрыта от нас добротной кирпичной стеной.
Действие второе
Утро. Зрительный зал театра. Столик с микрофоном. Сцену по-прежнему скрывает четвертая стена. Около стены хлопочет художник театра Брусилов. Простукивает кирпичи.
Брусилов. Проверьте подъемники! Следите, чтоб ни один кирпичик не шелохнулся. Василий, ты головой отвечаешь за стену.
Голос Василия. Головой, так головой. Но за тросы я не отвечаю.
Брусилов посматривает по сторонам, явно кого-то ждет. Наконец, в зал входит главный режиссер театра Александр Михайлович Овцов. Это высокий статный старик. Рядом с ним ответственный Представитель Управления культуры. Он слушает, а Овцов что-то оживленно ему рассказывает.
Овцов (заметил Брусилова). А-а, ты все в трудах, Брусилов. Иди сюда.
Брусилов. С приездом, Александр Михайлович.
Овцов. Вот рукомойник тебе. Взгляни… Дай-ка я тебя обниму, строитель вдохновенный.
Поцелуй.
Подъезжаю к театру, вижу Степан Богданович к нам направляется…
Брусилов. Здравствуйте, Степан Богданович.
Представитель. Решил вот заглянуть на ваш эксперимент.
Брусилов. Не рано ли? Спектакля еще нет.
Овцов. Я его предупредил — будет черновой прогон… мы просто посмотрим, что они нажили… Степан Богданович, мы договорились, вы сейчас представляете не Управление культуры, вы просто близкий нам человек… любитель театра. Мы проверим на вас спектакль… так сказать, используем в работе.
Садятся за режиссерский столик.
Два слова, чтобы ввести вас в курс дела. Итак, мной был разработан новый метод ведения репетиций. Вы знаете, что в теории театра встречается термин «четвертая стена». Вы курить хотите? Пепельницу Степану Богдановичу!
Брусилов принес пепельницу.
Спасибо, дорогой. О чем я говорил?
Брусилов. Вами совместно со мной…
Овцов. Да! Стена! Мы ее построили! И, по-моему, справились с этим блестяще. Любой строитель позавидует… Чтобы увидеть сцену, нам надо ее поднять… и это мы предусмотрели. Что получили актеры? Они там, Степан Богданович, живут… — Л они могут забыть о театре. Сегодня мы с вами увидим не актеров, а живых людей. Там, за кирпичами сложности жизненных конфликтов… Я чувствую — там что-то настоящее. Я вижу эту стену нашим занавесом. Для меня это глубокий символ. (Пауза.) Ну, что же… давайте попробуем. Давайте посмотрим!
Брусилов извлекает из стены кирпичи, образуя смотровое оконце, то самое, в которое смотрел Ассистент. Овцов и Представитель устраиваются. Гаснет свет в зале и вновь возникает знакомая нам гостиница. Устроившись на диване, спит Михеев. Рядом дремлет Захарьянц. Остальных не видно. За дверью Дежурной слышен голос Лузина.
Захарьянц. Кто-то рождается, кто-то умирает… освобождается место на земле. Так было и так будет. Это жизнь… И в гостинице должно быть так же. Кто уезжает — освобождает место, кто приезжает — получает его.
Уборщица (вышла из комнаты Дежурной). Дедушка, попейте чаю.
Захарьянц. Спасибо, милая. Посмотри, может, есть маленькая комнатка? Старый человек приехал из Бюракана. На Кавказе так гостей не встречают. У нас гостей любят, вот что я скажу. К нам в Бюракан со всего мира ученые люди приезжают — всех расселяют. Однажды ко мне пришли, сказали, дядя Армен, пусть у тебя три индийца переночуют. Я со старухой ушел к старшему сыну. Слышали, такая Бюроканская обсерватория?.. Даже в космос сигналы посылают. Пожалуйста, приезжайте к нам в гости. Гость — святой человек… приезжай… найдем где разместиться…
Дежурная (в комнате, Лузину). Целую ночь вы сводили людей с ума…
Лузин. Софа…
Дежурная. Довольно! Вы обманули меня! Александр Михайлович не разрешил вам поселиться у нас!
Лузин … Я плевал на Александра Михайловича! Провались он сквозь землю. Он ваш директор? Чем он берет? Чем он берет за место? Я его затоплю коньяком, чтоб он задохнулся!
Дежурная. Довольно! Я бы от вас тоже ушла!
Лузин … Софа, вы не человек!
Дежурная. Да! Я актриса!
Лузин … Я заточу тебя в сумасшедший дом!
Дежурная. Не ты, а вы! Тыкайте в филармонии! (Вышла.) Вера, я готова его убить.
Захарьянц. Дочка!
Дежурная. Мест нет!
Уборщица. Дедушка, мы же вам говорили, что здесь театр!
Захарьянц. Слушайте, вы скажите… уж сколько надо. Слушай, такие намеки делаете… Я сижу, всю ночь голову ломаю. Театр — сколько это?
Дежурная. Вера, а если я сойду с ума?
Захарьянц. Младший сын служил здесь, в Красной Армии… младший наш… любимый… Встретил девушку… Женился… остался здесь… свой дом у нее. Работай… живи… Развелись! Молодая — уже пьет… мать ее пьет… бабка даже пьет… Приехал забрать ребенка… Карапет… Посмотри фотографию… какой богатырь! Зачем все это ребенку видеть? Мне его учительница написала… спасайте мальчика… нашла адрес… А сын завербовался… уехал… ему дела нет… Такие теперь отцы… такие матери… Старуха послала внуку фруктов. Возьми апельсин. Сочный, сладкий…
Уборщица. Посели ты его…
Дежурная. Куда? Все места заняты. Мест нет!
Лузин понуро поднимается по лестнице. Молчание.
Слышны негромкие голоса Овцова и Представителя.
Представитель. Это что за пьеса?
Овцов. Они импровизируют. Ну, как ваше впечатление?
Представитель. Интересно. А как фамилия этого артиста в халате?
Овцов. Не могу узнать, кто это? Вроде Щеголев… Полное перевоплощение. Полнейшее… Мужиков просто не узнаю… Потрясающе!
Представитель. Может попросить их работать поближе к пьесе?
Овцов. Нет. Пусть живут! Вот этого я от них добивался! Поразительно! Поразительно! Не будем им мешать.
Лузин (добрел до номера Фимы). Фима.
Уборщица (будит Михеева). Гражданин! Гражданин!
Михеев. Четвертую ночь не сплю…
Уборщица. Вставайте, вам на автобус пора.
Михеев. А я дойду до него?
Лузин … Фима, ты где?
Михеев. Бузил целую ночь. Дай хоть утром поспать. Что я филин, что ли? Вы мне места не найдете? Мне выспаться надо.
Уборщица. Что же с вами делать? Ну, ложитесь здесь на диване…
Михеев. Посреди гостиницы? Я раздеться хочу.
Уборщица. Соня!
Дежурная показалась в дверях своей комнаты.
Посели ты его… Действительно, что он мучается.
Дежурная. Вера, здесь театр… Ты что, забыла?
Уборщица. Раз люди приехали, надо их устроить по-человечески.
Захарьянц. Хорошо говоришь. Нельзя над людьми издеваться. (Дежурной.) А ты как собака от ворот всех отгоняешь! Это я тебе говорю, бессовестная!
Дежурная (плачет). Я не бессовестная…
Уборщица. Сонечка, дорогая… пойдем домой, просила же я тебя. Мы, две старые идиотки, высидели здесь месяц… Пойдем.
Дежурная. Не могу… Для вас он главный, а для меня — муж.
Уборщица. Соня, я все понимаю, но сил больше нет.
Вышел Фима. На плече аккордеон.
Лузин … Где ты был, Фима?
Фима. Здесь.
Лузин … Я тебя не видел.
Фима. Уже выезд?
Лузин. Сорвались гастроли. Всё! Мы без нее ничего не можем. Фима, она ушла. Ее больше нет. (Плачет.) Ты видел, я носил ее на руках. Она пела в кинотеатре. Я вытащил ее, одел… Ты знал, сколько ей лет? Нет. Она два раза теряла паспорт… Она моложе меня, но разве я старик? Я делаю гимнастику… купаюсь в холодной воде… Я любил ее, Фима… Зачем я сюда приехал?
К плачу Дежурной прибавляется плач Лузина.
Представитель. Про что все-таки пьеса?
Овцов. Кто же это такой в халате? Как это — зачем приехал? Строить цементный завод.
Лузин. Если бы мне сказали, где она, я бы заплатил тысячу рублей.
Захарьянц. Слушай, дорогой, ты опять про деньги заговорил. Я за тобой наблюдаю, ты неправильно себя ведешь. Что ты в самом деле: деньги, деньги… подумай о жизни, о небе, что нас с тобой окружает… Вот мой средний сын… он совершенно лысый… так работает голова… Смотрит в телескоп… целыми ночами… принесу ему поесть… спрошу: «Что ты туда смотришь, сынок?.. Двадцать лет подряд смотришь?» Он мне начинает объяснять про звезды… Я ничего не понимаю… Тогда однажды он мне ответил: «Отец, я там ищу бога! Нашего с тобой общего бога, от которого все началось». Сынок, говорю, бога там нет. Бог людей с нами на земле. Он понимает нас… прощает наши грехи, дает силы перенести лишения. Отец, говорит мне сын, люди — это боги, они произошли от звезд. Это доказано наукой. Все мы, говорит, звездные братья… Смотри туда почаще… Ищи бога!
Лузин … Я туда смотрел, старик. У меня была любовница, администратор планетария… Я был молод… приносил ей в январе помидоры… Мы включали перед собой карту звездного неба, запирали планетарий, и я путешествовал в ракете. Она была большая фантазерка. Сначала представляла себя марсианкой, потом, что она с Венеры. За ночь я должен был облететь всю Солнечную систему… Я был молод… на это хватало сил… Все! Остаток дней придется провести на земле. У меня есть сбережения. Не так много, но я смог бы купить эту гостиницу. Чего ей не хватало? Обидно, понимаешь? До боли, до слез.
Захарьянц. Слушай, ты купи гостиницу. Потом разбери ее на кирпичи. Из них построй большой забор. На воротах напиши: «Здесь живет человек. У него I ничего нет».
Лузин. Ничего…
Захарьянц. Подойдут люди. Прочитают и скажут: «У него ничего нет. Пойдем к тем, у кого что-то есть». Это плохие люди. Остановятся другие. Тоже прочтут и скажут: «У него ничего нет. Может быть, ему что-то нужно?» Войдут, а ты скажи им: «Будьте; моими друзьями. Есть у меня сердце — оно ваше».
Лузин. Золотые твои слова. Так могла сказать одна! женщина на свете — моя первая жена… Она голодала со мной… Верила в мою звезду… Я бросил ее… Потом уже бросали меня! Я один. Женщин было много, а жены с тех пор нет. Всем им нужен администратор Лузин. Деньги, банкетные залы, литерные места… Я думал поездить год-другой. У меня тоже есть дети. Скажу — здравствуйте, дети, я ваш блудный отец, соберу всех детей, кончу эту собачью жизнь…
Захарьянц. Целомудренно говоришь. Собери детей, собери…
Лузин. Все-таки к кому она ушла?
Захарьянц. Собирайся в дорогу. Иди, ищи ее. Какой ты номер занимаешь? (Радостно Дежурной.) Женщина, вот тут у этого человека освобождается, номер.
Уборщица. Поселим мы вас…
Лузин. Фима! Едем домой! Я закончил карьеру. Прощайте кассиры и ревизоры. Софа, до свидания… Едем Назад в Воронеж!..
Овцов. Куда это он собрался? Ничего не понимаю. Воронеж… Совершенно не действуют. Остановились зачем-то. Свет в зал! Стену наверх! Откройте площадку… Брусилов! Где Брусилов? Уберите…
Брусилов. Василий! Вира!
Голос Василия. Есть вира!
Стена легко и медленно пошла вверх. Виден холм гостиницы.
Слышны частые, нетерпеливые гудки автобуса.
Лузин. Иван зовет! Фима, Иван нам сигналит! Дадим концерт! Помнишь, когда ей не понравился клуб под Старым Осколом и она не вышла на сцену, ты сорок минут стоял и играл «Полет шмеля»? Играл, пока не ушел последний зритель. (Кричит.) Ефим Камусиди! Полет шмеля! В двух отделениях! Что мне твой бог может сказать? Старик, что он мне скажет — зачем мне его искать? Что он за жизнь нам тут устроил? Не успеешь оглядеться — тебя уже заколачивают! Что я здесь видел! Мне казалось, жизнь вот-вот наступит! С весны… с осени… В этот понедельник, в следующий! Нет его! Иначе ему давно набили бы рожу! Все время он у меня что-то отнимает!
Захарьянц. Освобождай, дорогой… освобождай!
Лузин. Мне нечего освобождать, старик! Я ничего не занимал… Когда меня закопают, может у меня появится своя территория! Нет, вы сожгите меня, чтобы я не дай бог не пророс каким-нибудь пшеном! Сожгите и пусть меня ветром унесет подальше от вас!
Овцов (нестерпимо громко). Сто-о-оп! Остановитесь! Стоп!
Лузин видит зал, смотрит вверх, Овцов в проходе. Представитель за столом.
Дежурная. Господи, как я испугалась!
Овцов. Что вы делаете? Вот вы! В халате… Я, к сожалению, не узнаю вас отсюда. Что вы делаете?
Лузин подходит к рампе, всматривается в зал. У него поднимаются волосы.
Я спрашиваю вас, какое здесь действие? Нельзя же делать вид, что вы чем-то заняты. Это же сцена, мы все видим.
Лузин. А-аааа…
Представитель. Ах, хорошо… Как играет, чертяка! Посмотрите на него. Какой глаз!
Овцов. Отвечайте. Я вас о чем-то спросил.
Лузин окостенел.
Что вы молчите? Что за странный костюм на вас? Вы строитель, или персидский паша? Устроили здесь балаган. Щеголев, это вы?
Молчание.
У вас отнялся язык? Уборщица. Александр Мих…
Овцов. Я не с вами разговариваю. До вас очередь дойдет. (Лузину.) Вы мне ответите или нет?
Молчание.
Чем вы занимаетесь в этой сцене?
Лузин тяжело, со стоном облегчения падает.
Вот! Это не оправданно. Поднимайтесь. Я не вижу причин для ваших обмороков.
Уборщица. Он не играет… Ему плохо! Воды!
Овцов. Я вижу, как он наигрывает! А это кто там улегся? Он что, спит? Подумайте, что придумал! Кто это? Встаньте немедленно. Идет репетиция. Вы слышите? На диване. На ди-ва-не!
Михеев (поднялся). Ну все! Началось! Доездился.
Овцов. Вы что там бормочете? А погромче можно? Где ваша дикция? Актер вы или нет?
Михеев. Катя… дорогая… говорил я тебе!
Овцов. Что-о?
Михеев. Закончился. (Разражается болезненным смехом.) Рассада помидорная… За что приходится погибать? Я сам монтер на подстанции… по столбам лазил на любой верхотуре, никогда голова не закружится. А тут… (Смеется.) Гляди… просто всего кружит… Стрелы какие-то в меня летят… Чтобы не забыть потом… чтобы триста рублей казенных денег под подкладкой… Наши — сто девяносто четыре. Просила ребенку одеяло, себе — полусапожки, матери — халат. На ней эти казенные деньги числятся. (Смеется.) А вот кусаю руку — чувствую. А-а! Опять чувствую…
Овцов. Что вы смеетесь?
Дежурная. Александр, здесь посторонние люди!
Овцов. Степан Богданович не посторонний человек в нашем театре. Мне стыдно взглянуть ему в глаза. Спасибо, товарищи артисты — порадовали меня. Человек в халате встаньте! Вы не на пляже.
Уборщица. Он сам не встанет.
Овцов. Как это не встанет? Что такое? А ну-ка отойдите от него! Что вы рыдали, Софья Андреевна? С ума вы все посходили? Действуйте! Совершайте поступки. Молодой человек, что вы означаете?
Фима. Я?
Овцов. Да, вы!
Фима. Я?
Овцов. Вы! Вы! (Пауза.) Кто вы такой?
Фима. Фамилия моя?
Овцов. Да! Фамилия, фамилия.
Фима. А за что?
Овцов. Позвольте мне уж… знать, за что… Ну? Отвечайте!
Молчание.
Что за пауза? Вы будете говорить?
Фима. Я готов!
Овцов (становится страшен). Вы не готовы! Вы не собраны! Ваша профессия?
Фима. Музыкант.
Овцов. Нет.
Фима. Музыкант.
Овцов. Не-е-т! Баян — ваше увлечение. Почему вы не играете? Зачем вам инструмент?
Фима. Аккордеон?
Овцов. Да-да! Ну-ка, сыграйте нам что-нибудь. Играйте, играйте!.. Действуйте. Ну а вы, в синей кепке? Что вы стоите и улыбаетесь?
Михеев. Милый человек…
Овцов. Какая у вас цель? Зачем вы приехали за тысячи верст в эту гостиницу.
Михеев. Милый… Катя родила на Новый год. До этого в нашем хозяйстве решили соорудить парники…
Овцов. В каком хозяйстве?
Михеев. В хозяйстве «Красная заря». Милый человек, дорогой…
Овцов. Что вы улыбаетесь?
Михеев. А как же? Мне бы не умереть здесь.
Овцов. Какая у вас задача?
Михеев. Катя родила…
Овцов. Подождите вы с Катей! Что вы тут делаете?
Михеев. Решил переночевать. Трое суток…
Овцов. Что это за герой?
Михеев. Я не герой… не герой! У нас в соседнем совхозе есть герой, а я ничего такого не сделал… Я туда… куда пошлют. Мне скажут — пожалуйста..
Овцов. Как ваша фамилия?
Михеев. Я уйду-уйду… соберусь только.
Овцов. Никуда не надо уходить… Делайте что-нибудь..
Михеев. Что же мне делать, скажите, дорогой.
Овцов. Где ваша Катя? Напишите ей письмо.
Михеев. Напишите ей письмо…
Овцов. Софья Андреевна, пора отчеты составлять. Идите… Уборщица должна убирать… Давайте-давайте, не стойте. (Лузину.) Может, вы встанете?
Представитель. Александр Михайлович, пусть он полежит. Смотрится на первом плане.
Овцов. Может быть. Может быть (Кричит.) Кто там за диваном прячется? Вы там тоже лежите? Вам! тоже спать захотелось?
Захарьянц. Я не сплю, дорогой. Я умираю.
Овцов. Не верю вам!
Захарьянц. О-о! Слушай, я же умираю.
Овцов. Откуда в пьесе грузин? Прекратите паясничать! Это вы, Щеголев?
Захарьянц. Я приехал… к внуку из Бюракана. Зачем мне теперь номер? Мне кусок земли без всякой очереди дадут.
Овцов. Идея сама по себе неплохая… Стройка… Много приезжих из отдаленных республик. Как вы считаете, Степан Богданович?
Представитель. Идея неплохая.
Овцов. Не могу в зале усидеть. Начинается репетиция — тянет туда. (Направляется на сцену.) Предположим, вы играете грузина. Во-первых, он должен быть помоложе. В таком возрасте на ударные стройки не ездят… Хотя… может быть, может быть. Итак — вы грузин. Да? По кепке заметно. Почему у вас такой вульгарный акцент? Если вы играете тип южного человека, нельзя за манерой речи не видеть других особенностей народного характера. Акцент пока уберите совсем. Не надо с этого начинать.
Захарьянц. Начальник, ты кто?
Овцов. Немедленно снимите кепку. Вы думаете, надели ее и стали грузином?
Захарьянц. Я армянин! Зачем говоришь, что грузин!
Овцов. Нет-нет… Оставайтесь грузином. Снимите кепку. Дайте мне, я вам покажу. (Надел кепку.)
Захарьянц. Я заснул или умер?
Овцов. Он умирает, я сейчас не помню? Вполне может умереть.
Захарьянц. Почему умереть?
Уборщица. Дедушка, вы не бойтесь.
Захарьянц. Слушай, женщина, где я?
Дежурная. Александр! Останови репетицию!
Овцов. Что вы меня все время перебиваете? (Захарьянцу.) Посмотрите. (Берет чемодан.) Он приехал. Вот ему надо подняться по лестнице. Не бойтесь достоверных красок. Идите от жизни. (Тяжело поднимается, садится на ступеньки.) Устал… Сердце стучит с перебоем. Думает, надо подняться… надо идти… Собирает силы. Голову опустил… поднять уже трудно…
Дежурная. Саша, выслушай меня!
Овцов. Не время сейчас… подожди…
Дежурная. Прошу тебя, ты же смешон!
Овцов. Что?
Дежурная. Хватит… не суетись перед ним! Лучше посмотри, что творится на сцене! Перед кем ты гнешь спину? Сколько их сменилось за нашу жизнь? Ты кого-нибудь помнишь из них? Выгони его из зала!
Овцов. Что такое?
Дежурная (вдруг направилась к рампе. Громко в зал). Послушайте… я не знаю, чем вы занимаетесь у себя в управлении, здесь вы мешаете. Мы вас не звали… Придете, когда вас позовут!
Уборщица. Сонечка… милая… успокойся, не надо! Хотя ты во всем права! (В зал.) Навязали нам идиотскую пьесу.
Овцов (в зал). Это импровизация, вы поняли, конечно. (Кричит на сцену.) Все! Все! Давайте вернемся к пьесе! Строго по тексту… попрошу!
На лестнице появляется Кирилл с бутылкой и огромным бокалом. Его поддерживает Савченко. Оба в великолепном похмельном состоянии после уничтоженной бутылки ректификата.
Кирилл. Когда бы все так чувствовали силу
Савченко. В старые времена, Кирка, я был краса и гордость гарнизона. На вечерах в Доме офицеров чечетку танцевал. Были хромачи на специальной подошве. А подошло время выйти на гражданку, смотрю — каждый за какую-нибудь вещь держится. Взялся и я — живая вода. Сам-то я только, чтоб компанию поддержать. А Фомич до того силен стал — поллитровыми банками трескает. Дикость!
Кирилл (видит зал). Уходи, майор, уходи!
Савченко. Куда я уйду? Со спиртом я человек, без него — кто я? Ведь ты, Кирюха, почему со мной сейчас? Почему ты за меня держишься? Ты знаешь— там еще много осталось. А ведь сам я тебе не интересен. Плевал ты на меня. Ведь я не канистра, Кирюха. Я — человек. И вот, кацо! Ты думаешь, он шашлык? Он тоже человек! Кацо, родной, ты случаем не на рынок приехал? Давай, я тебе литровочку, ты мне килограмма три-четыре винограда.
Овцов (повернулся). Кто вас учил репетировать? На вас смотрят из зала.
Савченко увидел зал, дрогнул, но устоял.
Спуститесь вниз.
Савченко не двигается с места.
Вы что там, окоченели? Да что с вами сегодня?
Молчание.
(Захарьянцу.) Возьмите кепку, можете ее выбросить. Попробуйте точно так же умереть.
Захарьянц. Слушай, где я?
Овцов. В гостинице.
Захарьянц. Такие теперь гостиницы строят?
Уборщица. Дедушка.
Захарьянц. Слушай, женщина, выведи меня отсюда. Я еще живой? Или я умер? Я живой?
Уборщица. Вы туда не смотрите. Пойдемте. (Завела его в комнату Дежурной.)
Овцов спускается в зал.
Савченко (Кириллу). А где стена?
Кирилл. Нету…
Савченко. Куда мы пришли?
Кирилл. В театр.
Савченко. Что показывают?
Кирилл. У вас сегодня дебют.
Савченко. Куда смотреть надо?
Овцов. Кирилл, вы чем занимались?
Кирилл. Выпивал…
Овцов. Слава богу, хоть один занимался ролью. Кто там рядом с вами? Щеголев?
Савченко. Я за себя отвечаю. Вот документ. Написано… Сав-чен-ко. Савченко-о-о! Смотрим графу: дети. Они все взрослые. Имею теткинское удостоверение… В наличии на втором участке было два смесителя. Два из них полетели. Начальник цеха сказал при всех: из-за вас придется останавливать все производство. Фомич дал составить документацию какому-то змею. Тот на моторы…
Овцов. Вот, я вижу, настоящий инженер.
Савченко. Да какой я инженер? Мне начальник цеха при всех сказал: «Вы человек не на своем месте». Правильно. А что, остальные на своем? А я с кем это говорю? Кирюша, мы где? В клубе?
Фима (подошел к краю сцены). Это подойдет? (Играет.)
Овцов. Прекрасно… Играйте-играйте.
Савченко. Пошли назад в гостиницу.
Кирилл. Мы уже пришли.
Савченко. Правильно… Где мой номер? Вижу… Пойду прилягу. Положи меня на койку. (Уходит.)
Овцов. Хорошо, давайте закончим импровизацию и вернемся к пьесе. Все по местам. Вера Анисимовна, в чулан. Дежурная — на место… Этот все лежит. Он заснул там?
Сцена опустела. На лестнице показались Егоров и Настя.
Настя. Можно мне у тебя что-то спросить? Только I ты не обижайся! Ты кто? Герой-любовник?
Егоров. Да.
Настя. Надо же.
Егоров. Меня любят. У Егорова, кроме Вари, Наташа-диспетчер. Люда из управления. Всем он отказал из-за большой любви к производству. А Варе уступил. Она, знаешь, как говорит: «Сначала любовь, потом все остальное».
Настя. Хорошая роль. Я пробуду в вашем городе неделю. Ты еще порепетируешь со мной? У меня она получается хоть немного? (Ждет поцелуя.)
Егоров (видит зал. Тихо). Пойдем.
Настя. Можно я вас поцелую? У Вари есть такой текст…
Егоров. Здесь не надо.
Настя видит зал. Улыбается.
Настя (тихо). Смотрят…
Молчание.
Егоров. Пойдем…
Настя. Сейчас. А можно мне туда сказать?
Егоров пожал плечами. Отошел.
(Волнуясь.) Я только хотела предупредить… Чтоб у вас не было ошибки. В жизни… там… любовь на последнем месте… Знаете, пока до нее очередь дойдет. Мы ведь заморенные, зачуханные… Стыдно себя показать в театре… Ну вот, все…
Егоров стоит в стороне.
Овцов (негромко). Сереженька, подойдите к ней.
Егоров (помедлив). Зачем? Она же не из театра.
Настя. У вас здесь хорошо. Мне пора идти. Спасибо… за ночлег. Мне в гостиницу надо устраиваться… потом в депо… (Подняла чемодан и пошла к выходу.)
Егоров (помедлив). До свидания, Настя!
Настя кивнула. Выходит. Входит Мостовая.
Мостовая (устала. Без краски стара и печальна). Доброе утро… Скажите, где умывальная комната? Я хочу освежить лицо. Я заснула в зале ожидания. Приснилось два сна. На одном мы ехали на гастроли в Мичуринск. Пришли какие-то богатыри — опрокинули автобус. На втором — Феликс достал воротник из сиамской кошки. Я подшила его к своему вишневому пальто — а воротник стал царапаться и мяукать. Я поставила ему блюдечко со сливками, и он успокоился. Вы не видели Феликса? Фима… где он?
Фима. Он здесь.
Мостовая (вдруг видит поверженного Лузина). Мой бог! Феликс, что ты там делаешь? Зачем ты лег? Что с ним? Фи-ма… он умер? Мама моя…
Лузин медленно поднимается. Волосы стоят по-прежнему.
Ты живой?
Лузин. Ты вернулась?
Мостовая. Феликс, как я виновата!
Лузин. Ты вернулась.
Мостовая. Лучше бы я умерла.
Лузин. Где ты была?
Мостовая. На вокзале… Меня будили к каждому поезду милиционеры.
Лузин. Какой милиционер?
Мостовая. Не волнуйся. Мы с ним не познакомились. (Плачет.)
Лузин. Что ты плачешь?
Мостовая. Я не буду больше тебя мучить…
Лузин. Потом… здесь…
Мостовая. Нет… Я должна сейчас тебе все сказать… У меня такое чувство к тебе, какого не было… Я о многом передумала в эту ночь… Никогда! Слышишь, никогда больше ни о чем тебя не попрошу! Буду радоваться тому, что есть! Я согласна жить в этой гостинице — не надо люкса! Здесь нет ванной комнаты — ничего! Сколько нам предстоит прожить тут? Месяц? Я согласна! Я тебя обижала, Феликс… Не плачь… возьми платок… дай мне. Ты мужчина, ты умеешь заботиться. Когда я на тебя смотрю, мне хочется заболеть, чтобы ты за мной ухаживал… Я сидела одна… в зале ожидания и вдруг представила, как другая… Я так заплакала… возьми платок, возьми… у меня к тебе будет последняя просьба… самая последняя… Когда я умру, не заводи себе больше никого.
Молчание.
Фима, почему ты на меня так смотришь? Ты меня не узнаешь? Я не успела покраситься.
Овцов. Вот вы говорили, что это плохая пьеса. Смотрите, сколько женских ролей!
Мостовая {видит зал). Феликс, уже концерт? Как у тебя это получилось? Я не одета…
Лузин. Map…
Мостовая. Нет… я буду петь. Фима, иди ко мне.
Фима занимает положенное аккомпаниатору место. Мостовая что-то коротко ему говорит. Фима играет вступление, хитроумно сплетенное из популярных французских мелодий.
Париж, начало века. Пустили метро. Тысячи парижан стоят в длинных очередях. Они хотят спуститься под землю. Все, только не я. Нет-нет! Я пойду по твоим улицам, Париж. По Монмартру, к площади Согласия, мимо Триумфальной арки. Я буду смотреть на тебя, Париж, с высоты Эйфелевой башни и, может быть, далеко-далеко увижу Версаль и Сен-Дени. Я буду ходить до утра по набережным Сены и петь о тебе, Париж.
Аккордеон Фимы делает какой-то особенно пронзительный перелив, означающий переход к песне.
Овцов. Сто-о-п! Хватит! Немедленно прекратите отсебятину и самодеятельность! Какой Париж? Степь! Голая… замерзшая степь! Какой Версаль вы там увидели?
Мостовая (спокойно и привычно). Феликс, в зале пьяный. (Пауза.) Кто эти люди? Куда ты меня привез? В зале пьяный!
Михеев. Где выход, дорогая?
Овцов. Куда вы направились?
Михеев. Письмо опустить.
Овцов. Вы хитрец! Лишь бы за кулисы… Ну-ка, прочтите, что вы там написали? Вы ведь делали вид, а не писали по-настоящему.
Михеев (читает). Дорогая Катя. Вчера писал с поезда. Сейчас велят, чтобы еще раз написал. Приехал в город к ночи. Спать захотел в гостинице. Вместо этого всю ночь искал какую-то бабу. Потом убрали стенку, и я оказался в клубе. Велят играть в самодеятельности. Надо выступать, а голова гудит, в глазах слепота. Не думай, что выпивши. За всю дорогу капли в рот не взял. Сходи к бабке Каштанихе, узнай, чем лечатся от дурноты. Я вроде очумел. Рука трясется, не знаю, разберешь мои каракули? Ну, что тебе еще написать? Через три дня встречай все автобусы — домой дорогу могу не найти. Провались твоя рассада. Целуй Милку. Твой муж, Михеев Иван.
Овцов. Щеголев, это вы?
Михеев (смеется). Я-а…
Овцов. Это жанровая картинка, не больше. Вы не хотите работать серьезно, а можете.
Михеев. Вот и я думаю — работать теперь не могу.
Овцов. Хорошо. Давайте же наконец начнем прогон. Прошу всех к началу.
Входит Ассистент. Молча оглядывает всех.
Подходит сначала к Мостовой, а потом к Михееву.
Лузин. Маргарита, идите в номер… Я хотел сказать, Фима, уведи ее! Мостовая. Феликс, я чиста…
Лузин. Фима, уведи ее.
Мостовая. Кто эти люди? Куда ты меня привез?
Ассистент (грозно). Александр Михайлович, я съездил в больницу — Щеголева выписали. Дома его нет. Жена сказала — он ушел в театр. (Пауза.) Щеголев, это вы?
Овцов. Что происходит на сцене? Ассистент. У нас сегодня много гостей. (Лузину.) Щеголев, это вы?
Общий шум голосов. Дерущихся пытаются разнять.
Овцов. Я прекращаю репетицию! Актер в халате, немедленно спускайтесь в зал. Идите сюда.
Лузин. Кто вы такой? Что тебе надо?
Овцов. Неслыханно!
Дежурная. Александр, неужели ты ничего не видишь!
Ассистент (его держат). Он здесь… Щеголев, где вы?
Представитель. Александр Михайлович, вы извините, что я прервал постановку в самый разгар репетиции. Во-первых, я давно не видел в театре такой достоверности. Просто такое впечатление, что перед тобой живые люди, а не актеры. Вот, например, директор «Центральной» вчера на совещании жаловался, что ему людей некуда заселять. Возникла сейчас у меня идея… и я прервал постановку, чтобы не забыть. Александр Михайлович, товарищи, как же вы до этого додумались? Это же замечательно. Тут ведь и ремонта делать не надо — бери и заселяй. Значит, есть предложение — помочь нашему городу. Передать ему вашу гостиницу. Думаю, что примут с оценкой «отлично». Вам же строят новое здание! Поработаете месяц-другой на сценах домов культуры и по области… Заставим строителей поторопиться. Как вы на это смотрите, товарищи?
Молчание.
Овцов. Я вас плохо понимаю, Степан Богданович… Представитель. Александр Михайлович, дорогой, вы же новое учреждение открыли. Ведь какая мысль родилась! Чтобы работники культуры так помогли городу! Тут надо звонить в кинохронику, в газеты. Чтобы театр сам пожертвовал собой, такого история еще не знает. Театр был хорошо, но гостиница не хуже… Брусилов, покажите еще раз ваше чудо. Где она, стена?
Брусилов. Василий!
Голос Василия. Есть!
Брусилов. Василий — майна!
Голос Василия. Есть майна!
Что-то заскрипело наверху. Тяжело, со скрипом и скрежетом, убийственно медленно стена пошла вниз.
Дежурная. Не допущу!
Уборщица. Соня! У нас в чулане лом!
Лузин. А наши вещи? Там наши инструменты. Позвольте, мы из Воронежской филармонии. Нам выезжать отсюда или нет?
Представитель. Зачем выезжать? Живите!
Представитель поднимается на сцену, по-хозяйски осматривает помещение. Рядом с ним Овцов. О чем они говорят, не слышно. Скрежет стены и шум голосов.
Лузин. Маргарита, что ты плачешь? Это гостиница! Фима, собирайся на выезд. Мара, у тебя сегодня два концерта.
Из комнаты Дежурной вышел Захарьянц. Смотрит на чудо-стену, она неумолимо движется вниз. Михеев ищет выход.
Ассистент, растолкав всех, пробрался к Представителю.
Ассистент (Представителю). Щеголев, это вы?
Представитель. Что? Не понял?!
Ассистент. Это вы! Щеголев, это вы! Снимите парик! Не верьте ему!
Дежурная. Толенька, это ты? Ну, скажи, что это ты!
Уборщица. Он! Он!
Представитель. Что с вами, товарищи?
Ассистент. Снимите с него парик!
Уборщица (тянется к волосам Представителя). Держите его!
Представитель пытается увернуться, но поздно! Парик оказывается в руках Уборщицы.
Соня, слава богу, это Щеголев.
Дежурная. Толенька, родной, это ты!
На сцене шум, неразбериха. Стена медленно неумолимо движется вниз.
И наконец совсем скрывает от нас участников этой истории. Смолкают голоса.
Конец