В раскрытую дверь барака проникает лунный свет. Слабо светит лампочка. Александр спит. Анна разрезает пирог. Лора в новом вечернем платье, в руках сигарета и стакан. Стоит у двери, кому-то машет в глубине двора.

Лора. Что бы ты ни говорила, Анна, у европейских мужчин больше разнообразия в лицах. Азия вся на одно лицо. Даже индийцы, особенно если у них на головах чалмы… Как надо правильно сказать?

Анна. Чалмей…

Лора. Главное… я пьянею со страшной скоростью… Головные уборы индийского народа. Индийцы мне не нравились… Индийки хороши: на лбу серпантин. Бедные женщины, как им тяжело в век сумасшедших скоростей. На что надеяться? А хорошо бы поехать в Индию, слышь, Анька, покататься на слоне. Прийти в посольство, сказать, послушай, как тебя… Радж Капур, я хочу покататься на слоне в конечном итоге… Что тебе стоит, Радж… Конечно, можно напоить сторожа в зоопарке и покататься… Нет, придется напоить слона, иначе затопчет к черту… А эта мысль тебе нравится, Анна: покататься на пьяном слоне?

Анна. Сколько ж это бутылок ему потребуется? (Засмеялась.) А у меня был один… индеец… или кореец… Оттуда, в общем…

Лора. О! Ты роковая женщина, Анна, для всех народов мира. (Увидала кого-то, заулыбалась, вновь замахала рукой.) Это опять вы? У нас еще осталось, заходите… Смотри, Анна, еще один наблюдает. Юноша, в такие цветущие годы топчетесь на одном месте… У нас здесь не хватает молодого человека… Девушку зовут Аня…

Анна. Симпатичный-то хоть?

Лора. А черт его знает, кокарда только видна. (Громко.) В ваших жилах течет кровь, маэстро? Вас кличет дама! Пригласите ее к себе в кустик… Она пойдет, дурачок. Ну что ты скалишься, недоумок?

Анна. Кончай… не зарывайся.

Лора. Смотри, куда нас они поселили! Здесь дачницы выгуливают собак! Смотри, два бульдога… он и хозяйка… Гражданка, минуточку! Да-да, я вам. Не хотите ли поменяться с собакой сбруей? А вы поближе подойдите, тогда услышите. Который час? Мои часы остановились в полночь, а Герман не пришел… Герман – это очень красивый мужчина. Напрасно вы улыбаетесь. Вам знакомо это чувство? Ровно в полночь открывается дверь и входит очень красивый мужчина. Вы протягиваете ему руку для поцелуя, а он говорит: «Не надо, мадам, я понятой…»

Анна (хохочет). Будем тебя, паскуду, выселять…

Лора. Подожди, дорогая… вы не знаете, что сегодня на дороге? Все шоссе в кокардах… У вас симпатичная собака. Говорят, что собаки в конце концов становятся похожими на своих хозяев. Я раньше думала, только характером, теперь вижу – мордами тоже… Вызывай милицию… вызывай… Что я такого сказала?

Анна. Чего их вызывать, вон… они кругом.

Лора. Собачка… собачка… подожди. Я выпиваю этот бокал за тебя… все искала, за кого бы выпить. Будь здорова. (Выпила, достала новую сигарету.)

Анна. Хватит дымить… хрипишь уже, все сосешь…

Лора. У нас сегодня тоже праздник, поэтому я буду курить здесь.

Анна. Ладно уж… Катись к столу… Праздник. Буди своего. Здорово ты его, видать, погоняла… третий час спит. Он не умер там от твоих затей?

Лора. Пусть мальчик отдыхает… Милый, милый Сашенька. Он совсем не умеет пить… Можно сказать, что всю бутылку выпила я… Он сразу стал клевать носом… тихонько уснул… Я будить не стала.

Анна. Ну как, получился пирог? Я пекла. Валентина дала на нашу долю. Закусывай, паразитка…

Лора. Завтра начну тебя кормить. Ты мне расскажешь, какие блюда тебе больше нравятся. Купим свежего молока у колхозников, зелени.

Анна. И посадим ее ко мне на могилку…

Лора. Ты умирать собралась?

Анна. Шамкай, шансонетка… Дюймовочка. Буди давай своего шансонета. Какая зелень? Гроша, наверное, за душой нет… Ешь нормально! Клюет, как Дюймовочка… Не стесняйся…

Лора. Я не курица.

Анна. Не клюй тогда. Ну вот так, не подавись только…

Лора. Как ты меня до этого назвала?

Анна. Шамкай… а то все пьешь и дым заглатываешь.

Лора. Ты знаешь, кто такие паразиты, Аня?

Анна. Мне ли их не знать?! Работала в санэпидстанции – гонялась за ними… Зайду в дом, тараканы меня завидят – скачут, как бешеные, пощады не было.

Лора. Аня… паразитами называют буржуазию… крупную буржуазию.

Анна. Не знаю, я рабочая косточка.

Лора. Мы пролетарии, даже, можно сказать, люмпены… Нам нечего терять. Какие у нас цепи? Бижутерия…

Анна. Цепи-то при чем… Язык расплети сначала…

Лора. Тяжело с тобой, Анна. За парту тебя надо к черту посадить. (Поднялась, пошла к двери.)

Анна. Поели уже?

Лора. Почему я думаю о балете? Вспоминаю Большой театр… Ты говорила о тараканах, а мне представился партер, бархатные кресла, бриллиантовые серьги в чьих-то некрасивых ушах.

Анна. Ложись спать… рядом с ним. Бормочешь уже…

Лора. Я поняла… есть средство от тараканов, «Прима»… Какое слово потратили. (От двери.) Бонжур, товарищи… У вас сегодня учения? Да-да, я вас спрашиваю, что вы озираетесь? Провозглашаю здравицу между нашими полами. Передайте это вашим боевым товарищам… Что же вы отвернулись? Это невоспитанно. Мне просто интересно, почему вас так много? Хотите с нами выпить? Вы к какому роду принадлежите, юноши? Как вы в анкетах пишете свой пол? Ставите прочерк или вклеиваете благодарности по службе? Анька, еще один… Же… Ду ист… Что у вас сегодня? Вот вы нас игнорируете… поневоле приходится искать помощи на стороне… (Курит.) Анна, у тебя правда был индиец? Как он тебе?

Анна. Помню я, что ли?

Лора. Не знаю – не знаю… Что же они, чалму снимают в конечном итоге или как? Успела заметить?

Анна (напрягла память.) Был он студент.

Лора. Опиши-опиши… Худой был он? Скелет, наверное…

Анна. Прямо так, без мяса…

Лора. Колоссально… Чалма прямо на голом черепке?

Анна. Ага… челюсть бечевкой подвязал, чтобы не стучала.

Лора. Колоссально… А что ты такая грустная?

Анна. А чего веселиться? Девчонка из головы не выходит… Я ведь тоже такая была… Надеялась на свою красоту… музыку хотела.

Лора. Подожди… Один машет – зовет…

Анна. Ну, сходи…

Лора. Я же занята.

Анна. Может, он по какому делу?

Лора. Возьми бутылку, дай ему выпить – отвяжется.

Анна. Пустая она, сама же выпила все! Послушай – за пупком плещется… (Выходит.)

Лора (подходит к койке, на которой спит Александр). Саша… Сашенька… Вставайте, дружок. Вам давно пора. Вы просили вас разбудить через полчаса. Вы спали три – три с половиной. Что такое? Вы меня не узнаете? Сон приснился беспокойный?

Александр. Лора…

Лора. Да, милый, это я. Скоро ночь кончится… Хочешь опохмелиться? Ничего нет… все за пупком… прости.

Александр. Я заснул?

Лора. Да… А засыпая, вы шептали: «Полчаса, только полчаса». Но я решила не будить вас. Вы действительно устали и хорошо сделали, что приехали сюда… Отдохнете в покое… Я сниму что-нибудь поближе к вам. Мы будем встречаться и разговаривать. Вы мне расскажете о новых веяниях в науке.

Входит Анна. Оглянулась, помедлила, подошла к Лоре и Александру.

Анна. Слушай… парень… тебя куда-то деть надо. Ну что смотришь? Ищут там ненормального. У меня спросили, я сказала – ходил вокруг, потом ушел… Спрашивали: худой, высокий, по приметам ты…

Александр. Так я пойду им покажусь. Зачем прятаться.

Анна. Не ходи… Пробегут с огнем – они никого искать не будут… Сиди тихо, сюда они не придут…

Лора. Что ты им сделал такого?

Анна. Сумасшедший на дороге… в такой момент. А вдруг он погасит факел? Им же всем кранты! Понятно, кукла, почему их вокруг много?

Лора. Сашенька, я за вас боюсь. Вам ничего не будет за это?

Александр. За что?

Лора. Я виновата… задержала вас. Ты не ругаешь меня? Если тебя арестуют, я пойду с тобой… объясню… что ты вел себя как интеллигентный человек, не мог оставить женщину одну.

Анна. Ладно тебе скулить-то! Который со мной говорил, его послали наш барак посмотреть. Про нас тут такой слушок идет, что он со мной за пять метров разговаривал и голову отворачивал. Думал, мы заразные. Нам лучше – гостей меньше. Так что тут никого не будет. Переждете – и все дела… Слушай-ка, ты вот научный работник… все время бьюсь над одной загадкой. Мне как-то рассказывали, что мужчина может родить через кесарево свечение… Романтика, конечно, прежде всего, но какие есть законы?

Александр. Я не понял предмета?!

Лора. Господи! Как мне все это нравится! Сашенька, вы – чудо.

Анна. Предметы я не знаю, какие нужны… какие предметы?

Александр. Надо с биологами вам поговорить… с врачами…

Анна. Надо, конечно… с биологами.

Лора. Сашенька, а вот непорочное зачатие – это что такое, с точки зрения науки?

Анна. Когда муж с женой… никакого порока.

Лора. Так сказано, вообще без мужчины… птица с ней была.

Анна. Смотря какая птица… Раньше, может, знаешь какие птицы были!

Александр. Мне кажется, она была несчастной проституткой… Ребенок с рождения рос в нищете… среди калек, наверное, сам больной. Видел каждый день только страдания и боль… Всего-то он просил у людей… милосердия и доброты. Мир всегда был жесток и несправедлив. Сильные угнетали слабых… А он взял и придумал несчастным о том, что… потом… после страданий наступит благодать. Иначе ведь совсем тяжко. Здесь мучения и там ничего.

Анна. Подожди, а кто, ты говоришь, была проституткой? Прости меня, Господи.

Александр. Мария… Святая Дева, Мария.

Анна. Змей проклятый… подлюга!

Лора. Анна!

Анна. Да я тебя сейчас сдам пойду! Тьфу тебе в рожу! (Плюнула.)

Лора (вскочила). Ну идиотка! Уйди…

Анна. Тьфу! Подохни на месте! И ты, сучка, слушаешь его, раскрыв поддувало!

Лора. Он сказал, что думает наука…

Анна. Ты не трогай ее, Царицу нашу Небесную. (Плачет.) Это нас здесь насилуют! У меня знаешь, сколько бывало за ночь? Иглой кололи, чтоб я шевелилась… Она там меня встретит… Чистая… воды даст отмыться… Никого у Нее не было никогда – ни одного!

Александр. Ее назвали Святой за страдания!

Анна. Не страдала Она! К ней ангел спускался…

Молчание.

Лора. Ты что плюешь на людей?

Анна. Сама не знаю. Да я не заразная… не бойся… А что такого особенного? Пусть и он в меня плюнет. Или ты… Хотела тебе, худой, отрезать пирога… теперь не дам, лучше выброшу.

Лора. Сашенька, возьмите мой. Простите, мы чуть-чуть пьяны. Анна очень экспансивна. У нее трудная судьба.

Анна. Никакая не трудная… Мне все дали, что всем положено. В школе учили бесплатно… Я активная была… пела-танцевала. Никого тут винить не надо. Работы у меня всякие были… Захотела – поваром, пожалуйста. На железную дорогу никто не препятствовал. Сама! Сама всему виновата! Мне мать говорила: не уезжай из дома, из гнезда не вылетай… А я – на стройки. Крайний Север… Дальний Восток. Писала: «Мама, работаю крановщицей». А сама уже гуляла. Когда здоровье было, знаешь, какие деньги зарабатывала? Я там ведь пить начала. А поначалу думала – найду свое счастье! Всю молодость по общежитиям… Но люди мне всегда помогали. Детей лишили… кормят… воспитывают… одевают. Может, если я доживу до этого времени – увижу, как они вырастут. Думаешь, я к ним пойду? Я только в щелочку буду смотреть.

Лора. Зачем же плакать, Анна? У нас получается интересный вечер… Мы можем спорить, не соглашаться друг с другом, но не надо ссориться. Я покажу вам маленький номер… У меня в руках пустая бутылка. (Ушла в комнату, вернулась, держа руки за спиной.) А сейчас какая? (Протянула новую бутылку.)

Александр. Это… прекрасное вино.

Анна. Лорка, так и мы теперь посуду сдавать не будем!

Лора. Как говорят французы: «Прошу разлить». Она у меня была все это время в сумке. Это наше крымское вино… А мы пили «Перцовую».

Анна. «Перцовая» – мой трофей.

Вошла Мария, стоит у двери.

Смотрите, кто к нам пожаловал!

Мария. Ну, как у вас тут?

Анна. У нас карнавал в честь сбора урожая.

Мария. Все те же лица… Есть попить чего-нибудь?

Анна. Знаешь картину Репина «Не взяли»? Уважала бы ты старших – с собой принесла бы с барского стола…

Мария. Тетка… воды простой… попить… (Хромая, с трудом добралась до ближайшей койки. Села.)

Анна. А что это ты захромала? Танцевала там…

Мария. Бальные танцы… (Застонала, легла.)

Анна (торопливо подошла). Стоило ехать… дура чумовая… (Стоит, смотрит.) Болит? Где больно-то? Смотрите, она же в крови вся…

Подошли Лора и Александр.

Они что, били тебя?

Мария. Выпрыгнула на ходу. Эстакаду проехали. Я говорю: «Остановите… укачало». Клара смекнула: «Нет, говорит, едем дальше…» Ну я на повороте ткнула одного локтем в рожу, а сама в кювет!

Анна. А они?

Мария. А что они? Кругом машины милицейские…

Анна (весело). Уронили такую девушку и не подобрали!

Мария. Воды… попить…

Александр. У нее же кровь идет… Рана большая.

Анна. Ладно… молодая – заживет. Принеси-ка ей вина, худощавый.

Мария. Нет… воды. Мне пить хочется…

Анна. Выпей, оно хорошее, не мое – это на пользу.

Александр принес вина. Мария выпила.

Лора. А как ты добралась?

Мария. Самосвал взял…

Лора. А ведь у нее может быть перелом ноги. Анна, это не шутки.

Молчание.

По всем признакам похоже… Ноге больно?

Мария (тоскливо). Больно… Мне в город надо…

Анна. Какой город? Лежи.

Мария. Поеду… Надо с первой электричкой уехать.

Анна. Ты проехалась уже…

Мария. Ребенок у девочек в общежитии. Им на смену утром… Они его сдадут – подумают, я подбросила.

Лора. Не пустят тебя в город – везде перекрыто… документы спрашивают.

Мария. Заткнись, ладно.

Лора. Грубая девочка, послушай старших – лежи. Не вставай.

Молчание.

Александр. Ей помощь нужна… У нее кровь ведь идет…

Анна. Сходить, что ли, к Валентине за бинтом?

Александр. Ей врач нужен… хирург.

Молчание.

Анна (тихо). Маша, ты как?

Молчание.

Забылась… Господи… Я чего-то переживать стала… действительно, не дай Бог… смотри, накапало сколько…

Мария открыла глаза, потом закрыла опять. Молчание.

Скулит, слышите…

Молчание. Александр закончил перевязку. Стоят, смотрят на Марию.

Александр. Я пойду, тут нужен врач… Можно сказать внизу, чтобы съездили к нам… Там всегда есть дежурный. Ее надо в больницу.

Лора. Нет, тебе нельзя… Сашенька, они тебя потом не отпустят.

Александр. Ерунда.

Анна. Давай, правда, я схожу… Лишнего шума не будет.

Лора. Я тоже могу…

Александр. Вы не знаете дороги. В темноте заблудитесь. Я не первый раз здесь. Лучше будет, если пойду я…

Лора. Там все так возбуждены… Я за тебя боюсь.

Молчание.

Анна. Смотрит на нас. Глядите – улыбается. Что ты веселая такая? Разбила жизнь, как пустую бутылку…

Мария (тихо). А надо бы сдать, да?

Молчание.

Анна. Иди… худой, меня они не пустят со двора… А тебя арестуют и вниз сведут. Там, у эстакады, скажешь Николаю, что Мария здесь. Расскажи все. Остальное, как говорится, на его совести…

Мария. Не надо.

Анна. Ты лежи.

Мария. Дяденька, не зови сюда никого, пожалуйста.

Анна. Он бугай здоровый…

Александр. Я его знаю… видел здесь.

Мария. Просят – не надо! Не надо! Не надо.

Анна. Не вставай.

Мария. Я отдохнуть зашла, утром уеду. Никого не надо. Я сама. Подохну – не ваше дело. Ребенок там.

Анна. Куда ты теперь с ним? Пусть лучше… сдадут его. Потом найдешь.

Мария. Дура я… поехала сюда. Дура… дура…

Анна. Понимаешь, Лора, она приехала. Ждала чего-то. Хотелось по-человечески, понимаешь, надеялась…

Мария. Если… положат в больницу, Анна, я скажу, где он был, у кого, запиши адрес.

Анна. Ладно. Иди, худой.

Мария. Подожди! Воды… дяденька, воды помыться. Аня, я грязная. Пусть принесет помыться. Я грязная.

Анна. Чего она опять?

Лора. Ты совсем не грязная, Маша.

Мария. Хочется. Жалко вам воды?

Анна. В ведре. Вода дождевая у двери.

Александр принес ведро. Аня помогла Марии подняться. Лора – раздеться.

Мария. Дядя… отойди…

Анна. Ладно, ты ему в дочери годишься. (Умыла ей лицо, плечи.) И здесь ссадина… Во всю спину… Где кофта? Вытряхну давай.

Лора. Выбрось ее. (Достала из сумки свою.) Возьми, примерь.

Мария. Ничего себе, личит. Не жалко?

Анна. Спасибо скажи.

Мария. Лора, у тебя раньше заколочка была красивая, дай поносить. У тебя тушь есть? Моя в чемодане осталась.

Лора (достала коробку). Возьми… открой. Это тени. Хочешь, золотые веки сделаю?

Мария. Сделай и курнуть дай сигареточку.

Лора дала сигарету, зажгла зажигалку. Молчание.

Анна. Иди, худой, может, повезет – тихо проскочишь…

Александр. До свидания, Лоран…

Лора. Подождите, я пойду с вами… Скажем, что мы оба из сумасшедшего дома. Они поверят. Мне ведь действительно пора туда ложиться… Сашенька, я вас теряю… Я вас теряю навсегда. (Целует.)

Александр. Мы встретимся. Навестите меня… Здесь недалеко.

Лора. Может быть, вы когда-нибудь придете в цирк, поднимете голову и увидите меня… Вам не было скучно со мной?

Александр. А вам со мной?

Лора. Не обижайтесь… что мы с тобой просто так… Я была не против, ты сам заснул. Кто знает, может быть, еще встретимся… Не вспомнишь ведь меня тогда? Я – Лоран, воздушная эквилибристка…

Александр. В этом нет сомнения…

Лора. Прощай, шансик… (Обняла его.)

Входит Клара  – подавленная, мрачная.

Клара. Оторвись…

Лора. Не надо его. Хочу тебе сказать спасибо…

Лора. Входи, Клара.

Анна. Опять… явилась! (Марии.) Ты лежи… Они сами разберутся.

Клара. Спасибо тебе за все, Лора.

Лора. За что, Клара?

Клара. За то, что ты такая крыса, Лора.

Лора. Мы здесь не одни, Клара.

Клара. Я вижу. Я на один глаз только ослепла. Видишь, каким Бушуев наградил китайским фонариком? Я что тебе наказывала? Бушуев стер язык, пока Овсянникова уговорил… Багажник консервов… вина столько, не то что летние – зимние Игры кантоваться можно. Знаешь, за что меня Бушуев бил?

Лора. Не надо, Клара, пожалуйста…

Клара. За бензин. Он нынче в цене. А мы туда-сюда гоняем.

Лора. Клара, я тебя прошу, ты слышишь?

Клара. Я слышу… Он мне одно ухо только повредил. Другое оставил. Я говорю, мы гоняем туда-сюда за тобой… Ты гулять надумала, мышь полевая? С этим, что ли?

Лора. Давай выйдем, Клара.

Клара. Куда ты надумала выходить? Вещи собирай быстрее. Может, успеем, дорогу вот-вот перекроют.

Лора. Я не поеду… Прости, пожалуйста, я не могу.

Клара. Я смеюсь страшным хохотом! Если ты не могла… надо было раньше говорить. Поздно ломаться, мочалка… Дорогой, отпусти ее – не накликай беду, пока тебя не вынесли пополам…

Лора. Девушка внезапно бредит…

Клара. Я же сказала, ждите письма, товарищ.

Александр. Спасибо… я жду всегда.

Клара. А лучше телеграмму… в тумане.

Лора. Идите, Саша, вы собирались…

Александр. Да, в тумане лучше всего.

Лора. Клара, я не поеду.

Клара. А ты тут с кем останешься, интересно? Ну что ты уши развесил? Что она тебе наговорила?

Анна. Заткнись! Твое какое дело? Опять мутить начала. Ей плохо стало… Иди быстрее…

Клара. Кому это? С ней еще у меня разговор впереди!

Александр пошел к двери.

(Резко остановила его.) Стой! Думаешь, она артистка? Что она плела про бабушку, что она у нее испанка? Дедушка… авиаконструктор… У нее не было никакой бабушки. Ее мать приблудная. Всю жизнь по углам… Это же Лорка! Ее же каждый куст знает на побережье… Бушуев Овсянникову обещал для карманного пользования…

Анна. Убью! Из-за нее все! Чем бы ее пришить… Дайте что-нибудь!

Клара (вдруг выхватила из кармана флакон). Стоять! Всем… Стоять! (Идет к Анне.) Ты кого убить собиралась? Стой! Не шевелись!

Анна замерла.

(Подошла к ней.) Сейчас плесну – никакая «скорая» не поможет… Ну-ка повторяй за мной. (Обернулась.) А ты стой здесь! Если кто хоть шаг сделает… Я ей рожу сожгу. Повторяй за мной: «Лорка… самая последняя дешевка…»

Молчание.

Повторяй, я сказала, дура.

Анна (тихо). Лариса…

Клара. Говори быстрее. Троячок попиваешь? Или на эликсире настаиваешься? Здесь покрепче будет… настоечка.

Анна. Думаешь, испугаешь меня?

Лора (кричит). Скажи… Аня… говори…

Анна. Не будет.

Лора. Клара, подожди – я еду! Я еду!

Клара молча спрятала флакон. Достала из сумочки другой.

Клара. Возьми пузырек, Аня. Духи это… Я с собой всегда беру несколько флакончиков. Пустячок… рублевый, а народец к тебе повнимательней.

Лора. Аня, отойди от нее.

Анна. Ну что, испугалась я тебя? (Весело.) Мне рожа-то больше не нужна, уключина ты ржавая.

Клара. О чем ты? Господь с тобой… Возьми духи. Там точно такие. Я шутила, а ты не поняла. Доверчивая девушка какая…

Молчание. Лора собирается.

Тебе помочь, Лора?

Лора. Спасибо, Клара. Я уже… готова. Сейчас.

Александр. Прошу вас… позвоните. Вот здесь я написал свой телефон.

Лора. Не надо… Сашенька. Я не позвоню.

Александр. Прошу вас… позвоните. Квартира коммунальная, у нас два Александра, попросите Иллиади.

Лора. Ты тот самый… грек?

Клара. Быстрее давай, быстрее!

Лора. Доктор… дорогой кандидат. (Засмеялась.) Лауреат Нобелевской премии Александр Иллиади. Прощай, шансик, прощай… А правда – хорошо было бы. (Смеется.) Под куполом Лоран Иллиади! Все, Клара, идем… Только пусть он выйдет первым. Иди, Сашенька… Торопись… Бог тебе в помощь.

Александр выходит.

Сейчас… Клара… подожди. Анна, вот возьми немножко денег.

Анна. Да ладно. К чему мне? Пропить разве только…

Лора. Мария… Эту косметику я тебе оставляю. Юбки две тебе будут, наверное, коротки – ничего, у тебя красивые ножки. Потерпи… тебе скоро помогут.

Мария. Спасибо…

Лора пошла к дверям. Вошла Валентина. В руках две большие дорожные сумки. Оглядела всех.

Валентина. Все в сборе. Лоран здесь… Клара…

Молчание.

Анна. Валя, туда посмотри…

Валентина. Вижу – Мария.

Анна (невесело). Ну что? Может, перекличку провести? Девки, построиться в шеренгу!

Валентина. Как пирог мой, понравился?

Анна. Да мы о нем забыли! А как лейтенанту, Коленьке?

Валентина. Все подмели.

Анна. Ну чего врать-то? Они ж с поста не отлучались.

Валентина. Туда я снесла. Остальных угостила.

Клара. Слушай… ты что, мои сумки сюда принесла?

Валентина. С приветом я их принесла от кавалеров… Последнюю ихнюю машину пропустили к городу. Все! Дорога теперь пустая… всех прочь долой. (После паузы.) Такая стоит тишина… (Торжественно подняла руку. Слушает тишину.) Давно такой не слышала. Птицы и те, кажется, притихли – никого.

Молчание.

Значит, что Бушуев просил всем… кроме нецензурных выражений… Магнитофон он забрал на покрытие расходов… Остальное – мат-перемат… что вы такие-сякие-эдакие, чтобы в Москву не показывались, иначе… в общем – мат-перемат. Ну вот, поехали ваши соколики.

Лора (от двери). Я давно готова, Клара.

Клара (мрачно). Подавать тебя некому… сосиска. Готова ты… Готова ты…

Валентина. Стоп! Вы пока отсюда? До моей команды из помещения не выходить. Только колонна подойдет, сверху, с косогора можно будет посмотреть. Все стоять будут кучно. За вами смотрят, не волнуйтесь. Шага в сторону не сделаете.

Анна. Валя… беда с девкой…

Валентина (громко). Никто выходить не должен! Такое распоряжение! Привет вам всем от Клепова. Внизу он… проведает еще.

Вдруг с койки Марии донеслось негромкое пение.

Мария (поет).

Валентина. У вас здесь весело… Напитки. Песни. Ухажеры только разбежались. А где же этот-то… дурачок? Тут он обретался… Аня, ты староста или кто?

Лора. Девочка, может быть, сломала ногу…

Валентина. Сейчас я посмотрю… Анна, сними лампочку, посвети…

Клара (роется в сумках). Все перерыл, сволочь…

Анна. Валя, ты пожарная, а ей врач нужен.

Валентина (подошла). Посвети. Тебе что сказано?

Анна сняла лампочку, подошла к койке Марии. Пауза.

Все поешь, певица?

Мария. Это что еще? Да, пою… Пожалуйста, не беспокоить.

Валентина. Ох! Возни мне будет с вами… Которая нога?

Мария. Аня… Лариса… Какой я сон видела! (Смеется.) У нас была баба… очень скупая… Она детей не рожала, чтобы убытка своей казне не делать. Есть такие стервы… У нее был муж, на всю деревню работал… Она его внаем сдавала… не производителем, как ты, Анна, решила… а погреба там рыл… сенокосы… Так она его на столбы загнала. Она надумала самогон в стиральной машине гонять, на центрифуге… А техника энергии просит, а электричество со счетчиком связано. Она съездила в район, выменяла когти на сметану. (Смеется.) Честно говорю… Мы с девками шли с танцев по бетонке… К деревне подходим, сначала показалось – звезда зажглась. Потом поближе, Катька Аникеева как заорет: «Космонавт!» Мы как рванули к нему!

Анна. Ты чего, Мария?

Мария. Он высоко, бедный, залез… в когтях… И что-то, видно, не туда воткнул… Трясется, серебрится, как ангел… Его к утру только сняли… С тех пор он весь как маятник – туда-сюда. Так, знаете, она и это приспособила. Кто капусту квасит, она его туда приводила… нож в кулаки завязывала и сажала. Он, как машина: чик-чик-чик…

Анна. К чему ты рассказываешь это?!

Мария. Она на нее похожа… Лицо такое же точно почти.

Молчание.

Валентина. А чего ж ты плачешь тогда?

Анна. Так… больно ей! Не видишь, что ли?

Мария. А звали мы, знаете, ее как? Могила! У нее фамилия была Могилева…

Молчание.

Валентина (тихо). Перелом… Смотреть не надо…

Молчание.

Пришла беда – отворяй ворота… Что еще будет? Окурки! Окурки кругом… Пустила вас, зараз, на свою голову! Сказано было – не курить! Анна! Анна!

Анна. Что? Не ори на меня…

Валентина. Бутылки убрать! Окурки, все за дверь… Завтра сдам под надзор… Там вы попьете, там вам нальют… Сброд! (Кларе.) Что развалилась, кувалда? Встань, подбирай мусор…

Клара. Где-то у меня духи были? «Наташа» назывались.

Валентина. Где дурак? Дурак здесь был! Анна…

Анна. Не дурнее он тебя…

Валентина. Пьяные! Пьяные все… Сейчас я вам Клепова сюда вызову – запоете тогда!

Анна (возбужденно). Кто пьяный? Я даже не захорошела! Пьяной я считаюсь, когда перехожу на четвереньки. Ты у своего сына спроси… Коля, скажите вашей матери…

В дверях стоит Николай.

Подтвердите… что меня сейчас надо считать трезвой.

Молчание.

Помните, как я с вами познакомилась? Лариса… так это, значит, запомнилось. Площадь у Савеловского вокзала… Пересекаю не на четырех ногах, а на трех – в одной руке держу сетку с морским окунем и бутылкой портвейна. Иду по клавишам… слежу, чтобы не сбиться… Иначе, если наедут на переходе, – мое преимущество будет… лечить будут за счет шоферов. Машин кругом – ужасно… народ по переходу несется – туда-сюда… Иду, как сквозь бурелом. До половины прошла дистанцию – вижу… на другой стороне стоит хлебоуборочный комбайн… Двери для меня открывают. А мне – ни вправо, ни влево… Не то, что собьют – закатают… Так по клавишам до них и дошла. Тогда с Николаем познакомилась… Помните, Коля?

Молчание.

Лора (подошла). Скажите, где сейчас… этот… человек?

Николай. Кто? Какой?

Лора. Сумасшедший.

Николай. Увезли…

Лора. Я поняла – спасибо…

Молчание. Николай подошел к койке Марии.

Валентина. Кончится мероприятие – отвезу ее в больницу… к нам…

Николай. Отойди… Все уйдите.

Валентина. Подумай… Вернись на пост… В тюрьму пойдешь из-за нее.

Николай. Мое это дело. (Сел на койку Марии, молча смотрит на нее.)

Валентина. Ну, тогда… своя у тебя судьба. (Ушла к двери и там первой услышала едва уловимый гул.) Есть… появились.

Лора (у двери). Смотрите! Смотрите!

Анна (подошла к ней). Где?

Лора. Не туда смотришь… Далеко… огоньки… видишь?

Анна. Те, что ли, голубые?

Лора. Клара, посмотри…

Анна. Во-во… теперь вижу. Мелькают огонечки… мелькают… Мать моя… лента-то какая! Сколько же их там? Смотри, все тянутся… смотри…

Лора. Клара! Видишь?

Клара (подошла). Ничего идут… красиво.

Николай (тихо, Марии). Потерпи… Они скоро пройдут… сейчас. Материн мотоцикл здесь. Я тебя отвезу… больница недалеко.

Мария. Уходи! Иди туда, я подожду…

Анна. Коля, ты брось! Не мучай себя! Ты не можешь… не должен. Тебе там быть надо… Иди, Коля, иди.

Мария. Да, иди-иди, Коленька… Спасибо, спасибо…

Николай. Все! Я с тобой…

Молчат. Смотрят.

Анна. Мария… так отлично… там… Огней столько, огней… А где сам-то огонь? Не видно…

Клара. Далеко еще.

Молчат. Смотрят.

Анна. Валя, а нам спуститься можно? Отсюда ничего не видать…

Валентина молчит.

Лора. Исчезают… Куда они исчезают?

Клара. Повороты там.

Анна. Смотрите – народу на холмах сколько!.. Те теперь вперед побежали… Гляди, а эти вниз… Им можно, а мы что? Хуже остальных?.. Я, например, пойду – пускай меня потом судят! Я женщина, какой им от меня вред?

Лора. Анна, если ты пойдешь – возьми меня.

Клара. Я и спрашивать не буду никого!

Валентина (тихо). Вместе все выйдем… сказала вам.

Анна. Может, ее возьмем… на руки… Когда еще увидит такое? Мария, не обижайся на нас, если мы сходим? Все равно пока тебе ждать здесь… Дороги закрыты…

Мария. Идите… И так я вас… замучила.

Анна. Лады. Главное, чтобы у тебя ничего серьезного не было.

Лора поцеловала ее.

Мария. Идите. Расскажете потом…

Анна. Слышишь, гудят… слышишь?

Замолчали. Откуда-то снизу, еще отдаленно, но уже нарастали, приближаясь, звуки колонны. Уже можно было различить отдельные, предупреждающие команды, тонкие сигналы сирен.

Лора. Клара, открой бутылку шампанского! Открой…

Клара. Ради такого – можно. (Сорвала пробку.) Давайте в кучку, девочки. Подходи, хозяйка. Шампанское это продают на золото. Иди отведай…

Валентина. Пейте сами.

Анна (подошла со стаканом к Марии). Возьми… пригуби из моего.

Мария. Спасибо… Аня. Мне хорошо…

Анна. Договорились с ним?

Мария. Договорились.

Анна. Слава Богу… обойдется… и у тебя. Ты будешь счастливая, Машка. Чует мое сердце… Останешься с ним. Он не бросит тебя. Ты одна будешь из нас счастливая, Маша… доченька, дочка…

Мария. Ну… иди… иди, Анна.

Лора. За что будем пить, сеньоры?

Анна. Как? Чтобы наши победили…

Лора (плачет). Да… конечно, за наших.

Анна. За ребят… Чего плачешь, кукла? Все равно наши парни… лучше… всех. Наши ребята… соколы… их побить нельзя. Никакие индийцы… Мы, может, через это страдаем, оттого, что они у нас такие… хорошие. Мы же любили их всегда… За победу наших орлов!

Женщины выпили.

Валентина (от двери). Вон… где уже… собирайтесь.

Лора (подбежала к двери). Они!

Клара (подошла). Ну вот, теперь близко.

Лора (кричит, машет рукой). Эй, привет! Привет!

Клара (смеется). Что ты машешь? Видят они тебя, что ли?

Валентина (твердо). Все пошли. Идите за мной. (Выходит.)

Анна. Бежать надо… не успеем… будем им в спину смотреть.

Клара. Успеем. (Выходит.)

Анна (кричит). Ура! Ура! (Зовет.) Маша!

Лора (кричит). Привет! (Выбегает.)

Женщины вышли. В бараке остались Мария и Николай. Шум машин, крики людей приближались, становились все отчетливей.

Николай. Потерпи. Они уже близко… Огонь хочешь посмотреть?

Мария. Огонь? А мне не интересен ваш огонь. Мне Лариса зажигалку подарила!

Николай. Мария!

Мария. Коля… не Мария ведь я. Я Манька-оторва. Правильно твоя мать говорит. Уйди быстрее, Коля, ты еще успеешь! Я тебе несчастье принесу.

В открытую дверь барака видно было, как далеко внизу, слепя огнями, играя синими и красными мигалками, промчались далеко внизу первые машины сопровождения. Их встретили криками ждавшие на холмах люди, и с каждой новой машиной крик этот нарастал.

Николай. Пойдем…

Мария. Нет! Пусти… Нет!

Николай. Ты что? (Пробует поднять.) Ты чего в койку вцепилась?.. Отпусти пальцы – пальцы брось. Ну лежи… я койку поволоку! (Пытается сдвинуть койку.) Привинчены они! Привинчены они! (Присел, пытаясь оторвать койку от пола. Потом еще, напрягаясь, хрипя, еще.)

Мария (вновь впадая в забытье). Коля… ребенок остался…

Николай. У кого он?

Мария. Анна знает.

Николай все-таки поднял ее, понес из барака. Женщины стояли в стороне, одни на крутом склоне холма. Синие дрожащие огни проносились по их лицам. Где-то уже совсем близко взлетали вдруг восторженные крики людей, и этот нарастающий гул поглотил звуки движущейся внизу колонны. Анна не выдержала, побежала, что-то крича, размахивая руками, потом остановилась, плача от восторга, провожая колонну, и подняла руку. Лора стояла неподвижно, только жмурилась от ярких полос света, проносившихся по ее лицу. Клара, казалось, была мрачна и угрюма, но и она не смогла сдержать громкий, звериный крик, так ей хотелось, чтобы ее услыхали те, кто бежал внизу. Валентина видела, как Николай вынес Марию, но не тронулась с места. Мария, обняв Николая за шею, пыталась разглядеть, где же среди электрических огней был тот, живой, тот, что более всего на свете хотели сберечь и донести. Они смотрели на нескончаемую вереницу машин, на людей, бегущих вслед за ними по холмам, они все поворачивали и поворачивали головы туда, где за темной равниной угадывался огромный город, край которого, казалось, был им виден в светлой полосе восхода, осеняющего утреннее небо, на котором догорали последние утренние звезды.