В «восстановлении конституционного строя в России» добровольно приняло участие более десятка стран. Деникин вспоминал, что «при главном командовании Юга были аккредитованы представители следующих стран: Англии, Бельгии, Болгарии, Греции, Италии, Польши, Румынии, Сербии, США, Франции и Японии»1645. Можно добавить сюда австралийские и финские войска, входившие в состав интервенционистских сил на Севере. Хотя численность интервентов была относительно невелика – всего около 30 тысяч человек.

Численность интервентов1646

В Сибири Архангельск и Мурманск Крым Туркестан и Баку

Англичане 1,5 13,1 5 и 1

Американцы 8,5-9 4,8

Итальянцы 1,5 1,3

Канадцы 4

Сербы 1,3

Французы 1,1 2,3 45*

Чехи 35-60

Японцы 60-80

* Совместно с греческими, польскими, румынскими и сербскими отрядами.

** Данные разных таблиц в настоящей главе могут не совпадать, поскольку они далеко не полные; указано лишь то, что удалось найти.

Основной военной силой интервенции стали не солдаты «союзников», а вооруженные ими белогвардейские армии. В июле 1919 г. в британском парламенте был сделан запрос правительству по поводу английской политики по отношению к большевикам. Военный министр Черчилль дал следующие разъяснения: «Меня спрашивают, почему мы поддерживаем Деникина, когда первый министр (Ллойд Джордж) придерживается мнения, что наше вооружение было бы актом величайшей глупости. Я отвечу парламенту с полной откровенностью. Когда был заключен Брест-Литовский договор, в России были провинции, которые не принимали участия в этом постыдном договоре, и они восстали против правительства, его подписавшего. Позвольте мне сказать вам, что они образовали армию по нашему наущению и, без сомнения, в значительной степени на наши деньги. Такая же помощь являлась для нас целесообразной военной политикой, так как, если бы мы не организовали этих русских армий, германцы захватили бы все ресурсы России и тем ослабили бы нашу блокаду». Здесь Черчилль был прав только в том, что Белое движение было основано только благодаря помощи английского и французского правительств. В остальном У. Черчилль откровенно вводил парламент в заблуждение. Во-первых, никаких ресурсов немцы не захватили, даже в условиях когда большевикам пришлось обороняться с двух сторон: с одной – против немецкого наступления, а с другой – от интервентов и белогвардейцев. Брестский мир стал поводом для начала интервенции, а не его причиной. Во-вторых, массированная помощь Англии и Франции белым армиям, в том числе Деникину, началась уже после окончания Первой мировой войны.

Впрочем, новый повод для продолжения интервенции был найден очень быстро: помощь русскому народу в восстановлении порядка и устранении хаоса и анархии. 1 декабря на совещании руководителей союзных стран маршал Фош заявил: «Несколько сот тысяч американцев… действуя совместно с добровольческими отрядами британской и французской армий, с помощью современных железных дорог могут легко захватить Москву. Да и, кроме того, мы уже владеем тремя окраинами России. Если вы хотите подчинить своей власти бывшую русскую империю, чтобы дать возможность русскому народу свободно выразить свою волю, вам нужно только дать мне соответствующий приказ»1647. Однако американцы не дали нескольких сот тысяч солдат, а красные оказали яростное сопротивление «20-30 тысячам европейцев», впрочем, как и местное население, не увидевшее в них своих освободителей.

Поэтому наиболее существенной частью интервенции стала материальная и моральная помощь «союзников» белым армиям, националистическим, сепаратистским, «зеленым» и прочим группировкам. Поддержка отличалась взвешенным расчетом и целенаправленным характером. Когда к концу 1918 года Деникину удалось объединить антибольшевистские силы на юге России, Запад стал достаточно щедрым. «…С февраля начался подвоз английского снабжения. Недостаток в боевом снабжении с тех пор мы испытывали редко. С марта по сентябрь 1919 г. мы получили от англичан 558 орудий, 12 танков, 1 685 522 снаряда и 160 млн. ружейных патронов. Санитарная часть улучшилась. Обмундирование же и снаряжение хотя и поступало в размерах больших, но далеко не удовлетворяло потребности фронтов (в тот же период мы получили 250 тысяч комплектов). Оно, кроме того, понемногу расхищалось на базе, невзирая на установление смертной казни за кражу предметов казенного вооружения и обмундирования, таяло в пути и, поступив наконец на фронт, пропадало во множестве, уносилось больными, ранеными, посыльными и дезертирами…»1648 С другой стороны, как пишет А. Егоров, «если принять во внимание, что все белые армии юга России по своей численности не достигали 85-90 тысяч, то, даже учитывая значительную текучесть армии (дезертиры, пленные, больные, раненые и убитые), все же снабжение армий юга России можно считать вполне удовлетворительным…»1649

Поставки оружия западными государствами белым армиям 1650

Колчак Деникин Юденич Врангель Чех. корп. Польша

Винтовок, тыс. 1 000 630 65 50 100 500

Пулеметов до 8 000 5 000 500 н/д 120 3 000

Орудий 800 ок. 2 000 60 200 22 2 000

Танков 200 42 6 13 н/д н/д

Аэропланов 400 до 300 6 30 н/д 261

Обмунд., тыс. ок. 400 250 н/д н/д н/д н/д

И это не считая вооружения и полного обеспечения армий, сформированных интервентами на севере России - до 30 тыс. человек. Кроме того, союзники вооружали националистов и сепаратистов на Украине, Кавказе, в Средней Азии, вооружали разные банды, в том числе атаманов Калмыкова и Семенова (7,5 тыс. винтовок, 50 пулеметов, 11,5 млн. патронов). При этом зачастую все эти разномастные формирования воевали не столько против большевиков, сколько друг с другом. Интересно, что тех, кого предполагали финансировать союзники, в частности Раду и Всевеликое Войско Донское Краснова, материально поддерживали и немцы 1651 .

Сопоставление численности белых армий, которую мы приводили в начале книги, с объемами поставленного им «союзниками» вооружения говорит только об одном – белые армии существовали исключительно за счет помощи «союзников», т. е. фактически в материальном плане были наемными армиями. Французы даже предложили, чтобы их офицеры возглавляли русские части; правда, здесь Деникин не выдержал, он писал генералу Вертело: «Идея формирования бригад из русских людей с иностранными офицерами, подчиненных исключительно французскому командованию, не может быть популярна, так как она идет вразрез с идеей возрождения русской армии, во имя чего борются лучшее офицерство и наиболее здоровые элементы страны»1652. В то же время на Севере англичане экспериментировали со Славяно-британским союзным легионом.

При оценке материальной помощи интервентов мы не касаемся мотивации Белого движения, какие бы благородные цели оно ни преследовало. У белых мотивация была своя, но своя, с их точки зрения не менее благородная, была и у украинских, у эстонских, у польских, у финских, у «зеленых» и др. армий, и их точно так же вооружали интервенты. Красная Армия не имела никакой материальной помощи и победила только благодаря поддержке подавляющего большинства населения. Народ в этом случае сам выбрал и сформировал ту армию, которая в наибольшей мере защищала его интересы и которую он хотел содержать. Корифей русского либерализма П. Милюков, один из инициаторов Гражданской войны и интервенции, запоздало писал в эмиграции: «У меня нет никаких сомнений во вреде интервенций и Белого движения. Я должен был понять это раньше, еще в 1918 г. в Ростове, когда мы оклеивали все заборы воззваниями, призывающими записываться в Добровольческую армию и когда к нам явилось всего несколько десятков подростков. Народ сознательно отверг интервенцию и белых»1653.

Эти рассуждения приводят и к другому выводу: интервенты воевали не столько против большевиков, сколько против русского народа. Здесь идеологическая война тесно переплелась с империалистической войной. По сути, интервенция «союзников» стала продолжением немецкой агрессии во время Первой мировой войны; цели и у тех и у других были одинаковы. В. Ленин летом 1918 года писал по этому поводу: «…Англо-французская группа хищников бросается на нас и говорит: мы вас втянем снова в войну. Их война с войной гражданской сливается в одно единое целое, и это составляет главный источник трудностей настоящего момента, когда на сцену опять выдвинулся вопрос военный, военных событий, как главный, коренной вопрос революции»'654.

Поставки оружия западными государствами белым армиям (по далеко не полным данным)1655

США Англия Франция Япония

Винтовки 715 450 н/д 70

Пулеметы 1 100 10 500 1700 100

Орудия 22 2 000 1000 30

Танки н/д 130 н/д н/д

Аэропланы 100 200 200 н/д

Интервенция в России была весьма дешевым мероприятием по сравнению с расходами на ведение Первой мировой войны. Впечатляющий результат, к которым привели эти ничтожные расходы, объясняется истощением экономики России за счет чрезмерной мобилизационной нагрузки во время Первой мировой войны, развала государственности после обеих революций 1917 г. и дешевизной русских наемных армий. Объемы помощи интервентов эквивалентны сумме примерно в 140 млрд. долл в 2002 г. (сравнение по ВВП) [Сравнение по ВВП. ВВП США в 1918 г.- 77 млрд. долл., в 2002 – 10,4 трлн. долл.].

Объемы финансирования интервентами помощи белым армиям, правительствам, атаманам, а также подрывной деятельности 1656

Млн. нац. валют

Англия, ф. ст.1657 100

Франция, фр. Более 1000 [По официальным данным французского министерства финансов, Франция израсходовала на поддержку Колчака 210 млн. фр, на Деникина, Юденича и Врангеля – 62 млн., на Архангельскую экспедицию – 35 млн., на содержание чехословацкого корпуса – 344,4 млн. фр. Б о р и с о в Ю. В. Новейшая история Франции, М., 1966, с. 6. По данным У. Черчилля, расходы Франции составили 30-40 млн. фунтов ст. (Черчилль У. С. 311.)]

США, долл.1658  220 [Из них 11 млн. Украинской директории]

Япония, иен Более 16

Черчилль позже будет писать: «Деникину мы оказали очень существенную поддержку. Мы дали ему средства для вооружения и снаряжения почти четверти миллиона людей. Стоимость этих средств исчислялась в 100 млн. фунтов стерлингов, но эта цифра абсурдна. В действительности расходы, не считая военного снаряжения, не превышали и десятой доли этой суммы. Военное снаряжение, хотя и стоило дорого, составляло часть расходов Великой войны; оно не могло быть продано и учесть его точную стоимость невозможно. Если бы это снаряжение осталось у нас на руках до тех пор, пока оно не сгнило бы, мы бы только терпели лишние расходы по хранению»1659. Но британское правительство еще пыталось и заработать на поддержке гражданской войны в России. На интервенцию английским правительством было истрачено 58 млн. ф. ст., из которых 50 млн. было записано за Россией в виде долга за поставленные снаряды (вооружение)1660.

Военная помощь Колчаку шла не только по линии американских правительственных ведомств, но и по линии частных фирм, общественных организаций. В июле был заключен договор с фирмой «Ремингтон» на поставку свыше 112 тысяч винтовок. Десятки других фирм обеспечивали колчаковскую армию пушками, снарядами, запасными частями, обувью, бельем. Американский Красный Крест с разрешения В. Вильсона выделил Колчаку военного имущества на 8 млн. долларов. Командующий американскими войсками в Сибири генерал Грэвс был вынужден признать, что «американский Красный Крест в Сибири действовал как агент по снабжению Колчака». Следует отметить, что, оказывая помощь Колчаку, американское правительство извлекало из этого немалые выгоды для себя. Оно, так же как и английское, сбывало в Россию огромные запасы вооружения и обмундирования, оставшиеся неиспользованными после окончания военных действий на Западном фронте Первой мировой войны и не находившие сбыта в послевоенной Европы1661.

Интервенты были готовы дать и больше, но их помощь совершенно прагматично ставилась в зависимость от успехов белых армий на фронте. Так, «иностранные представители дали согласие ходатайствовать перед своими правительствами о признании правительства А. В. Колчака де-юре в целях предоставления ему долгосрочных кредитов, о выделении первоначально около 200 млн. долларов на оснащение 600-тысячной армии и приобретение дефицитных товаров, о кредите в 86 млн. долларов для покрытия задолженности США. Кроме того, колчаковцам были обещаны новейшие виды оружия, в том числе 40 танков. Моррис обещал в случае ухода чехов из Сибири прислать «20 тысяч новых американских войск для охраны железных дорог». Но он предупреждал, что это будет одобрено президентом В. Вильсоном и конгрессом лишь в том случае, если Омску удастся переломить ход событий на фронте в свою пользу»1662.

Плата за «помощь»

Отвлечемся на время от фундаментальных политических и глобальных стратегических целей, которые преследовала интервенция. Взглянем на «помощь» интервентов с другой, более приземленной стороны. Ведь, как справедливо пишет В. Краснов, «расчетливый западный буржуа не будет вкладывать средства в политику, которая не сулит более или менее скорых дивидендов»1663. Действительно, интервенты в повседневной практике предпочитали брать плату за «помощь» «во имя высоких идеалов» сразу и без церемоний:

Начали, естественно, немцы. Только до 31 июля 1918 г. они вывезли из оккупированных областей около 1 млн. тонн зерна и продуктов его переработки, фуража и семян масличных культур, 30 тыс. т льноволокна, 50 тыс. т рогатого скота, 25 тыс. т картофеля и овощей, 600 тыс. т железной руды, 650 тыс. т марганцевой руды и ежемесячно по 300 вагонов специальных сортов леса; вывозились даже тряпье и металлолом и т. д. Немецкие источники дают схожие цифры: «В 1918 г. немцы вывезли с Украины… 42 тыс. вагонов различных грузов, в том числе 180 тыс. т хлеба, 60 тыс. т сахара, 50 тыс. голов скота и 56 тыс. лошадей»1664. Было расхищено имущество Черноморского флота стоимостью 2 млрд. рублей1665. Из Грузии немцы и турки вывозили медь, табак, хлеб, чай, продовольствие – общей стоимостью 30 млн. марок. Покидая Азербайджан, турки угнали 60 паровозов и 250 вагонов, практически ликвидировав местный железнодорожный транспорт1666.

Пришедшие на смену немцам французы вывезли через Крым примерно 60 тыс. т зерна, 13 тыс. т соли, 5 тыс. т льна, табака и шерсти1667. Эвакуируя Одессу, французы захватили 120 находившихся в городе торговых судов с различным имуществом и товарами1668. Уведенные из одесского порта 112 транспортов составляли 9/10 всего русского торгового флота на Черном море. На протест советских властей французский адмирал ответил: «Военные и торговые суда не будут возвращены, так как взяты при военных действиях». При эвакуации из черноморских портов французы взорвали береговые укрепления и 5 линкоров Черноморского флота, затопили 11 подводных лодок. Врангелем в ходе эвакуации Крыма были уведены 2 линкора и около 20 других военных судов, более 100 пароходов и транспортов…1669 В Константинополе Врангель осуществил передачу вывезенных им кораблей Франции. В его заявлении говорилось, что «корабли могут быть приняты в обеспечение платежей, которые падут на Францию, и расходов, связанных с принятием ею обязательств в отношении эвакуируемых воинских частей и населения»1670. Но взяты были не только корабли. Врангель писал: «Запасы, вывезенные из Крыма, были так велики, что я полгода смог бы содержать на них армию, если бы все это не было взято у меня французами»1671.

За 9 месяцев пребывания в Баку англичане вывезли 450 тыс. т марганца, 500 тыс. т нефти1672.

Ущерб, причиненный интервенцией Дальнему Востоку, был еще значительнее. Львиная доля вывоза шла в Японию. Основным объектом вывоза был лес (650 тыс. м3). Японцы во время оккупации вывозили 75% всего дальневосточного улова сельди (только за 1919 г. вывезено более 200 тыс. т) и практически весь улов лососевых. Было угнано в Маньчжурию 2 тыс. вагонов и 300 речных и морских судов1673. На Уссурийской железной дороге подвижной состав был разрушен на 55%1674.

Север России дал британцам льна, пеньки, смолы, марганцевой руды и др. на сумму 2 млн. ф. ст., американцам – примерно на 800 тыс. ф. ст., французам – на 600 тыс. ф. ст.1675. Всего было вывезено 30 тыс. т льна, 98 тыс. т марганцевой руды. Стоимость вывезенного леса составила 1 млн. ф. ст.1676. 11 января 1919 г. управляющий канцелярией Отдела иностранных дел Северного правительства писал: «Что же касается экспортных товаров, то все, что имелось в Архангельске на складах, и все, что могло заинтересовать иностранцев, было ими вывезено в минувшем году почти что безвалютно примерно на сумму 4 000 000 ф. ст.»1677. Общий ущерб, нанесенный интервенцией Архангельской области, составил более 1 млрд. золотых рублей1678, в том числе 30 млн. безвозмездного вывоза и около 60 млн. вывоза товаров в результате «торговли». Интервенты захватили на Севере около 20 военных кораблей… Всего англичанами, французами, японцами, американцами, немцами и белогвардейцами было уведено из России в 1918-1922 гг. более 800 судов1679.

И если в случае с большевиками мы говорили о национализации, то в случае с «союзниками» речь идет о простом и откровенном грабеже. Показательный пример в этой связи дает история с Доброфлотом. Во время освобождения в 1922 г. Владивостока войсками ДВР 27 судов русской Тихоокеанской эскадры и Доброфлота были уведены адмиралом Старком в Корею, затем в Китай и на Филиппины. Декретом президиума ВЦИК в 1922 г. Старку было предписано «возвратиться вместе с уведенными судами и добровольно сдать советскому правительству военные суда, военное и прочее имущество, принадлежащее РСФСР». 9 января 1923 г. НКИД РСФСР направил всем правительствам циркулярную ноту о том, что советское правительство не признает ни одной сделки по продаже уведенных судов, заключенных адмиралом Старком. 1 февраля 1923 г. НКИД РСФСР заявил протест против допущения правительством США распродажи судов… Деятельность Доброфлота [Добровольный флот (Доброфлот) был создан в России в 1878 г. на пожертвования, собранные по подписке с целью развития народного флота. К началу Первой мировой войны Добровольный флот располагал более чем 40 судами общей грузоподъемностью свыше 100 тыс. тонн, а также недвижимым имуществом в России и за границей] в России была возобновлена в 1922 г. Правление Доброфлота предъявило иски английскому и американскому правительствам, а также отдельным лицам, пользовавшимся принадлежащим Доброфлоту до 1917 г. имуществом. В апреле 1929 г. специальный суд отклонил иск Доброфлота о возмещении стоимости судов, которые были реквизированы морским ведомством США. Отклонение иска обосновывалось тем, что США не признали СССР и поэтому истец не имеет право предъявлять иск1680.

Наемники не отставали. Впечатляющее описание отступления чехов от Волги приводит А. Краснов: «Отойдя в тыл, чехи стали стягивать туда же свою военную добычу. Последняя поражала не только своим количеством, но и разнообразием. Чего-чего только не было у чехов! Склады их ломились от огромного количества русского обмундирования, вооружения, сукна, продовольственных запасов и обуви. Не довольствуясь реквизицией казенных складов и казенного имущества, чехи стали забирать все, что попадало им под руку, совершенно не считаясь с тем, кому имущество принадлежало. Металлы, разного рода сырье, ценные машины, породистые лошади объявлялись чехами военной добычей. Одних медикаментов ими было забрано на сумму свыше трех миллионов золотых рублей, резины – на 40 миллионов рублей, из Тюменского округа вывезено огромное количество меди и т. д. Чехи не постеснялись объявить своим призом даже библиотеку и лабораторию Пермского университета. Точное количество награбленного чехами не поддается даже учету. По самому скромному подсчету, эта своеобразная контрибуция обошлась русскому народу во многие сотни миллионов золотых рублей и значительно превышала контрибуцию, наложенную пруссаками на Францию в 1871 году. Часть этой добычи стала предметом открытой купли-продажи и выпускалась на рынок по взвинченным ценам, часть была погружена в вагоны и предназначена к отправке в Чехию. Словом, прославленный коммерческий гений чехов расцвел в Сибири пышным цветом. Правда, такого рода коммерция скорее приближалась к понятию открытого грабежа, но чехи как народ практический не были расположены считаться с предрассудками»1681. «К этому необходимо добавить, что чехи захватили и объявили своей собственностью огромное количество подвижного железнодорожного имущества: сотни… паровозов, десятки тысяч вагонов – один вагон приходился на двух чехов! Понятно, что такое количество легионерам было необходимо для провоза и хранения захваченной в России добычи, а никак не для нужд боевой службы… за спиной русских союзники всячески поощряли чехов»1682.

Методы, которые использовали чехи для достижения столь выдающихся результатов, впечатляют не меньше. «Длинной лентой между Омском и Новониколаевском вытянулись эшелоны с беженцами и санитарные поезда, направлявшиеся на восток. Однако лишь несколько головных эшелонов успели пробиться до Забайкалья, все остальные безнадежно застряли в пути. Много беззащитных стариков, женщин и детей… замерзло в нетопленых вагонах и умерло от истощения или стало жертвой сыпного тифа. Немногим удалось спастись из этого ада. С одной стороны надвигались большевики, с другой лежала бесконечная, холодная сибирская тайга, в которой нельзя было разыскать ни крова, ни пищи. Постепенно замирала жизнь в этих эшелонах смерти. Затихали стоны умирающих, обрывался детский плач, умолкало рыдание матерей. Безмолвно стояли на рельсах красные вагоны-саркофаги со своим страшным грузом, тихо перешептывались могучими ветвями вековые сибирские ели, единственные свидетели этой драмы, а вьюги и бураны напевали над безвременно погибшими свои надгробные песни и заметали их белым снежным саваном. Главными, если не единственными, виновниками всего этого непередаваемого словами ужаса были чехи. Вместо того чтобы спокойно оставаться на своем посту и пропустить эшелоны с беженцами и санитарные поезда, чехи силою стали отбирать у них паровозы, согнали все целые паровозы на свои участки и задерживали все, следовавшие на запад. Благодаря такому самоуправству чехов весь западный участок железной дороги сразу же был поставлен в безвыходное положение». И дальше: «Более пятидесяти процентов имеющегося в руках чехов подвижного состава было занято под запасы и товары, правдами и неправдами приобретенными ими на Волге, Урале и в Сибири. Тысячи русских граждан, женщин и детей были обречены на гибель ради этого проклятого движимого имущества чехов»1683.

Эстонцы по сравнению с остальными занимались мелкой спекуляцией, используя выгоды своего территориального (приморского) положения. В. Горн писал, что на северо-западных территориях, контролируемых белыми, «с трудом удалось получить американский хлеб для населения. Между американцами и обывателями в роли комиссионеров начали фигурировать эстонцы. На вырученные за муку от обывателей деньги или путем натурального обмена с крестьянами город должен был накапливать запасы льна по указанному расчету и сдавать его эстонцам… расценка, установленная эстонцами, была раз в десять меньше английской, так что эстонцы за муку, отпущенную им в кредит американцами для населения Эстонии, получали колоссальные барыши». Эстонское правительство стремилось скупить подешевле весь псковский лен, чтобы образовать для своего казначейства прочный валютный фонд. Весь лен шел на английские рынки и очень выгодно для эстонских финансов переплавлялся в фунты, черную же работу содействия этой операции у нас на месте «с готовностью» взял на себя г. С. Н. Булак-Балахович, прославившийся своим садизмом и жестокостью. Нетрудно себе представить, во что вылилось такое содействие «меновой торговле» в атмосфере воцарившегося при «батьке» террора и произвола1684. Польша, одержав победу в польско-советской войне, согласно польской статистике, получила западнобелоруские земли с населением в 3987 тыс. человек, из которых коло 3 млн. составляли белорусы, и западноукраинские территории примерно с 10 млн. населения, из которого почти половина были украинцами. Правда, с учетом того, что польские статистики записывали поляками всех лиц католического и униатского вероисповедания, доля этнического польского населения на этих «восточных окраинах» составила всего лишь около 10%1685. За участие Польши в экономической жизни Российской империи польская делегация потребовала 300 млн. золотом, передачи ей 2 тыс. паровозов и большого числа вагонов, кроме угнанных в период войны 255 паровозов, 135 пассажирских и 8859 товарных вагонов. Также польская делегация выдвинула и новые территориальные требования на Украине: Проскуров, Каменец-Подольский, Ново-Константинов и Новоушицк. В результате переговоров польская делегация согласилась на 30 млн. рублей золотом, но потребовала 12 тыс. кв. км (в итоге Варшаве было передано около 3 тыс. кв. км в Полесье и на берегу Западной Двины); кроме того, Польша получила 300 паровозов, 435 пассажирских и 8100 товарных вагонов и другое имущество всего на 18 245 тыс. рублей золотом. Польша освобождалась от долгов Российской империи1686.

Особый интерес, как правило, уделяется судьбе русского золота во время интервенции и Гражданской войны. Что ж…

Согласно дополнительному секретному финансовому протоколу от 27 августа 1918 г. к Брестскому миру, Советская Россия обязывалась выплатить Германии 6 млрд. марок бумажными деньгами, товарами и 245,6 тоннами золота1687. Германия успела получить всего примерно 94 тонны золота, а также 203,6 млн. бумажных денег. Золото по окончании войны было конфисковано в качестве трофея и разделено пополам между Англией и Францией1688.

Колчак захватил 495 тонн золотого резерва России; из них ушло за границу 147,21689-184 тонны золота. Например, в 1919 г. покупка 113 тыс. винтовок у фирмы «Ремингтон» была оплачена золотом (3,76 тонны)1690. Часть золота была продана на «золотой бирже» Владивостока французским и британским банкам на 15-20% ниже мировых цен. В Гонконг в апреле – ноябре 1919 г. было отправлено в залог под кредиты 33,4 тонны золота1691. Всего за 1919 год через Владивосток ушло в Японию 43 тонны, в Великобританию – 46 тонн, в США – 34 тонны, во Францию – 20 тонн золота1692. Значительная часть военных поставок, оплаченных золотом, не была осуществлена. Помимо покупки золота и принятия его в залог, японцы активно осуществляли незаконный захват золота1693. В январе 1920 г. остатки золотого запаса, хранившегося во Владивостоке, были вывезены японцами по договоренности с генералом Розановым. Помимо этого, японцы передали на хранение сопровождавшим их атаманам около 3,5 тонны золота1694.

Часть русского золота получили и вновь образовавшиеся государства. По мирным договорам с Эстонией, Латвией, Польшей Советская Россия выделила причитающуюся этим странам долю золотого запаса исчезнувшей империи. В результате Эстония получила драгметалла 10,4 т, Латвия – 2,2 т, Польша – 22,2 т1695. Чехословакия, согласно многочисленным исследованиям, также сформировала свой золотой запас благодаря русскому золоту и невозвращенному серебру [Передано в кредит Комучем Национальному чешскому совету 2 октября 1918 г серебро на сумму 900 тыс. зол. рублей.]. По данным колчаковского министра финансов В. Новицкого, чехами было вывезено на родину до 48 тонн золота1696. Если учесть, что с 4 по 7 февраля 1920 г. остатки колчаковского золота находились под охраной чехов, то такая сумма похищенного не выглядит невероятной. Газета «Известия» в 1924 году сообщали, что чешский Легио-банк, один из самых крупных и богатых, был основан на золото и драгоценности, вывезенные чехами из Сибири1697.

Можно, конечно, сослаться на то, что так интервенты поступали с «кровожадными» большевиками, а к своим союзникам – белым армиям, соратникам по борьбе, которые ценой сотней тысяч жизней русских солдат спасли в 1914 г. от падения Париж, они были более благосклонны. Отнюдь. На северо-западе России «французская миссия с августа вела переговоры о «компенсациях экономического характера» взамен за снабжение военным имуществом и после присылки одного-двух транспортов с ничтожным количеством запасов… Маклаков телеграфировал из Парижа, что французское правительство «вынуждено остановить отправку боевых припасов, что было бы особенно опасным для Юденича», если мы «не примем обязательство поставить на соответствующую сумму пшеницу»1698. «Обосновавшись в Крыму, Врангель не имел никаких запасов и мог существовать лишь на валюту, получаемую от вывоза шерсти, табака и главным образом хлеба. Экспорт хлеба за границу имел колоссальное экономическое и политическое значение. Понятно, что крымское правительство выколачивало все, что можно было, у крестьян и везло за границу»1699. Генерал Лукомский пишет: «Командование Добровольческой армии отлично понимало, что Великобритания, приняв на себя протекторат над Персией и заинтересованная в беспрепятственном получении нефти из Баку через Батум, стремится установить и поддержать в Закавказье полный порядок и что одной из мер для этого является поддержание образовавшихся в Закавказье республик»1700.

Франция признала Врангеля де-факто «правителем Юга России» в обмен на следующие обязательства с его стороны:

«1) Признать все обязательства России и ее городов по отношению к Франции с приоритетом и уплатой процентов на проценты.

2) Франция конвертирует все русские долги и новый 6,5 %-ный заем с частичным годовым погашением на протяжении 35 лет.

3)Уплата процентов и ежегодные погашения гарантируются:

а) передачей Франции права эксплуатации всех железных дорог европейской России;

б) передачей Франции права взимания таможенных и портовых пошлин во всех портах Черного и Азовского морей;

в) предоставлением в распоряжение Франции излишка хлеба на Украине и Кубанской области;

г) предоставлением в распоряжение Франции 3 / 4 добычи нефти и бензина;

д) передачей 1 / 4 добытого в Донецком районе угля; Пункты б), в), д) вступают в силу немедленно по занятии

войсками генерала Врангеля соответствующих территорий.

4) При русских министерствах финансов, торговли и промышленности в будущем учреждаются французские финансовые и коммерческие канцелярии…1701

А вот на каких условиях Франция предоставляла помощь петлюровской Директории:

«1) Франция получает концессии на 50 лет на все украинские железные дороги.

2) Украина берет на себя обязательство уплатить часть военных долгов России, падающих на ее долю.

3) Уплата займов гарантируется доходами от железных дорог.

4) Вся финансовая, торгово-промышленная, военная и железнодорожная политика Украины ведется под непосредственным контролем представителей французского правительства в течение 5 лет со дня подписания договора1702.

Петлюровская Директория радостно ответила, что «отдает себя под руководство Франции и просит представителей Франции взять на себя руководство управлением Украиной в области военной, дипломатической, политической, финансово-экономической и судебной в течение всего времени, пока будет продолжаться война с большевиками»1703. Менее чем за год до этого Рада с такой же готовностью соглашалась встать под немецкую защиту,

«Политика под контролем,- пишет Деникин,- означала превращение Украины если не в колонию, то в протекторат Германии или Франции». Но в не лучшем положении находился и сам Деникин, которому французы запретили входить в зону их интересов на Черноморском побережье1704. Генерал Лукомский по этому поводу писал: «Другими словами, получилась просто обыкновенная оккупация французскими войсками одесской зоны со всеми отсюда проистекающими последствиями. Ни о какой совместной работе французского командования и представителя генерала Деникина в Одессе не приходилось и говорить»1705. Великобритания, в свою очередь, запретила деникинским частям входить на территорию Закавказья – в сферу своих интересов. В Сибири правила игры устанавливали американцы. Они мало чем отличались от тех, которые диктовали европейские союзники. «Особо не церемонясь, Моррис в ультимативной форме потребовал от адмирала (Колчака) немедленно принять ряд требований США, касавшихся полного подчинения железных дорог американским советникам, предоставление «союзникам» различных льгот за их участие в интервенции. Моррис требовал выдачи этого аванса до совещания, и он его получил: Колчак обещал выполнить все требования и свое слово сдержал»1706.

Не менее показателен пример Японии. Еще когда Англия с Францией определяли будущие сферы своего влияния в России, предполагалось при разделе страны уделить внимание и Японии. Верховный военный совет Антанты полагал: «Если Япония просит компенсаций за употребленные ею усилия, то можно успокоить ее, дав ей возможность оккупировать небольшую часть Восточной Сибири… Это обстоятельство может помешать ей стремиться к экспансии где-либо в другом месте»1707. Конечно, любая из держав имела желание утвердиться на богатом лесом, пушниной, золотом Дальнем Востоке, но по поводу предстоящей операции японский посол в Лондоне Чинда высказался так: «В случае необходимости применения войск… само географическое положение Японии дает ей естественное право и обязанность предпринимать такие операции одной, и поступившее предложение послать экспедиционный корпус от каждой державы-союзницы ввиду положения империи и настроений ее народа вызовет, я полагаю, большие разногласия… то же самое касается и американской экспедиции»1708.

Японский резидент Накашима заявлял генерал-лейтенанту Домановскому, что военная помощь от Японии будет, лишь когда белые «сформируют какой-либо правительственный орган, который можно будет рассматривать как независимое правительство»1709. Для чего нужно было такое правительство, видно из донесения госсекретарю США, в котором утверждается, что Накашима требовал от генерала Хорвата в обмен на военную помощь «срытие всех укреплений Владивостока, который становится открытым портом, полные права на рыбную ловлю по всей территории Сибири, свободное судоходство на реке Амур, предпочтительные права на лесные и угольные концессии, подобные затребованным у Китая»1710. Грэвс писал: «Несомненно, что британцы ожидали особых наград в случае, если Колчак достигнет успеха в образовании русского правительства; Япония же надеялась сделаться господствующей державой в Сибири при любом правительстве, которое могло быть там образовано»1711.

Лидеры Белого движения очень запоздало сами начали понимать, что ждет Россию, за которую они боролись, в случае их победы. Деникин, получивший долгожданную помощь «союзников», тут же с горечью замечает: «Но вскоре мы узнали, что есть… две Англии и две английские политики»1712. Князь Трубецкой писал: «Очевидно, что теперь, как и прежде, англичане руководствуются в своих отношениях к России не сентиментальными отношениями и не симпатиями, а холодным прозаическим расчетом»1713. Председатель русского комитета внешней торговли при Северном правительстве П. Калинии характеризовал происходящее как «колониальное завоевание»1714. Генерал Деникина Лукомский писал: «Мы тогда не отдавали себе отчета в том, что французское командование смотрит на районы, в которые вводит свои войска, как на оккупированные и не допускает в них какого-либо иного влияния»1715. «Союзники, согласившись на наши условия, явно обманули нас, заняв область в своих личных интересах, ведя эксплуатацию ее природных богатств… В их задачу входило не усиление России, не объединение ее, а расчленение»,- писал бывший член северного белогвардейского правительства В. И. Игнатьев1716. Другой член этого правительства, генерал В. В. Марушевский, заключал: «Чтобы охарактеризовать создавшееся положение, проще всего считать его оккупацией. Исходя из этого термина, все отношения с иностранцами делаются понятными и объяснимыми»1717.

М. Волошин всего в нескольких строках показал восприятие современниками духа и динамики той эпохи; 21 ноября 1919 года он писал:

Основоположник российского либерализма, убежденный «западник», бывший председатель кадетской партии П. Н. Милюков 4 января 1920 года пишет из Лондона своей сподвижнице графине С. В. Паниной, находившейся в Белой армии на Дону, о настроениях в лондонских высших сферах: «Теперь выдвигается в более грубой и откровенной форме идея эксплуатации России как колонии (жирно выделено самим П. Милюковым) ради ее богатств и необходимости для Европы сырых материалов»1718.

Когда во время падения Омского правительства представители «союзников» «рекомендовали» Колчаку переправить русское золото в «безопасное место» – во Францию, Колчак ответил: «Я вам не верю и скорее оставлю золото большевикам, чем передам союзникам…» По мнению Г. Гинса, фраза «лучше с большевиками, чем с союзниками» должна была бы войти в историю1719.

Но на этом плата за «помощь» не исчерпывалась, вернее, она была только прелюдией к основному действию…

Долг

…Наши условия могут быть строгими, суровыми и даже жестокими, но они должны быть в то же время в такой мере справедливыми, чтобы та страна, которой мы их предъявим, чувствовала, что жаловаться она не имеет права. Несправедливость и высокомерие, допущенные в час торжества, никогда не будут ни забыты, ни прощены1720.

У. Черчилль (об исчислении репараций с Германии в Версале)

Национализация, проводимая большевиками, коснулась и иностранного капитала в России в части национализации его собственности и аннулировании большевиками всех внешних и внутренних займов царского и Временного правительств.

Наиболее болезненными для иностранцев были вопросы долгов и национализация банков. «В России положение банков было особым, они контролировались иностранным финансовым капиталом. В России было 8 больших частных банков, из них лишь один (Волжско-Блтский) мог считаться русским, но он был блокирован «семеркой», и капитал его рос медленно. Иностранцам принадлежало 34% акционерного капитала банков». При этом «основной капитал главных отраслей промышленности принадлежал иностранным банкам. В горной, горнозаводской и металлообрабатывающей промышленности 52% капитала было иностранным, в паровозостроении – 100%, в электрических и электротехнических компаниях – 90%, все имеющиеся в России 20 трамвайных компаний принадлежали немцам и бельгийцам и т. д.»1721.

Американский посол отреагировал на декреты о национализации почти моментально: «В декабре 1917 года серией декретов большевики начали свою странную финансовую политику. Эти декреты объявили банковское дело монополией правительства, распорядившись, чтобы все владельцы сейфов в банковских хранилищах немедленно прибыли с ключами, «чтобы присутствовать при осмотре сейфов»; в противном случае все их содержимое будет конфисковано и станет собственностью народа». «Дипломатический корпус, исключая меня, был единодушен в осуждении всех этих декретов. Я же полагал, что с декретами, касающимися внутренних дел, мы никак не связаны, следовательно, не должны выражать протест большевистскому правительству. Что касается декретов, упраздняющих долги иностранцам или иностранным государствам и нарушающих права собственности наших сограждан, в этом случае я желал присоединиться к протесту. В конце концов мы договорились о форме протеста и направили его Советскому правительству. В этом протесте заявлялось, что мы считаем постановления об отказе от уплаты государственного долга, о конфискации собственности и так далее недействительными в той их части, которая затрагивает интересы иностранных подданных, и что наши правительства оставляют за собой право требовать возмещения всех убытков, которые могут понести иностранные государства в целом и их граждане, проживающие в России, в частности, в связи с исполнением этих декретов»1722.

Внешний довоенный долг России, при учете взаимных претензий, определялся в размере 4,2 млрд. золотых рублей (не считая германского, ок. 1,1 млрд.) плюс 970 млн. железнодорожных займов, 340 млн. займов городов и 180 млн. займов земельных банков. Итого, около 5,7 млрд. Кроме того, упоминались 3 млрд. иностранных капиталовложений в акционерные и неакционерные предприятия1723. Военный (1914-1917 гг.) внешний долг России определялся примерно в 7,5 млрд. золотых рублей. То есть за три года войны Россия назанимала за рубежом почти в 1,5 раза больше, чем за 20 предыдущих лет интенсивной, догоняющей индустриализации. Причем если кредиты мирного времени шли в основном на инвестиционные цели, то военного – для покрытия военных расходов, т. е. «проедались». В обеспечение кредитов во время войны в «союзную» Англию была вывезена почти треть всех золотых резервов России. [В качестве залога в Английский банк было отправлено в октябре 1914 г. золота на 75 млн. 120 тыс. золотых рублей, или 8 млн. ф. ст. Позднее в результате аналогичной секретной англо-русско-французской финансовой конвенции были осуществлены еще 3 отправки (в декабре 1915 г., июне и ноябре 1916 г.), а также был оплачен дополнительный кредит, открытый в январе 1917 г. Таким образом, Россию в счет приобретения английского оружия покинуло золото общей стоимостью 68 млн. ф. ст. (примерно 490 т. золота). Помимо этого, в январе 1917 г. на хранение в личный банк семьи Романовых в Лондоне поступило 5,5 тонн личного золота Николая II. (С и р о т к и н В. Г. С. 23-24.)]

Военный долг России (в млн. золотых рублей)

Павловский1724 Апостол1725 Чубаков1726

Великобритании 5375,2 5480 5312,3

Франции 1481,1 1500 1546,9

США 311,2 435 542,2

Японии 247 290 354,1

Италии 13,5 83 13,5

Всего 7428 7788 7769

«Военные расходы России за войну составили (по февраль 1917 года) 29,6 млрд. рублей, заказы за границей почти 8 млрд. рублей, но,- как пишет Н. Яковлев,- за внешне значительной суммой последних кроется очень небольшая отдача. Россия вела войну в подавляющей степени за счет собственного производства вооружения и снаряжения. По сравнению с тем, что было изготовлено в России, импорт оружия из-за границы составил: по винтовкам 30%, патронам к ним – менее 1%, орудиям разных калибров – 23%, снарядов к ним – около 20% и т. д. Малая эффективность помощи союзников объясняется прежде всего тем, что русские военные заказы рассматривались в странах Антанты и США как досадная помеха. Они выполнялись кое-как, сроки поставок не выдерживались»1727. Например, Керенский писал 3 июля 1917 г.: «Укажите соответствующим послам, что тяжелая артиллерия, присланная их правительствами (США, Англии, Франции), видимо, в значительной части из брака, т. к. 35% орудий не выдерживали двухдневной умеренной стрельбы (разрывались стволы)…»1728 Ф. Степун также пишет, что поступал в основном заводской брак1729. Или из Франции, например, начали поступать снаряды… из чугуна! А. Маниковский в ответ на недоуменные вопросы с фронта пишет в ставку: «А что я могу поделать: ведь вопль был такой и гг. французы так сильны у нас, что в конце концов Особое совещание, несмотря на мои протесты, и дало заказы (хотя и немного) на это дерьмо…»

Яковлев продолжает: «Наконец, западные промышленники рассматривали русские заказы как средство наживы. Цены на вооружение и снаряжение взвинчивались на 25-30% выше, чем для покупателей в западных странах. Крупные авансы, бездумно выданные еще при Сухомлинове, связали русские ведомства, которые ничего не могли поделать со срывом сроков, с поставкой некачественной продукции. Что до кредитов России, то, как повелось в ростовщической практике западных банков, с них снимались различные комиссионные, на них нагревали руки биржевики. Игнатьев, неплохо узнавший за годы войны финансовую кухню Франции, в двадцатые годы был свидетелем ажиотажа, поднятого на Западе по поводу отказа СССР платить по займам до 1917 года. «Когда,- писал А. А. Игнатьев,- через десять лет после войны все тот же Мессими, с которым в бытность его военным министром я переживал первые дни мобилизации, старался взвалить на Советскую Россию всю тяжесть долгов царской России, я дал ему следующий простой ответ: «Одолжите мне до следующего утра только двух ваших жандармов. Обойдя с ними четыре парижских банка, я потребую выписки из русского счета и принесу вам завтра добрую половину денег, оставшихся во Франции от русских займов»1730.

Вместе с тем легкость, с какой царское правительство выбрасывало деньги за границу на военные заказы в ущерб развитию собственной промышленности, говорит о таких размерах коррупции, которые были действительно равносильны прямой измене. С другой стороны, русские промышленники загибали такие цены, что в результате за цену одного русского крейсера можно было купить два английских.

Временное правительство, для того чтобы получить новые кредиты, подтвердило свои обязательства по царским долгам. В результате министр финансов М. Терещенко, в апреле 1917 г. признавал: «Ни для кого не тайна, в какой зависимости и в военном смысле, и в вопросе о средствах на дальнейшее ведение войны мы находимся от наших союзников и главным образом от Америки». Западные кредиты предоставлялись Временному правительству не за «демократические достижения», а только при условии продолжения войны Россией. «Не будет войны – не будет займов»,- говорил И. Рут1731. Русское «пушечное мясо» в обмен на западные деньги не новость, но, кроме этого, после войны Россия должна была еще и вернуть эти же деньги, да еще с процентами – отличный бизнес! Генерал Джадсон имел все основания заявить, что сравнительно небольшие затраты на Россию десятикратно окупились бы на войне1732. Свои условия «по кредиту» США выдвинули только в конце мая 1917 г., когда Россия и русская армия, истощившие свои материальные и духовные ресурсы, находились на грани заключения сепаратного мира с Германией. Случайно или нет? Во Второй мировой войне все повторится – поставки по ленд-лизу достигнут действительно значимых величин, только с середины 1943 г., когда территория СССР в основном уже будет освобождена и союзников будет преследовать панический страх нового «сепаратного мира».

В 1917 г. Временное правительство получило кредиты. Но деньги надо отрабатывать, и в июне голодная, оборванная, истощенная тремя годами войны русская армия поднялась в свое последнее в Первой мировой войне наступление… Кредиты Временному правительству достигли всего лишь 125 млн. долл.- по-прежнему далеко от масштабов, обещанных США союзникам. Между тем, отмечал Хауз, «если денег не будет, он [Бахметев] уверен, что правительство не протянет». По мере продолжения войны, политики в Петроградском Совете все больше и больше левели. Хауз, похоже, понимал чрезвычайность ситуации. Он предупреждал Вильсона: «Не думаю, будто уделяемое нами российской ситуации внимание может оказаться чрезмерным, ибо в случае неудачи наши трудности будут огромными и многочисленными»1733.

В результате складывалось парадоксальное и трагическое положение: Россия, спасшая Антанту в 1914-1915 годах, внесшая самый большой вклад в коалиционную войну, пошедшая за демократическими лозунгами «союзников», была брошена ими на произвол судьбы…

Совокупный (военный и довоенный) внешний долг России определялся в размере 12-13 млрд. золотых рублей; кроме того, иностранные инвестиции составляли около 4-3 млрд. То есть внешний долг России составлял половину всех ее расходов за Первую мировую войну. Распределялся долг следующим образом:

Совокупный внешний долг России1734 (с учетом иностранных инвестиций 1135 ) к октябрю 1917 г. (в млрд. золотых рублей)

Накануне октября 1917 г. совокупный (внешний и внутренний) государственный долг России составлял 60 млрд. руб., или семнадцать довоенных годовых бюджетов России, в том числе краткосрочная задолженность по внутреннему долгу – 17 млрд. руб. Внешний долг равнялся 16 млрд. руб.; из них краткосрочная задолженность – 9 млрд. руб. [На внутренние займы России приходилось 83% всех военных займов] В случае «победоносного» окончания Первой мировой войны разоренная войной Россия, как победитель, должна была выплатить только западным кредиторам сразу более четырех государственных золотых резервов 1913 года.

Между тем уже к 1917 г. Россия фактически была банкротом, а основным требованием интервентов, неизменно предъявляемым к своим белым «союзникам» Деникину, Колчаку, Врангелю, был безусловный возврат долгов царского и Временного правительств. США, главный кредитор союзников, после войны практически не шли на уступки за редкими исключениями, связанными с особыми интересами… Если бы белые победили, Россия не имела бы ни одного шанса на возрождение…

Для сравнения: только краткосрочные внешние обязательства России в 1917 г. в эквивалентном по ВВП (1913 г.) соотношении примерно в 4 раза превосходили все внешние долги России в 2000 году. Но в начале XX века не было сравнимых с 2000 г. объемов добычи нефти и газа, а к 1917 г. была только разоренная Первой мировой войной страна… А после начала интервенции «союзники» навряд ли отдали своим белым Баку, северные, черноморские и дальневосточные порты… Победа как Временного правительства, так и белых была равносильна государственному самоубийству… П. Краснов справедливо писал про Деникина и Белое движение: «Какой ужас и позор! Сделать Россию ареной мировой борьбы, подвергнуть ее участи Бельгии и Сербии, обескровить ее, сжечь ее города и села, истоптать ее нивы и ее, голодную, поруганную и оплеванную, ее, поверженную в прах собственным бессилием, добить до конца!»1736

Можно и необходимо привести другое сравнение, а именно – долгов России «союзникам» и величины репараций, наложенных ими на побежденную Германию по Версальскому договору. В абсолютных величинах долги России союзникам были в два раза меньше репараций. Так, предельные военные репарации с Германии были определены странами Антанты в размере 2,5 млрд. ф.ст., а совокупный военный и довоенный долги России союзникам составили 1,5 млрд. ф.ст. Но в данном случае более важно значение имеют относительные показатели.

Отношение внешнего и внутреннего долга России и величины репараций с Германии (по плану Дауэрса) к ВВП (в разах) [График Долг/ВВП не дает абсолютных значений, а показывает только соотношение величин из-за различной размерности сравниваемых параметров. ВВП в долларах 1990 г., долг и репарации в млн. фунтов стерлингов 1919 г] внешнего долга и репараций к экспорту России1737 и Германии1738 в 1913 г. (в разах)

* Темный цвет - внешний долг России

Как наглядно демонстрирует график, внешний долг России по отношению к ВВП был в 3,3 раза меньше, чем величина репараций с Германии. В то же время совокупный долг России (внешний и внутренний) по отношению к ВВП на 20%

превосходил сумму немецких репараций, которые были рассчитаны как предельные для Германии. Правда, и их она выплатить не смогла. Но, скажет иностранный кредитор, можно было пожертвовать внутренним долгом ради выплаты внешнего, т. е. разорить собственную страну… Напомним для сравнения, что во время своей буржуазной революции Англия предпочла пожертвовать именно внешним долгом, но сохранить обязательства по внутреннему.

Но даже если бы Россия согласилась пожертвовать внутренним долгом и выплатить весь внешний, у нее просто не было валюты, для того чтобы выполнить свои обязательства в течение ближайшего столетия. Внешний долг по отношению к экспорту России более чем на 40% превышал предельные репарации с Германии. Конечно, Россия могла отдать весь свой золотой запас, но и он покрыл бы не больше 25% ее обязательств перед иностранными кредиторами.

Причины аннулирования большевиками внешних долгов и национализации иностранной собственности кроются именно в этих предпосылках, а не в идеологии, которая служила лишь внешней формой…

Во-первых, первопричина кроется в невыполнении странами Антанты своих союзнических обязательств перед Россией. Так, английская промышленность к марту 1917 г. произвела лишь порядка 20-25% русских военных заказов1739, причем далеко не все оружие было поставлено в Россию. То же самое можно сказать о японских и шведских заказах1740. Первокласные американские заводы «Ремингтон» и «Вестингауз» выполнили свои обязательства всего на 10%1741. Эти случаи невыполнения союзниками своих обязательств были скорее не исключением, а правилом. Н. Яковлев продолжает: «Заказы на винтовки были выполнены только на 5%, на патроны – на 1%. Большинство заказов исполнено на 10-40%. Когда речь шла об уступке вооружения и снаряжения, то зачастую присылались неисправные или устаревшие предметы»1742. «В 1922 году советская делегация на международной экономической конференции в Генуе оценила ущерб, понесенный Россией в результате невыполнения союзниками своих обязательств в области материально-технической помощи, в 3 миллиарда рублей»1743. Но это только относительно небольшая видимая часть вопроса. «Подводная часть айсберга» скрывается в том, что именно невыполнение союзниками своих фактических союзнических обязательств привели к радикальному перенапряжению сил России в войне. Среднегодовая мобилизационная нагрузка России превышала уровни Англии, Франции и США, вместе взятых. Именно чрезмерная мобилизационная нагрузка стала причиной обеих русских революций и Брестского мира… Этот вопрос был подробно обоснован в первом томе «Тенденций», была сделана даже его финансовая оценка. Сумма минимального фактического долга союзников перед Россией за Первую мировую войну составила 1,5 млрд. ф. ст., или примерно 14 млрд. золотых рублей. Невыполнение странами Антанты своих фактических союзнических обязательств перед Россией сыграло решающую роль, стало ключевой причиной разорения страны и радикализации русского общества, приведшей в том числе к национализации и аннулированию долгов. Это был не акт захвата чужой собственности – это был акт самозащиты, самосохранения…

Во-вторых, все страны в той или иной мере аннулировали свои внешние и внутренние долги во время революций. Например, американцы во время своей революции отказались платить налоги, пошлины и использовать валюту Англии (по сути, отказались от своих кредитных обязательств перед Англией); во время Великой французской революции правительство Франции отказалась от 2/3 своих государственных долгов, английское правительство во время своей буржуазной революции отказалось от уплаты всех своих внешних долгов. Отказ от уплаты долгов был необходимым условием для успешного совершения любой революции, именно они помогают разорвать тот порочный круг, в котором оказалось зашедшее в тупик общество. Отказ от революций на определенных этапах развития общества означает только его деградацию, самоуничтожение и покорение. Революции, национализации и отказ от уплаты долгов – это разовые экстраординарные события, показывающие, что общество больно и ищет пути выздоровления. В данном случае конфискации и аннулирование долгов не могут расцениваться, в рамках традиционного права, поскольку оно в данном случае ставит законы выше условий выживания общества, что может привести только к его уничтожению. Большевики точно так же, как в свое время американские, английские и французские революционеры, имели все права на аннулирование долгов – это право диктуется как высшими естественными законами развития человеческого общества, так и фундаментальными принципами демократии, которые проповедует тот же Запад…

В-третьих, во время войны перестают действовать экономические законы мирного времени, в противном случае война превращается в чистый бизнес, где на деньги покупается жизнь и смерть, боль и страдания миллионов людей, будущее десятков и сотней миллионов. И это все ради прибылей кредиторов? До американцев эта истина дошла после Второй мировой войны, когда они простили долги всем своим союзникам. США пошли тем же путем, пришли к тем же самым выводам, что и большевики, только почти 30 лет спустя. И это еще раз подтверждает справедливость позиции большевиков, отказавшихся платить по долгам. Критики возразят: отказ от долгов совсем не то, что их прощение. С точки зрения кредитора – да. Но с точки зрения «демократических, общечеловеческих ценностей», пропагандируемых цивилизованным Западом, такой кредитор ничем не отличается от агрессора, против которого ведется война.

В-четвертых, вместо того чтобы оказать помощь поверженному союзнику, страны Антанты начали против него интервенцию, и здесь у большевиков появилась еще одна веская причина не платить по долгам – встречные претензии. Они включали как прямой ущерб от вывоза и разрушения национального достояния, так и косвенные потери, связанные с общими экономическими и людскими потерями, захваченными территориями1. Общая сумма претензий, предъявленных Советской стороной на переговорах в Генуе за интервенцию странам Антанты, была определена в 50 млрд. золотых рублей, или 1/3 всего национального богатства России1744.

Весьма интересными в данном случае будут воспоминания Н. Любимова и А. Эрлиха о переговорах советской и антантовской делегаций 14 и 15 апреля 1922 г. Позволим себе привести достаточно большую выдержку из нее:

Ллойд-Джордж. Приведенные Литвиновым «поражающие воображение» цифры напомнили ему, Ллойд-Джорджу, недавние переговоры с ирландцами по финансовым вопросам. Англичане назвали скромную сумму своих требований – 18 млн. ф. ст. в год, а контрпретензии ирландцев, куда были включены все несправедливости, причиненные Ирландии в течение веков, были заявлены в 3,5 млрд. ф. ст. В предъявленном Литвиновым документе названа сумма в 50 млрд. золотых рублей, величина «совершенно непостижимая». Для заявки такой суммы, сказал Ллойд-Джордж, не стоило и ехать в Геную. «Союзные страны-кредиторы никогда и не признали бы никакой претензии, которая не была бы основана на справедливости и на праве возмещения за убытки, причиненные России». В такого рода делах у британцев есть немалый опыт, сказал далее Ллойд-Джордж. Союзные правительства помогали лишь той из враждовавших в России сторон, которая поддерживала союзников против Германии. Западные державы, если возбудить дело перед судом справедливости, могли бы предъявить к России претензию за нарушение договора. Брест-Литовский мир и явился таким нарушением. Все воевавшие нации понесли огромные потери, и то, что пришлось на долю Британии, это ее долг в сумме более 8 млрд. ф. ст.

1 Оккупация Бессарабии (Румыния), 3 районов Минской губернии и Галиции (Польша), Карелии, Аландских островов (Финляндия) и Шпицбергена (Норвегия).

Можно учесть военные и другие факторы, ослабившие экономику России, сказал Ллойд-Джордж, но нельзя делать скидок на финансовую помощь, оказанную ей отдельными лицами, например, английскими фермерами. Практически нет никакого смысла заниматься другими предложениями союзных экспертов, изложенными в лондонском меморандуме (март 1922 г.), «пока российская делегация не придет к соглашению о русских долгах…» Ллойд-Джордж продолжал: британское правительство некомпетентно согласиться с каким-либо уменьшением частных, индивидуальных долговых требований. Иное дело – государственные претензии к России, где можно было бы пойти на сокращение суммы долга и на снижение части просроченных или отсроченных на будущее процентов».

Г. Чичерин. Мнение британского премьера о неосновательности советских контрпретензий ошибочно. Российская делегация могла бы доказать, что контрреволюционное движение до момента поддержки из-за рубежа было бессильным, разгромленным и утратившим всякое значение. Он, Чичерин, помнит о том, как 4 июня 1918 г. представители стран Антанты сделали заявление, что чехословацкие отряды, находившиеся в России, должны рассматриваться как «армия самой Антанты», находящаяся под покровительством и ответственностью союзных правительств. В распоряжении Советского правительства имеются договор между адмиралом Колчаком, Великобританией и Францией, акт о подчинении генерала Врангеля Колчаку и другие официальные документы. «Во время этих контрреволюционных событий был причинен огромный ущерб – до 1/3 национального богатства России,- вызванный вторжением и интервенцией, и за этот ущерб союзные правительства целиком ответственны»,- категорическим тоном произнес Чичерин. В настоящее время возмещение ущерба, причиненного правительственными действиями, является принципом международного права, уже признанным в случае с «Алабамой»…[В 1872 году Англия уплатила США возмещение за ущерб, причиненный английским крейсером «Алабама», помогавшим южанам в гражданской войне (1861- 1865 гг.) с Севером. (Любимов Н. Н., ЭрлихА. Н. С. 54.)]

Здесь затрагивался вопрос о военных долгах. «А что Россия выиграла от войны?!» – воскликнул Чичерин. Если бы мы получили Константинополь, то передали бы его нынешнему, с точки зрения Советской России, единственно законному правительству Турции. А население Восточной Галиции само определило бы свою волю. По существу дела, военные долги касались исключительно одних лишь союзников, которые извлекли прибыли из войны. Россия же от войны понесла более значительные потери, чем любое другое государство. 54% потерь Антанты приходятся на Россию. Русское правительство израсходовало 20 млрд. золотых рублей на войну, прибыли от которой пошли исключительно другой стороне… Союзные державы стремились сокрушить новую Россию, которая возникла из революции, и потерпели неудачу. Тем самым они освободили новую Россию от всяких обязательств Антанте…

Затем слово взял М. М. Литвинов по вопросу о претензиях частных лиц, бывших собственников национализированных предприятий и по другим основаниям (статья 2 Приложения). Практически отделить частные долги от правительственных невозможно. Во Франции и Англии, сказал Литвинов, было немало адвокатов интервенции, которые хотели силой отобрать «свое имущество». Например, Лесли Уркарт, помогавший адмиралу Колчаку свергать Советскую власть. А теперь он, Уркарт, говорит, что «не несет ответственности, а деньги свои хочет получить назад». Если бы он сделал это лет пять назад, то положение было бы иным, а теперь уже слишком поздно. Хотя русская делегация упомянула цифру в 50 млрд. золотых рублей, она не настаивает на выплате этой суммы, продолжал М. М. Литвинов… Л. Б. Красин поставил вопрос о возврате России в натуре различных судов; например, наша страна уже получила от правительства Англии двенадцать ледоколов…

(После перерыва) Ллойд-Джордж без особых предисловий… провозгласил, что никаких обязательств в связи с претензиями, заявленными советским правительством, представленные в Генуе союзные государства-кредиторы принять не могут; никаких скидок советскому правительству не может быть сделано ни по долгам, ни по финансовым обязательствам, право требования по которым принадлежит иностранным гражданам, ни в отношении прав этих граждан на возвращение им имущества или компенсацию за ущерб, причиненный этому имуществу, или за его утрату; вопрос о сокращении военного долга, отсрочке выплаты процентов по финансовым требованиям и об аннулировании части просроченных или отсроченных процентов государства-кредиторы «ввиду тяжелого экономического положения России» готовы рассмотреть и решить благожелательно… Далее, союзные державы договорились рассматривать сначала вопрос о долгах, а затем – о восстановлении России. Вопрос о возврате имущества «в натуре» не следует смешивать с вопросами о долгах…

Г. Чичерин отвечал: «Нужно возобновить работу первой (политической) комиссии и подкомиссии. Валить на русских, как на «козлов отпущения», вину за перерыв в работе нет основания. В III части Лондонского меморандума экспертов речь идет не о долгах, а о будущем, что и надо обсудить». Ллойд-Джордж: «Британские банкиры не станут обсуждать вопросы будущего, пока прошлое не будет как следует урегулировано. Следует еще учредить специальную подкомиссию для обсуждения ряда правовых вопросов»…

«Будьте откровенны, мистер Ллойд-Джордж,- заключил Г. Чичерин с горькой усмешкой.- Антанта хотела сокрушить новую Россию. Ей это не удалось. Мы квиты»… Ллойд-Джордж ответил Г. В. Чичерину: «Если у соседа раздор между двумя партиями, мы поддерживаем ту из них, которая идет с нами, и отказываемся от возмещения ущербов другой партии»1745.

Какова же была реакция прессы на неофициальное совещание на вилле «Альбертис»? В газете «Нью-Йорк таймc» и других газетах клики Нортклифа помещалась критика в адрес Ллойд-Джорджа, который, по «снисходительной» оценке «Нью-Йорк таймс», занимался в Генуе «продажей британских интересов». Попутно отмечалось, что в итальянском общественном мнении, наряду с известным недоверием к советской делегации, проявляется смешанное чувство любопытства и… симпатии.

«…Из газет тех дней мы узнали, что глава французской делегации Л. Барту был явно недоволен итогами дискуссии на вилле «Альбертис». В интервью представителям газеты «Нью-Йорк геральд трибюн» он сказал: «50 млрд. рублей золотом – это вдвое больше, чем та сумма, которую Франция требует от Германии за четырехлетнюю опустошительную войну… Я отказываюсь входить в обсуждение обязательств по отношению к государству, которое своих обязательств не выполняет».

Но эта точка зрения не совпадала с позицией английской делегации. Ее эксперт, известный экономист Джон Мейнард Кейнс, в той же газете «Нью-Йорк геральд трибюн», дискутируя с французами, писал: «Если вы требуете непосильного, не получите ничего… Если мы применим по отношению к России те же самые приемы, которые применяли к Германии, и заставим ее под давлением экономических санкций дать такое обещание, которое она выполнить не может и о котором нам самим известно, что оно невыполнимо, мы опозорим себя. Предложение, которое мы сделаем России, должно быть такого рода, чтобы обеим сторонам его выполнение было выгодным». Затем Кейнс дает отповедь и не в меру ретивым защитникам «святости обязательств», вытекающих из долговых отношений и иностранной собственности на территории государства, проведшего национализацию: «Что же касается частных капиталистов, которые дают свои деньги иностранному государству, то они всегда делают рискованное дело, ибо нет такого принципа международного права, которое предоставляло бы им какие-либо гарантии. Поэтому-то капиталисты, которые дали свои деньги царскому правительству, были вовлечены в весьма рисованное предприятие и должны будут чувствовать себя счастливыми, если получат хоть что-нибудь»1746.

В конечном итоге вопрос долгов был в той или иной мере урегулирован со всеми странами, кроме США. Но на этом история царских долгов не закончилась. Правительство Ельцина в 1990-х выплатило 400 млн. долл. компенсации французским вкладчикам за аннулированные большевиками царские долги, а в начале XXI века, признание «долгов царского правительства» потребовали от России европейские страны при вступлении ее в Совет Европы.

Однако вернемся в начало XX века. Ведь последствия интервенции были значительно трагичнее и серьезнее, чем даже тот урон, который насчитали большевики.

Во-первых, речь идет о человеческих жизнях. Потери России за Первую мировую войну были относительно средними, но в абсолютном значении превышали потери всех союзников, вместе взятых.

Совокупные абсолютные военные потери в Первой мировой войне, тыс. чел.1747

Но помимо военных, Россия во время войны понесла соизмеримые потери мирного населения. Например, Керсновский пишет, что летом 1915 года «в результате всех неудач Ставка потеряла дух. Растерявшись, она стала принимать решения явно несообразные. Одно из них – непродуманная эвакуация населения западных областей в глубь России – стоило стране сотен тысяч жизней и превратило военную неудачу в сильнейшее народное бедствие. Ставка надеялась этим мероприятием «создать атмосферу 1812 года», но добилась как раз противоположных результатов. По дорогам Литвы и Полесья потянулись бесконечными вереницами таборы сорванных с насиженных мест, доведенных до отчаяния людей… Ставка не отдавала себе отчета в том, что, подняв всю эту четырехмиллионную массу женщин, детей и стариков, ей надлежит позаботиться и об их пропитании… Множество, особенно детей, погибло от холеры и тифа…»1748 Картины войны дополняют сведения, приводимые Д. Киганом о Германии: «Женская смертность, например в 1916 году, возросла на 11,5%, а в 1917 году – на 30,4% по сравнению с довоенными показателями, и главной причиной тому были болезни, вызванные недоеданием»1749. Тот же Киган пишет: «Немецкому наступлению также сильно воспрепятствовала первая вспышка так называемого «испанского гриппа» – фактически мировой эпидемии, зародившейся в Южной Африке. Эта вспышка повторилась осенью, вызвав опустошающий эффект в Европе. Но уже в июне грипп скосил почти полмиллиона немецких солдат, чей иммунитет, ослабленный скудным питанием, был гораздо ниже, чем в сытых войсках союзников в траншеях напротив»1750. В России в тылу ситуация была хуже: по современным данным, за 1914-1918 гг. от голода и массовых эпидемиологических заболеваний умерли 0,5 млн. человек. Еще около 100 тыс. мирных жителей погибли от немецкого и австро-венгерского террора1751.

Совокупные относительные военные потери в Первой мировой войне и потери в Гражданской войне в России в % от численности населения 1152

* Россия. Темный цвет - военные потери во время Гражданской войны и интервенции, светлый цвет - потери гражданского населения.

Но Гражданская война с интервенцией «союзников» заслонили даже эти чудовищные цифры. Они в почти в 3 раза превзошли потери России в Первой мировой войне; за 1917- 1922 гг. они составили почти 7% всего населения страны.

Совокупные потери России в Первой мировой и Гражданской войнах в 2 раза превзошли совокупные людские потери всех стран, принимавших участие в Первой мировой войне, вместе взятые, в то время как численность населения России составляла примерно 30% от численности населения всех рассматриваемых стран.

Совокупные людские потери всех стран, принимавших участие в Первой мировой войне (без России) и общие потери России в Первой мировой и Гражданской войнах, тыс. чел.1753

Но и эти цифры не исчерпывают всей глубины трагедии. Одним из последствий тех событий стал резко снизившийся и отрицательный естественный прирост населения, который сократил численность населения России за время Первой мировой войны почти на 5 млн. человек и еще примерно на 10 млн. за период интервенции и Гражданской войны1754. Другим последствием этой трагедии стали беспризорники, которых, даже по официальной статистике, к концу 1922 года в стране было 7 миллионов1755.

С. Струмилин попытался рассчитать экономические потери от гибели солдат на войне, оценив ее в потерю в 31 год труда1756; для гражданского населения можно взять вполовину меньше – 15 лет. Тогда общие трудовые потери России за Первую мировую и гражданские войны составят примерно 300 млн. человеко-лет. Эти цифры, конечно, условны и не отражают всей глубины понесенных потерь…

Во-вторых, речь идет о разрушении экономического потенциала общества. С началом интервенции и Гражданской войны чрезмерная мобилизационная нагрузка приведшая к падению царского режима и Временного правительства, продолжала нарастать. Мы уже писали в первом томе «Тенденций», что накопление мобилизационной нагрузки носит кумулятивный характер и зависит от времени, что на определенном этапе приводит к качественным изменениям. Генерал, профессор Н. П. Михневич еще в 1911 г. в своей «Стратегии» писал: «Главный вопрос войны не в интенсивности напряжения сил государства, а в продолжительности этого напряжения, а это будет находиться в полной зависимости от экономического строя государства». Ростоу, отмечая, что типичной причиной упадка были войны, по этому поводу совершенно справедливо пишет: «Если возможность войны и небольшие военные предприятия способствовали модернизации общества, то большие и длительные войны требовали ресурсов больше, чем общество могло производить, что давало толчок саморазвивающемуся процессу экономического, политического и социального упадка»1757. Экономический строй царской России и Временного правительства не выдержал перегрузки, как, в общем, и подавляющего большинства развитых европейских стран, в которых вскоре после войны к власти придут фашизм или военные диктатуры. Россия была наиболее отсталой и, брошенная союзниками, пала первой.

Однако на этом ее беды не закончились. Фактически тотальная война благодаря интервенции «союзников» продолжалась еще почти 3 года, что привело к превышению критического значения упругого сопротивления экономики и, как следствие, к ее необратимому, «саморазвивающемуся процессу экономического, политического и социального упадка». То есть к качественному изменению самой политэкономической системы общества. Этот процесс в определенной мере демонстрирует график «Динамики промышленного производства» первой половины XX века.

Динамика промышленного производства (1913-1914гг. =100%) [Statistical Yearbook of League of Nations, National Bureau of Economic Research (Cambrige, MA, USA). Russia/USSR Кафенгауз Л. Б. Эволюция промышленного производства России. М, Эпифания, 1994. 848 с. С 285. Оценке динамики промышленного производства в России в дореволюционный период посвящено множество исследований, например, Н.Д. Кондратьева, B.E. Варзара, В.И. Бовыкина, И. Боренштейна, Г.В. Наттера, Я.П. Герчука, А. Гершенкрона, Р. Голдсмита, П. Грегори, (см. Поиск истины в исторических данных. Еще одна оценка промышленного производства в России 1887-1913 гг. Экономическая история. Ежегодник, 1999.- М.: РОССПЭН, 1999.- 502 с. С. 471-491.) Разница в результатах этих исследователей незначительна и фактически находится в пределах статистической погрешности, для исторических оценок. Однако, по мнению автора, исследования Л. Кафенгауза наиболее достоверны, так как в меньшей степени, чем другие, используют «экспертные оценки» и в основном опираются на реальные первичные статистические данные. Кроме того. Л, Кафенгауз производит и сравнительную оценку промышленного роста в дореволюционный и постреволюционный период вплоть до 1927 г. Следует также напомнить исследователям от идеологии: Л. Кафенгауз – ученый с мировым именем, резко отрицательно относился к большевикам, относя все беды России на их счет, был репрессирован в конце 1920-х и погиб]

Уровень промышленного производства в России в 1913 г. составлял 12,5% от уровня США, т. е. был в 8 раз меньше. К 1920 году уровень промышленного производства в СССР снизился до 1,7% от американского уровня, т. е. был в 60 раз меньше1758. Большинство правых исследователей, в том числе и Л. Кафенгауз, относят этот спад на счет преступной политики большевиков. Этот тезис опровергают хотя бы два следующих замечания:

– к чему тогда можно отнести аналогичные спады в странах оплота капитализма Германии, Франции, США, Англии, где коммунисты подавлялись в момент их появления?

– на следующий год после окончания Гражданской войны, несмотря на голод и разруху, в России, руководимой большевиками, начался бурный экономический рост.

Величина спада характеризует прежде всего глубину кризиса, которая была обусловлена главным образом Первой мировой войной и интервенцией Англии, Франции, США в Россию. Необратимое разрушение экономического потенциала привело к необратимым политическим, социальным изменениям, именно оно вызвало к жизни большевиков и их радикализм, а не наоборот. Разрушение экономического потенциала подорвало возможности естественного восстановления и дальнейшего эволюционного социально-экономического пути развития России на десятилетия…

В третьих, радикализация экономики и общества вызывает к жизни столь же радикальные механизмы управления – мы рассматривали эту тему в главе, посвященной диктатуре. В первом томе «Тенденций» мы видели зависимость роста влияния большевиков от роста безработицы. Это не случайность, мы скоро вернемся к этому. Радикальность вынужденных мер самозащиты общества ведет в итоге к тоталитарной власти. Это отчетливо показал Троцкий в своих рассуждениях о принципах «демократического централизма», которые мы рассматривали выше. Метастазы этих потерь, метастазы войны простираются на десятилетия вперед – об этом свидетельствуют хотя бы демографические волны, возникающие из-за снижения рождаемости в военные годы, которые повторяются каждые 20-25 лет на протяжении нескольких поколений. Но они формируют не только демографический, но и соответствующие психологические и экономические тенденции…

У. Черчилль рассуждал по этому поводу: «Человеческие общества, как и все живые организмы, руководствуются инстинктом самосохранения. Каждое поколение доказывает этот принцип моральными, логическими или сентиментальными аргументами, которые приобретают впоследствии авторитет установленной доктрины. Детей обучают догмам, которые считались полезными их родителями и которые, вероятно, были действительно полезны в то время. Поэтому верования продолжают существовать и после того, как нужда в них миновала. Хотя это и не всегда бросается в глаза, тем не менее мы, в сущности, в любой период нашей жизни продолжаем верить в то оружие и в те уроки, которые дала нам какая-то прошлая война. Наши потребности непрерывно меняются, причем меняются как темп их развития, так и размах их колебаний. Время от времени необходим удар извне, чтобы заставить нас пересмотреть наши взгляды и установить новое соотношение вещей»1759. И У. Черчилль посвятил добрую часть своей жизни для подготовки этих внешних ударов по стране, которую он сам довел до того, что она была вынуждена бороться за выживание столь жестокими способами.