Трэвис не знал, что ему делать с теми чувствами, которые Лорен пробуждала в нем.

— Леди, почему всегда, когда вы приближаетесь к танцполу, это заканчивается тем, что все напитки оказываются на мне? — пробурчал он.

Лорен посмотрела на него:

— Может быть, это потому, что ты всегда вертишься у меня под ногами?

Трэвис сделал шаг назад. После того, как он рисковал ради нее жизнью, он не мог поверить в то, что у Лорен хватит наглости злиться на него.

— Значит, принимая во внимание твои чувства в данный момент, на благодарность мне рассчитывать не приходится? — Он постарался вложить в свои слова максимум сарказма.

Глаза Лорен сверкнули.

— Благодарность за что? За то, что лишил меня вечера?

Трэвис слишком по-джентльменски относился к женщинам, чтобы просто уйти и предоставить ей возможность проделать путь домой на заднем сиденье полицейской машины, хотя у него и было некоторое искушение доказать что-то этой противоречивой особе. Долгое время мисс Лорен Хьювет была мягкой и пресной, как манный пудинг, и вдруг она стала такой дьявольски заводной, что половина мужчин в этом городе ходили за ней по пятам и готовы были кинуться в бой из-за нее. И при этом Лорен относилась к нему так, как будто он был занудой, портящим праздничное настроение на вечеринке. Очень жаль, но она не понимает, что ей следовало бы быть благодарной за то, что Трэвис находился поблизости и присматривал за ней. За то, что он вообще влез в это ради нее. За то, что он пришел ей на помощь.

— Для начала — за спасение твоей добродетели, — осмелился пояснить он.

Трэвис понимал, как напыщенно звучат эти слова. Он прекрасно знал, какой на дворе век. Но, возможно, ему просто нужно было верить в то, что на планете осталась хотя бы одна женщина, достойная возведения на пьедестал.

Лорен, однако, не раздумывала долго, она соскочила со своего сияющего помоста и огорошила его своим видением реальности:

— Дурак! Мое будущее под угрозой, а не моя добродетель!

Трэвис покачал головой от обиды. Девушка сейчас настроена достаточно безрассудно, и она вполне была готова ринуться обратно в зал, где в полном разгаре была драка, чтобы отстоять свою точку зрения. Он постарался скрыть улыбку, которая появилась у него при мысли, что она положит Бросалу Уивера одной левой. Когда Трэвис предупреждающе взял ее за локоть, она посмотрела на него таким яростным взглядом, что им можно было бы успокоить целый класс буйных школьников.

— Слушай, — довольно агрессивно начала Лорен. — Ты, наверное, думаешь, что я теперь у тебя в долгу за то, что ты меня, так сказать, спас. На самом деле я сегодня повеселилась так, как не веселилась уже сто лет. Может быть, это неправильно, испытывать возбуждение оттого, что несколько мускулистых парней передрались из-за меня, но, могу тебя заверить, это гораздо увлекательнее, чем приходское собрание!

Загипнотизированный зелеными искрами в ее глазах, Трэвис тем не менее чувствовал, что обязан кое-что ей разъяснить.

— Твой план потащить к алтарю одного из этих пещерных пьяниц был бы хорош в Вегасе, — отрезал он. — Здесь все, на что ты можешь рассчитывать, — это комната в дешевом отеле или заднее сиденье машины, припаркованной на достаточном расстоянии от города, чтобы никто не услышал твоих криков.

Лорен была потрясена таким предостережением и обижена предположением Трэвиса, что она от отчаяния готова выскочить замуж за первого встречного. Она отстранилась и полезла в сумку за ключами от машины.

— Почему бы тебе не отпустить мою руку, не перестать делать предвзятые замечания по поводу моей добродетели и не пойти домой спать? — прошипела она.

Эти слова прозвучали слегка невнятно, и Трэвис не совсем расслышал последнюю часть фразы, но, какие бы обидные слова Лорен ему ни высказывала, он был намерен не пускать ее за руль в таком состоянии.

— Друзья не разрешают своим квартирантам садиться за руль пьяными, — пробормотал он себе под нос.

Лорен попыталась вырвать свою руку:

— Отпусти меня!

Проходящий мимо полицейский обратил внимание на ее движение, и Трэвис увидел, что он направился в их сторону, намереваясь проверить, не очередной ли это конфликт наподобие тех, что случаются около разудалых баров по ночам. Сохраняя хладнокровие, Трэвис сделал то, что он должен был сделать, чтобы отмести подозрения копа, что Лорен надо спасать от него.

Он поцеловал Лорен.

Этот поцелуй должен был просто заставить ее замолчать, но он превратился в нечто гораздо менее рациональное… Трэвис страстно желал поцеловать ее снова с тех пор, как она шокировала его тем легким сладким поцелуем на свадебном вечере. Воспользовавшись возможностью одновременно удовлетворить свое желание и успокоить полицейского, он мягко положил одну руку ей на затылок и накрыл ее рот своими губами, успешно подавляя любые попытки протеста с ее стороны.

Она была еще слаще, чем в его воспоминаниях… А за этой сладостью скрывался пылкий темперамент. Лорен поддалась ему, не сопротивляясь. Учительница оказалась способной ученицей — она испустила легкий вздох удивления, когда Трэвис раздвинул языком ее губы и потребовал от нее ответной реакции. Ее тяжелые вздохи быстро сменились удовлетворенным стоном, и Трэвис почувствовал пронзительное возбуждение.

Это был поцелуй страсти — горячий, влажный, полный безрассудного желания. Все произошло так быстро и неожиданно, что Лорен откликнулась на него, отреагировав каждой частичкой своего тела.

Она таяла в руках Трэвиса и заставляла прижимать ее к себе так крепко, что не оставалось сомнений в том, какую власть она над ним имела. Ее губы разжигали пламя, которое угрожало разрушить его рациональное мышление и лишало возможности повернуть назад. При мысли о том, что один из этих парней из бара мог бы воспользоваться ей, Трэвис еще крепче прижал Лорен к себе. Его охватило безумное чувство собственника.

Не холодный ночной воздух заставил ее кожу покрыться мурашками, и не алкоголь был причиной того, что земля уходила из-под ног. Лорен мечтала об этом моменте еще с тех пор, как была наивной первокурсницей колледжа. Но ни одна из ее юношеских фантазий не могла сравниться с реальностью поцелуя Трэвиса Бенкса. Болезненно прекрасный, этот поцелуй не поддавался описанию.

Лорен не замечала света фонарей, она не обратила внимания и на то, что ее дорогая вечерняя сумочка упала, приземлившись у ее ног. Она была слишком увлечена сильными, мускулистыми руками Трэвиса, которые тщательно изучали каждый изгиб ее тела, заставляя ее таять от удовольствия. Его язык исследовал ее губы, разделившие вкус хорошего виски, исходивший от Трэвиса. От этого аромата Лорен чувствовала головокружение и легкость.

Прижавшись к его сильной груди, она чувствовала неизведанное доселе возбуждение. Кровь стучала в висках, а низ живота свело судорогой. Колени ее подгибались. Лорен постаралась удержаться на ногах, обняв Трэвиса за плечи, и провела рукой по его волосам, мягким и шелковистым, как и его поцелуи.

Когда наконец Трэвис оторвался от нее, он глубоко вздохнул и прижался подбородком к ее макушке. Лорен даже замурлыкала от удовольствия. От его тела исходил жар, и Лорен чувствовала, как сильные мускулы играют под тонкой тканью рубашки.

Трэвис махнул рукой полицейскому, который в нерешительности остановился в нескольких шагах от них.

— Все под контролем, офицер.

Сердце Лорен колотилось как сумасшедшее, но это заявление ее не обмануло. Она видела, что Трэвис с трудом мог контролировать себя. Ее переполнила гордость, когда она почувствовала, как из его джинсов предательски выступает напряженное мужское естество.

К тому времени, когда Лорен наконец нашла свою сумочку, их добросовестный полицейский вернулся к своей машине и обратил свое внимание на менее интересный предмет, чем целующаяся парочка, — он помогал взбешенному Бросале Уиверу сесть на заднее сиденье патрульной машины.

После большого количества алкоголя и интоксикации от поцелуев Трэвиса, Лорен была готова признать этот вечер самым удачным в своей жизни. Теперь было бессмысленно возвращаться обратно в бар в надежде на то, что ей удастся найти мужчину, который мог бы целовать ее лучше, чем тот, который был перед ней. Прижав ладонь ко лбу, она пыталась остановить мир, вращающийся вокруг нее с бешеной скоростью.

Внезапно Лорен смиренно спросила:

— А ты уверен, что не возражаешь против того, чтобы отвезти меня домой?

Трэвис отозвался с улыбкой:

— Нам же по пути, милая.

Он проводил Лорен к своей машине, открыл ей дверь и помог сесть. Потом пристегнул ее ремнем безопасности. От этого прикосновения девушку бросило в жар. Вполне безобидный жест его руки, случайно коснувшейся ее груди, был настолько интимным, что Лорен с трудом смогла вздохнуть. Она сделала попытку вернуться в нормальное состояние, пока Трэвис обходил вокруг машины и садился за руль.

— Ты не возражаешь, если я включу радио? — спросил он.

— Нисколько.

Трэвису был просто необходим посторонний шум для того, чтобы хоть как-то отвлечься от терзающего его душу и тело желания.

Сексуальное напряжение как статическое электричество потрескивало в воздухе под аккомпанемент музыки, льющейся из радиоприемника. Лорен изучала руки Трэвиса, лежащие на руле. Эти руки забрасывали мяч далеко за линию поля и были покрыты многочисленными шрамами от тяжелой физической работы. Внимательно рассматривая эти руки, которые в ее давних, смелых мечтах обнимали ее, Лорен поняла, что она слишком упрощенно представляла себе жизнь Трэвиса.

Откинув голову на кожаный подголовник сиденья, она решилась ступить туда, куда не всякому дана дорога.

— Ты не мог бы мне рассказать, что произошло между Жаклин и тобой? Все думали, что вы отличная пара.

У Жаклин были великолепная фигура и милое лицо. Она была ухоженной и утонченной. Лорен даже представить не могла, что случилось с этими двумя прекрасными людьми, что привело к разводу. Молчание, воцарившееся после ее вопроса, было долгим, но не напряженным.

— Думаю, мы оба хотели разных вещей, — наконец ответил Трэвис, скрывая выражение лица под покровом темноты. — Разных жизней.

Хотя он произнес эти слова спокойным тоном, но не смог скрыть горечи, которую испытывал от своего неудачного брака. Трэвис удивился сам себе, когда продолжил свой рассказ:

— В конце нашего брака мы не могли найти общий язык ни в одном вопросе.

— Например?

Трэвис вздохнул:

— Например, являются дети благодатью или наказанием. Заставляет она меня ревновать или нет. Является ли брак сотрудничеством или дает право на переделку партнера. А еще, могут ли деньги разрешить наши проблемы…

Полагаю, это то, что юристы называют несовместимыми различиями, — тихо сказала Лорен. Ей тяжело было слышать этот гнев и самообвинение в его голосе, ей хотелось сказать что-то, что могло бы уменьшить его боль. К тому же ей стало интересно, кто из них двоих был против того, чтобы завести детей.

— Да, так говорится в свидетельстве о разводе…

Хотя Трэвис и не вдавался в подробности своих сложных взаимоотношений с женой, Лорен поняла, насколько болезненны для него эти воспоминания. Он так сильно сжал руль руками, что даже костяшки побелели. На Лорен также произвело впечатление и то, что в отличие от других разведенных мужчин, Трэвис не стал обвинять свою бывшую жену. Она подвинулась поближе к нему и успокаивающе похлопала его по коленке. Этот безобидный жест послал разряд электричества по всему ее телу, напомнив о том, что мужчина ее мечты вовсе не плод ее воображения, а настоящий, из плоти и крови.

Так же, как и она сама.

Трэвис накрыл ее руку, лежащую на его бедре, своей ладонью.

— Милая, ты хотя бы подозреваешь, что ты со мной делаешь?

Этот вопрос скрывал в себе невысказанное словами обещание…

Второй раз за этот вечер он назвал ее милой. И оба раза Лорен просто таяла от его слов. Но, внезапно подумав о том, что такие слова он наверняка говорил многим женщинам, Лорен напомнила себе, что этот известный холостяк совсем не тот мужчина, который ей нужен. Она не должна отвергать свой хорошо продуманный план обзавестись семьей в ближайшем будущем только ради того, что ее давняя любовь назвал ее «милая», и бросить все ради одной ночи сомнительных удовольствий.

Все это было правильно, кроме одного — Трэвис не заставлял ее чувствовать себя девушкой на одну ночь. С ним Лорен чувствовала себя драгоценностью, которую будут защищать и оберегать. Тот факт, что он бросился ей на помощь, чтобы избавить от приставаний двух подвыпивших громил, указывал на то, что он относится к ней не просто как к симпатичной соседке.

Из-за того, что Лорен отказалась отвечать на заданный им вопрос, Трэвис решил ответить на него сам, взяв ее за руку и переместив ее себе между ног. Лорен попыталась сохранить самообладание, когда он накрыл ее рукой свой напряженный мужской орган.

— В том случае, если ты не знаешь, я покажу тебе…

С одной стороны, смущенной Лорен очень хотелось убрать руку, но с другой, ей очень хотелось оставить ее там же, чтобы посмотреть, насколько долго продлится его возбуждение. Разрываемая между желанием избавиться от образа хорошей девочки, заложницей которого она так долго была, и своим желанием завязать серьезные отношения с любимым мужчиной, Лорен просто не знала, что ей делать. Никогда, даже в самых смелых фантазиях, она не могла и представить себе, что будет ласкать Трэвиса Бенкса, пока он везет ее домой. Оставив свою руку там, где она была, Лорен решила пойти на поводу у своего любопытства.

Боже, как он еще не сорвал заклепки на своих джинсах, думала она. Девушку возбуждала сама мысль, что нечто такое большое и сильное может оказаться внутри нее.

Конечно, Лорен не вернулась домой из колледжа девственницей, но ее опыт общения с мужчинами был весьма ограниченным, если не сказать, что его почти не было. И хотя сегодня в баре она очень хорошо провела время, она вовсе не хотела поцелуев других мужчин, с которыми танцевала. И, конечно, ни один из них не вызвал в ней желания сорвать с себя одежду, избавиться от всех комплексов и прыгнуть к нему в постель.

Ни один, кроме Трэвиса.

Машина вильнула в сторону, и Трэвис сильно вывернул руль, чтобы вернуть ее на дорогу. Фары осветили широкий въезд на ранчо. Разочарование и облегчение скользили в его словах, когда он объявил:

— Мы дома.

Разве есть более приятные слова для женщины, мечтающей о серьезных отношениях с достойным мужчиной? Дом — это не просто стены, крыша и пол, а еще и огонь, потрескивающий в очаге, запах свежеиспеченного хлеба, букет диких роз на столе, незамысловатые рисунки на холодильнике и детский смех, раздающийся по всему дому. Лорен мечтала найти какой-нибудь способ, чтобы дать понять Трэвису, что ей хочется не только простого физического удовлетворения, которого так желали их тела сейчас.

— Будем на это надеяться, — прошептала она, даже и не думая о том, что он может услышать ее и ответить на желания ее сердца.