Осознание того, что его цель исчезла, обрушилось на Аттона неожиданно. Он поднимался по грязным ступеням постоялого двора к себе в комнату, как вдруг ощутил странную пустоту где-то внутри, словно все что было в прошлом, и все что должно произойти в будущем, отгородилось от его сознания черной стеной, оставив ему крошечный светлый пятачок. Он понял, что не может думать о своей цели и не может думать о чем-то другом, голоса, долгое время наперебой твердившие о его предназначении исчезли, пропали за той самой стеной. В голове билась одна единственная тревожная мысль:
"Вот и все…"
Он медленно опустил ногу на ступеньку, привалился спиной к стене и обхватил голову руками. Он не видел ничего кроме черной стены прямо перед собою, стены, отгораживающей его от всего остального мира. Вдруг исчезли все воспоминания, все мучительные переживания и тщательно разработанные планы, ни осталось ничего – только белое пятнышко, в котором его сознание оказалось запертым, и непроницаемая стена вокруг. Он мысленно коснулся этой стены и почувствовал холодную равнодушную безысходность, и страх, страх того что он может навсегда остаться на этом маленьком пятачке вместе со своими самыми простыми желаниями. Ранее, закрыв глаза, он видел яркие краски теснящихся в его голове мысленных образов, мог сосредоточившись выбрать любой из них, изучить, проникнуться, разделить сложный на простые или создать новый, более яркий и понятный. В этих образах было все – его воспоминания, его ощущения, его чувства, его представления и действия. Теперь же он видел лишь голубоватое мутное свечение, исходящее от стены. Он принялся судорожно искать хоть какую-либо зацепку, он мысленно бился об эту стену, ощущая, как его внутренний мир сжимается все сильнее, стена напирает на него, давит своей массой, отбирает последние крохи разума.
И тут все изменилось. Стена вдруг исчезла, и он вдруг рухнул куда-то вниз, словно сорвавшись в пропасть, в необъятные серо-зеленые дали.
Он пришел в себя и открыл глаза.
– Эй, приятель! С тобой все в порядке?
Рядом с ним стоял толстый усатый купец в потертом камзоле древнего покроя. Аттон встряхнул головой и пробормотал:
– Да уж… Лучше не бывает…
Купец, подозрительно щуря маленькие глазки, поводил из стороны в сторону внушительным красным носом и просипел:
– Пойди проспись, приятель… Ты выглядишь более чем дерьмово.
Аттон молча кивнул и поднялся по лестнице в свою комнату. Перед тем как войти, он оглянулся. Купец по прежнему стоял и прищурившись смотрел ему вслед. Аттон отпер тяжелый замок, чуть приоткрыл дверь и осторожно заглянул внутрь. В полумраке комнаты блеснули красным глаза.
Аттон еще раз оглянулся на лестницу, затем быстро вошел в комнату и прикрыл за собою дверь. В темноте раздался едва слышный смешок, а затем приятный голос негромко произнес:
– Ты не удивлен и не испуган?
Аттон устало зевнул и покачал головой:
– Нет. Я давно ждал чего-нибудь подобного.
– Конечно же, о чем это я… Скажи, что чувствует кукла, которой обрезали нити? Пустоту? Безысходность? Ненависть к кукловоду?
Аттон на ощупь добрался до бадьи и плеснул себе в лицо холодной воды.
– Кукла ничего не чувствует, Ваше Высочество… А я, напротив, очень даже чувствую… Что это было, там на лестнице?
– Ты выпал из цепи воссоединения. Тот, кто вел тебя – умер этой ночью, и ты оказался запертым в своем крошечном человеческом мирке. Моя ошибка, я поздно понял, что не только я пытаюсь управлять тобою. Но теперь, я надеюсь, ты понял, что все то, что ты прежде полагал собственным сознанием навязано тебе извне и может быть изменено просто по прихоти… Ведь ты не видишь отличий между куклой, человеком и демоном, но тебе это и не надо. Твоя человеческая составляющая не способна доминировать, твоя надчеловеческая природа крайне ограничена минимальными изменениями твоей основной сущности. Что мы имеем в итоге – не способный обратиться оборотень, не способный по-настоящему сопереживать, любить, завидовать, ненавидеть и прочая, человек. Неудавшаяся заготовка, создание из дерева и тряпочек, так похожее на человека, но не человек. Тебя так легко отключить от внешнего мира и направить твои, казалось бы скрытые, устремления в нужно русло… Твой прежний хозяин, несчастный кукловод из Норка, это очень хорошо понимал… Но силы его были ничтожны, а твоя надчеловеческая природа оказалась достаточно крепка для таких воздействий. Когда ты явился ко мне со своими претензиями на познание абсолютной истины, я понял, что освободившись от гнета слепого твое неспокойное надчеловеческое сознание ищет новые перспективы, и я дал тебе возможность реализовать себя в том деле, для которого ты подходил более всего…
Аттон скинул на пол тяжелый плащ, и поглядывая на колышущийся неясный силуэт у раскрытого окна, добрался до кровати, не снимая сапог улегся и проговорил в темноту:
– Мой разум изувечили, мое собственное "Я" раздавили, размазали по плоскости чуждых мне понятий… Теперь я делаю то, чего не способен понять, делаю c отвращением…
– Ты всегда это делал. Просто на этом сложном пути тебе пришлось преодолеть несколько взаимосвязанных этапов познания, каждый из которых возносил тебя на новую ступень…
– Так это и есть истина?
– Истина в том, что человек это более чем простая оболочка, оснащенная руками, ногами и головой. Это более чем то крошечное сознание, которое позволяет отразить и понять очень ограниченный объем реальности. Человек создавался, как носитель будущего, но увы, не своего будущего. Человечеству не нужны призрачные манящие дали, дивные высоты, покорение которых способно принести всеобщую пользу и процветание. Человек, как создание, был выбран потому, что единственный из всех видов способен добиваться господства путем уничтожения себе подобных. Ни одна разумная раса на такое не способна. Такая особенность более чем уникальна там, где необходимо оправдать законы, расходящиеся с общими законами Дома Света. Уничтожая себе подобных выживает всегда сильнейший. Тот, кто впоследствии может дать жизнь еще более сильным созданиям. А слабые будут отторгнуты и уничтожены. Таков закон моего мира. Этот закон всегда оправдывал себя, а потому верен.
– Тогда зачем повсеместное насаждение лжи? Если этот мир достаточно изменить грубой силой?
– Ложь прикрывает недостатки власти. Власть – это сила одиночек, и ложь нужна для того чтобы двигать толпу, ведь толпа, как совокупность не обладает теми исключительными свойствами, характерными для одной личности. Чем власть сильнее, чем больше слабых она переваривает в своей ненасытной утробе, тем больше необходимо лжи, то есть, тем чаще приходится вносить искажения в видимую картину мира… Впрочем, тебе это тоже не нужно. В этом мире слишком много всего взаимосвязано, но я не обрел пока достаточного для познания всех связей могущества. Как ты уже понял, картина мира в очередной раз изменилась. Изменение такого масштаба вполне могло убить тебя, но я не посчитал за труд и внес некоторые изменения в твое сознание, по крайней мере, в ту его часть, что мне оказалась доступна. Теперь ты можешь не переживать за свой разум. Тот, кому ты должен открыть Дверь прямо перед тобою. Тебе незачем ломится в замок и подвергать свою жизнь опасности. Тот другой умер этой ночью, так и не родившись. Конечно, вместе с ним погибла и надежда на безболезненное приобщение к некоторым высшим истинам, но зато теперь только я замыкаю цепь превращений. Я прошел сложный путь от неуютной человеческой оболочки, слабой, подверженной воздействию примитивных чувств, я преодолел кризис власти, я объединил и замкнул на себе все кусочки цепи… Еще немного, и я смогу воспользоваться энергией Столбов, Вбитых в Дно Мира…
Аттон сунул руки под голову, прикрыл глаза и сказал:
– Честно признаться, Ваше Высочество, или кто вы там теперь, меня вовсе не впечатляют ваши достижения… Я рад, что мне не придется тащиться завтра в замок, рисковать своей шкурой ради того, чего я не понимаю. Но, с другой стороны ваша потребность в моих услугах по-прежнему велика, раз уж вы наведались ко мне. Насколько бессмысленным и ненужным в этот раз будет то, о чем вы собираетесь меня просить? Насколько я понимаю, вы уже не испытываете никакой заинтересованности в артефактах из Ульсара?
Силуэт у окна вздрогнул и обрел вполне четкие очертания сидящего у стола мужчины.
– В данный момент, пожалуй, так и есть, Птица-Лезвие. Если бы война оказалась успешной, я мог бы воспользоваться найденным в Ульсаре в своих целях, но я недооценил противника, и это случается, когда рассредоточиваешь внимание на разных гранях реальности. Я потерял власть в стране, но приобрел бесценный опыт и даже находясь в плену сделал все для того, чтобы события повернулись в нужное мне русло. Сейчас, когда цепь замкнулась, я должен решить несколько важных проблем, и в первую очередь мне необходимо обезопасить себя. Эту миссию я возлагаю на тебя, Птица-Лезвие.
– Ну, конечно же…
– Да. Суть в следующем. В процессе воссоединения возник неожиданный конфликт, природу которого понять я не в силах. Очевидно, за тысячелетия развития человека как вида, начали сказываться некоторые первоначальные недоработки, их количество превысило допустимую погрешность, и это в конце концов сказалось на самом процессе воссоединения. Звено цепи, представленное моим сводным братом изначально получилось нежизнеспособным. Наш отец, был всего лишь простым носителем, человеческая природа его почти не подверглась изменениям, но в нем было достаточно надчеловеческого, чтобы понимать, какую угрозу представляет его старший сын и сделать выводы, однако все случилось иначе. Мне пришлось завершить этот цикл самому, однако я все же не учел степени дефектности собственного брата. В итоге мы имеем побочный продукт воссоединения – существо, являющееся носителем сразу нескольких несовместимых структур. Что может произойти, когда эти структуры начнут отбирать энергию Лаоры? Я не могу дать точного ответа на этот вопрос, однако могу сказать, что равновесие нарушится. То, что последует за этим, будет ужасно. Это существо необходимо уничтожить…
Аттон припомнил некоторые из своих видений и проговорил:
– Почему бы вам не воспользоваться своим новоприобретенным могуществом и не расправиться со своими врагами? Зачем вам опять понадобился я? Не понимаю…
– Я уже говорил, что понимание для тебя вовсе необязательно и даже вредно. Попытка проникнуть в тайны, лежащие в основе мироустройства может закончиться для тебя плачевно, в тебя изначально заложили совершенно другие установки. Конечно, в процессе твоего развития человеческая и надчеловеческая составляющие изрядно смешались в твоей голове, и ты можешь вполне думать о себе как о человеке, но ты таковым не являешься. Ты всего лишь кукла, предназначенная для выполнения определенных задач, вспомогательное звено, у которого нет будущего. Это может звучать оскорбительно, но тебе придется примириться с этим.
– Это означает, что выбора у меня нет?
– Совершенно верно. Ты существуешь, пока существуют звенья воссоединения, можешь называть это персональным проклятием…
В комнате становилось все холоднее и холодней. В открытом окне показался узкий голубой серп Второй луны. На его фоне силуэт у окна стал четче, и теперь незваный гость выглядел совсем как человек, вот только за спиной у него смутные подвижные тени собирались в некое подобие крыльев. Аттон протянул руку и нащупал рукоять ножа. Словно в ответ на его движение силуэт у окна задрожал и вдруг исчез. Остались только пылающие алым огнем глаза. Выглядело это жутковато – глаза казались нарисованными на грязной стене.
– Ты хочешь проверить, насколько сказанное мною правда? Это проявление твоей человеческой природы. Поспешу тебя разочаровать – твое оружие не причинит мне вреда. По крайней мере, сейчас. У меня нет намерений обманывать тебя, да это было бы лишним. В любом случае ты выполнишь свое предназначение и откроешь Дверь, или погибнешь, пытаясь справится с демоном внутри себя. Такое я тоже допускаю, прецеденты случались. Ты должен понять, что твоя низкая человеческая сущность и истинная природная составляющая – неразделимы. Демон не может победить тебя, потому что он слаб, но он является основой твоего существования. Твоя человеческая сущность довольно сильна, но она не в состоянии ориентироваться в этом чуждом для нее мире, а потому просто погибнет в попытках пробиться через стену, возведенную для того чтобы оградить ее от основной составляющей твоей природы. Такая стена есть у каждого существа, даже у этого мира есть подобная стена. Задумайся о Пределах Лаоры и попробуй связать их со своими внутренними пределами…
Аттон убрал руку с ножа и улыбнулся самому себе.
"А ведь он боится меня…"
Мысль показалась заманчивой, и Аттон с удовольствием посмаковал ее, одновременно перебирая другие возможные варианты. Вслух он устало проговорил:
– Ладно, я приму все это к сведению, герцог. Я поверил в существование древних существ, поселяющихся внутри человека, и я видел ту самую стену, за которую невозможно пробиться… Но я по прежнему чувствую себя человеком, просто человеком который безмерно устал от скитаний… У меня есть шанс, что когда-нибудь меня оставят в покое?
– А зачем? Влачить жалкое существование, подобно слизню на камне? Без цели, без устремлений? Думать лишь о пище насущной и прятаться в страхе от сильных? Подавлять ощущение собственной ненужности водкой и в конце концов оказаться среди слабейших, среди тех, кто подлежит уничтожению? Природа человека изначально мелка и не способна к созиданию, разрушение и уничтожение – вот истинное предназначение человека.
– Но, возможно, в этом кроется и путь к Величию?
– Величие не для людей. Попробуй проникнуть сквозь отведенные тебе Пределы и ты поймешь меня. Но лучше и не пытайся, потому что, скорее всего ты просто погибнешь. А я пока еще нуждаюсь в твоих услугах.
Аттон поглядывая на неподвижные глаза, некоторое время молча лежал, обдумывая весь разговор, и наконец, пробурчал:
– Ну, хорошо… Я слушаю вас…