У стола с едой хозяйничает Ленин. Он наливает из термоса чай и организовывает себе бутерброд.
В дверь всовывается Подвойский. Кричит Иоффе:
– А можно роту из Семёновского полка прихватить?! Ребята просятся.
– В жопу семёновцев! В Гатчине нам нужны серьёзные бойцы, а не эта дезертирская шваль! Вперёд, Коля! И дверь прикрой! – Иоффе поворачивается к Ленину – Всё нормально, Владимир Ильич! Возникают вопросы…
– …и вы их блестяще решаете! Что с прессой?
– Все газеты закрыты. Все типографии опечатаны. Выставлены караулы.
– А мы ещё и Декретик им о прессе55. Этим писакам! Вы великий человек, Иоффе. И ваш профессор Адлер великий человек! Продолжайте, Дорогой! – он пьёт чай и жуёт бутерброд. – Как говорил генерал Трепов в девятьсот пятом году «патронов не жалеть»! И денег тоже. Нам дадут ещё!
Ленин останавливается перед дверью, ведущей в штаб. Там ор, звенят телефоны, и висит плотное облако табачного дыма. Ленин морщится, ёжится. Поворачивается и выходит через маленькую дверь в углу, ведущую на чёрный ход.