Терещенко сидит за столом и смотрит в пустоту. Выглядит он, вообще, по-прежнему элегантно. Одет с иголочки, пострижен, гладко выбрит. Та же седая прядь спадает на лоб.
Но это другой человек. Что-то неуловимо изменилось. Даже плечи как-то сникли. И задора нет в фигуре.
В дверях секретарь.
– Вот уже два дня как к вам просится на приём член Петроградского Совета депутатов гражданин Джуга…
– На пять минут. Мне уезжать.
Входит Сталин. Немного смущается, но с интересом рассматривает роскошный кабинет.
– Чем я могу быть вам полезен, гражданин Джуга…
– Джугашвили. Иосиф Джугашвили.
– Если вы с идеей о признании автономии Грузии в составе России, то позавчера у меня была делегация из Тбилиси и мы…
– Нет, я по другому поводу. У вас имеется определённый материал, и вы всё силитесь его опубликовать. Я могу помочь.
– Про что это вы, гражданин Джуга…?
– Джугашвили!
– Мне кажется, вы что-то напутали. Какой такой материал? Вы утверждаете что я… Министр… Не могу опубликовать?!
Сталин смотрит на Терещенко, улыбается нагло в усы. Разводит руками:
– Утверждаю. А вы, гражданин Терещенко, украинец?
– Да. А что?
– Дело в том, что я пишу сейчас большую работу по национальному вопросу. Столкнулся с понятием «национальный архетип». И вот хочу понять, что такое архетип украинца. У нас, в Петросовете, есть много людей с Украины. Но в основном еврейского архетипа. Вообще, ведь украинцы это большой народ?
– Как я понимаю, с архетипом грузина вы знакомитесь в зеркале. Кто Вас прислал? Троцкий? Или Ленин?
– Зачем прислал! Я сам.
– Любите оперетту?
– Ненавижу!
– Послушайте, господин… Швили. Позвольте Вам выйти вон!
ДИКТОР:
Через пятнадцать лет Сталин постарается уменьшить этот большой украинский народ.