Разумеется, девчонка осталась. Я и не думал ее выгонять. Но, если уж обещал отпустить, должен был предложить сделать выбор. А то, что мое предложение выглядело как изгнание, ну так женщина должна чувствовать себя обязанной мужчине, иначе начнет забираться ему на шею. Уверен, дай Любане волю, и к следующему полудню она превратила бы неискушенного Болтомира в ездовую лошадь.

Кроме всего прочего, в рассказе девушки меня заинтересовал волхв. Может, он действительно шарлатан, но шарлатан, которого знают несколько поколений весян, наверняка заслуживает внимания, и с ним стоит встретиться. А вдруг он знает хотя бы направление, в котором стоит искать Вия или кого другого из перволюдей? Пожалуй, с ним стоит пообщаться.

Однако княжич вознамерился непременно покарать разбойников и освободить родичей Любани. Мгновенно родив до гениального простой, мягко выражаясь, план этого мероприятия, парень спокойно уснул. А план заключался в том, чтобы завтра подождать, когда на реке появятся ладьи разбойников, напасть на них и кого надо побить, а кого надо освободить. Только и всего. И ладно еще, что он, не подозревая о моих сверхъестественных способностях, собрался втроем напасть на целую ватагу, плывущую на двух ладьях. Человек, имеющий хоть малое воображение, может представить себе реку шириной в несколько километров. Где-то там посередине плывут две разбойничьи ладьи. И тут мы такие выскакиваем из кустов… И что? Что дальше?

Что можно сделать в такой ситуации, даже учитывая мои способности, которые я почему-то не хочу раскрывать перед Болтомиром и Любаней? Можно раздолбать ладьи в щепки вместе с разбойниками и пленниками. Сомнительный плюс тут можно найти только в том, что пленники не будут долго мучиться, ибо, будучи связанными, утонут сразу. М-дя…

Какие еще варианты?

Преследовать ладьи до следующей ночевки?

Не вариант. Во-первых, мы не сможем двигаться по лесистому берегу с такой же скоростью, как корабли. Во-вторых, если не забыли, чуть ниже по течению в Ось впадает хоть и менее полноводная, но достаточно глубокая и стремительная река, переправы через которую за последний день пути я не наблюдал.

Что остается?

Остается как-то привлечь разбойников, чтобы они сами причалили к берегу.

Что может привлечь разбойников? Или кто?

Смотрю на мирно сопящую девушку. Небо на востоке начинает светлеть. Надо бы вздремнуть хоть часок. А лучше всем вместе продрыхнуть до полудня, погоревать, что проворонили ладьи, и отправиться в гости к волхву.

Выметнувшаяся из кустов черная тень заставляет вздрогнуть. Ледень оборачивается человеком и присаживается у кострища, подбрасывая на тлеющие угли тонкие сухие ветки. На его лбу не вижу даже следа от недавнего рассечения. А стонал-то, а притворялся…

Казалось бы, только прикрыл глаза, а меня уже толкает Болтомир.

– Вставай, Георг! Пора татей стеречь.

– Ну, пора так пора, – поднимаюсь, потягиваясь и зевая. – Поплыли.

– Куда поплыли? – не понимает княжич.

– На середину реки, естественно, – делано удивляюсь его непонятливости. – Или ты мыслишь, ладьи по берегу плыть будут? Нет, дружище. Придется нам заплыть на середину реки и там ждать разбойников.

– Как же мы туда доплывем-то? – Парень смотрит на могучую реку и, кажется, до него начинает доходить абсурдность ситуации.

– Ты можешь предложить другой способ нападения на вражеские ладьи? – добиваю его вопросом. – Нет? Тогда сделаем так…

– Идут. Две насады, – сообщает вышедший из ивняка Ледень. – Аккурат посреди реки.

После небольшого совещания во время завтрака было решено послать его в дозор, караулить появление ладей. Я предупредил мельника, чтобы он не пугал девушку и оборачивался где-нибудь в кустах, подальше от ее глаз.

Вопреки моему ожиданию, Любаня легко согласилась сыграть роль приманки. Более того, ее ничуть не смутило, в каком виде ей придется это делать. Запротестовал Болтомир, считающим недостойным использовать девушку в качестве живца. Но после предложения придумать другой способ заставить разбойников причалить к берегу замолчал.

И вот солнце не прошло и четверти своего пути по небосводу, как оборотень принес весть о приближении ладей, или, как он их назвал, насад. Мы занимаем заранее облюбованные позиции в кустах. Болтомир втыкает в почву перед собой десяток стрел. Любаня выходит на песчаный бережок и, приставив ладошку ко лбу, всматривается в даль.

Наконец из-за далекой излучины появляются два белых прямоугольных паруса. Они быстро приближаются, вырастая в размерах. Вот уже за бортами суденышек различимы крохотные человеческие фигурки.

– Любаня, твой выход! – кричу девушке.

Та развязывает какие-то тесемки на груди, и серое мешкообразное платье падает с плеч, открывая соблазнительную девичью фигурку.

Болтомир громко икает, и я, посмотрев на него и увидев выпученные глаза и отвисшую челюсть, понимаю, что в ближайшие минуты вывести парня из ступора будет невозможно.

Любаня тем временем, грациозно потянувшись, заходит по колено в реку и принимается омывать тело, зачерпывая воду горстями и плеская на себя, поворачиваясь и изгибаясь, принимая разные соблазнительные позы.

Болтомир шумно сглатывает и снова застывает с открытым ртом.

Да-а… И откуда такие профессиональные умения у девчонки из затерянного в дремучем лесу маленького селения?

Вот только заметят ли ее старания тати? Слишком уж велико расстояние. Кто знает, какая в банде дисциплина? Вдруг не захотят тормозить из-за одной обнаженной милашки? Зато если узнают в ней убийцу своего товарища, наверняка захотят отомстить. Любаня же будто и не замечает плывущие кораблики, что вполне объяснимо слепящим со стороны реки солнцем.

Ладьи уже прошли мимо пляжика, на котором плескалась девушка, но вот сблизились борт к борту, после чего одна резко взяла к берегу. Вот в помощь парусу воду вспенивают весла. Но посудина направляется значительно ниже пляжа.

– Я уже замерзла вся! – Голос девушки отвлекает от наблюдения.

– Выйди на песочек, погрейся на солнышке, – разрешаю ей.

Идущая к берегу ладья тем временем удаляется настолько, что становится еле заметной. Но вот ее контуры снова начинают увеличиваться. Теперь она приближается, направляясь против течения вдоль берега. Паруса нет. Ватажники мерно работают веслами.

Итак, приманка сработала. Пусть наполовину. Но это, может, и к лучшему. Разборки с половиной ватаги имеют больше шансов на успех, чем со всей шайкой.

Решив, что пришло время выводить княжича из ступора, командую Любане одеться и спрятаться где-нибудь в кустах. Как только она скрывается с глаз, у Болтомира включается сознание, и он с невозмутимым видом начинает оценивать обстановку.

Изначально мы рассчитывали, что разбойники высадятся прямо на пляже. Болтомир должен был завалить, сколько сможет, стрелами, после чего по плану начиналась рукопашная схватка. Вот в этом месте я имел свой коварный план: тюкнуть княжича посохом по маковке, разделаться с бандитами с помощью своей волшебной силы, а когда он придет в себя, поведать ему, как он храбро бился и разил одного врага за другим, пока последний тать не нанес подлый удар сзади. Слабым местом моего плана был шлем, надетый на голову княжича. Как он только таскает этот котелок в такую жару? В нашем же общем плане мы не учли обширной мели, по которой Любаня вышла ночью на берег. Из-за этой мели ладьи не смогли бы причалить в этом месте. Значит, следует ждать высадку десанта ниже по течению. И вновь на разведку был послан оборотень.

Пока суть да дело, время переваливает за полдень. Любаня послушно сидит в кустах. Мы с княжичем ждем появления черного волчары и поглядываем через занавес ивовых ветвей на реку. Уже слышен скрип уключин и шлепки весел по воде, а оборотня все нет. Он появляется неожиданно, когда все шумы на реке стихают.

– Идут! – сообщает Ледень, приняв человеческое обличье. – Растянулись по зарослям, ищут девку. Всего татей дюжина. И еще двое остались в насаде.

Ну вот, замечательный план перестрелять из лука сгрудившихся в кучу на открытом пляже разбойников пошел прахом. Навыков бесшумно отлавливать противника по кустам у меня нет. Болтомир, скорее всего, как всякий средневековый воин, тоже не Рэмбо и предпочитает исключительно лобовые атаки. Я даже не знаю, как в таких условиях применять свои способности? Не косить же весь лес в радиусе поражения! Какая, кстати, дальность моего выстрела и зависит ли от дальности мощность? Кхм… Весьма своевременные мысли. А впереди уже слышно шуршание кустов и треск сухих веток под ногами.

– Работаем индивидуально, – тихо бросаю товарищам и, стараясь двигаться бесшумно, ныряю в кусты.

– Чего работаем? – бросает вслед княжич, но я оставляю его вопрос без ответа.

Справа мелькает низкая черная тень. Пожалуй, от оборотня сейчас будет больше толка, чем от нас с Болтомиром.

Двигаюсь левее на звук треска веток, стараясь зайти разбойнику за спину. Однако выскочив из подлеска на чистое пространство меж больших деревьев, почти нос к носу сталкиваюсь с двигающимся бесшумно ватажником. Это коренастый бородач с неестественно большой головой и длинными руками. Если бы не редкие пряди грязных соломенных волос и такая же жидкая бородка, его можно было бы принять за обезьяну. Меч в ножнах на поясе. Кроме меча на правом боку висит небольшая шипастая булава. Руки у мужика пустые. Оно и понятно, чай, не биться вышел, а беззащитную девку ловить.

Тишину разрывает вопль ужаса, и из соседних кустов вываливается еще один ватажник с вцепившимся в загривок черным волчищем.

Обезьянообразный блондин хватается за меч и в замешательстве вертит головой то в мою сторону, то в сторону придушенного оборотнем товарища. Шарахаю ему в грудь небольшим зарядом, почему-то снова через посох. Мужика отбрасывает, и он падает навзничь, раскинув руки.

Движение в кустах слева. Луплю толстым концом шеста по темечку заросшую по самые глаза бородой голову. Этот разбойник падает ничком, я даже не успеваю его рассмотреть. Пытаюсь ответить на мысль, почему я влупил ему палкой, а не магическим зарядом? Но тут окружающие заросли наполняются шумом и криками. Кто-то орет от ужаса, вероятно встретившись с оборотнем. Кто-то кого-то окликает. Звенит металл, не иначе Болтомир рубится с разбойниками.

Пытаюсь сообразить, куда мне двигаться. Иду на шум схватки, однако визг Любани заставляет сменить направление. По пути пришибаю еще одного ватажника, теперь уже магическим зарядом, но через посох.

Проломившись сквозь кустарник, выскакиваю на открытое пространство и в первое мгновение застываю, увидев невероятную картину. Перед хрупкой Любаней стоит на четвереньках здоровенный детина. Она, высоко взмахнув сковородой, бьет его по курчавой голове – бом-м-м! Детина заваливается на бок и остается лежать, поджав колени.

– Ой, мамоньки, – дрожащим голосом произносит девушка, испуганно глядя на поверженного громилу.

Я меж тем продолжаю удивляться, рассматривая валяющееся рядом бездыханное тело еще одного разбойника. Перевожу взгляд на Любаню. Вопрос, не ходила ли она в детстве со сковородкой на медведя, решаю оставить на потом. Сейчас необходимо разобраться с остальными бандитами.

– Спрячься куда-нибудь, – кричу девушке и снова направляюсь на звуки схватки.

Княжич, прислонившись спиной к неохватному стволу, отбивается сразу от троих. Четвертый лежит поверженный и хрипло стонет. Но три бородача надежно окружили парня, изматывая его поочередными нападениями. Болтомир ловко парирует выпады противников, но долго так продолжаться не может. Рано или поздно он устанет и пропустит роковой удар.

С ходу тычу посохом в поясницу одному из ватажников. От полученного магического разряда у того подкашиваются ноги, он падает и начинает биться в конвульсиях. Еще один тать оставляет княжича и бросается на меня, но, получив в грудь разряд, валится на землю, да так удачно, что бьется головой о голову ранее поверженного товарища. Оба умиротворенно затихают. Оставшийся разбойник уклоняется от меча Болтомира, падает на четвереньки и, выпустив из рук свой клинок, с низкого старта бросается наутек. Едва сдерживаюсь, чтобы на глазах у княжича не послать молнию в спину убегающему.

Быстро произвожу подсчеты. Девятерых лично видел поверженными, один убежал. Где еще двое, неизвестно, но, возможно, с ними разобрался Ледень.

Отдышавшийся княжич снова рвется в бой, но вокруг тишина, и он никак не решит, куда бежать. Сообщаю ему о своих подсчетах и предлагаю двинуть по следам беглеца к разбойничьей ладье.

– Ледень! – зовет мельника Болтомир. – Ледень!

Волколак появляется с залитой кровью мордой и сразу принимает человеческий облик. На его лбу кровоточащая рана. Из нас троих пострадал только он. По крайней мере, на княжиче видимых ран нет, если не считать валяющийся на земле помятый шлем.

Болтомир приказал оборотню осмотреть поверженных, связать тех, которые живы, и собрать их оружие.

– Сделаю, господин.

Ледень вытирает со лба кровь и склоняется над ближайшим бандитом. А мы спешим к месту высадки ватажников – надо не дать им уйти.

По пути анализирую быстротечную схватку. Слишком легко далась победа. Причин две. Во-первых, мои способности. Во-вторых, ребятишки ловили беззащитную девушку и не ожидали нарваться на засаду. Кхм… Беззащитность у девушки, кстати, тоже оказалась неожиданно убийственная. Думаю, знай противники о нашем присутствии, победа не далась бы так легко, ибо тогда они не ломились бы вперед так безрассудно. А какой-нибудь ушлый малый вполне мог подкрасться ко мне сзади и приголубить по маковке булавой, а то и проткнуть насквозь мечом или коротким копьем, какое я видел у одного из нападавших на Болтомира. Я, конечно, теоретически бессмертный, но не всесильный. Раны, может, и зарастут, но что, если меня к тому времени свяжут? А что, если вообще порубают на кусочки?

Не знаю, до каких еще страстей я смог бы себя накрутить, но тут мы выбежали к берегу. И вовремя. Четыре человека, натужно хрипя и ругаясь, пытаются столкнуть нос деревянного суденышка с мели. Понемногу им это удается.

С сожалением обращаю внимание на отсутствие лука у княжича. Положить бы разбойников стрелами, и вся недолга.

Придерживаю товарища, рвущегося в схватку. Решаю попробовать обойтись без лишнего кровопролития.

– Куда собрались, мужики? – нарочито спокойным тоном кричу ватажникам. – Нешто не передохнете даже?

Они затравленно оглядываются и, поняв, что уйти не удастся, оставляют бесполезное занятие.

– Недосуг нам, – хмуро говорит низкорослый мужичок в коротком красном кафтане. В прищуренных глазах страха не заметно. Лишь злоба и отчаянная безысходность. Остальные, каждый из которых на голову выше его, держатся позади, и кажется, будто они пытаются спрятаться за его спиной.

Неожиданно из зарослей выходит, прихрамывая, еще один разбойник. Совсем молодой парнишка. Вооружен, в отличие от прочих, не мечом, а кривой саблей.

– Мерила, – кричит он, обращаясь, вероятно, к низкорослому, – их двое всего! Я проверил окрест.

– Двое? – Во взгляде мужичка появляется заинтересованное злорадство. Он делает шаг в нашу сторону. Почувствовав уверенность старшего, из-за его спины выступают вперед подручные громилы. Главарь оценивающе меряет нас взглядом. – Значит, двое вас осталось? Тады мы спешить не будем. А ну-тка, Ломака, нет ли тут того, кто мово Серпушку сразил?

– Дык вон тот и есть, – тычет в мою сторону детина, в котором я узнаю сбежавшего из-под болтомировского меча. – Жердиной своей тыкнул, Серпуш и ахнул замертво.

– Может, не замертво? – с надеждой говорит мужичок.

– Может, и не замертво, – пожимает плечами детина.

– А ну-тка, ребятушки, ентова мне живьем возьмите.

– Не боись, мужик, я бессмертный, – успокаиваю главаря, отмечая краем глаза заходящего мне за спину хромого парня с саблей. Выбрасываю руку с посохом парню навстречу.

Тот не ожидал нападения из столь неудобного положения, потому не успевает парировать удар. Собственно, удара-то никакого и нет, шест лишь слегка коснулся его груди. А вот пропущенный через шест разряд отбрасывает бедолагу на пару шагов.

– Да ты не прост, человече, – изумленно качает головой главарь. – А ну-тка, побалуем вдвоем.

В его руках появляются такие же сабельки, как и у только что поверженного парня. Мужик приближается ко мне и начинает ловко крутить клинками, изображая два смертельных вентилятора. Троица подручных намериваются окружить Болтомира. Вижу, что внимание княжича полностью сосредоточено на наседающих на него ватажниках, тупо посылаю разряд в назойливого мужика. Сабли разлетаются в разные стороны, саблист падает без чувств. Посылаю еще один несильный разряд в копчик размахивающего кистенем разбойника, оставшимся двоим, пока они не сцепились с Болтомиром, предлагаю:

– Может, поговорим?

Бородачи, заметив валяющегося без признаков жизни главаря, обескураженно отступают.

– Просите пощады, тати! – направляет на них меч Болтомир.

Разбойники падают на колени и начинают наперебой бормотать какую-то покаянную белиберду. Что примечательно, обращены их мольбы исключительно к княжичу. Меня, вооруженного палкой, они по-прежнему всерьез не воспринимают. Благосклонно приняв покаяние, Болтомир связывает разбойникам руки за спиной их же кушаками.

Начинает подавать признаки жизни главарь – живучий гад оказался. Вот он со стоном поднимается на четвереньки и трясет головой, будто я не шарахнул молнией ему в грудь, а заехал посохом по затылку. Успокаиваю его небольшим разрядом и, по примеру товарища, связываю. Болтомир этого не видит, ибо уже забрался на суденышко, скрылся под дощатым навесом и что-то там ворочает. На всякий случай связываю двух оставшихся бандитов. Они хоть и не подают признаков жизни, но, как говорится, береженого Бог бережет.

Раздается радостный вопль княжича. Неужто нашел плененных весян? Но не такая уж большая лодчонка, чтобы так долго искать пленников. Да и чего так орать, словно встретил любимую Василису?

– Держи, Георг, – появившийся на носу княжич бросает мне конец толстой веревки и спрыгивает следом. – Надо привязать насаду крепче.

– Чего ты там нашел, дружище Болт?

– Настоящее богатство! – Парень радостно толкает меня кулаком в плечо. – Почти такое же, как оболочки от коконов паука-великана! Там бочонки с янтарем, Георг! Много бочонков!

Честно говоря, не знаю, какую ценность может представлять янтарь. Потому не спешу разделить радости Болтомира.

– А пленники? – вопросительно смотрю на товарища.

– Какие пленники? – поднимает брови тот.

– Весяне. Родичи Любани, – напоминаю о цели нашего предприятия.

Парень хмурится, чешет затылок и грозно смотрит на связанных ватажников. Те испуганно жмутся друг к другу, всем видом показывая, что готовы к любым видам сотрудничества.

Наконец-то заканчивается этот невероятно длинный день. Проводив насаду с шестью ватажниками на веслах, мы возвращаемся к костру, где Ледень с Любаней готовят ужин.

К окружающим поляну деревьям привязаны оставшиеся восемь бандитов. В том числе главарь ватажников Мерила и его младший сын Серпуш. На удивление, все бандиты остались живы. Даже оборотень никого не загрыз, а лишь прикусывал шею до потери сознания. В приватной беседе он объяснил подобное милосердие инстинктом – мол, живое мясо дольше сохраняется.

Как оказалось, плененных весян увезла вторая ладья, командовал которой старший сын Мерилы Ясень. Он должен был ожидать отца с братом на каком-то острове, где они собирались остановиться на ночлег. Теперь отпущенные нами разбойники отправились к Ясеню с предложением выменять своих на весян. Разумеется, бочонки с янтарем мы выгрузили. Кроме того, в качестве компенсации намеревались оставить себе и ладью.

За ужином обсуждаем эпизоды схватки. Я хвалю Любаню за двоих поверженных противников.

– Троих. Еще и волка, – скромно уточняет девушка, и в ответ на мой вопросительный взгляд рассказывает: – Я в кустах схоронилась, а энтот здоровый прямо сквозь кусты как попер! Я в крик – и бежать. А тут другой хвать меня за подол. Я шмяк оземь! Поднимаюсь, а тут волчище огромадный, такой, как давеча ночью меня съесть хотел. Я ка-ак закричу. Волчище с перепугу не на меня, а на татя того здорового прыг. Я бумс сковородкой второго татя по голове. Тот и сомлел. Я бумс по голове волчищу. Тот не сомлел. Оставил татя – и нырь в кусты. Я того татя бумс. Еще раз бумс! Сомлел со второго раза…

Наши с Болтомиром взгляды останавливаются на лбу Леденя. На нем свежий, только что зарубцевавшийся шрам. Благодаря повышенной регенерации к утру от него не останется и следа. Но все равно, неприятно, наверное, получать вот так вот сковородкой по два раза за сутки.