Я прекрасно понимал, появление жены Фокшанского в моей постели не есть признак любви или большого увлечения. Жена боролась за следующую ступеньку карьеры своего мужа. Своим телом возмещала его недостатки — недочеты в службе. Если бы не она, то еще пару лет ему ничего в карьерном росте не светило. А это уже тупик.

А вот Хонина пришла из-за неудовлетворенности своей половой жизнью. Не мог Боря дать ей того, что она хочет. Главная задача не попасть в местные сплетни, а тем более скандал. Хонина и Фокшанская подруги. Между собой они делились информацией. Вместе продумывали, как быть вне подозрений. Им очень хотелось разнообразить скучную, однообразную жизнь в гарнизоне. Душа просила приключений. Вот они их и искали.

Правда, они дружили втроем. Третья — жена старшего офицера батареи старшего лейтенанта Чернышева, заместителя Фокшанского. Чернышев тоже засиделся на своей должности и очень хотел стать командиром батареи. Все уже знали, что командир дивизиона все передвижения по службе возложил на меня. Командир полка к моему мнению прислушивается. Претендентов на капитанскую должность, только у нас в полку, больше десяти. Чернышев числился середняком, но на должности старшего офицера батареи служил дольше всех. Он прекрасно понимал, выдвижение редко делают за выслугу лет. Поэтому он не шел с просьбой: «Выберите меня! Выберите меня!», а просто, надеясь, ждал, а вдруг повезет. Ждал, кого назначат. А вдруг его?

Перед женой Чернышева Валей стоял наглядный пример действий ее подруги, жены Фокшанского. Хонина кардинально на ситуацию выдвижения повлиять не могла. У меня был просто спортивный интерес к сложившейся ситуации: какую дорогу выберет Валя Чернышева. Надо заметить, Валюшка хоть небольшого роста, но очень миловидная, хорошо сложенная женщина с обаятельной улыбкой. Как я понимал, дружбу то она вела не со своими ровесницами, а с женами начальников ее мужа. На решительные действия ее подталкивало и то обстоятельство, что медлить нельзя. Поезд назначения мог уйти. В обед ко мне зашла Хонина «на пять минут за сахаром». Иры дома нет. Хонина крепко обняла, прижалась ко мне:

— У меня есть две проблемы, которые ты мог бы решить.

— Ну, давай по одной.

— Валя Чернышева очень хочет с тобой поговорить.

— Ну, эту тему для разговора я знаю. Пусть придет сегодня или завтра в штаб дивизиона. Мы с ней там и поговорим.

— Нет, она хочет, чтобы об этой встрече никто не знал, а особенно муж.

— Я это понимаю, но приглашать ее к себе на квартиру я просто не хочу.

— Витя, а завтра в одиннадцать часов, если ты придешь ко мне, как председателю женсовета? Хонин завтра уезжает со всем политсоставом в штаб дивизии. Завтра дивизион полностью в наряде. Сделай себе выходной. До обеда поговоришь с Валюшкой, а после обеда, если захочешь, поговорим по моему вопросу.

— Родная моя, если я правильно понимаю суть разговора с Валей, то после этого разговора с ней, с тобой уже говорить мне будет трудно.

— Наш разговор мы можем провести чисто теоретически. О содержании беседы с Валентиной ты догадываешься правильно.

— И кто должен взять на себя инициативу?

— Витя! Ну, будь мужиком. Не мучай ожиданием девушку.

— А если, схлопочу по морде? Да и ты будешь страдать.

— Не схлопочешь. У тебя есть черта — нравиться бабам. Но ведь ты на мне не женишься? Так почему я должна страдать?

Я видел, она очень ждет моего ответа. Несмотря на шутливый тон, вопрос задан в лоб.

— Ты замечательная женщина. Если бы мы встретились раньше — то это могло быть вполне возможно. Но сегодня — это не реально. Но скажи, передавать меня в объятия другой женщины тебе не жалко?

— Ты все равно мне не принадлежишь. Так зачем дергаться. Я в памяти берегу те мгновения, когда мы были вместе. Очень хочу надеяться, будем еще не один раз.

Я пообещал зайти к ней, тем более мы жили все в одном подъезде. На следующий день практически, я свободен от всех дел. Командование уехало, дивизион полностью задействован в несении службы.

В половине одиннадцатого я зашел к себе в квартиру, переоделся в спортивный костюм, а потом без стука открыл дверь Хониных. Хозяйка, одетая по полной форме, уже стояла на пороге. Валя сидела на кухне. Я не стал садиться за стол, а продолжал стоять в дверях на кухне. Валя встала и подошла ко мне. Без каблуков она мне по грудь. Мне пришлось наклонить голову, чтобы посмотреть ей в лицо. Она подняла голову, глядя мне в глаза.

— Вы мне очень нравитесь, Виктор Иванович. Поэтому я попросила своих подруг, устроить это свидание.

— После жалеть не будешь, Валечка?

— Никогда! Я сама давно этого хочу.

Мне не хотелось оскорблять эту девчонку, такой беззащитной она мне показалась. Ее поступками двигала не поэзия чувств, а проза жизни. Конечно, с моей стороны, это подлость, пользоваться служебным положением, но этические стороны я уже давно похоронил. Я не вымогал, не просил платы за услуги. Мне их предлагали. Мне хотелось верить, что я ей действительно симпатичен. Большинство женщин сами ищут повода залезть в кровать мужика, который им нравится. Они сами уговаривают себя, что это ради мужа, его карьеры. Но должность мужа — это повод. По моему разумению, мужик должен пробиваться вверх сам.

Я взял Валю за подбородок и поднял ей голову. Она без сопротивления дала свои губы, а потом, охватив меня за шею, начала целовать мне лицо. Она пришла в халатике, который запахивался и подпоясан пояском. Пояс завязан на бантик, который развязался, как только я потянул его за кончик. Под халатиком виднелась маленькая комбинация, которая еле прикрывала ее волосики на лобке. Два полушария грудей вылезали из комбинации, обнажая два крупных темных соска. Легким движением рук и плеч, Валя освободилась от халата.

Я взял ее на руки и понес к дивану. Ложиться в постель, которая уже расстелена, я не хотел. Снял спортивные штаны и плавки. Валя сама расстегнула и сняла с меня куртку. Когда она увидела мой набухший член, то охнула:

— Витя, но он в меня не влезет. Он же просто огромный!

— Тогда давай мы этого делать не будем. Я выполню твою просьбу без этого секса. Сделаю все, что смогу. Обещаю. Давай вставать и одеваться.

— Я тебя очень прошу, иди ко мне. Полежи на мне. Я хочу почувствовать твое тело. Я очень хочу целовать тебя. Только прошу, пожалуйста, осторожно.

Я снял с нее комбинацию, хотя она мне абсолютно не мешала. Раздвинул Вале ножки и согнул их в коленях. Взял диванную подушку и положил ей под попу. Она безропотно делала все, как я хотел. Я приподнялся на руках, а потом вложил свой член в Валину руку. Ее ладошка захватила треть моего ствола.

— Вставляй и направляй сама.

Валя маленькими круговыми движениями моего члена раздвинула свои половые губки, направляя головку к себе в щелку. Я не стал убирать ее руку, ее рука пока мне не мешала. Головка скользнула внутрь. Оказалась очень плотно зажатая.

Я начал двигаться в ней, загоняя его до руки Вали. После чего забрал ее руку, продолжая свое путешествие по ее пещерке. Очень-очень осторожно Валя начала двигаться. Я вытащил подушку у нее из-под попы и поднял ее ноги, положив себе на плечи. Валя тихо стонала, но двигаться стала энергичнее. Через мгновение, она несколько раз выгнулась, распрямилась, вцепилась ногтями в мои плечи.

— Еще, еще! Ну, пожалуйста! Сделай мне больно. Ну, засунь его до конца!

Я поднажал и засунул, как она просила. Мне пришлось сначала закрыть ей рот ладонью, которую она хотела укусить. Она не стонала. Она рычала, она кричала сквозь ладонь. Я лежал на ней, еле двигаясь. Там в глубине все стало мокро. Часть влаги вылилось на диван. Валюшка лежала, притихшая, даже не пытаясь свалить меня с себя. Потом подняла мою голову к себе, нашла мои губы. Своим языком проникла ко мне в рот, захватила мою верхнюю губу. Я понял, если я свою губу не спасу, то завтра там будет распухшая сарделька. Я приподнялся, хотел повернуть Валю на живот и засунуть ей подушку под живот. Она подчинилась.

Валя поднялась на колени. Двигая своим тазом, она насаживалась на мою дубину все сильнее и сильнее, пока я не уперся животом в ее попку. Вот тут ее опять заколбасило. Движения стали размашистыми. Она сама гонялась по моему члену на всю амплитуду.

Ее доставало, но и меня достало тоже. Я схватил ее за бедра, притянув к себе уже плотнее некуда.

Валя начала крутить тазом, а потом движения стали вверх-вниз. Меня затрясло в судорогах. Я кончил. Секунд десять я стоял на коленях неподвижно, а потом начал выходить из нее очень медленно. Когда я лег, Валя встала. Маленькая и грациозная. Она принесла мокрое полотенце, которым меня вытерла. Я лежал на спине. Мне очень хорошо, а она опять занималась моим членом, пока он снова не начал твердеть. Валя массировала его пальцами и губами. Потом села на меня, продолжая процесс, вставив мой член в себя. Мы оба наслаждались этой близостью.

— Витя! Я очень хочу это повторять много раз. Очень прошу, давай встречаться, где хочешь, когда хочешь, как хочешь. Если бы можно, то я на тебе могла бы сидеть хоть сутки, хоть двое!

Это мне напомнило о том, что скоро должна прийти хозяйка квартиры.

— Валюша! Мне нужно идти. Договаривайся с Хониной о наших встречах. Ни я к тебе, ни ты ко мне прийти не можем.

— Да Зинка сама мечтает, быть с тобой, а точнее под тобой. Я так понимаю, она в тебя втюрилась. Вряд ли она будет мне помогать. Сегодня — исключение. Она тоже хочет сделать моего Чернышева командиром батареи. По-моему, он ее трахал.

Мы крепко поцеловались. Я пошел к себе, а она осталась дожидаться хозяйку квартиры. Вот это Валя-Валюша. Замечательная у них семейная пара.

Секс с Ириной уже превратился в семейный ритуал. Пришли в спальню, разделись, поговорили о делах, новостях, поскакали друг на друге по очереди, пожелали «Спокойной ночи», повернулись на бок. Дальше сон до утра. Утром бегом на работу. Те сексуальные праздники, радость общения, новизны остались в прошлом.

Кушать мне не хотелось, поэтому я завалился спать. Будильник зазвонил в половине четвертого. Я позвонил в дивизион дежурному. Узнал, все в порядке, меня никто не спрашивал. Залез под душ, а потом выпил большую чашку крепчайшего сладкого кофе со сливками. По моим понятиям, кофе должен быть как поцелуй любимой женщины — горячим, крепким, сладким. Дверь я не запирал. Поэтому не удивился, когда замок защелкнулся. В кухню вошла Зина. Я заварил еще две порции кофе. Мы, молча смотрели друг на друга, пили кофе. Каждый думал о своем.

— Ну и как девочка?

— Хочешь обсудить с тобой этот вопрос?

— Это я машинально, по инерции.

— Какую проблему ты хочешь со мной решить?

— Витя, от Бориса я забеременеть не могу. Мы живем почти десять лет, но у нас ничего не получается. Мы оба хотим ребенка. Ты мне очень нравишься. Я даже могу твердо сказать очень-очень. Витя, умоляю тебя, сделай мне ребенка. Я добьюсь перевода в другой гарнизон. Тебя я тревожить не буду. Ну, хочу я ребенка от любимого человека. Я не могу быть с тобой. Но он или она всегда будет со мной. Витя! Ну, давай попробуем.

Я смотрел на нее. Зина красивая женщина и ребенок должен получится красавец. У Ирины детей быть не может. Это определение всех врачей. Но получится, мой ребенок папой будет называть не меня. Куда бы я ни поехал, я всегда буду знать, где-то живет и растет мой ребенок. При чужом папе.

— Зина! Ты найдешь еще свое счастье. Я не могу сейчас дать тебе ответ, но скорее всего он будет отрицательным. Ты очень красивая женщина. Будет еще у тебя хороший ребенок. Прости меня, я не могу!

— Хорошо. Я, когда к тебе шла, то точно знала твой ответ. Но я надеюсь, всякие Вали не повлияют на наши отношения, — с этими словами она встала, взяла меня за руку, завела в спальню. Скинула халат, оставшись в одних носках.

За четыре часа отдыха, я полностью восстановился. Зина завалила меня в кровать, да я и не сопротивлялся. Темпераментная, красивая, с пышными формами, но подтянутая, она просто обволокла меня своим желанием.

Это ураган, которым я смят и повержен. Я уже понял, она хочет этого уже сегодня, но решил оставить этот вопрос на рассмотрение высших сил.

Если это судьба, то пусть будет, что будет. Решать проблемы будем потом. Она сильная личность. А такие, мне нравились. Зина на этот раз добилась своего. Я кончил в нее. Она вся напряглась, вбирая в себя семя, стараясь не потерять, не упустить ни одного сперматозоида.

— Так будет каждый раз, пока я не забеременею. Но я буду иметь ребенка от любимого человека. Для себя я этот вопрос решила окончательно.

Это было уже третье признание в любви от нее. Я понял, что пора заканчивать все эти отношения, пока не попал под раздачу партийных органов. Сожрут. Вопрос моего карьерного роста будет закрыт. У меня нет влиятельных и богатых родителей. Свою жизнь я должен создавать и строить сам. У очень многих однополчан я вызывал чувства зависти и раздражения. Надо бдеть. Иначе сжуют с превеликим удовольствием.