Пришла Ирина. Мы сели ужинать. Армия приучила меня есть в любое время суток, поэтому ужин я проглотил без проблем. Дальше вечер прошел по старому сценарию. Ирина мне рассказывала, что-то о своей работе. Я даже вставлял реплики, а сам анализировал события сегодняшнего дня. Пока угрожающего я ничего не видел.

Утром я сказал, что в пятницу у меня встреча с генералом Науменко, а на следующей неделе планирую посетить сначала ребят в полку в Перечине, а потом надо обязательно поехать представляться в Мукачево в штаб дивизии. Кроме этого, сегодня я договорился встретиться с преподавателями университета. Надо решить вопрос о постоянных консультациях. Ирина поехала на работу, а я поехал к Светлане, чтобы узнать, как ее здоровье.

Светлана открыла дверь, еще заспанная, в том же самом халате. Когда я зашел, она кинулась мне на шею, начала осыпать поцелуями. Я ее поднял, снял обувь, понес в спальню, положил на кровать. Шторы задернуты. Можно любоваться этой статуэткой. Я, не раздумывая, за минуту разделся, снял с нее халат. Она оказалась в одних трусиках, которые тоже улетели на пол, как и халат. Света мне на ухо тихонько сказала:

— Я тебя боюсь. У меня до сих пор все болит.

— А мы очень-очень бережно.

Света схватилась рукой за ствол, а потом, опустившись, взяла его в губы.

— Я его сейчас откушу.

— Но, хоть половину оставь.

— Но только половину.

В это время мой красавец встал, напрягся. Всем своим видом он показывал, к подвигам готов. Света уложила меня на спину.

— Я сама.

Села на меня, вставила головку в себя, сидя на корточках. Я не мог, да и не хотел сдерживаться. Взял ее за талию, потянул вниз на себя. Головка опять уперлась в упругую преграду. Света, не удержавшись, рухнула вниз. Попыталась подняться, но опять упала на меня. Ведь я тянул ее за бедра. Она охнула, застонала, но я уже прошел преграду. Мой член оказался в тисках. С моей помощью, она начала двигаться на мне, все больше насаживаясь на дубинку, которая встала в полный рост.

— Ты там мне все порвешь. Мне больно.

— Ну, все. Сползай. Тогда не будем.

— Витя, нет. Я хочу тебя. Еще, еще.

Ее била крупная дрожь. Внутри у нас все срослось, поэтому можно двигаться только вместе. Света плакала, стонала, царапалась, била меня кулачками в грудь, даже пыталась укусить. Мне сейчас только укусов и засосов не хватало для полного счастья. Она кончила, обмякла. Мы с трудом расцепились. Вдруг я увидел, а мой Светик ложится на живот, чуть прогибается и выставляет вверх свою попочку. Мой член продолжал стоять. Второго приглашения мне не надо. Я лег на нее. Она свою попу выставила еще больше, а когда я направил свою дубинку ей в ее щелочку, руками, как можно больше, раздвинула свои половинки.

— Ты хочешь еще так?

— Да, но потихоньку.

Я поднял ее на четвереньки. Ее голова лежала на подушке.

— Давай я буду стоять, а ты надвигаться на меня сама.

Если честно, когда она ко мне прижималась, то я двигался ей навстречу. После второго движения моя головка проскочила глубоко внутрь. Света охнула совсем чуть-чуть, но начала двигаться на мне гораздо активнее. Я засадил его до конца, и даже глубже. Света помогала мне изо всех сил. Видно, я там что-то достал, какую-то эрогенную зону. Мы двигались вместе. В ее объятия там внутри я попал сегодня быстрее.

Света продержалась минут пять, но потом застонала, несколько раз дернулась и упала на постель, уткнувшись лицом в подушку. Я продолжал лежать на ней, не выходя из нее, но и не двигаясь. Потом лег рядом. Света заползла на меня, легла мне на грудь, изредка целуя меня в нос, глаза, губы.

— Светочка, прости, но мне нужно бежать. Я завтра утром постараюсь к тебе прийти.

— Сможешь, приходи сегодня. Я теперь все время буду ждать тебя.

— Хорошо, но тогда трусики не одевай, — пошутил я.

Света эти слова приняла на полном серьезе. С ней я даже забыл про прослушку. А про такие вещи забывать нельзя.

Через двадцать минут я оказался уже на массаже. У Анны клиент. Федор отсутствовал. После клиента Аня положила меня на стол, стала массировать. Я пытался залезть к ней под халат, но она отодвинулась. Больше я к ней не приставал. Следующая моя остановка — военный госпиталь. Процедуры. К двум часам дня меня закончили терзать. Но во время процедур, я продолжал анализировать создавшуюся ситуацию. Я уже отдавал себе отчет, Светлана мне ну уж очень нравится. Правда, я совсем мало ее знаю, но меня тянет к ней со страшной силой. Сегодня впереди у меня еще Вера Григорьевна. Пора вперед. В три часа я зашел к ней в кабинет.

— Арина, меня пару часов ни для кого нет, — оповестила Вера Григорьевна свою помощницу.

Я понял, что подобного рода посетители здесь бывают. Процесс отработан. Кабинет большой, но в долю кабинету Ксении он не падал. Сзади Веры на всю стену стоял Владимир Ленин в полный рост «Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить!». Рамка из широкого алюминиевого профиля. Под потолком и на полу сделаны алюминиевые полозья. Вера потянула за окантовку. Портрет уехал в сторону, обнажив дверь. Внутри все так же, но поскромнее. Мы помыли руки.

— Давайте пообедаем, но без горячего. Налейте что-нибудь на свой вкус.

Я выбрал виски. Налил ей и себе. Наложил на тарелки закуски. С великой радостью обнаружил черную икру и осетрину. Увидел тарелку с заливной осетриной, понял, голодным отсюда не уйду.

— Скажите тост, — попросила Вера.

— С великим удовольствием познакомился с Вами, Вашей командой. Считаю, что девяносто процентов успеха в социалистическом соревновании — это лично Ваш труд. Пью за Вас, как за руководителя и как за очень красивую женщину.

Видимо, Вера ждала что-то другое, но я точно знал, микрофоны у нее стоят хорошие. Мы выпили, покушали. Я начал расспрашивать ее о столовых, кафе, ресторанах Закарпатской области. Где, какой интерьер. Где лучше кухня. А в городах? А в районах? Между расспросами, мы выпили еще два раза за ее здоровье, за нее лично и всех ее близких. Я понимал, она ждет от меня активных действий, но я прикинулся дурачком. Сделал вид, что я не понимаю ее желания. Если хочешь, дорогая, то действуй сама. Не теряй времени. Я все время загружал ее вопросами на производственную тематику, обращаясь к ней только на «Вы» и, называя, «Вера Григорьевна». Четвертая рюмка поднята за мужчин. Вера попросила меня, чтобы я называл ее без отчества и на «ты». Я согласился с удовольствием. Она, вероятно, думала, я немедленно заговорю про «брудершафт», но я этого вопроса не поднимал. Мы выпили за меня, как за яркого представителя мужского населения. Я продолжал спрашивать ее о работе, потом извинился за то, что отнял у нее много времени. Мне, к сожалению, пора идти. Тепло ее поблагодарил. Выразил надежду, мы еще с ней обязательно встретимся, если она захочет. Поцеловал ее в щечку и пошел. Что она обо мне думала, я догадывался, но эксперимент удался. Выводы я узнаю в субботу от Ксении.

До пяти еще далеко, поэтому я отправился к Свете. Меня туда просто тянуло, как магнитом. Светлана открыла сразу, будто она стояла у двери и ждала. Она потащила меня в спальню, снимая с меня одежду. Потом скинула с себя халат. Действительно, под ним ничего. Я поставил ее к свету, поворачивая во все стороны, любуясь ее фигуркою. Она прыгнула мне на шею, подтянулась, охватила ногами меня за талию. Для меня она как перышко. Член у меня уже стоял. Она начала медленно опускаться на него. Я подхватил ее под ноги. Света опустила одну руку и направила мой кол в себя, откидываясь назад всем телом. Рука еще держала плохо, поэтому я положил Свету на кровать. Она закинула свои ноги за мои плечи. Ее красавица оказалась вся в моем распоряжении. Я погрузился в нее на всю глубину. Света дала возможность мне войти так далеко, как никогда. Я даже боялся, что проткну ее насквозь. Она начала выпрямляться, старалась не допускать меня так далеко. Но меня опять перемкнуло. Несмотря на ее громкие стоны, я уже прошел все преграды. Я хозяйничал там за пределами разумного, а ее стоны возбуждали меня еще сильнее.

— Витенька, остановись. Я сейчас умру. Что ты делаешь?

Но поток уже пошел. Ничего подобного я не испытывал. Судя по ее реакции, она тоже. Я отпустил ей ноги. Она выпрямилась, и мы так застыли, не шевелясь. Но мой член по-прежнему зажат как в кулаке. Это мешало ему упасть, но эта зажатость головки стимулировала его опять. Спустя две-три минуты я почувствовал, а ведь он опять встает. Света это тоже ощутила.

— А ведь ты меня опять хочешь, — счастливо засмеялась она, — я тоже тебя хочу очень-очень. Давай, я повернусь.

Все началось сначала. Через час, уставшие мы встали вместе под душ. Под душем Света со смехом стала тереться своей попой, потом наклонилась. Я опять вошел в нее. Пощады она попросила первой. Мы оделись, выпили кофе, пожелали друг другу спокойной ночи.

Когда я пришел домой, Ирина приготовила ужин. Дальше все пошло по распорядку. Хотя энтузиазма у меня уже нет, но есть супружеские обязанности, которые я выполнил добросовестно. Ира осталась довольна.

В пятницу в восемь утра я пришел к Светлане. Под халатом у нее опять ничего нет. Через полчаса ей позвонила Ирина, спросила о состоянии здоровья.

— Через полчасика я к тебе приеду, — сообщила она. Я покидал квартиру Светланы по «боевой тревоге». Успел.

Поехал к массажистам. Дядя Федор еще не пришел. Анна одна. Я разделся и лег на массажный стол. Аня глянула на мой опухший член, засмеялась и заперла дверь.

— Ладно, иди сюда. Я же вижу, тебя всего трясет, ты меня очень хочешь. Я даже не предполагала, что так на тебя действую.

Делать нечего, надо трудиться. Оправдания не проходят.

— Меня всего током бьет, как я тебя вижу.

Я ее раздел. Поставил на колени перед топчаном, так чтобы она животом и ногами упиралась в топчан. Аня расслабилась.

Я резко рванул вперед. Аня тоже рванулась вперед, но уперлась в край топчана.

— Ты что, с ума сошел?

Но я уже двигался в ней, засаживая его все глубже и глубже. Прижатая к топчану, вырваться она не могла. Но пообещала сделать меня инвалидом, как только я ее отпущу. Я продолжал обрабатывать ее. Через три-четыре минуты она успокоилась. Сообщила, что это никогда мне не простит. Массаж больше мне делать не будет. Через две минуты я чуть отодвинулся назад.

— Пожалуйста, подвигайся мне навстречу сама.

Она что-то бурчала себе под нос, но начала двигаться сначала чуть-чуть, а потом сильнее. Я отодвинулся назад еще, но она по-прежнему двигалась на моей дубинке уже без моей просьбы. Я вынул член, отодвинул ее от топчана. Она уперлась в пол локтями и выставила мне свою попу, чем я и воспользовался. Я гонял ее так минут десять. Поднял с колен и крепко поцеловал ее. Она ответила на поцелуй. Прижалась всем телом. Я понял, что прощен.

— Ну, что убивать не будешь?

— Я еще подумаю.

Пройдя две процедуры, в двенадцать часов я стоял на проходной. Меня ожидал капитан.

— Генерал Вас ждет.

Я зашел в кабинет и доложил о прибытии.

— Да ладно Вам, Виктор Иванович. Садитесь. Расскажите, как проходит процесс реабилитации?

Потом он попросил рассказать об особенностях действий нашей артиллерии в условиях сильно пересеченной местности. Как Вас лечили в Ташкенте? Я рассказал, какие там замечательные врачи.

— Это правда, что к Вам приезжал сам Ахромеев? Давно Вы его знаете?

Тут я дал «пенку», заготовленную. Ну, оговорился.

— Да нет. Сергей Федорович заскочил в госпиталь проездом. Вручил мне орден, а потом, вместе с заведующим госпиталя, поздравил меня, что я остался в боевом строю. Решил, что я могу принести больше пользы в ГСВГ. Делиться боевым опытом.

— Ну да, ну да. Поэтому его порученец позвонил в Мукачево командиру дивизии с просьбой оказать Вам максимальную помощь. — А потом иронично добавил, — Вот такое у нас высшее руководство Вооруженных сил. Лично заботится о каждом офицере. Ну, будете звонить наверх, сообщите, что Вы находитесь под нашим контролем. Кстати какие-нибудь пожелания есть?

— Товарищ генерал-майор, я хочу поехать на следующей неделе в Мукачево в штаб на два дня, а потом в Перечин к однополчанам. Вы не посоветуете, где можно арендовать любую машину. Я готов заплатить за бензин, за аренду. Любые платежи. Ехать надо в форме. Мне не хотелось бы светиться формой перед таксистами или частниками. Поэтому и прошу у Вас совета.

— Машину я Вам выделю. В понедельник позвоните моему капитану. Сообщите ему время и маршрут движения. Все остальное он решит. Если будут еще вопросы, заходите, не стесняйтесь. Если Сергей Федорович Вам позвонит, передавайте от меня привет.

— Разрешите идти.

— Идите. Капитан Вас проводит.

Капитану я дал свой адрес.

— Маршрут — до Мукачево и по его окрестностям. Время выезда — четверг восемь утра. Прибытие в Ужгород обратно — пятница семнадцать ноль. Запаса топлива не надо, я его заправлю под завязку. Выезд в Перечин сообщу в пятницу через водителя.

Капитан с уважением взял под козырек.

Ксения права, я уже окружен вниманием. Время только час дня. Я поехал к Светлане. Она тянула меня как магнит. Но разводиться с Ириной нельзя. Светлане такая популярность на пользу тоже не пойдет. Ксения заверила, Ирина выступать не будет. Она на крепком крючке. Посмотрим, что еще расскажет Ксения.

Света открыла не сразу, но с кислой физиономией. Она обняла меня, но захлюпала носом.

— Приходила твоя Ирина. Она знает о наших встречах. Предупредила, если я тебя не выгоню, то моя жизнь превратится в ад.

Я понял, информация к Ирине попала благодаря усилиям Ксении Андреевны. Ксения переживала за себя. Светлана стала представлять угрозу для Ксюши. Ее высказывание, что она дает мне свободу — просто фикция. Она ревнует, как и все женщины, хотя признаться себе, что я ее крепко зацепил, она не хочет. Завтра многое прояснится. Для меня это даже лучше. Еще с десяток таких встреч со Светой и процесс станет неуправляемым. А сейчас, кроме секса, нас ничего не связывает. Давать какие-то обещания и надежды глупо и подло.

— Я тебя люблю, Витя. Я хочу с тобой быть всегда.

— Света, я не хочу тебя обманывать. Ты мне очень нравишься. Я бы тоже хотел быть с тобой. Но я военный. В конце ноября я уеду отсюда навсегда. Забрать тебя с собой я не могу. Все документы на Ирину уже на столе кадровиков в Германии. Пойми, меня уволят из армии, а тебя выкинут с треском из общепита. Скандал никому не нужен. Специальности у меня нет. Я по ранениям почти инвалид. Врачи сказали, через десять лет начнутся последствия. Я могу остаться без пенсии. Ты молодая, красивая. Обязательно встретишь своего мужчину. Давай будем общаться, но о близких отношениях забудь.

Я обнял, поцеловал. Когда я выходил в дверь, слышались рыдания в полный голос. Надеюсь, Ксения их услышит.