На такси я заехал к Жорке, вручил ему пять тысяч на полный курс лечения. Мы сидели на скамейке. Он выглядел намного лучше. Даже улыбался. По ходу разговора, Жора рассказал, что от него ушла жена через полгода после случившегося, когда поняла, что он полу инвалид. С тех пор живет он один.

— Тоска зеленая. Она со мной даже развелась.

— Жора, есть очень хорошая обеспеченная женщина. Живет сама в большом доме. Звать ее Вера Григорьевна. Тебе еще чуть-чуть подлечиться, и ты жених хоть куда. Но ее надо завоевывать. Я вас познакомлю. У тебя хрен то стоит? Только честно.

— Вот с этим у меня все в порядке. Как в том анекдоте. Есть чем, да некого.

— Вот тебе еще три тысячи. За пару дней ты должен купить себе пару костюмов, хорошие туфли, рубашки, красивый плащ и остальное по мелочи. Как будешь готов, я вас познакомлю. Цветы обязательно при каждом свидании. О своих планах поменьше. О выздоровлении и перспективах, побольше. Ты крупный специалист по борьбе с криминалитетом. Знаешь всех. На работу высокооплачиваемую я тебя устрою. По специальности. Все, я пошел.

Оставив Жорку в полном недоумении, я заехал на базар, купил цветы и так явился перед Ириной. Она меня осмотрела, потом обнюхала.

— Что это за консультация, которая пахнет костром и бензином.

— Ты лучше радуйся, что не коньяком и женскими духами.

Рано утром в понедельник я усадил Иру на поезд до Львова, предупредив, мне надо будет мотаться по своим делам, но во Львов я обязательно приеду дня на три. В обед подруги по несчастью мне доложили, новостей нет. После вокзала я заехал к дяде Федору. Анна на месте, Федора пока нет. Анна встретила меня довольно хмуро.

— У тебя дети есть?

— Сын. Десять лет. Если ты хочешь знать, мужа у меня нет.

— Где ты живешь?

— Выделили маленькую комнату в коммуналке. А к чему такие вопросы?

— Как ты считаешь, что лучше — отдельная двух комнатная квартира или свой домик?

— Хочешь себе купить? Для меня, так лучше домик.

— Вот здесь в пакете сто тысяч рублей. Это тебе за поруганную невинность. Только не заставляй себя уговаривать. Просто заберу пакет и уйду. Второй раз предлагать не буду. Ты получила наследство от бабушки. Не говори даже Федору. Если будут уж очень сильно приставать, скажешь мне. Найдешь домик, позовешь посмотреть.

Анна недоверчиво развернула сверток. Вид такого количества денег ее потряс.

— Ты берешь?

— Да, да!

— Тогда, я ушел.

Подойдя к двери, я обернулся. Анна держала в руках сверток. Ее губы беззвучно шевелились. «Спасибо, Вера Григорьевна, за счастье простой женщины», — подумал я и поехал домой за ключами, которые мне дала Ксения от своего дома. Из своей квартиры по телефону мною назначена встреча «большой тройки» на кухне у Ксении на 16.30, но я могу задержаться минут на десять — пятнадцать.

— Ксения Андреевна, я голодный как волк. Захватите с собой что-нибудь пожевать. Но, пожалуйста, без обслуживающего персонала.

За час раньше я уже находился в доме Ксении. Снял и спрятал свою обувь. Подыскал место, где можно спрятаться, мне важно все слышать. Поискал какие-то микрофоны, но ничего не нашел. Понятно, если бы Ксения начала осматривать первый этаж, то она обнаружила бы меня за пять минут. Но от меня поступила просьба приготовить покушать. Надежда, что они будут накрывать стол и заодно обсуждать свои проблемы, у меня есть. У себя на работе, по дороге домой этот вопрос им озвучивать нельзя, а вот поговорка «мой дом — моя крепость» должна сработать. Тем более обсудить надо эту проблему вдвоем. До моего прихода. Мой план сработал. Подруги по несчастью прошли на кухню.

— Вера, расскажи мне не торопясь, что же все-таки произошло?

— Накануне, вечером, ко мне домой пришли эти двое и начали мне угрожать убийством, требуя вызвать тебя ко мне для какого-то серьезного разговора. Они стояли около меня, когда я тебе звонила. Перед твоим приходом они поставили мне ультиматум, если я не буду все подтверждать, то они убьют нас обоих. Ксюша, я испугалась. Они спросили, есть ли у меня погреб. Я им показала. Сначала они хотели запереть нас обоих, но потом решили оставить меня наверху. Я очень испугалась. Решила, позвоню Виктору, потому, что парень Михаил, который с пистолетом сказал: «У нас в милиции свои люди, поэтому мы все знаем». Дальше ты все их требования знаешь. Они остались у меня ночевать. Меня били, насиловали. Я сказала, может, Виктор знает, где документы. Они потребовали, чтобы я Виктора зазвала к себе. И сделала все возможное и невозможное, чтобы выяснить, где документы. Я Виктору сказала, что ты пропала, но в милицию обращаться нельзя пока. Витя сказал, что документы ты передала ему на хранение. Целый чемодан. Он готов их отдать, только в обмен на тебя. Назначил встречу для передачи документов на одиннадцать часов. Парни засели в соседней комнате, весело разговаривая. Как этот блатной офицеришка обосрется, когда их увидит. «Мы сначала ему вторую руку оторвем». Виктор сказал, у него один пакет из семи, но он отдаст его только когда увидит тебя. Ребята вышли из засады. Михаил сунул Виктору пистолет под нос, а Виктор в это время полировал себе ногти. Ксюша, Виктор маньяк, убийца. Я думала, сейчас будут выяснения, попытки договориться. На это рассчитывали и парни. Виктор не произнес ни одного слова. Он даже не пытался о чем-то договориться. Я просто остолбенела, когда Виктор абсолютно спокойно вогнал Михаилу в горло пилочку, которой он полировал ногти, вырвал пистолет и выстрелил в член второму. Опять же, без единого слова пристрелил Михаила, проломил висок Петру, а потом спросил меня, где ты. Привел тебя в чувство. Все остальное ты знаешь. Он забрал у меня деньги, свой пакет. Ксюша, мне страшно. Все наши бандюки, по сравнению с ним, дети из детского сада. Особенно страшно, что он все это делает, молча, без всяких намеков, предупреждений, объяснений. После этого двойного убийства он опять ничего не сказал.

— Слушай, подруга. О том, что я собирала досье, знало, кроме меня, два человека — аналитик группы и ты. Виктор ничего не знал. Никаких документов у него нет. Аналитик просто не мог ничего сказать. Десять дней назад он поехал в санаторий мыть себе почки. Этого Мишу я несколько раз видела с тобой. Как я понимаю, ты решила убить сразу двух зайцев. Получить досье, а заодно убрать меня. Виктора ты тоже решила ликвидировать, повесив мое исчезновение на него. У тебя почти все получилось, но ты не предполагала, что этот «половой гигант» силен не только в постели. У тебя создалось впечатление, он, блатной выдвиженец и великий бабник. Для меня его поведение тоже открытие. Я сейчас сижу и думаю, а что дальше?

— А давайте и я с вами подумаю вместе, — вылез я из своего укрытия.

Девушки сидели с открытыми ртами.

— Знаешь, Вера, я ночью часа два мучился, а не прикончить ли тебя вместе с ними. Но потом решил, ты еще нам, а особенно Ксюше, очень пригодишься. Я убежден, кроме «насильников» Миши и Пети, есть еще люди, замешанные в эти твои комбинации. Они обязательно придут к тебе с вопросом «Куда делись дружбаны?». Если ты им покажешь на меня, утверждая, что я их убил, а потом вместе на своей машине ты вывозила, сжигала и закапывала их, а после чего несколько дней молчала, то я не представляю твою будущую жизнь, которую я тебе подарил два дня назад. Ксения очень быстро сообразила, за всем этим стоишь ты. Думаю, другие тоже обладают мозгами. У тебя, наша дорогая, открылись три дороги, которые ты можешь выбрать прямо сейчас. В могилу. Мы вывезем тебя на «Волге» и закопаем. Вторая дорога в тюрьму, к друзьям Миши и Пети, которым я, уезжая, сообщу, что это ты их подставила, вместо того, чтобы с ними расплатиться. Пожалела деньги. Третья — быть с нами, но преданней подруги Ксюше теперь искать не надо. Эта дружба скреплена чужой кровью. Выбирай.

Во время моего выступления, Вера плакала навзрыд. Ксения не обращала на нее никакого внимания, а смотрела на меня.

— А мое мнение кого-то интересует?

— Если у тебя есть что-то свое, то давай говори. Но предупреждаю, что после твоего выступления я встаю, ухожу, уезжаю, снимая с себя ответственность за ваши судьбы. «Кошка бросила котят, пусть е….ться, как хотят».

Ксения молчала.

— Ну, давай говори.

— Я с тобой согласна.

— Ну и ладушки. Для того, чтобы мы с Ксенией были в тебе уверены, а прежде всего для твоей же безопасности, тебе Вера придется выйти замуж за замечательного человека. Он о таком счастье еще не догадывается, но я поставлю перед ним только одну задачу — беречь тебя днем и ночью, как зеницу ока. Я глубоко уверен, в ближайшем будущем ты его полюбишь. Я знаю его много лет. Он с тебя пылинки будет сдувать.

Вера даже рыдать перестала:

— Ты хочешь шпиона поселить в моем доме? Этого ни будет никогда!

— Вставай и уходи отсюда, а заодно и из нашей жизни. Давай я тебя провожу до двери. Прощай, Вера. Жить тебе останется максимум десять дней. Иди и заказывай себе место на кладбище. А заодно и гроб. Оплати все сразу.

— Витя, обожди. Я поторопилась. Для меня это так неожиданно.

— Мы тебя уговаривать не собираемся. Через три года, а это срок, когда дела отправляют в архив, ты можешь, если захочешь развестись. Захочешь, можешь мужу рассказать все. Он мужик грамотный и много раз проверенный. Раньше трех лет разбежаться ты с ним не можешь. У него есть квартира, но жить вы будете в твоем доме. В среду я приглашаю всех в ресторан. Там я вас и познакомлю. Вера, постарайся ему понравиться. Это твоя жизнь и здоровье. Очень много желающих появилось тебя покалечить или прикончить. Он сейчас не работает. Будет всегда рядом. Встречать, провожать. Перед своим отъездом, я ему найду работу. Думай в нужном направлении. Ты не на крючке, ты на крюке. У тебя будет замечательный муж. Ты мне много раз потом скажешь «спасибо». Ксюша, Вера торопится, проводи ее. И еще, Вера, когда я принимаю решение действовать, то я уже не разговариваю. Другого разговора на эту тему у нас уже не будет.

Ксения встала, проводила Веру, подошла ко мне.

— Витенька, ведь я обязана тебе жизнью. Они же хотели убить меня. Вдохновитель и организатор — Верка. Пойдем наверх, там и переговорим.

Мы пошли наверх. Залезли под теплые струи душа. Между поцелуями Ксения меня еще и мыла. С головы до пяток. Драя моего дружбана, приговаривала: «ах ты изменник, ах ты проходимец».

— Это необходимость, чтобы оставить тебя живой.

После бурных постельных ласк, мы лежали на боку, лицом друг к другу, продолжая начатый на кухне разговор.

— Я ей так верила! Если бы ты знал, сколько я пережила, лежа связанная и с кляпом во рту целые сутки. Чуть не сошла с ума.

— Ты знаешь, у каждого человека есть время, когда он в кого-то или во что-то верит. Но наступают времена, когда мы начинаем улыбаться своим иллюзиям. Не надо тебе сосредотачиваться на ненависти к Верке. Твои эмоции тебе будут мешать думать. Ты хочешь, чтобы тебя пожалели, как слабую, беззащитную? Для этого много усилий не надо. А вот, чтобы тебе завидовали, то для этого надо потрудиться. Тебе поздно возвращаться назад, и начать все делать по-другому и более правильно. Это просто невозможно. У нас одна дорога — только вперед, надо правильно все закончить.

— Витя. Так ты убил этих двух, чтобы меня освободить?

— А, тебе хотелось умереть в подвале? У меня был выбор. Умрешь ты или они. Положа руку на сердце, Верку, для безопасности, надо тоже прикончить. За трех дали бы меньше. Она бы на суде не трепалась. Можно все свалить на контузию и испуг от вида оружия. Я же инвалид.

— Ты так спокойно об этом говоришь, мне аж страшно. Я в постели ласкаюсь с убийцей. Мне такое даже присниться не могло.

— Еще раз я это услышу, больше рядом ты меня не увидишь. По раскладу судьбы кто-то должен умереть — мы или они. У меня умирать намерений нет. Тебя отпустить на тот свет я тоже не хотел. Дня через два их друзья, поискав их, активизируются. Начнут они, естественно, с Веры. А со среды Вера уже будет под присмотром человека, которого они вряд ли запугают. Он таких блатных валил пачками. Он злой, раненый одинокий волк, бывший в большой стае. Все остальное поймешь сама, когда с ним познакомишься. После моего приезда сюда, я все делаю, чтобы побыстрее его поставить на ноги. Не все, но уже многое сделано. Почувствовав опасность, он загрызет любого. У него даже, как у меня, справка есть, он контуженый на голову. Теперь о планах. В пятницу рано утром вчетвером на твоей «Волге» давайте уедем до утра понедельника в Берегово. Говорят, там воды лечебные. Вот и посидим в них трое суток. Познакомимся поближе с молодоженами. Ты чуть успокоишься. Верку от себя не отодвигай. Когда она рядом, значит под контролем. Помни, вам вместе в этом городе жить и работать. Когда знаешь, откуда опасность, то она уже в пять раз меньше. Верка уже сейчас во всю анализирует ситуацию. Баба достаточно умная. Поймет, с нами ей намного спокойнее. Вряд ли она захочет, чтобы я стал ее врагом.

— Витя, останься со мною на ночь. Я боюсь. Я прошлую ночь почти не спала. Вздрагивала от каждого шороха.

— Остаюсь. Спи. Хотя со мной рядом ты вряд ли будешь спать.

Но через минуту Ксения сладко сопела, положив мне голову на грудь. Я спать не хотел. Аккуратно высвободился и спустился вниз. Налил себе коньяк в бокал, когда услышал шаги. Вниз спустилась Ксения. Села напротив меня. Я налил ей в бокал коньяк. Мы поели, выпили коньяк. Потом по чашке крепкого кофе. Еще коньяк. Закусили дольками лимона с сахаром.

— Я все еще не могу прийти в себя.

— Ксюша, мудрецы говорят, что прошлое и будущее существуют только в наших мыслях. Прошлого уже нет. Его возвратить нельзя. Будущего еще нет. Независимо от того, будем ли мы вспоминать о прошлом или предугадывать, мечтать о будущем, мы живем и действуем только в настоящем. Только сейчас мы можем что-то менять в своей жизни. Ни прошлое, ни будущее нам не подвластны. Воспоминания о прошлом счастье наводят грусть, а ожидание будущего тревожно и неопределенно. Давай не будем думать о прошлом. Ведь оно прошло. Давай не думать о будущем. Ведь оно так далеко. Будем жить сегодня, сейчас. Выводы делать надо, ошибки учитывать. Можно что-то и планировать. Но жить вот в эти минуты. Будет день — будет и пища. И для желудка, и для мозгов. Ну-ка, спать.