Глава 39 Претендентки
Все получили свои задачи и разъехались по объектам. Мы с Куцем еще сидели почти два часа. Искали пути, как начислять эти деньги, уплачивая как можно меньше налогов. Загонять «в тень» эти деньги никак нельзя. Дивиденды, согласно Устава, выплачиваются раз в году в марте, а к этому моменту мы все прибыли уменьшим до предела. Хватит ей того, что она будет от нас получать. Времена настают тяжелые. Доходов практически нет. Куц ушел. Зашла Наташа.
— Виктор Иванович, у меня к Вам просьба. Примите на работу моего сына. Он окончил школу. Пытался поступить в политехнический университет, но не добрал пол балла. С такими баллами некоторых приняли, а его нет. Он знает хорошо английский язык. Умеет работать на компьютере. Не слишком хорошо, но сносно. Чуть-чуть не дотянул до медали.
— Ну, и кем ты хочешь его устроить?
— Пока ему нет восемнадцати лет, то разнорабочим в строительную бригаду. Вечером будет учиться на подготовительных курсах. А на следующий год опять попробует поступить.
— А еще попозже ты не могла прийти?
— Так у Вас своих забот полон рот.
— А вот именно сегодня у меня забот почти нет.
— Ну, извините. Я потом зайду.
Настроение у меня паршивое. Дела складываются хуже некуда. Дай хоть что-нибудь хорошее сотворю. Позвонил в приемную к губернатору. Анатолий Сергеевич отозвался и пообещал выделить десять минут. Через полчаса я зашел к нему в приемную. Секретарша доложила и пригласила войти. Я в течение пяти минут рассказал идею создания торгового дома «Винница». Он внимательно выслушал.
— Пусть над этим Юрий Иванович Иванов подумает. А теперь, Виктор Иванович, выкладывайте основную причину Вашего сегодняшнего появления у меня. Что у Вас произошло?
— От Вас ничего скрыть невозможно, — засмеялся я. — Мой крестник поступал в политехнический. Баллы набрал, а по конкурсу не прошел.
— А попозже прийти нельзя было?
— Да мне его мать только сейчас сказала.
— Фамилия, имя, отчество.
— Скорик Сергей Андреевич.
Секретарша его с кем-то соединила.
— Скорик Сергей Андреевич, у вас что? Не прошел по конкурсу? Жду, проверяйте. Понял, спасибо. Виктор Иванович, Вас неправильно проинформировали. Скорик Сергей прошел по конкурсу. Его как раз на завтра приглашают в приемную комиссию, а потом сразу же направят в деканат.
— Спасибо большое, Анатолий Сергеевич. А к Иванову я потом зайду.
— В случае чего, обращайтесь, — и проводил меня до двери.
Наташу я даже немного поругал, что они, не разобравшись, заставили меня беспокоить по этому поводу губернатора. Наташа сразу не врубилась и начала доказывать мне, что пять раз проверяла списки поступивших, но Сергея там нет, но потом до нее дошло.
— Можно я завтра с утра с ним вместе пойду в приемную комиссию и бабушку с собой прихватим.
— Давай, но до обеда. Что бы ты в обед оказалась на месте.
Основная награда для меня, как обычно, это поцелуй в трех экземплярах. Первый в губы, а два куда попадет. И, конечно, слезы. Пусть хоть эта семья радуется. На обед я отправился к Ирине в кафе. У нее в гостях, абсолютно случайно, оказалась Тамара Александровна. Теперь уже заведующая организационным отделом облоно. Школу свою она неделю тому назад передала новой директрисе. Стол в кабинете уже накрыт. Они решили обмыть должность Тамары и начало моей холостяцкой жизни. Выпив с ними водки за новую должность Тамары, я очень тонко им намекнул, что они в роли невест пролетают так, как у обоих или у обеих есть уже потенциальные женихи. Мне очень жаль, но я разбить чужое счастье просто не имею права, тем более, что отношусь к ним очень замечательно. И даже больше. Где-то в глубине своего сердца я их люблю. Но одну побольше. Кого? Это моя сердечная тайна. После третьей рюмки водки, они решили втроем лечь в постель и устроить соревнование. Кто лучше? Без обид. Тогда одна остается, а другая одевается и уходит. Я ответил, что по своим моральным качествам, и в связи с глубокой травмой сердца, к состязаниям я не готов. Но за предложение огромное спасибо. Еще одна рюмка водки направила мои мысли в новое русло. Ты, Лена, хочешь, чтобы я стонал и плакал по поводу случившегося. А вот фигушки.
— Девчата, если Вы хотите конкурс, то я готов начать его в семь часов вечера у меня в квартире. Только соберите что-нибудь на ужин.
Обе конкурсантки кинулись мне на шею. Все свои дела я закончил. Сообщил, что на семь я их жду. Или вдвоем, или никто. Время у меня около четырех часов до семи оставалось, поэтому я развернулся и поехал к Зое за отваром. Зоя спросила, сколько времени у нас есть, и взяла меня в железные сексуальные рукавицы. Отвар я выпил дважды. Один раз в начале, легально, а второй за полчаса до ухода, втихую, у холодильника. Должно хватить. С Зоей мы не виделись около двух месяцев. И насколько я понял, у нее, за этот период времени, нет никого. Поэтому мы трудились все эти три часа с небольшими перерывами. Все неприятности отошли на второй план, но все-таки временами выплывали и задевали до слез. Вот такое пришло время. Трахаю женщину и плачу. Трахаю и плачу. Но в душе, снаружи без слез. Только злость, но в первую очередь на себя. Правильно она меня кинула. Я подлец, и этим все сказано. Но все я привык делать со знаком качества. Вот поэтому сегодня я должен заработать три знака качества. Зоя нашим свиданием осталась очень довольной. Даже не хотела отпускать меня до утра.
— Приходи в любое время. Я тебя всегда жду.
Приехал домой. Залез под душ. Морально и физически к подвигу я готов. В семь часов, не дожидаясь звонка, приоткрыл дверь. Через три минуты конкурсантки стояли на пороге, держа в руках свертки с водкой и закусками. У меня в холодильнике, кроме банки рыбных консервов, найти ничего невозможно. Девушки быстро накрыли на стол. Пакеты оказались объемные. Литровая бутылка водки «Абсолют» завершала созданную икебану. Ирина в этой квартире знала где, что лежит. Она готовила эту квартиру к приезду гостей и выгребала грязное белье после их отъезда. Поэтому Тома готовила ужин, а Ира застилала постель чистым бельем. В свое время, когда производили ремонт в этой квартире, я попросил мебельщиков сделать усиленную кровать. Что бы она не шаталась, не скрипела и выдерживала любую нагрузку. Что они и выполнили с полным сознанием своего профессионального долга. Что эта кровать под тройным напором не развалится, уверен. Я в это время продумывал сценарий, но ничего умного мне в голову не приходило. Как вести себя в данной ситуации, понятия не имел. Может, они что-нибудь предложат. Пока я ходил от одной ко второй, то понял, что они после моего ухода из кафе еще выпили по граммов сто водки. Это уже облегчало задачу. Сейчас мы еще добавим, а там посмотрим. Может, они рухнут на кровать и уснут. Надеждам моим сбыться не удалось. Они налили в фужеры водки, подождали, когда я выпью, пригубили и отставили фужеры.
— Нам уже хватит.
Свет в комнате они выключили, но оставили свет на кухне. Его вполне хватало, чтобы видеть все подробности. Включили танцевальную музыку, но не громко. Подвели меня к кровати. Сняли с меня все и уложили в постель.
Начали расспрашивать меня, что же случилось у меня дома. Все равно, через день они все будут все знать. Тамара поняла, что ее время пришло. Она отозвала в сторону Ирину. Минут десять, что-то ей доказывала. Время еще около девяти, но Ирина заспешила домой. Надо покормить детей. У Томы детей нет, и она решила еще немного побыть со мной. Ирина заявила, что это не честно, но Тома пообещала меня к себе не подпускать. Но уже на выходе Ира засмеялась и сняла с нее все запреты:
— Я свое наверстаю. Пользуйся, пока я добрая.
Ирину мы проводили. Залезли вдвоем под душ. Помылись и отправились опять в кровать. Мой железобетонный столбик, благодаря отвару, стоял как вкопанный. Она потыкала в него пальчиком.
— Ты сдвинутый по фазе, — убежденно заявила Тома, — ни один нормальный мужик такого не выдержит.
В постели я вплотную занялся ее эрогенными зонами, для чего разложил ее и лег на нее сам. Она захватила мой член своей рукой.
Сначала осторожно, но потом все сильнее вгоняла мой столбик в себя. Сильнее, энергичнее. Ее снова затрясло, и она стала кончать, насаживаясь на меня до самого предела. Она кричала. Через три минуты этой сладкой муки застонал и я. Закончили мы вместе и вместе пошли мыться.
— А ты знаешь, хоть и больно, но мне понравилось.
— Еще можно?
— Все будет зависеть от твоего поведения.
— Поведение будет примерным.
— Тогда почему бы и нет? Ты теперь холостой. И я не замужем. Почему бы нам и не побыть подольше.
— Давай побудем. Я только «за».
— Витя, ты не будешь против, если я у тебя заночую. Меня в общежитии, где дали комнату, никто не ждет. Идти туда ночью не хочется. А завтра в семь утра я побегу. Мне на работе надо быть к половине девятого.
— Я согласен. Но тебе еще раз придется потерпеть.
— А без этого никак нельзя?
— Нежелательно.
— Хорошо. Если тебе этого очень хочется, то я потерплю.
Мы встали с кровати. Пошли на кухню. Перехватили по паре бутербродов, но пить не стали.
— А ты знаешь, я на удивление чувствую себя очень хорошо.
Опять оказались в постели. Я любовался Томой, ее фигурой, грациозностью ее движений. Ее роскошными формами, гривой ее каштановых волос. Длинные стройные полные ноги. Хорошо очерченная попка, тонкая талия. Красивое лицо с большими, чуть раскосыми глазами. Густые брови. Хорошо очерченный нос, полные губки. Ей не в школе работать, а ездить с одного конкурса красоты на второй. А в промежутках рекламировать духи или что-то еще в этом роде. Без всяких преувеличений, роскошная женщина. Намного красивее Ирины, хотя они родные сестры. Грамотная, образованная. Предложить ей выйти замуж, то за меня она пойдет, не раздумывая, с визгом восторга. А у меня все равно в глубине души затаилась Елена. И ждет своего звездного часа. Или вернуться, или отомстить за все обиды. Но при таком моем загуле вопрос прощения и возвращения не реальный. Но я сам себе могу признаться, что монахом-отшельником я все равно не стану. Великолепная женщина Тома, обнаженная лежала рядом, тяжело дыша, в ожидании моих ласк. Не хорошо заставлять такую женщину ждать. Тем более, мой гвардеец уже поднял свою голову. Я припал к Томиной груди, ее соскам. Она зашевелилась, стала постанывать и двигаться навстречу моим губам, моим пальцам. Сосала мои губы, мой язык. Я не обманул ее ожиданий. Вбивался, впивался в нее со всей страстью, и она с такой же страстью мне отвечала. Но все не могло продолжаться до бесконечности. Первой начала кончать она. Крепко зажала мой член и держала его так, пока мы не поплыли своему блаженству навстречу. Нас обоих кидало и трясло, как на волнах. По-моему, стонали, рычали и кричали мы одновременно. Потом снова душ. И спать, спать.
Проснулся я без будильника в шесть утра. Умылся. Побрился, приготовил завтрак. Тамара спала на боку, свернувшись калачиком. Я осторожно начал будить ее. Она обхватила меня за шею и утащила на себя. Комплекс утреннего пробуждения начался достаточно спокойно. Но эмоции у обоих разыгрались. Правду говорят, аппетит приходит во время еды. На самом пике нашей утренней побудки, Тома выдала мне, как ушат холодной воды:
— Витя, ты на мне женишься? Я очень хочу от тебя ребенка и буду стараться, что бы он появился на белый свет быстрее.
Я остановил процесс и пошел, молча под душ. Тома примчалась туда тоже, но я попросил начать выяснять отношения за завтраком. Она в темпе помылась, оделась, подкрасилась и уселась на кухне выслушивать мои объяснения в любви. В чем она уже не сомневалась. В научно-популярной форме я ее заверил, что в ближайшие полгода в мои планы женитьба не входит. В связи с предстоящим разводом мне необходимо привести в порядок все свои дела на своих предприятиях. Жена, согласно закона, имеет полное право на половину всего состояния. Так, как эту половину определять — вдоль, поперек или по диагонали? А уж тем более никаких вариантов про беременность я не допущу.
— Я тебе искренне советую, не трать на меня свое время, если в ближайшее время хочешь выйти замуж. Ничего со мной хорошего тебя не ждет. Мне с тобой очень хорошо, ты мне нравишься, но это только отношения без серьезных намерений. Прости, но я должен тебе это сказать. Обманывать тебя я не хочу. Ирина об этом знает. Тома, ты найдешь еще свою половинку, но это не я. Точно не я. Думай. При жизни с тобой я тебе буду изменять через день.
— Спасибо за откровенность. Я очень хочу надеяться, что ты вылетишь из моей памяти и что это наша последняя встреча.
— Ну, почему же. Думаю, мы будем встречаться, но как друзья-приятели.
— Да пошел ты на хрен со своей дружбой. Что б ты провалился.
Тома забрала свою сумку и пошла. На прощанье так громыхнула входной дверью, что я побоялся за стекла у соседей. Себе я поставил раньше полу бронированные стекла. За свои стекла я не боялся. Ирину так просто с себя не стряхнешь. Претенденток в жены стало на одну меньше. Если учитывать Ирину, то надо закругляться и с ней. До добра эти взаимоотношения не доведут. Как жена мне Ирина точно не нужна.
Угроза со стороны Елены все поделить становилась все серьезнее, по мере моих размышлений. Не дележки я боялся. Боялся юристов, адвокатов, судебных приставов. Боялся милицию, прокуратуру. Когда, по заявлению Лены, они начнут копать, то угробят все, что создано десятилетним трудом. Что не сожрут, то надкусят. Нужен хороший юрист по спорным делам предприятий. Желательно не из Винницы. Из Киева. Но память услужливо подсунула Свету из Одессы. Светлана Павловна Рябинина. Вот она может принять эти заботы, как свои. Времени не так много, как кажется. Надо спешить. Я позвонил Лене и предупредил, что уеду в командировку на десять дней. Она довольно равнодушно ответила, что ее это не касается. Я могу ехать куда угодно и на сколько угодно. Я ей объяснил, что это касается наших встреч с Егором.
— Я ему скажу, — как отрезала она и положила трубку.
Я заехал к Оливье. Поговорил с ним, с Еленой Викторовной. Оливье засмеялся, что общества Елены Викторовны и всех остальных сотрудников ему вполне достаточно. К работе Агентства у него претензий нет. Всем остальным было не до меня. Все занимались по своим планам, которые утверждены. Я из этого офиса позвонил Светлане. Она извинилась, что занята. Разговаривать не может, но ждет послезавтра утренней «лошадью» «Киев — Одесса».
— Только сообщи номер вагона. Я тебя встречу.
Решил до обеда поехать, глянуть, как дела идут на строительстве по переоборудованию модуля. Все мое командование оказалось там. Две строительные бригады заканчивали класть перестенки. Уже выкопали котлован под бассейн. Сварщики сварили короб, а теперь, перевернув его, варили тщательно все швы. Бассейн размером четыре метра на восемь занимал порядочно места. На территории СПМК стояла водонапорная башня Рожновского. Павел привез специалистов по водонапорным башням и артезианским скважинам. Прочистили и углубили скважину до тридцати трех метров. Прокачали и прорыли для водопроводных труб траншеи от скважины в этот модуль. Внутри положили бетонные перекрытия для второго этажа. У нас по бирже прошли по закупке три вагона пиломатериалов — доски, брусья. Все три вагона оприходовали для этой стройки.
Жизнь на стройке бурлила, работа кипела, а коллектив горел от энтузиазма. Желание мыться в своей сауне подогревало энтузиазм. Мы походили по всем стройкам. Ефим доложил, что мельница уже готова к транспортировке к нам. Маслобойный цех загружается в вагоны. Оборудование для всего остального в течение пятнадцати дней будет обменяно на все то, что у нас есть. При обмене одного на другое, появилось слово «бартер». Обмен шел полным ходом. Всеми способами старательно уходили от налогов. Мои кадры смотрели на меня выжидающе. Когда я уйду и перестану им мешать или отвлекать от их срочных дел. Мне стало обидно. И здесь от меня старались избавиться. Хотели, чтобы я быстрее ушел и не мешал им. Вот это я дожил. Всем мешаю. Создал команду, которой теперь не нужен. Все эти годы я их воспитывал. Приучал к самостоятельности. Теперь я лишний. А потом даже самому стало смешно. Они ведь все равно делают то, что я задумал.
Приехал в офис. Зашел в кабинет. Следом влетела Наташа. Заперла за собой дверь и попыталась грохнуться передо мной на колени. По глазам текли слезы, а лицо светилось от счастья. Я ее поднял, бережно посадил на стул:
— Ну-ка, объясни, что это за веники? Чего это ты вдруг валишься передо мной, как подкошенная? Что случилось?
— Виктор Иванович! Витя, мы с мамой такие счастливые. Мама приказала тебя расцеловать. И не один раз.
— А больше она ничего не приказывала? Нет? Я хочу, чтобы ты толком рассказала, чем вызван твой щенячий восторг?
— Мы в девять часов сегодня зашли в приемную комиссию. Сережа назвал себя. Прибежал председатель этой комиссии и минут десять извинялся, что Сережу по ошибке и невнимательности не включили в списки поступивших. Обещали виновных привлечь к ответственности. Проще сказать, Сережу взяли в институт. Он поступил. Витя, мой Сережа, наш Сережа — студент политеха.
— Я вас всех поздравляю, но причем здесь я? Произошла ошибка, ее исправили. Но причем здесь я?
— Ну, это же ты добился, что бы Сережу зачислили?
— Наташа. Я готов признаться в совершении этого подвига, но я тут не при чем. Даю честное слово, что в институт я не ходил и никого из руководящего состава института не видел. Вероятно, когда вы явились туда втроем, да еще и с бабушкой, приемная комиссия решила лучше его принять, чем отбивать ваши нападки. Это для них намного проще, чем видеть ваши слезы.
— Дай честное слово, что в институт не ходил и с ними не говорил.
— Даю слово — в институт не ходил и с руководством института не разговаривал. Я же там никого не знаю.
Приподнятое настроение Наташи сменилось растерянностью. Я понял, что теряю свой ореол в ее глазах и глазах ее близких. Для Сергея тоже пропадает стимул стараться. Может появиться самомнение. Вариантов толкования у него появляется множество.
— Наташа, я сказал правду. С руководством института я не говорил. Но мне пришлось попросить за него губернатора области Матвиенко Анатолия Сергеевича. Вот он и уточнил, что произошла опечатка и фамилию Сергея случайно пропустили. Они эту ошибку немедленно устранили. Сергей попал в списки, а перед вами извинились.
— Я знала. Я знала, что это ты. Только ты можешь все вопросы решать за два часа. Я даже подумать не могла, что в этом будет принимать участие сам губернатор. Я маме и Сергею все расскажу.
— А вот это знать никому не надо. Он поступил сам. У тебя, если будет желание, приходи ко мне часов в семь. Вместе поужинаем. Заодно и поговорим.
— Витя. В семь я буду. Еще раз спасибо тебе.
Заехал в наше кафе пообедать и взять себе что-то на ужин. Ирина оказалась тут как тут. Пока я ел, она сидела, молча напротив, и сверлила меня глазами. Может, надеялась, что я поперхнусь и скончаюсь на месте, хрипя и катаясь по полу. Захлебываться супом-харчо я не собирался, а отбивную порезал на мелкие кусочки, которые с картофельным пюре проскакивали без задева. Сегодня я устроил себе день без спиртного. Надо обдумывать создавшуюся ситуацию без водки. И вообще на эти дни надо пьянки прекращать. Проблема появилась одна, но гигантских размеров. Ирина поняла, что взглядами до моей совести не достучаться, начала тяжело дышать и охать.
— Ну, что ты хочешь сказать? Давай выкладывай. А то я уеду. А ты останешься с кирпичом за пазухой и камнем на сердце.
— Витя, что у вас произошло с Томой? Она сама не своя. Попросила меня приехать и целый час убеждала меня, что ты редкий подлец, да и вообще скотина. Что она жалеет о том, что обратилась к тебе за помощью.
— Ты мне скажи, откуда новоиспеченный начальник отдела облоно знает такие слова? А по виду такая милая и интеллигентная женщина.
— Это я тебе еще не все сказала из того, что она мне наговорила.
— Слушай, Ира. Я не маленький мальчик и не юноша неопытный, который завалившись в девичью постель, сразу начинает обещать наутро пойти в ЗАГС. Мы неоднократно говорили с ней о невозможности нашей совместной жизни. Она почти на двадцать лет моложе меня. Красивая, образованная. И вы обе пытаетесь заставить меня исковеркать ей жизнь. А заодно и себе. Вот честно скажи, я смогу, женившись на ней, не бегать по другим женщинам? И как на это Тома будет реагировать. Или жениться на тебе, усыновить двух твоих детей и при этом бросить своего? Что ты молчишь? Или дальше койки вы обе не хотите смотреть? Ты посмотри, как Тамара заговорила.
— Ну, то, что ты прекратишь залезать под чужие юбки, я не верю. Томка после первого-второго твоего залета тебе устроит Варфоломеевские ночи. А если не поможет, то жить с тобой она точно не будет. О себе я говорить не хочу. Говорить о тебе, как о потенциальном муже, это просто смешно. Я все удивляюсь, как тебя Елена все эти годы терпела.
— Так, что ты пыхтишь. Объясни своей сестренке, что я совсем не тот, кто ей нужен. Пусть она меня забудет, как дурной сон.
На том и расстались. Я набрал в сумку себе пожрать на вечер и на утро. Поехал к Слободяну на «Автосервис». Перед воротами стояло в очереди три машины. Внутри его помещений стояло еще пять машин, возле которых копошились мастера-автомеханики. Слободян сам проводил компьютерную диагностику. Попросил минут десять подождать, а потом мы вместе пошли в его маленький кабинет, где стоял еще один стол бухгалтера-кассира. Довольно симпатичной молодой женщины с огромными синими глазами. Она с ним работала около года, а я все никак не находил времени, чтобы ее внимательно рассмотреть. Я попросил сделать мне кофе только для того, чтобы заставить ее подняться из-за стола и что бы оценить ее фигурку, которая оказалась очень неплохой. Слободян смотрел на это все без улыбки. Попросил у нее пойти найти молока или сливок, а когда она вышла, предупредил меня:
— Шеф, зная Вашу безупречную репутацию по отношению к женскому полу, хочу сразу предупредить, если Вы цените меня и эту организацию, то очень прошу Вас не думать, и не лезть ко мне и к ней в душу. И к ее телу.
— Я понял. Повторять не надо. Но разговаривать и шутить с ней дозволяется? Без всяких фривольных поступков и мыслей?
— В пределах допустимых норм. Но если вы хотите моего душевного спокойствия, то лучше этого тоже не надо.
— Хорошо. Только деловые отношения. Все остальное в пределах допустимых норм. Спите оба спокойно.
Часа два я просматривал документацию. У них четко налажена двойная бухгалтерия. Очень много проходило мимо кассы. Слободян отдал все, что скопилось. Я честно поделил все пополам. Забрал себе свою половину. Слободян остался доволен. Мы оба выделили по десять процентов для Надежды — жены Андрея, основателя этого бизнеса. Слободян подтвердил, что Надежда находится в штате, и каждый месяц получает официальную зарплату. Я сообщил, что уезжаю на десять дней в Одессу, но без машины.
— Завтра после обеда я ее заберу. Немного хочу ее посмотреть. Да и здесь ей будет намного комфортнее и безопаснее.
Я и сам хотел его об этом попросить. Выпили кофе, и я поехал, хотя так тянуло поговорить с этой Ниной и еще раз заглянуть ей в ее бездонные глаза. Но слово я Слободяну дал, а его надо выполнять. Загнал машину на стоянку — в платный гараж. Оставлять ее на открытой стоянке я опасался. Пришел домой и стал готовить ужин на двоих.
Вторые сутки, как Лена меня поперла. Чувство досады есть, а вот комплекса вины пока не чувствую, а ведь должен. Прожили вместе почти десять лет. Если рассматривать с моей точки зрения, то жили очень хорошо. Только в этом году я начал ее ограничивать в покупках, запретил надоедать строителям. Остановил шитье нарядов, которых все мало, хотя уже три шкафа забиты полностью. Не купил ей машину, хотя чувствовал, что машину иметь ей очень хочется. Не взял с собой ее во Францию. Мои объяснения по этому поводу Лена просто не приняла во внимание. Да и эту драку с Талаевым, ей смело могли преподнести как кулачный бой-поединок из-за Ирины. Не поделили два самца одну самку.
Кто-то слил ей мои взаимоотношения со Светланой. Что это сделала Людмила Николаевна верится мне слабо. Она опытный партийный работник, а они язык за зубами держать умеют. Вероятней всего Оксана или Зоя. Звонок по мобильному телефону, не называя себя. Зоя — эта может запросто. Быть отвергнутой очень обидно. А, впрочем, для меня большой разницы, кто это сделал, нет. Зная характер Лены, при любом моем поведении, ей надо успокоиться. Месяц у нее на вживание в новый коллектив института. Вероятно, ей помог устроиться туда какой-то знакомый. Без знакомства человека с улицы не возьмут. Переговоры перед подачей заявления шли не меньше двух недель. То есть, все началось в мае-июне месяце. И все эти дни она молчала. Накапливала свои обиды. С первого октября по конец декабря у нее курсы. Неделю за неделей, одна без Егора и без меня. Ну, мне она замену найдет запросто. Но скучать все равно будет. Недаром она за исходную точку взяла первое февраля. Месяц январь она будет дома и сможет разобраться с новым избранником, если он появится. В чужую квартиру из своего дома она жить не пойдет. Егор уже привыкнет к своей комнате, к нашему дому. Значит, новый претендент должен поселиться в доме. А там Николай Петрович за старшего. Вряд ли он примет кого-то с распростертыми объятиями. Не такой он человек. Мне выделили в этом доме гараж и свою комнату. Кухня-столовая общая. Ох, нелегко будет претенденту. Скандалов я ему устраивать не буду, но большого удовольствия от наших встреч он испытывать не будет. Нахлебника-альфонса я выпру из дома не задумываясь. Единственно, что гложет душу, так это вероятность появления в постели Елены чужого мужика. Причем большая вероятность. Но она терпела, вот и мне придется терпеть. Мужики в ее постели до меня появлялись. Какая разница один или несколько. Своего первого мужа она любила — любила и разлюбила. Едик Николаев впрямую утверждал, что Елена под ним была и не один раз, что вполне вероятно. Все это я пережил спокойно. Вот придется и дальше с этим смириться. Сам виноват. Только сейчас у нее есть возможность сравнивать. Все-таки эти десять лет я над ней трудился, не жалея сил. И могу поклясться, что ей это очень нравилось.
Дверь открылась. Я ее не запирал. Прервав мои печальные мысли, пришла Наташа с пакетом, в котором она притащила ужин и завтрак для двух человек. Судя по пакету, от Ирины. Новая пища для разговоров Ирине и ее сестре. Вот уж сегодня помоют они мне косточки. Надо дверь запереть и подпереть ломом, а то Ирина вполне может прийти в гости. Ключ у нее от квартиры есть. Вот жалко, лома у меня нет. Я представил себе этот момент. Мы с Наташей в постели и к нам заваливается Ирина. Придется ее раздевать и укладывать рядом. Ведь о существовании друг друга в моей жизни они знают. Вот и получится — вчера одна, а сегодня другая. Вообще-то, надеюсь на мозги Ирины и почти уверен, что она не придет. Наташа добавила продуктов еще на стол и вытащила из пакета бутылку водки. Разложила все принесенное по тарелкам. Но я пить не хотел. Нашел у себя открытую бутылку, в которой оставалось грамм сто пятьдесят. Налил себе грамм пятьдесят, остальное отдал Наташе. Она не возражала. За столом она подняла рюмку:
— Я пить сегодня не хотела, но сегодняшний день повернул нашу жизнь на новую ступень. Если совсем честно, то мы с мамой считали, что Сережа не поступит. Поэтому я к тебе и не обращалась. Но он готовился и даже набрал спорный балл. Для твердого поступления ему не хватило всего полбалла. Но как, Витя, ты любишь повторять на миллиметр мимо или на километр мимо — все равно не попал. Я действительно пришла его устраивать на работу, что бы он дома не валялся. Опять же я привела ему твое выражение: «Не хочешь работать головой, работай руками». Сережа меня успокаивал: «Мама, ну ведь чуть-чуть не хватило. На следующий год поступлю точно». Ты бы видел, как он пыжился, когда увидел свою фамилию в списке студентов.
— Я же вам говорил, что поступлю. А вы мне не верили.
— Вся наша родня нам с мамой целый день звонят и нас поздравляют. Ты знаешь, все хорошее, что за десять лет со мной происходит, напрямую связано с тобой. Поверь, я тебя очень люблю. Ничего от тебя не прошу и не требую. Мне достаточно, что ты рядом со мной. Вот такая у меня наполовину счастливая судьба. За тебя.
— А я пью за тебя. Прошу меня простить, что не могу дать тебе большего. Ты чудесный, замечательный человек. Спасибо тебе.
Мы выпили. Поели, а потом продолжили наш разговор. Немного сидя за столом, а потом завалились в постель. Наташа сказала, что она Сергея предупредила о своем отсутствии. Поэтому после первого взрыва, дальше последовало целое море нежности. Наташа соскучилась, и я отдал бразды правления в ее руки, чем она пользовалась полной мерой почти до двенадцати ночи. Но зато я не включил будильник и мы, не торопясь, провалялись в постели до десяти часов утра. Машину я утром забрал. Наташа ушла чуть пораньше. Я зашел сразу к Куцу. Забрал его вместе с документами, и мы заперлись на целый день у меня. Слободян прислал человека за машиной. Поезд у меня на Одессу отходил в одиннадцать вечера и приходил в шесть утра. За билетом я отправил Ефима. Он взял на себя обязательство отвезти меня на вокзал. Весь день мы с Куцем разбирали ситуацию со всех сторон. Я ему сказал, что хочу заручиться помощью очень хорошего юриста, но не из Винницы и не из Киева. В Одессе у меня такой знакомый юрист есть. Вот поэтому туда и еду. Но мы оба понимали, что это чужой человек и здесь надо все равно страховаться. Что-то рассказывать, а что нельзя говорить ни в коем случае. Про Светлану из Одессы Куц ничего не знал.
— Сегодня она друг, а завтра неизвестно, что ей в голову стукнет. Это же материальные ценности, да и еще достаточно большие. А вариантов воткнуть свой крючок очень много.
— Иван Павлович, а с чего Вы взяли, что это женщина?
— Виктор Иванович, я знаю Вас еще лучше, чем Вы знаете себя. Женщина лет сорок — сорок пять. Красивая и фигуристая. Возраст достаточный, чтобы быть опытным юристом и в тоже время опытной женщиной. У Вас, куда не ткни, везде женщины. Варианты — восемь к двум. Ну, я угадал?
— Угадал, Иван Павлович, — успокоил я его, — так оно и есть. Но юрист она одна из лучших. Она еще и профессор.
— Одно другому не мешает.
Пришли к выводу, что взятые на себя обязательства я выполнять буду до первого февраля. А там будем поступать по обстановке. Сто пятьдесят баксов в месяц вполне достаточно. Тридцать процентов от моей зарплаты. Выплата дивидендов один раз в год в феврале месяце. Прибылей у нас почти нет. Да и вообще, учредительный договор пора пересмотреть. Акции продавать нельзя, передавать нельзя. Если продавать, то только в учредительный фонд за такую стоимость, которую продиктует фондовый рынок. Это касается всех. Я — то свои акции продавать не собираюсь. До шести часов обговорили большинство деталей. Я поехал с Ефимом домой собираться. Дома поужинал. Сбор моего, довольно объемистого портфеля, много времени не требовал.
Вдруг в голове поплыли стихотворные строчки. Я взял лист бумаги и мне оставалось только записывать:
Себя я извиняю, когда друзей теряю
И если бывший друг пропал надолго вдруг
Я чести не теряю, себя я не терзаю.
Ушел и, Слава Богу. Пошел своей дорогой
Я с жизнью не играю, не плачу, не рыдаю
А в горе и ненастье я верю в свое счастье.
Я на себя пеняю, и я себя гоняю
Когда не получается или беда случается.
Я тактику меняю, от трудностей «линяю».
Уверен умный тот, кто гору обойдет.
Глазами я стреляю, измены оправдаю,
Но каждая интрижка мне набивает шишку.
Другую обнимаю, но все равно я знаю,
Что буду я просить опять меня простить.
Но лучше или хуже тебе я в жизни нужен
Исправлюсь и вернусь. Вот в этом я клянусь.
В поезде мне досталась нижняя полка. Соседи уже спали. Я последовал их примеру. В Одессе на перроне ко мне подошел мужчина:
— Вы Рубин? Я водитель Светланы Павловны. Мне приказано Вас встретить и доставить. Если хотите, могу немного показать Одессу.
Этот водитель приезжал за Светланой в Киев, но я помнил его очень смутно.
— Ну, раз приказали, то доставляй.
Я в Одессе бывал проездом раза четыре. Один раз на обзорной экскурсии. Хотя много слышал. А вот сейчас, проезжая по улицам города видел перед собой старые дома. На улицах достаточно грязи и мусора. И начал понимать, что Одесса — это не дома и улицы, парки, порт и базар. Одесса — это, прежде всего, люди. Задорные, веселые, интернациональные, которые не просто любят, они обожают свой город и готовы горло перегрызть любому, кто об их любимом городе отзовется плохо или пренебрежительно. Эта пылкая любовь затмевает все неудобства и недостатки. Такого города в мире нет. И говорить здесь больше нечего. А кому не нравится быть в Одессе, то будьте настолько любезны и покиньте, побыстрей наш город. И все. И говорить больше ничего не надо. Вот и я приехал в этот город и сразу понял, что он вошел в мою жизнь полностью и окончательно. Поэтому крутил головой вполне добросовестно.
Водитель, ну, конечно же, Георгий, а по-простому Жора, с гордостью комментировал все, мимо чего мы проезжали. Я добросовестно все рассматривал, даже не стараясь что-либо запомнить, кроме названия улицы, куда он меня привез. Улица Красных Зорь. Жора показал мне Яхт-клуб и даже довез до входа в парк «Юность». Особое удовольствие я получил от поездки в новой машине Мерседес-500. Еще пахнет заводской краской и свежей кожей. Машина-мечта.
Двухэтажный дом, утопающий в зелени, снаружи казался довольно скромным. Без всякой помпезности в виде кованых ворот, львов и драконов. Но зайдя внутрь, я невольно остановился. Мне в ближайшие годы так не жить. Все — мебель, обстановка, интерьер подобрано со вкусом и стоит немалых денег. Море в девяти минутах ходьбы.
Навстречу по ступенькам спускалась Светлана Павловна в элегантном брючном костюме. Хорошо уложенные волосы, отличный макияж — еще более подчеркивали черты ее лица и ее сногсшибательную улыбку. Она отпустила водителя, а потом повисла на мне:
— Витя, Витенька, я так соскучилась. Все время переживаю за тебя. Как ты там? Мне киевляне никаких справок давать не хотят. Я так обрадовалась, когда ты позвонил, что приезжаешь. Тем более, когда ты пошутил, что готов остаться у меня на десять дней. Я же за эти дни могу тебе все побережье показать — от Одессы до Херсона. Только мне надо дня три, чтобы утрясти срочные дела, которые мои ребята без меня застопорят. Давай, иди, вымой руки. Позавтракаем. Примешь душ и до обеда у тебя отдых после поезда. Я приеду, мы пообедаем. Я точнее буду знать свой распорядок дня. В любом случае, я после шести часов полностью в твоем распоряжении до утра.
Столовая соответствовала имиджу всего дома. Завтрак стоял на столе. От выпивки я отказался. Мы позавтракали. Света показала, где душ и кровать. Показала оборудование кухни и содержание холодильников.
— Не стесняйся, будь как дома. Я постараюсь освободиться, — влепила мне поцелуй и ушла.
Я залез в холодильник. Нашел там малосольную скумбрию и две бутылки пива баночного «Белый медведь». За рыбой и пивом просидел в одиночестве почти час, растягивая удовольствие. А потом пошел спать. Что будет ночью, я понятия не имел, но на всякий случай часа четыре я поспал с удовольствием. Разбудила меня Светлана телефонным звонком. Посоветовала что-то перехватить в виде бутербродов, но она сможет приехать только в шесть часов. Я доложил, что уничтожил у нее скумбрию и две банки пива. Она меня успокоила, что эти запасы легко пополняются.
Через полчаса приехал Жора. Привез упаковку (двадцать штук) баночного пива «Хейнекен», соленую осетрину холодного копчения, вяленую плотву, воблу, две банки красной икры. Масло, хлеб я нашел на кухне. Другого я ничего не хотел. Включил по телевизору какую-то передачу, пил пиво с рыбой. Сотворил себе пяток бутербродов с икрой. И зачем мне ваш обед? Жора опять уехал. Я прошел по всему дому. Обстановка дома впечатляла. Импортная техника и сантехника. Ковры из Китая и Турции висят на стенах и лежат на полу. Все остальное под стать. Везде чисто. Вряд ли Светлана после трудового дня занималась уборкой. Несмотря на порядок и чистоту, все-таки заметно, что хозяева постоянно здесь не живут. Светлана что-то говорила про загородный дом на берегу моря. Судя по всему, именно про этот дом она и говорила.
К шести часам приехала Света. Жора вслед за ней затащил две больших тяжелейших сумки. Это, глядя на него, с каким усилием он их пер. На его вопрос, во сколько быть завтра, Светлана ответила, что она ему позвонит. Но тут же назвала ему пяток поручений, которые он должен выполнить до обеда. Жора уехал. Света попросила полчаса отдышаться, а потом мы сядем кушать. Я, следуя, киношной традиции, произнес:
— Ложись, отдыхай!
Со Светиного согласия, стал распаковывать ее сумки. На всех столах столовой образовались горки пакетов с припасами на взвод голодных солдат. На три дня минимум. Оценив закупленную снедь, решил приготовить свое коронное блюдо, которое Светлана в моем исполнении еще не пробовала. Все необходимое для приготовления ленинградской солянки закуплено. Света сидела, вытянув ноги, без туфлей, в удобном кресле, молчала и смотрела, что я там творю. Я тоже не любитель разговаривать, когда готовлю. Поставил кастрюлю с водой на газ. Надел фартук и приступил к ударному труду. Жора приволок в своих пакетах шесть сортов разной колбасы и два вида сосисок: охотничьи и молочные. Молочные я тоже накрошил, а охотничьи решил залить водкой и поджечь. Получится горячее второе. Нашел закупленное хорошее мясо для стейка, но решил завтра утром продолжить свои поварские эксперименты. Положил коньяк в морозилку, на что Светлана удивленно спросила:
— Витя, ты не ошибся? Коньяк засунул в морозилку вместе с шампанским?
Но я хорошо помнил правила заморского этикета, которые мне преподавал Андрей (Читайте книгу 2. «Начну все с начала»). Пассировка лука, с прожаркой томатной пасты, не заняла много времени. Заварил кофе и поставил его настаиваться, завернув кофейник в полотенце. Через полчаса все для «легкого» ужина я приготовил и пригласил Свету к столу. Водку в морозилку я загрузил еще с утра. И в рюмки она текла как кисель. Разлил в тарелки солянку. Сделал нарезку из овощей, колбас, осетрины. Стол получился неплохой. Света смотрела на все происходящее с удивлением, но молчала. Я в солянку положил еще граммов десять сливочного масла в каждую тарелку.
— Спасибо за прием. Приятного аппетита.
— С приездом, — откликнулась Света.
Мы выпили. Света съела пять ложек солянки, сообщила, что очень вкусно и замолчала. Но солянку дальше наворачивала с большим аппетитом. Я налил ледяной водки в рюмки.
— Света, за тебя. За твое гостеприимство.
Она не возражала против тоста, но попросила добавить солянки. Оказалось, что у Светы есть трехлитровая банка со спиртом. Положил по три охотничьи сосиски в миску, плеснул туда немного спирта и поджег. Собрал тарелки, быстро вымыл. Разложил по тарелкам охотничьи сосиски. Спирт еще горел. Нарезанный болгарский перец, четвертинки помидора, посыпанные солью и красным перцем, по малосольному огурчику для злоупотребления после водки. И еще по рюмке водки. Рюмки по пятьдесят граммом и наливал я их не полностью. Поэтому опасений, что мы напьемся до поросячьего визга, абсолютно не было. Закусили малосольным огурчиком, съели по две сосиске. Больше не стали, чтобы не переедать. Налили по чашке крепкого кофе, но коньяк и шампанское предлагать не стал. Света мне нужна в здравом состоянии и светлой памяти.
— Думать сейчас о кровати — это просто кощунство для того, что произошло до. Я имею в виду ужин, и для того, что будет после. Дай хотя бы часик, чтобы прийти в себя. Давно от обеда или ужина я не получала столько удовольствия. Поэтому в течение часа у тебя есть время, что бы рассказать какие проблемы тебя привели. О том, что тебя ко мне безумно тянуло, можешь начать рассказывать через час. Ведь ты же приехал ко мне по важному для тебя делу?
— То, что меня очень тянуло тебя увидеть, то это правда. И то, что мне нужен твой совет, а может и твоя помощь — это тоже правда. Поэтому я перед тобой.
— Витя, так что случилось? Жена выгнала, и ты приехал ко мне искать утешения? За четыре месяца, что прошло, ты позвонил мне три раза. Я тебе — четыре раза. Обожди. Дай, я попытаюсь угадать. Жене надоели твои похождения. Она выставила тебя за дверь. Судя по всему, хочет все поделить пополам. А ты к этому не готов. Срок у тебя до Нового года. А если она с кем-то грамотным советовалась, то до пятнадцатого февраля. У тебя же акционерное общество? Все так или не так? Неужели СБУ продолжает наезжать на тебя из-за случая в самолете?
— Первый вариант, Света. Только первый вариант. Но откуда ты взяла дату пятнадцатое февраля?
— А к этому сроку твоя бухгалтерия должна подготовить отчет о финансовой деятельности компании за прошедший год.
— Все обстоит так, как ты назвала. Причиной развода становятся наши с тобой взаимоотношения. Кто-то о них рассказал моей жене со всеми подробностями. Хочу надеяться, что это не Людмила Николаевна.
— Мне тоже на работу позвонили. Просили к телефону моего мужа. Трубку взял Жора. Он мой троюродный брат. С его женой мы в свое время были хорошими подружками. Жора не уточняя ничего, ответил, что внимательно слушает. И получил полную информацию о моей неверности в отягчающих размерах. На экскурсии мы не ездили. Лежали сутками в кровати. Администрация отеля при выезде предъявила нам дополнительный счет за две поломанные кровати. А по прибытию в Киев, мы не расставались еще сутки. Говорила «доброжелательница». Она сообщила, что такую же информацию получила и твоя жена. Жора заверил, что немедленно примет кардинальные меры: «Эта изменщица получит свое. Одесситы таких оскорблений и обид не прощают». На этом разговор закончился. Это, судя по всему, Зоя. Но Оксану я не сбрасываю со счетов. Людмила Николаевна полностью отпадает.
— Я же для них ничего плохого не сделал, а наоборот. Те наряды, в которых они щеголяли, подарил я.
— Это я знаю. Но ухаживать, а в результате спать, ты стал со мной. То есть ты их отверг. Оскорбил своим невниманием. Женщины такие оскорбления так быстро не забывают. Каждая реагирует по-своему. Так что я ждала, когда ты позвонишь и приедешь. Ошиблась на полмесяца. Думала, что ты примчишься в августе. Но выражаю ей свою признательность за то, что ты со мной. С мужем мы живем формально. У него своя жизнь, в которой есть свои женщины. Разводиться и делиться — такой потребности у нас нет. Он понимает, что держать меня в своих друзьях для него гораздо выгоднее. Сын у нас взрослый. Начал уже готовить для себя семейное гнездо. Но никак не определится, что же он хочет — свой дом или квартиру. Так что, у меня все в порядке. А вот у тебя?
Час мы разбирали ситуацию по косточкам, сидя в столовой, а потом перешли в спальню, в которой продолжили все, что не закончили во Франции. Украинская драма отодвинулась на второй план. Я Свету так раскочегарил, что она не хотела отпускать меня из себя, ни от себя по полтора-два часа. Она набрасывалась на меня, как голодный на горбушку хлеба, политую подсолнечным маслом и присыпанную солью. Меня всегда так угощала моя бабушка. Когда я прибегал с улицы и просил пожевать хоть что-нибудь. Вкусно, и это запомнилось на всю жизнь. Света с каждой минутой нравилась мне все больше. Я заводился с пол оборота от ее губ, ее рук. Ее объятий и поцелуев. Эта симфония любви и нежности длилась с короткими паузами практически всю ночь. С рассветом мы расцепились и уснули до девяти утра, когда утром зазвонил ее телефон. Она вышла из комнаты, кого-то внимательно слушала, не перебивая. Что-то сказала, что-то продиктовала. Вернулась и рухнула плашмя на меня.
— Вставайте, граф. Вас ждут великие дела, — пропела мне в ухо.
Великие дела ждали недолго, но продолжались почти час. Вырвал нас из объятий друг друга опять телефонный звонок. Света пошла в другую комнату, показав, что мне надо идти под душ. Через пять минут она уже стояла рядом со мной и регулировала контрастный душ.
На завтрак я хотел пожарить пару стейков, но Света захотела солянку, которую я разогрел и сам трескал с огромным удовольствием. Но без спиртного. Перед кофе я налил в высокие бокалы по пятьдесят грамм коньяка, и мы стали греть его в своих ладонях, подливая по чуть-чуть в чашки с кофе. Света меня похвалила за завтрак. Вспомнила вчерашний ужин. Выразила надежду, что приготовленный мною обед будет не хуже. Она призналась, что готовить она не любит. Попросила по возможности приготовить что-то оригинальное.
— Так вкусно, как у тебя, у меня не получается.
А вот на ужин она готова, если я выражу желание, пригласить меня в какую-то приличную забегаловку.
— Тебе хочется куда-нибудь пойти в «свет»? или это жест вежливости?
— Если честно, то мне идти никуда не хочется. Мне с тобой очень уютно и комфортно. Но я боюсь, что ты обидишься, если я не выведу тебя к людям.
Желания с кем-то знакомиться и общаться, у меня нет. Светино общество днем и вечером, а тем более ночью и утром, меня устраивало полностью. О чем я ей и сообщил. Она с радостью отозвалась объятиями и поцелуями. Но предупредила, что завтра она уедет к девяти часам утра и будет занята до пяти часов дня. Хотя будет стараться освободиться пораньше. Что бы я не скучал, к десяти придет машина с Жорой, который покажет достопримечательности Одессы. В том числе и знаменитый базар «Привоз».
— Если что не понятно, то спрашивай у Жоры. Можете посмотреть что-то вкусненькое из продуктов. Насчет денег не стесняйся. Платить за все будет Жора. Деньги я ему выделяю. Не спорь. Ты у меня в гостях.
Я из себя паиньку строить не стал. В гостях так в гостях. Представил только себе, что мои гости покупали бы себе продукты, и мне стало смешно. В подобном случае, хрен бы я их еще когда-нибудь пригласил. Света попросила на полчаса тайм-аут для уточнения каких-то деталей на завтрашний день, а я решил это время посвятить подготовке полуфабрикатов на обед. Предупредил Свету, что первое готовить не буду. А решил сделать шашлык по-походному с жареными овощами. Запеченные яблоки. Перед этим салат «Осенний». Меню я ей не объявлял. Нарезал мяса, сделал неплохой маринад. Помыл, подготовил овощи. Взял десяток яблок, курагу, орехи. Вырезал сердцевину из яблок. Засунул пол чайной ложки меда, положил курагу, подсыпал орех и засунул это в духовку. Порезал овощи в салат, но не солил, а поставил в холодильник. Все для обеда подготовлено. Команда «Вперед» и через полчаса все на столе.
Лена с тещей меня на кухню не подпускают, но мне нравится готовить. Особенно мне нравится, когда я вижу, что моя стряпня им по душе. Но шеф-поваром я не буду, взваливать на себя каждый день обязанности повара не хочу.
Света освободилась от своих дел, и я утащил ее в постель, куда она пошла с большим удовольствием. В связи с поздним завтраком, у нас прошел поздний обед. Света выдохлась, и первый раз за все время попросила пощады, хотя бы на часок. Я ее оставил нежиться на постели, а сам за этот час сделал обед. Света пыталась убедить меня доесть солянку, но я непоколебимо встал на своем. Короче говоря, обед удался. Света в шоке.
— Еще пару дней и я тебя запру у себя в доме. Больше никогда и никуда не выпущу. Мне так хорошо с тобой.
Она испытующе смотрела на меня, но я послал ее отдыхать, а сам перемыл всю посуду. Светлана мне очень нравилась. Я хотел произвести на нее как можно лучшее впечатление. А самое главное, мне нужна ее помощь. А если мне что-нибудь нужно, то я могу вылезти из собственной шкуры, чтобы получить желаемое. Что есть, то есть. Телевизор смотреть мы не стали. После своих кухонных подвигов, я нырнул под одеяло. И не вылезали из- под него до девяти часов вечера.
Ужинать мы отказались, но по чашке крепкого чая все-таки выпили. И снова безумная ночь. Казалось, что мы не насытимся. А ведущей оказалась все-таки Светлана. Где она только брала силы. В конце концов, мы угомонились и моментально уснули. Утром в семь часов подъем. Совместный обязательный комплекс утренней сексуальной зарядки. Затем усиленный завтрак, который я приготовил. Света наводила красоту. Утомленная, с синевой под глазами, она выглядела вполне счастливой женщиной, что отметил Жора:
— Светлана Павловна, прекрасно сегодня выглядите. Даже помолодели на лет десять.
Света забрала папку, сумку, чмокнула меня на прощанье, не стесняясь Жоры. Тот делал вид, что ничего не произошло.
— Через час я буду, — пообещал он мне.
Я убрал все на кухне. Залез под душ. А дальше, военным на процесс одевания не дают даже пяти минут. К приезду Жоры я блестел, как начищенный пятак. Жора повозил меня по Одессе. Где-то мы с ним походили пешком, но в час мы поехали на «Привоз» — знаменитый одесский рынок. Со своими порядками, своим говором, своим языком, довольно острым. Обижаться на грубоватый юмор себе дороже. Поэтому, на обращение «Скажи этому придурку» никто не обижался. Но все равно продавцы — это отдельная каста. Они в спорах поддерживают друг друга, и обиженный покупатель может получить только дополнительную порцию названий и кличек, не только себя, но и всей своей родни. Привоз шумел, гудел, бурлил. Жил своей жизнью.
Мы распределили роли. Я смотрю, что нам нужно, а там уже выступает Жора. Торгуется, отбивается, покупает. Что-то у нас осталось от тех вчерашних пакетов и достаточно много. Но я решил устроить рыбный день. Купили после поисков три килограмма осетрины, два килограмма белуги и красивую довольно большую стерлядку. Купили пол-литровую банку черной икры. Я подобрал хороший кусок соленого бекона и три килограмма свиных ребрышек на шкурке и с хрящами. Взял специй, нашел пару пучков свежей редиски и пол-литровую банку домашней сметаны. Жора смотрел на эти закупки с удивлением.
— А кто это будет все готовить?
Я пообещал его накормить.
— Так Вы что, готовить умеете? Я считал, что люди, которые за три минуты могут сделать два трупа, жрать готовить не умеют. Им это западло. Вы в рамки моих понятий не вписываетесь. Мне иногда кажется, что если я сделаю что-то не так, то могу на скорости превратиться в лучшем случае в инвалида. А Вы какой-то обычный, при нашем общении. Виктор Иванович, простите за дурной вопрос. Сколько народа Вы превратили в жмуриков?
— Вообще, на такие вопросы не отвечают, но учитывая, что ты доверенное лицо Светланы Павловны, могу тебе сказать. Но с одним условием.
— На любое условие согласен.
— Кому-то трепанешься, то у тебя появятся реальные шансы стать четырнадцатым.
— Виктор Иванович, клянусь. Никому, даже Светлане Павловне.
— Привезешь Светлану, заходи в дом вместе с ней. Но когда ты ее посадишь в машину, позвонишь мне. Все понял?
Жора кивнул головой. Мы приехали домой. Я его отпустил. Про свое высказывание отреагировал только одним словом «Трепло». Не надо ему это говорить, но почему-то захотелось произвести на него впечатление. Такая реклама может пригодиться. Меньше будет язык распускать. Побоится последствий. На кухне я вырезал желудок из стерляди, осторожно помыл ее. Нашел большую кастрюлю. Залил ее водой, что бы она чуть прикрывала рыбу. Посолил воду, положил пару небольших луковиц, пару морковок, лавровый лист. Поставил вариться. Ребрышки посолил, поперчил, натер специями, завернул в фольгу, положил на сковородку без ручки и засунул в духовку. Порезал половину осетрины и белуги на одинаковые куски. Перемешал в кастрюле со специями и майонезом. Что осталось, порезал и посолил. Положил в блюдо. Наложил икру на селедочницу и рядом поместил кусок сливочного масла. Отправил в холодильник. Помыл редиску. Осталось все эти полуфабрикаты довести до полной боевой готовности, на что времени уйдет максимум полчаса.
Ровно через двадцать минут Жора сообщил, что выезжает. Через тридцать минут будет. Я ему напомнил, что бы он зашел. Мне нужен в этом доме союзник. Жора на эту роль подходил потому, что больше никого нет. Я порезал редиску, посолил, положил две ложки сметаны. Готово. Кипела вода со стерлядью. Вытащил ее на блюдо целиком. Покрыл зеленью, порезанными яблоками, порезанным апельсином. Воду процедил через сито с марлей, чтобы не попали косточки от чешуи. Лук, морковь, порезал и украсил ими лежащую стерлядь. Чуть картошки. Крупы, кроме риса не нашел. Закинул туда. Пусть варится.
Зашли Светлана с Жорой. Отправил их мыть руки. Вывалил в кастрюлю для приготовления ухи почищенную рыбу, убедившись, что рис и картошка почти готовы. Посадил их за стол. Наложил салат из редиски. В это время подошла уха. Поели и ее. Неплохо. Поставил сковородку, раскалил. Кинул на нее осетрину и белугу в майонезе и специях. Через пять минут непрерывного помешивания, рыба готова. Горячая рыба сырой не бывает. Стерлядь на ужин. Мы со Светой пили водку. Жора благоразумно отказался. В конце обеда Жора поставил оценку:
— Светлана Павловна, открывайте ресторан. Запись будет на месяц вперед. Я гарантирую. Я такого вкусного обеда никогда не ел. Спасибо.
Он уехал, а Света предупредила, что час ее трогать нельзя. Она просто лопнет. Я убрал все со стола. Вынул из духовки мясо. Подготовка к ужину закончена. Можно отдыхать и расслабится.
Поднял Светлану с дивана, раздел. Разделся сам. Мы залезли под одеяло. Решил пока ее светлую голову сексуальными вопросами не забивать. Ее дела мы не обсуждали. Начали сразу с моих.
— Витя, я надеюсь, что ты учредительные документы привез. Или хотя бы заверенные копии.
— Конечно, привез!
Я притащил документы Светлане. Она включила лампу возле кровати. Улеглась поудобнее, и стала их рассматривать.
— Ну, что все стандартно, но последний пункт «Разрешается заниматься любым видом деятельности, которые не запрещены законодательством» мне нравится. Для налоговой это как красная тряпка для быка. Но года два тому назад эту формулировку запретили. Надо четко и точно указывать свои виды деятельности. Но у кого есть в документах такая формулировка, то она остается. Я хотела бы уточнить, а я здесь не нашла величину резервного фонда. Он по документам вроде бы есть, а в натуре его нет.
— Резервный фонд можно и нужно создавать до двадцати процентов, но мы туда ничего не перечислили.
— Что бы долго не мусолить, ответь на несколько вопросов. Первое — у тебя есть средства, чтобы выкупить у своих ребят их акции и эти акции внести в резервный фонд?
— Ну, если на акционеров поднажать, то они могут свои пять процентов акций продать.
— Во сколько твои акции оцениваются? Прокрути с бухгалтером на уменьшение стоимости!
— По бумагам все оценивается в пятьдесят тысяч. Это уставной капитал. Пять процентов — это две с половиной тысячи баксов. Можно эту долю определить в четыре раза дороже, то есть по десять тысяч. Акционеров пять человек. Что бы все выкупить надо пятьдесят тысяч, но можно поторговаться.
— Вот и торгуйся. Итак, шаг первый — выкупаешь все акции, но не для себя, а создаешь резервный фонд. При дележке с твоей женой можно доказать, что резервный фонд не делится. Если у нее умный юрист, то создание резервного фонда можно сделать после решения суда о разделе имущества. Следующий шаг — определи себе заработную плату примерно пятьсот баксов. Это нормально для такой компании, как у тебя. Выплачивай ей алименты официально по перечислению. Ни в коем случае не давай денег просто так. Только по перечислению. Премии в честь знаменательных событий оформляй, как дополнительные платежи. Придет день, когда эта пушка выстрелит. Не давай лишних денег, ни под какие слезы и жалобы. Она должна почувствовать разницу между женой и разведенкой. Третий шаг — не отказывайся от комнаты в доме и от гаража. Комната в доме с твоей мебелью и твоим гардеробом. Даже не вздумай эту площадь дарить или продавать ей. Ни за какие деньги. Это прямая связь со своим сыном. Четвертое — согласно Устава, она имеет право осуществлять контроль за деятельностью компании. Бухгалтер, судя по твоим рассказам, у тебя опытный. Он знает, что ему делать. Пятое — проведи по документам, что контроль за резервным фондом осуществляешь ты лично. В случае раздела тебе остается тридцать семь с половиной процентов, а с акциями резервного фонда — шестьдесят два и пять десятых процента. Если сможешь, то выкупи у нее пять процентов. Ей деньги будут нужны. Дом надо доделывать. Вот и забери у нее пять процентов. Тогда две трети акций будут под твоим контролем. Шестое — деньги по акциям выдавать только за год прошедший. Поэтому первый платеж для нее по акциям пойдет только в марте-апреле через год. Если ей нужны будут деньги, то покупай у нее акции. Седьмое — введи в Устав пункт, по которому первоочередное право покупки акций принадлежит только тебе. Продавать акции любому со стороны она не имеет права. Не будь размазней. В бизнесе нет жены, детей, родственников. Не поддавайся жалобам, слезам, обещаниям. Что бы потом не жалеть и не хвататься за голову. Она хочет самостоятельности. Жизнь с кем-то другим — нет проблем. Если захочешь, оплачивай сыну учебу, курсы, институт. Но это все должно идти через тебя прямыми платежами. А не через нее «Ты мне дай, а я сыну отдам». На такие подлянки не покупайся. Я за два дня еще все просмотрю и напишу тебе дополнения к Уставу. Ты по приезду сразу иди и регистрируй. Даже если ты захочешь дальше продолжать с ней жить, то все равно это тебе нужно. Твои соратники имеют жен, которые могут потребовать у них возврата или дележки имущества. Руби сейчас все на корню. Запомни основной закон игры — лучше кум без двух, чем я без одной. Это сейчас они все друзья, но придет тяжелая минута и все разбегутся, находя десятки оправдательных причин. А чем лучше их финансовое положение, тем больше они хотят. Что касается наших с тобой отношений. Ты мне очень нравишься. Вот о таком мужике я мечтала всю жизнь. Представляла себе, как я его встречу, заберу его к себе. Что бы он никуда не уезжал, находился всегда рядом. Что бы мы друг друга хотели днем и ночью. Радовались каждой минуте, проведенной вместе. Как каждая женщина, хотела кофе в постель. Что бы муж мог приготовить, что-то покушать, когда я приду и свалюсь от усталости. Мне даже не надо его зарплаты. Я зарабатываю столько, сколько нам надо для полностью безбедной жизни. Это мой дом, моя машина, моя яхта пятнадцать метров длиной класса «Река-море». У мужа тоже все есть, а сыну мы все обеспечим. Эта сумасшедшая идея стать народным депутатом Украины уже приведена в действие. К моменту разрешения на начало избирательной компании восемьдесят процентов уже будет решено. Только дикий случай может поломать мои планы. Если я добьюсь своего, то свои миллионы я буду иметь. На законных и полу законных основаниях. У тебя есть выбор из двух вариантов. Первый — мы решаем все твои проблемы. Мы разводимся и после выборов зарегистрируем свой брак. Покупаем квартиру или дом в Киеве. Переводим твой бизнес на Киев или Киевскую область. Сыновья — это святое. Вариант второй — ты продолжаешь колебаться до начала выборов. Мы периодически встречаемся, но остаемся добрыми друзьями все дальше и дальше друг от друга. Ты живешь своей жизнью, а я своей. Решение зависит от тебя. Я на тебя не давлю. Думай и решай сам. С голоду ты не помрешь. Вполне возможно, что очередная волна вынесет тебя на работу в Киеве. Мужик ты решительный, способный и талантливый. На этом разговоры заканчиваем. Скажи, дня три у нас с тобой для общения есть?
— Есть неделя и я хотел бы эту неделю днем и ночью быть с тобой.
— Я тоже этого сильно хочу.
— Раз хочешь, то давай.
На ужин мы слупили половину стерляди, остатки пожаренной рыбы со сковородки. Но оба поняли, что жрать в таких количествах (а именно жрать, а не кушать) очень влияет на потенцию с обеих сторон. Все-таки надо готовить попроще, похуже, и поменьше. Света каждый день работала до пяти вечера, без перерыва на обед, а потом до утра мы принадлежали друг другу. С утра в пятницу и до вечера в воскресенье мы поехали по трассе на Николаев и Херсон. Заночевали в санатории Коблево, где радостный директор для Светланы Павловны освободил номер «Люкс». За эти дни мы купались в море, вспоминая щебенку на пляжах во Франции. Погода стояла солнечная и мы даже чуть обгорели. Но всему хорошему приходит конец.
Светлана распечатала мне все изменения и дополнения в Устав, а также распечатала весь план моих действий с их плюсами и минусами. В последний день прощания мы сидели в закрытом зальчике, одного из лучших ресторанов Одессы. Света, поковыряв поданные блюда вилкой и ножом, спросила:
— Может, действительно переедешь? Купим тебе один-два ресторана. Будешь очень известной личностью в Одессе. Гостей здесь много зимой и летом.
— А как же Киев и депутатство?
— Витя, да я в первый день нашего разговора поняла, что не жить нам вместе. Поверь. Вы нервы со своей женой друг другу потрепите и сойдетесь. Я не знаю, как она, но ты готов ей все простить. Она ведь тебя прощала. Ты ее любишь. Любишь своего сына. А потом, ты не из тех мужчин, которые могут сидеть на шее у женщины или даже быть с ней на равных. Ты по характеру — лидер. Я же вижу, что тебе со мной очень хорошо. Условия для нашей совместной жизни просто идеальные. Но тебя это не увлекает. И что, совсем печально, меня это огорчает и радует одновременно. Я готова ради тебя бросить все и начать всю жизнь сначала. А тебе хочется починить свою семейную лодку и плыть на ней дальше. Огорчает, что у нас не срастается. Радует, что ты такой открытый, прямой и самостоятельный. Я много думала за эти дни. Жизнь такая короткая. Нам осталось такой активной жизни максимум пятнадцать лет. Всего пятнадцать лет. Я не хочу тебя потерять навсегда. Можем это назвать внезапно вспыхнувшей страстью, привязанностью, курортным романом, но мне хочется, что бы эта связь наша продолжалась, независимо от времени и семейной жизни. Будет возможность, будет желание — звони и приезжай, хоть на два-три дня. Я буду очень рада тебя видеть, тебя чувствовать. Ну, пообещай хоть это.
— Света, ты просто чудо. Прости меня за мою нерешительность. Но твое предложение я принимаю с огромной благодарностью. Клянусь, что я обязательно изыщу время и возможности.
— Витя, поехали домой. Кстати в десять утра Жора повезет тебя в Винницу. И не спорь. Он уже готовится. А до девяти утра я тебя из своих объятий не выпущу.
Свое обещание она выполнила на пять с плюсом. Я лежал с ней, на ней, под ней и все время думал: «Ну, какого тебе хрена надо. Очень красивая женщина. Меня любит. При жизни с ней можно кататься, как сыр в масле».
— Под ним струя светлей лазури, пред ним луч солнца золотой. А он мятежный просит бури, как будто в бурях есть покой.
Лена меня выставила. Ее зарплаты в институте не хватит ей на хорошее нижнее белье. Надо содержать дом. Разговаривать она со мной не хочет. Но деньги от меня получать хочет. Она уже привыкла, что с этим вопросом у нее проблем нет. Сколько времени у меня доступа к ее телу и душе не будет — понятия не имею. Но ведь понимаю, что она меня все равно согнет. Сядет верхом и будет погонять, как хочет. Хочу надеяться, что этот мучительный процесс не продлится долго и самое главное не заведет нас в тупик. Что мы до выпендриваемся до такого положения, когда придется расстаться полностью. Как в басне про баранов «Один толкнул товарища немного посильней. Другой боднул товарища немножко побольней. В этой речке утром рано утонули два барана». Дай Бог нам вовремя остановиться.
Света утром долго не выпускала из своих объятий, уткнувшись лицом мне в плечо. Я увидел, что она плачет.
— Не хочу тебя отпускать. Ну, подумай, что нам надо сделать, что бы мы остались вместе. За эти дни я к тебе прикипела, а сейчас надо тебя отдирать.
Я еще раз утром накормил их с Жорой своей стряпней. Света собрала свои вещи и мои. Жора уехал с ней, но через полчаса приехал за мной. Мы с ним выпили еще по чашке кофе и поехали в мою родную Винницу. Жора гнал со скоростью, которую позволяла дорога. Три раза тормозила милиция, но мои «корочки» заставляли милицию «отдавать честь и желать счастливого пути». Жора вздохнул, что у него таких документов нет, но тут я ему помочь ничем не мог. Возле дома Жора вытащил и занес мне большой ящик.
— Это подарок от Светланы Павловны за Ваше поварское искусство, — он пожал мне руку. — Приезжайте к нам еще. Будем ждать.
Он ушел, я раскрыл ящик. Три бутылки коньяка, три бутылки красного полусладкого шампанского. Остальное место занимала осетрина, белуга холодного копчения и литровая банка черной икры. Царский подарок. Я набрал Свету, которая откликнулась моментально. Доложил, что мы прибыли благополучно. Сказал спасибо за доставку и трижды спасибо за подарки.
— Все-таки ты нащупала мое больное место.
— Щупала, щупала, и кое-что нащупала, — засмеялась Света. — Надеюсь, как только у тебя закончится рыба, то сядешь и приедешь. Но лучше всего приезжай на своей машине. Только позвони. Я тебя жду, — и закончила разговор.
