Встречу нам назначили на одиннадцать. За полчаса до назначенного срока, мы пришли в приемную. Нам налили по чашечке кофе. Поставили печенье в вазочке. Секретарша мера в одиннадцать завела нас к нему. Мэр седой, подтянутый мужчина лет пятидесяти, вышел из-за стола нам навстречу. Кабинет квадратных метров шестьдесят-семьдесят, обставлен средне. Великолепия, бьющего по глазам нет, но и скромным назвать это убранство нельзя. Обязательный флаг Франции в одном углу. Другой флаг рядом города Ницца. В стороне стоял флаг ТАСИСа. Судя по всему, его поставили недавно.

Людмила преподнесла мэру Ниццы наш большой государственный флаг и маленький флажок на подставке, который мэр поставил себе на стол. Большой флаг, свернутый, положил в стороне на журнальный столик. В своем вступительном слове он выразил глубокое удовлетворение от того, что начало дружбы между нашими народами положено. Дальше пошли общие лозунги, когда я поймал себя на мысли, что мэр Ниццы вообще не знает такой страны, как Украина и не подозревает, где она находится. Людмила поняла это тоже. Она в ответном слове перестроилась на ходу.

— Украина по площади больше Франции и имеет пятьдесят четыре миллиона населения. Находится в центре Европы.

Из мэра как будто выпустили воздух. Он широко раскрыл рот, выпучил глаза. Людмилу это задело за живое, и она продолжала:

— Украина производит и запускает ракеты и космические корабли. По полному циклу выпускает самолеты и танки. Занимает первое место в Европе по выплавке металла и сбору зерновых.

Мэр решил показать свою осведомленность:

— Я много слышал про Вашу столицу Москву, но там, к сожалению, не был. Но надеюсь посетить в ближайшее время.

— Извините, но столица Украины город Киев, в котором живут почти четыре миллиона жителей.

— О, я знаю. У вас хорошая футбольная команда «Динамо Киев». Я очень люблю футбол. А скажите, Чернобыль у Вас или он около Москвы?

Завязалась полит беседа. Мэр вызвал помощника. Через пять минут на столе стояла тарелка с одиннадцатью бутербродами с колбасой, столько же с сыром. Мэр вытащил начатую бутылку коньяка. Принесли одиннадцать наперстков-стаканчиков. Мэр лично налил в наперстки коньяк. Бутылку аккуратно закрыл и спрятал. Мы помочили губы коньяком, взяли по бутерброду. Выпили предложенный кофе и продолжили политзанятие. Мэр действительно понятия не имел про нашу страну. Сидел и удивлялся. Вместо полчаса встреча заняла целый час. Ему его секретарша напоминала, что его ждут, но он отмахивался:

— У меня делегация от великой страны Украина и я хочу знать о ней больше. Мне обязательно надо к ним поехать.

При окончании встречи проводил нас до двери. Поцеловал руку каждой нашей женщине и сделал комплимент по костюму нашей Людмилы Николаевны, что хотел бы угадать, какой знаменитый кутюрье пошил ей персонально этот прекрасный костюм. Людмила Николаевна скромно сказала, что это работа знаменитого украинского дизайнера, который выполняет только индивидуальные заказы. Мэр выразил уверенность, что вскоре этого кутюрье узнает весь мир. Надо только приехать ему в Ниццу или Канны и устроить здесь свой показ мод. Людмила выразила уверенность, что после знакомства с мэром Ниццы наши взаимоотношения наладятся коренным образом. Мы вышли на набережную, где Жак уверил нас, что такого приема он не может вспомнить за последние пять лет. Но Жан поправил, что они имеют в виду приемы официальных делегаций, без присутствия президентов, королей, премьер-министров, а именно общественных делегаций. Пока есть время до обеда, решили посетить «Москву в сердце Ниццы». Так здесь называют Собор Святого Николая Чудотворца, где рядом построена церковь Святого Николая и Александры. Собор оставил неизгладимое впечатление, которое трудно описать словами. Золото, иконы, роспись величайших мастеров — это надо видеть. Вышли притихшие от всего этого великолепия и творения живописцев, строителей, скульпторов, художников, золотых дел мастеров. Среди этих творений я чувствовал себя песчинкой, ничтожеством, потому что сделать что-то подобное я не в состоянии.

Вышли оттуда и побрели в старый город, где расположены дневные ресторанчики и полно магазинчиков с сувенирами. Нашли неплохой ресторанчик на пять столиков. Сдвинули опять три столика. Хозяин сначала заворчал, но мы встали решительно и отправились к выходу. Жан предупредил, что мы русские. Поэтому нас обижать нельзя, иначе мы просто разнесем его ресторанчик. Хозяин заявил, что он не понял сразу. Он извиняется. Разрешил нам садиться как нам угодно, но предупредил, за поломанную нами мебель нам надо будет заплатить. Жак заверил его, что мебель мы ломать и скандалить не будем. Хозяин опечалился. Судя по всему, он надеялся за его старую поломанную мебель купить себе новую. Жан его предупредил, что бы хозяин подал хорошее вино. Вот тогда, если он сделает все хорошо, у него есть надежда, что мы будем приходить к нему обедать целую неделю. Единственно, что не сделал хозяин — это не целовал Жана. Так он обрадовался. Жак, пока Жан разговаривал с хозяином, объяснил нам, что получить на обед, постоянно на семь дней компанию из десяти человек, для хозяина выливается в вполне приличные деньги плюс реклама для заведения. Хозяин будет стараться, а если мы действительно будем к нему заходить, то можно заранее выбрать блюда и заказать. Мы посоветовались между собой и решили, что везде все одинаково. Место неплохое. В случае обеда в Ницце будем приходить сюда, если сегодня нам понравится. Оксана перевела все это хозяину, который немедленно помчался на кухню готовить сам лично. Пришла его жена и стала накрывать на столы.

Часы на ратуше пробили три часа, когда мы приступили к обеду. Сразу же заказали пять бутылок вина, которые хозяин немедленно принес. И добавил от себя еще одну бутылку. Хозяин приготовил нам десять пицц, по пять штук разного сорта. Порезал каждую на четыре части. Каждый из нас ел, какую хотел. Выставил различных салатов в пяти тарелках. Как только тарелка опустела, подкладывал еще такой же салат. Все вкусно и самое главное, что много. Весь обед обошелся нам в девяносто пять долларов и в подарок хозяин получил пять долларов чаевых. Жак засмеялся:

— Он так и рассчитал все, включая чаевые.

Мне обед понравился. Можно сюда и на ужин ходить. Но народ меня не поддержал.

— На ужин будем ходить в разные кафешки. Будем пробовать все.

После обеда прямым ходом пошли на площадь Массена. Посмотреть на статуи голых мужиков, в количестве семи экземпляров, стоящих по всей площади. Половые органы у скульптур сравнительно небольшие. По старой моде большой пенис у мужика считался верх неприличия. Кто такую моду придумал можно только догадываться. Возле площади нашли еще одно извращение. Продавали различное мороженое на любой вкус. Я не представлял даже, что мороженое может иметь разные вкусы. Вкус сельдерея, вкус селедки, вкус оливок, вкус кислой капусты. Даже со вкусом пива. Едим мороженое, а во рту вкус пива. Всяких сортов такого мороженого десятка три. И самое смешное, что покупают его тут больше, чем настоящий пломбир. Я даже пробовать не покупал. Лизнул у Зои со вкусом кока-колы. Мороженое растаяло, а во рту кока-кола. Но мороженое в три раза дороже.

Купаться никто не захотел. Очень камни острые. Надо покупать тапочки. Да еще и вода достаточно прохладная. Пока все ходили, смотрели фонтаны, я прихватил с собой Олесю и отправился по магазинам. Купил двести граммов кофе в зернах и мне его сразу перемололи. Сахар, чай. Упакованный порезанный хлеб. К пяти часам я ушел в отель. В отель ушли Зоя, Светлана и Игорь. Остальные пошли гулять по английской набережной. Договорились встретиться в отеле в семь часов. Я зашел под душ и завалился спать. Правда, вытащил и помыл привезенный набор для соков. Там кувшин и четыре бокала. Очень удобно заваривать и пить кофе. Помолился, что бы никто меня не тревожил. Бог услышал мои молитвы, и я два часа спал с превеликим удовольствием.

Вечером, прежде чем идти в кафе, поднялись на ближайшую гору. Надо все-таки посмотреть на ночную Ниццу. Все сияло, горело, светилось. Вспомнились наши города по вечерам, когда выключалось электричество. Зависть, конечно, точила душу. Чистоты и порядка тоже намного больше. Спустились со смотровой площадки, вышли на улицы, заставленные разноцветной пластмассовой мебелью. Решили не мудрить с их деликатесами французской кухни. Ребята изучали меню, а я заказал две пиццы разных, пополам с Жаном. Мы сели рядом и заказали на двоих литровый графинчик вина. Людмила, после недолгого раздумья, объединилась с Жаком. Остальные набрали в тарелку местные блюда, но все взяли вино в графинах. Вышло дешевле и вкуснее. До приезжих миллионеров нам не дотянуться, как до фонаря на столбе. У них обеды и ужины в первоклассных ресторанах, но там этикеты, вилки, ножи, ложки, салфетки. Сидят, выпрямив спину. Локти на стол не клади. Ешь, не чавкай. А здесь гудит веселье. Никто ни на кого внимания не обращает. Говорят, кричат, поют, перебивая друг друга. И стоит это удовольствие в десятки раз дешевле.

Говорили обо всем. Особенно о встрече с мэром Ниццы. Рассказали мы Жану с Жаком, что если бы у нас гостям налили по наперстку коньяка, а затем убрали бутылку наполовину полную, то гости любого уровня почувствовали себя оскорбленными, униженными и обкраденными. Такого чиновника убрали бы в течение недели. Жан и Жак такого не понимали.

— Напиваться на приеме нельзя, — твердили они.

— А что там пить. Бутылка коньяка на 11 человек, да и то неполная. Это просто издевательство, — доказывали мы.

За разговорами мы прикончили пять литров вина. Решили добавить литра три. Проголосовали все единогласно. А потом, обнявшись, прошлись еще по набережной, подышали свежим воздухом и отправились на ночлег. Зоя предупредила, что она хочет спать и царапаться в мою дверь не будет. Ну, не будешь, так не будешь. Сегодня я перебьюсь.

Во время прогулки меня оккупировала Светлана. Взяв под руку, расспрашивала, чем я занимаюсь. Рассказывала о своем бизнесе. Она и раньше занималась состоянием экономических дел предприятий. Помогала решать юридические проблемы, вопросы с налоговиками, споры внутри предприятий. Расценки у них одесские, нам о таких расценках можно и не мечтать. О себе рассказала, что она замужем. Муж плавает по несколько месяцев в загранке. Сыну двадцать пять лет. Тоже моряк. У них трехкомнатная квартира, недалеко от моря. Держа меня под руку и прижимаясь грудью, пригласила в гости в Одессу. В течение еще двух месяцев она будет одна. И у нее одна отрада — ее работа. А мы можем с ней наладить работу швейного производства. Зоя открыто флиртовала с Геной, пыталась оттащить его от Оксаны. Оксана обиделась, но Гену не отпускала. Так и гуляли они втроем, держа его под руки с двух сторон. Гена цвел и кидал победные взгляды на меня.

— Старикам у нас всегда почет, — нарочито громко высказался он, конечно имея в виду меня.

Но мой кипяток уже остудила ранее Людмила Николаевна, и я делал вид, что не слышу, а что слышу, не понимаю, что это относится ко мне. Я понял, что Гена хочет достать меня всеми способами. Надо терпеть. Взяв у администратора ключи, все по очереди поднимались к себе в номера. Проходя мимо, Света вполголоса спросила:

— Может, зайдешь? Еще не все вопросы обсудили.

Я, молча, кивнул головой. Курортный роман продолжается. Мне вспомнился старый вопрос о постоянстве. Ночь. Луна. Лето. На скамейке обнимаются и целуются двое. Он и она. На следующий вечер опять такая же картина. Ночь. Луна. На скамейке целуются двое. Он тот же самый, а она другая. Это говорит о постоянстве мужчины и непостоянстве женщин.

Я в номере принял душ и в спортивном костюме отправился по приглашению. Дверь оказалась незапертой. Горел ночник. На столике бутылка коньяка, два стакана, порезанный лимон, посыпанный сахаром. Светлана в ярком коротеньком халате. Выглядит очень привлекательно и аппетитно. А улыбка у нее просто обалденная.

— Ну, что, мужчины наливают.

— Может на сегодня хватит? — спросил я.

— Ну, по чуть-чуть. За знакомство.

Я налил по полстакана. Стоя, Светлана взяла в губы ломтик лимона и протянула это ко мне. Предлагая половину ломтика из ее губ. Учитывая свой опыт общения, мне много объяснять не надо, а тем более уговаривать. А учитывая ее возраст, после сорока, опасаться ее беременности тоже не надо. Лимон с благодарностью принят. Поцелуй затянулся. Вторую половинку лимона я протолкнул ей в ротик своим языком, который там и задержался на пару минут. Обмен верительными грамотами состоялся. Я приступил к раздеванию Светы и подготовки ее ко сну. Света женщина оказалась заводной. Одним словом, настоящая одесситка. Через минуту раздетый, я оказался на спине у нее в кровати. Свет мы выключили, и она приступила к моему сексуальному воспитанию. Учительницей она оказалась строгой, и я могу даже утверждать являлась профессором и доктором этих наук. Может на наши отношения еще сказалось, что, по ее утверждению, она два месяца не имела интимных отношений. С кем попало, не хотела, а достойных кандидатур рядом не оказывалось. И вот он я, как подарок судьбы.

— Ты веришь в судьбу? — спросила она у меня между двумя своими оргазмами.

— Конечно, верю, — искренне ответил я, стараясь влезть в нее, поглубже.

По моему разумению французские кровати сделаны с тройным запасом прочности. Света оказалась наездником страстным и неутомимым. Меня из-под себя она не выпускала.

— Сегодня мой день, — заявила она мне, а мне не хотелось ее разочаровывать.

Мой парень держался молодцом и с большим достоинством. При приближении третьего оргазма у Светы, он у меня задергался тоже. Стонали, дергались и охали оба. Я получил массу положительных эмоций и, как я понял, Света тоже радовалась как ребенок.

— Витенька, давай на сегодня закончим. Надо все-таки выспаться. У нас время еще будет.

Я оделся и отправился к себе в номер. За послушание в награду получил страстный поцелуй от Светланы. Опять в душ и спать.

В шесть утра я уже на ногах. Разминка, душ. Стучу в номер к Олесе. Вечером мы договорились, что она пойдет со мной на базар для закупки продуктов. Она открыла, но попросила тайм-аут на десять минут. Через двадцать минут мы пришли в торговые ряды, в которых толкалось достаточно много народа. Расположение в рядах я уже знал и потащил уверенно Олесю за собой в молочный ряд. Купил двести грамм домашнего масла. Килограмм сыра типа брынзы. Мягкую и очень вкусную. Килограмм твердого сыра, после того, как попробовал с десяток сортов. Перешли в мясные ряды. Купили по килограмму полукопченой колбасы, вяленого мяса и бекона. Всю колбасу мне порезали. Запаковали. Я спросил у Олеси, почему у продавцов радостные и изумленные лица. Олеся ответила, что килограммами у них никто не покупает, за исключением оптовиков. Берут максимум двести грамм. Предпочитают прийти еще раз и купить только свежее. По приходу в отель, я подсчитал, что израсходовал пятьдесят три доллара. Надеюсь, дней на пять хватит. Не хватит, еще раз схожу на базар. Все уже чинно сидели за двумя столами. Я сел за стол с Людмилой, Зоей и Светланой. На столе опять стояли два бутерброда с колбасой и сыром. Они уже закончили завтрак. Допивали свои чашки кофе. Я смел свою порцию за минуту и предложил им продолжить завтрак у меня в номере. К моему удивлению, Зоя в довольно резкой форме отказалась.

— Спасибо, — с какой-то иронией процедила она, — я как-то перебьюсь.

Может она хотела, чтобы я ее поуговаривал. Мне такое поведение всегда противно. Делай человеку хорошо за собственные деньги и еще упрашивай, чуть ли ни на коленях, принять от меня что-то вещественное. У нас на работе все это знали. Шеф предлагает только один раз. Больше к этому вопросу я не возвращаюсь. Людмила со Светланой сказали «спасибо», встали и пошли со мной. Зоя осталась за столом. Объясняться с ней я не стал. Мы втроем направились ко мне в номер. Я быстро накрыл на стол. Поставил кипятить воду. Промыл кипятком бокалы. Заварил в них кофе. Накрыл полотенцем настаиваться. Разложил все по тарелкам. Налил по пятьдесят грамм коньяка.

— Может надо Зое предложить еще раз? — Людмила явно хотела смягчить обстановку.

— Нам не хватало еще поощрять капризы. Здесь демократия. Тебе предлагают, а ты решай — идти или не идти.

— А если она обиделась на что-нибудь? — вставила свои пять копеек в разговор Светлана.

— Сейчас закончили эти обсуждения, а со временем разберемся.

С этими словами я начал планомерно уничтожать закупленное, со стола. Девчата последовали моему примеру. Мы очень вкусно позавтракали. Выпили по бокалу чудесного кофе. Завтрак удался. Через час решили встретиться внизу. Людмила со Светой пошли к себе, а я помыл посуду и положил продукты в холодильник. Дверь в номер открылась и зашла Света. Она закрыла за собой дверь и заперла ее.

— Скажи, Витя, это из-за меня? Она ревнует?

Я отрицательно покачал головой. Светлана недоверчиво усмехнулась и хриплым голосом сообщила:

— Тогда у нас еще минут сорок есть, — и начала снимать с меня рубашку.

— Что, понравилось?

— Не то слово! Готова это продолжать в день по два раза.

Через три минуты она обнаженная лежала подо мной, обнимая меня руками и ногами. Плохо только то, что приходилось затыкать ей рот полотенцем. Света впала в азарт, стонала и рычала, а в порыве оргазма даже взахлеб заплакала. Хотя я и не заплакал, но ощущения от финала оказались не передаваемыми. Минуты две мы лежали спокойно, но потом Светлана повернулась ко мне и начала покрывать меня поцелуями. Я понял, что еще пять-десять минут, и мы в Канны не попадем.

— У меня к тебе, Света, одна просьба. Давай на людях не афишировать наши отношения. Не надо, чтобы Людмила нервничала.

Света пообещала и умчалась одеваться. Я еще лежа минут десять блаженствовал. Нас внизу уже ждали Жан с Жаком.