Жан с Жаком объявили, что завтра выезд в двенадцать часов. Едем в образцовый учебный ресторан за сто километров от Ниццы, где нам покажут и объяснят профессора, как надо вести себя за столом. Как пользоваться правильно приборами. Накормят наиболее популярными блюдами. Эти Академии французской кухни готовят поваров, официантов, распорядителей для многих ресторанов мира. Таких Академий во Франции всего пять. Что бы там заказать столик, необходимо сделать заказ за три месяца раньше. Да и то могут отказать.

Положа руку на сердце, можно совершенно справедливо утверждать, что вести себя за столом мы правильно не умеем потому, что не знаем всех правил. Обижаться на свою неграмотность глупо. Нас уверили, что здесь столы заказывают члены аристократических семей, чтобы еще раз пройти занятия по этикету. Мы согласились, нам надо обязательно подновить свои знания по этикету. А то мы в последнее время кое-что подзабыли. Обид с обеих сторон не может быть никаких. Мы этикет знаем, но украинский.

Добрались мы до отеля уже в шесть часов. На сегодня отпустили Жана с Жаком отдыхать, чему они очень обрадовались. Пообещали завтра приехать в одиннадцать тридцать. Я на завтра на семь часов утра договорился с Олесей пойти опять на базар. Все, что я купил — сегодня вечером мы прикончим. А впереди еще три дня.

Гена съюморил, что в моем возрасте надо меньше жрать. Уже нарушен обмен веществ и начинает откладываться жирок. Комментировать это выступление я не стал, а он так надеялся на продолжение. Я заявил, что на сегодня прогулок мне хватит, хочу просто поваляться и отдохнуть. На что от Геннадия последовал комментарий, что как не дергайся, а старость свое берет. Все-таки уже скоро пятьдесят. Хорошо, что он не знает, что я давно уже пенсионер, да еще и инвалид по психическому заболеванию. Вряд ли я выдержал, несмотря на данную мной клятву Людмиле, но очередной раз дал себе слово, что я его покалечу. Если надо, то поеду к нему в Харьков. Вытащу на спарринг и что-нибудь ему поломаю. В честном спортивном поединке боя без правил. А пока я развернулся и ушел наверх.

Света с Людмилой пообещали прийти на ужин к девяти вечера. До девяти я завалился спать. Слишком много впечатлений затупляют восприятие. Слишком хорошо — тоже не хорошо. Надо сделать перерыв.

Если совсем честно, то мне хотелось уже домой. Если бы не Светлана, то я уже выл бы от тоски. Но Светлана — это что-то необычное в моей жизни. Я перебирал в своей памяти всех женщин, с которыми сводила меня судьба, но Светлана стояла особняком. Что-то в ней притягивало. Помимо секса. Ее суждения, манера вести разговор, ее огромная эрудиция, которая выскакивала, вылезала в любом ее разговоре. Стиль построения фраз. Образные одесские словечки и выражения. Ее неповторимая улыбка. Просто в ней два разных человека. Когда она серьезная и когда улыбается.

Куда наша близость заведет, я думать не хотел. Пусть будет, что будет. Единственно я твердо знал, что несмотря на наши размолвки с Леной, я никогда от нее не уйду. А Егор — это мое сокровище и нет сил, которые меня от него оторвут. Я повалялся в постели. К девяти часам приготовил ужин. Женщины пришли без опозданий. Обе в халатах. Я надел спортивный костюм. Мы сели за стол и старательно уничтожили все, что у нас оставалось. Попили чай и решили завалиться спать. Пошли по номерам.

Через полчаса пришла Светлана. Мы заперлись и завалились на кровать. После бурной встречи наступили часы умиротворенности и спокойствия. Мы опять разговаривали «за жизнь». Света рассказывала о себе. Своих делах, своих чувствах. Мне все интересно. Я слушал ее с большим удовольствием. Рассказывал свои проблемы. Связанные, прежде всего, с воровством. Про предложение Кучмы идти на работу в правительство. Про угрозы меня похоронить. На что получил удивительную реакцию Светланы:

— А ты знаешь, я, наверное, пойду во власть. В 98 году выборы в Верховную Раду. Вот я и пойду в депутаты. Во-первых, никому переходить дорогу не буду. Выборы — есть выборы. А вот там, в Верховной Раде, надо стать заместителем председателя какого-то комитета. Все эти должности связаны с очень большими деньгами. А на своем избирательном округе я просто обязана выиграть. Спасибо за идею. И мы при желании будем иметь намного больше возможностей общаться и встречаться. У тебя шансы есть выиграть выборы по Виннице?

Я взвесил все свои возможности и отчетливо понял, что реальных шансов у меня нет. Это я и сказал Свете.

— А у меня эти шансы есть и серьезные. Я веду несколько громких дел. Должна закончить их к концу этого года или к началу следующего. Я их просто обязана выиграть. А тогда солидная поддержка мне обеспечена. Цель ясна, задача поставлена. Будем работать товарищи. Вызову тебя в Одессу. Выступишь в поддержку от имени участников войны и военнослужащих-пенсионеров. Недельку поживешь в Одессе. Я тебе заплачу.

— Ты все сказала? Еще раз что-то подобное брякнешь, вылетишь из постели и из моей жизни.

— Витя. Не обижайся. Я просто пошутила.

— Очень неудачная шутка.

— Ну, все. Прости. Я больше не буду. Я немедленно сейчас начну заглаживать свою вину.

Я не подозревал, что заглаживание вины производится через активное поглаживание моего члена.

— Вот видишь, он отзывается и на меня не обижается.

Разговоры прекратились с обеих сторон. Светлана нашла другой путь к моему сердцу. Через пять минут я тяжело дышал, а через десять минут она молила меня о пощаде. Процесс прощения затянулся. Я долго не мог разгрузиться. Света помогала мне как могла. Все прошло, как вчера. Оргазм захватил нас обоих. Я рычал, она стонала и рыдала. Но все хорошее приходит к концу. И снова минут десять лежали без движения.

— Ты мне можешь объяснить, что со мною происходит. Я словно схожу с ума. Ты можешь понять, что я опять тебя хочу. Хочу твоих ласк, объятий. Хочу, чтобы ты снова оказался во мне. У меня там все болит, но я хочу тебя снова. Прошу, войди в меня прямо сейчас. Давай вместе его в меня заправим. И так спокойно полежим.

Я лег на нее. Член хоть и был только на половину дееспособным, но туда к ней вошел достаточно уверенно. Света стала подо мной ерзать, двигаться. Сначала потихоньку, а затем активней. Мой солдат ответил на ее призыв. Через пять минут он стоял, готовый выполнить любой приказ от Верховного Главнокомандования. Света сама подняла свои ножки мне на плечи. Мы начали медленно и осторожно, но темп нарастал и опять мы неудержимо хотели друг друга. Первый раз после контузии я готов просить пощады. Но из бешеного темпа мы перешли в щадящий режим и наслаждались близостью почти час. По молчаливому согласию остановились, легли рядом, прижавшись крепко-крепко.

— Ну, что, перерыв до утра?

— Согласна, но пойдем, помоемся, а потом поспим до шести.

Так мы и сделали. В шесть утра мы проснулись по будильнику. Не вставая, провели получасовой комплекс «утренней физзарядки». Света упорхнула к себе в номер, а я после душа спустился вниз, предварительно постучав в номер Олеси. Утренний вояж на рынок мы провели за час. Я закупил копченого мяса. Бекон, полу копченую колбасу, три сорта сыра, хлеба и пяток булочек. Остальное у нас еще оставалось. Заплатил сорок семь долларов. Денег я со своих женщин не брал. С Людмилы — это мой начальник, со Светланы — это моя женщина. В восемь утра моя команда сидела за столом в моем номере и воздавала должное французскому базару. Мы заседали за столом почти два часа. Обсуждали каждый день, проведенный здесь. В девять часов в дверь постучала Зоя. Извинилась за вторжение. Хотела что-то обсудить с Людмилой Николаевной, но найти ее в номере не смогла. Мы посадили ее за стол. Она немного посопротивлялась, но после того, как я предупредил, что второй раз приглашения не будет и, учитывая свой предыдущий опыт, села за стол. Получила кружку с кофе и сначала потихоньку, а потом все смелее принялась за все вкусности. Что стояли на столе. Тема для разговора у нас есть. Зоя включилась в обсуждение. И так мы просидели еще час. Зоя на меня поглядывала, пытаясь угадать наши отношения. Через полчаса стала кокетничать и делать полупрозрачные намеки, обвиняя меня в прекращении наших встреч. Людмила это кокетство не воспринимала. Светлана вела себя так, что как будто не понимала, о чем идет речь. Я тоже сделал вид, что ничего не понимаю. Переходить установленную грань Зое не хотелось. Завтрак мы уже закончили. Первой поднялась Светлана и здесь же встала Людмила. Зоя сделала вид, что допивает кофе, а потом попросила заварить для нее еще полчашечки. Людмила со Светланой ушли. Я еще заварил кофе Зое и себе. Сел и ждал, что же будет дальше.

— Витя. Я еще не полностью выразила свою благодарность за те наряды, которые ты мне привез. Хотелось бы исправится.

— Я так понимаю, что ты хочешь сделать еще заказ?

— Но надо мне сначала рассчитаться за сделанное, а потом уже надеяться на продолжение наших отношений. Ты же часто бываешь в Киеве?

— Зоенька, ты уже столкнулась с моим основным мужским правилом. Я два раза никому ничего не предлагаю. У тебя были все возможности не выделываться. Но ты решила сесть сразу же на два стула, которые стоят в разных комнатах. Как сказал герой писателя О`Генри: «Мне очень жаль, Боб, что твоя гнедая поломала ногу, но Боливар не снесет двоих». На ближайшие месяцы наши отношения не выйдут за рамки просто дружеских. А что будем потом? Зависит только от тебя. От меня в гораздо меньшей степени. Женщина ты очень привлекательная и обаятельная. Ты мне очень нравишься, но даже ради тебя я свои принципы менять не буду. Я надеюсь ты меня понимаешь?

Зоя резко встала из-за стола:

— Да пошел ты на хрен со своими принципами, — повернулась и ушла.

Время до отъезда еще оставалось. Через пять минут я постучался к Светлане. Дверь открылась. Света втащила меня за руку.

— Ну, что? Все отношения выяснил?

— Даже более чем.

— А теперь берегись. Отвергнутая женщина в три раза опаснее. Зоя этого тебе не простит. Она тебе еще в карман насерет. Исподтишка.

Больше времени для умных разговоров не оставалось.

В двенадцать часов мы сели в наш автобус и отправились в учебный ресторан обучаться аристократическому этикету. Наши дамы приоделись во все самое лучшее. Выглядели чудесно. Я с гордостью смотрел на изготовленные моими мастерицами наряды. Светлана одела костюм с красивой кофточкой. Немного не вписывалась Олеся, но она все компенсировала своей молодостью и свежестью. Игорь надел белую рубашку с бабочкой, но потом бабочку снял, а воротник расстегнул. На нас остальных, как по договоренности, оказались голубые рубашки с коротким рукавом.

Солнце пригревало. Окна микроавтобуса мы открыли. Любовались и рассматривали проплывающие мимо пейзажи, поселки. Встречались вдалеке старинные замки. Целые и полуразрушенные. Жан с Жаком в силу своих знаний рассказывали нам об этих старинных крепостях. Называли фамилии бывших владельцев. Баронов, графов, герцогов. Епископов. Запомнить это все невозможно, да и не было никакой потребности. Многие постройки возвышались на скалах. И мы представляли, как люди все это строили. Сколько людей погибло под этими постройками. Какие талантливые мастера всю эту красоту создавали. Без автокранов, погрузчиков, самосвалов, экскаваторов и другой так привычной для нас техники. Мурашки по коже ползут. Все это делали самоучки. Непонятно как они делали свои чертежи и расчеты.

Ехали мы очень не торопясь. Обед назначен для нас на два часа. Вот мы и приехали на пятнадцать минут раньше, чтобы успеть сходить в туалет и помыть руки. Договорились ничему не удивляться.

Ровно в два часа дверь в зал распахнулась. Судя по всему, выход обеспечивался в другие двери. Распорядитель громко в открытую дверь что-то прокричал. Оксана перевела:

— Господа, прибыла делегация государства Украины.

Заиграла музыка, что-то похожее на наш государственный гимн. Нас пригласили в зал. Огромный круглый стол, разделенный проходами на три части. Диаметром метров шесть. В центре большой цветник с фонтанчиком посередине. В каждом секторе накрыто по четыре прибора, от вида которых рябило в глазах. Сквозь стеллажи с цветами просматривались еще примыкающие залы, заполненные людьми. Администратор встал рядом с Оксаной, попросил извинения, что будет использовать ее в качестве переводчика. Ему пообещали помочь Олеся, Жан и Жак. Администратор объявил, что звать его Пьер, но потом добавил — месье Пьер. Но нам-то это все равно. Пьер представил нам еще трех французов. Которые стояли каждый у своего сектора. Это метры французской кухни. Академики, преподаватели, которые будут нам помогать овладевать этикетом. Кроме того, они следят за официантами, которых по два человека в каждом секторе и будут ставить оценки этим официантам за качество обслуживания.

Людмила посадила рядом с собой Оксану. Рядом с Оксаной немедленно устроился Геннадий, рядом с которым пристроилась Зоя. Следующий сектор заняли Жан, Светлана и я. Дальше сидели Игорь, Олеся, Жак. Сели с таким расчетом, что бы в каждом секторе находился переводчик. Жан знал язык лучше, чем Жак, поэтому я попросил его сесть рядом с нами. Так получилось, что за мной ухаживал персональный официант. Пьер находился все время на ногах и двигался по кругу, обходя стол и общаясь с каждым мэтром. Пьер сообщил, что официантам от двадцати пяти до тридцати лет. Они при поступлении в академию должны иметь стаж работы не менее трех лет с отличными характеристиками. Учатся год. При выпуске получают диплом и приглашение на работу в лучшие рестораны мира как распорядители. Это огромный скачок в должности и заработной плате. Кроме этого есть еще подавальщики блюд или, как их представили, помощники официантов. Кроме этого обучаются в академии повара, помощники поваров и шеф-повара. Гордость французской кухни. Пьер в течение десяти минут пел хвалебные гимны знаменитой на весь мир французской кухне. Отметил, что за их выпускниками охотятся десятки ресторанов всех стран мира. После него по очереди стали выступать мэтры с инструктажем в какую тарелку какими ножами, вилками надо накладывать, какие использовать в первую очередь. В какие рюмки-фужеры что наливается. Как их держать в руке. Сколько пальцев и когда надо оттопыривать. Все очень интересно, но, в конце концов, все перепуталось у меня в голове. Я посмотрел вокруг себя и увидел у всех на лицах творческое обалдение.

Мэтры щелкнули пальцами. Выдвинулись вперед официанты с бутылками вина, обернутыми в белоснежные салфетки. Наклонились над нами и налили вина в бокал грамм по двадцать. Мэтр всем объяснил:

— Джентльмен, взяв бокал за ножку двумя пальцами должен набрать в рот половину налитого. Покатать вино языком во рту. Проглотить. Задуматься, оценивая букет вина по вкусу и запаху. Залить себе в рот остальное вино и проглотить его с задумчивым видом. Поставить бокал с правой стороны от себя и кивнуть официанту головой, если у него нет претензий. Если претензии есть, то накрыть бокал ладонью сверху. Официант обязан немедленно открыть другую бутылку и все начать сначала. Задавайте вопросы.

Вопрос пошел от Гены:

— А если вторая бутылка «не понравится»?

— Вам немедленно принесут и откроют третью.

Я тоже решил вмешаться:

— А если мне не понравится третья?

Мэтр поморщился, но ответил:

— Немедленно придет заведующий залом или рестораном. Будут выяснять, какое вино Вы заказали и какие у Вас претензии к этому вину. Вам, с Вашего согласия, немедленно принесут вино гораздо лучше по качеству. Но за это надо будет платить. После улаживания этого инцидента, Вам наливают половину бокала вина или одну треть бокала в зависимости от сорта. А затем наливают и Вашей даме.

Таким же, образом, но в разную посуду, наливают и остальные напитки. Оценка происходит точно также. Столовые приборы используются с правой и левой стороны от тарелки одновременно. Их ровно столько, сколько блюд Вы заказали. Приборы, лежащие сзади тарелки, применяются для особых блюд: рыбы, устриц, креветок, мидий, мороженного. Если Вы не доели что-то в тарелке, но хотите доесть, приборы кладут слева и справа от тарелки. Если закончили — приборы кладите на тарелку. Лучше наперекрест.

И так нас мариновали почти час. Разрешили задавать вопросы. Первый вопрос задал я:

— Если джентльмен закурил за столом, конечно, только с разрешения дамы, то должен ли он вынимать сигарету изо рта, когда ест рыбу?

У мэтра внутри все остановилось. Он посчитал, что переводчица перевела что-то не так, и попросил все сказанное перевести Жана. Тот, еле сдерживая хохот, перевел это подробнее.

— Но ему же с сигаретой во рту кушать рыбу будет неудобно?

— Ну, хорошо, а с сигарой во рту разрешается есть рыбу или нет?

Бедный мэтр попросил у Жана, что бы я задал ему более понятный вопрос. Я обратил внимание, что мой официант стоит с бутылкой вина и тоже застыл от удивления. Я задал другой вопрос:

— Скажите, в какой руке джентльмен должен держать вилку, если у него нож в правой руке, а отбивную по-французски с корочкой он держит в левой руке?

Мэтр переспросил у Жана, что я держу в левой руке. Жан объяснил — отбивную. В это время ошалевший официант наклонил над моим фужером бутылку, чтобы налить мне вина. Но от изумления забыл вынуть пробку. Я сразу же задал вопрос:

— А официант, наливая вино, всегда вынимает пробку из бутылки или через раз? В каком случае пробка не вынимается?

Мэтр что-то прошипел официанту и того как ветром сдуло. Больше возле нашего стола он не появлялся. Все три мэтра находились в шоковом состоянии. Людмила Николаевна извинилась за мое поведение, объяснив, что это неудачные национальные шутки. Мне она сказала:

— Еще одна такая шутка, то с АРП ты можешь попрощаться прямо сегодня.

Я здесь же поклялся, что больше этого делать никогда не буду. И извинился перед французами за то, что шутил, добавив:

— Я читал, что французы очень остроумный народ. Они ценят и понимают юмор и шутки. Мы все, а я особенно, благодарим Вас за то удовольствие, которое Вы нам доставили. Все просто замечательно и доходчиво.

Я не знаю, что они думали обо мне и всей нашей делегации, но Жан и Жак покатывались со смеха, уверяя Людмилу, что все хорошо, а мэтры просто растерялись. Обед закончился почти в четыре и нас проводили через другой выход. На выходе я обернулся. Возле стола стояло и бегало человек двадцать. Меняли все. Четко и организованно.

Полчаса обратного пути Жан и Жак успокаивали Людмилу, что все нормально и французы очень хорошо понимают и воспринимают шутки. Людмила погрозила мне кулаком и успокоилась.