Павел с Ефимом приехали со стройки. Получили по пять тысяч. И мы поехали к кафе пообедать. К моему великому удовольствию, никого больше на горизонте не наблюдалось. Мы в отдельном зале сели втроем. Нам принесли обед, налили нам водки из морозилки. Вкушали, что послал нам Бог, и приготовили наши повара. Дружно пытались вспомнить, когда же мы последний раз сидели вот так втроем. Но вспомнить так и не смогли. Поэтому дали команду притащить весь обед на стол и заперлись на ключ изнутри.

«Сверхсекретное совещание. Просим два часа не беспокоить» — такую бумагу прикололи на двери и на стуки в дверь мы не обращали внимания. Что-то спешное будет — позвонят по мобильному телефону. Мне надо обсудить все события хоть с кем-нибудь. А ближе, проверенней и родней, в команде никого нет. Свой шахер-махер с Резервным Фондом я опустил, а свои разговоры с Еленой выложил, как оно есть. Даже упомянул, что у нее кто-то появился. Павел пару минут помолчал, а потом выдал:

— Витя, а я знаю, о ком идет речь!

Павел вообще ходячее информбюро. Если он кого-то и о ком-то чего не знает, то в течение недели обязательно выяснит.

— Паша, и что же ты молчал?

— А откуда я знаю. Как карта ляжет. Ты же припадочный. Что не так, так сразу в пятак.

— И много я тебя бил? Я сейчас понимаю, что мало, — засмеялся я. — Давай, рассказывай.

— За полгода я Елену видел раза три с одним и тем же мужиком. Когда тебя не было. Два раза они шли вместе, разговаривали. А один раз в кафе за столиком. Ну, встретились и встретились. Но я обратил внимание, что на улице он держал ее за руку, а в кафе она положила ему свою ладонь ему на руку. Она меня не видела. Просто очень увлечена разговором. О чем говорили, не знаю, не слышал. Но последний раз в кафе, он ее в чем-то убеждал. Этому мужику лет сорок. Довольно симпатичный. Я его раньше видел. По-моему, он преподает в мединституте. Даже может быть доцент. Я так, на всякий случай у ребят спросил о нем. Он развелся с женой четыре года назад. Детей нет. Его жена не очень красивая женщина, но ее папа — доктор медицинских наук, профессор. Ребята говорили, что он женился по расчету. Хотел остаться преподавать в институте. Защитился. Кандидат наук. Но потом, то ли они с тестем что-то не поделили, то ли тесть исчерпал свои возможности. Не хочу врать. В общем, он в свободном полете. Еще сказали, что его жена, в результате неудачного аборта, детей иметь не может.

— Паша. Ты незаменимый человек. Даже все выяснил про этого товарища. Наверняка, знаешь его фамилию, имя, отчество и даже адрес, где он живет. Что же ты мне раньше ничего не сказал?

— Да кто тебя, Витя, знает. Вдруг у тебя все нормально, а тут я со своими наблюдениями. Я причиной вашего развода быть не хочу. Вы помиритесь, а я буду крайний. Я это тебе сказал, чтобы мы поговорили с этим парнем. Сообщили ему, что он не прав и что так поступать не надо. Могут быть печальные последствия. Если у них неземная любовь, то решай все сам. А если он что-то хочет получить, то его надо предупредить, что именно он может получить. И крепко. Пусть выбирает. Но это твое решение. Тебе даже помощь не нужна, если ты его решишь отоварить. Только не вздумай его делать инвалидом. Я все-таки уверен, что у вас с Леной все окончится миром. Это вы просто беситесь.

Вмешался в разговор и Ефим, который до этого времени молча, сидел у стола:

— Витя, а ты не задавался вопросом, откуда Елена все знает? Кто ей вот так все сообщил. Со всеми подробностями. Это же должен быть человек хорошо информированный. А, учитывая поток информации, еще и заинтересованный. Если посчитать, то активный слив информации начался с Нового года. Что у тебя хорошего случилось в Новом году или в январе-феврале месяце? Вспоминай.

— Я твою логику не пойму про Новый год?

— Да хрена там непонятного. Ефим посчитал, что Лена, получив информацию, задумается, как тебе отомстить. Первый раз я их увидел в конце марта. Они уже шли под ручку. Значит, ее поиск претендента занял пару месяцев. В этом возрасте не так легко подобрать свободного мужика. Вспомни, как мы искали жениха для Валентины (см. книгу 2 «Начну все с начала»). Так было что-то в январе, что можно преподнести Елене, как Новогодний подарок.

— А ведь было! Я завалил в постель, а если быть точным, то меня затащила в постель Тома в Сутинке. Сестра Ирины Сорокиной. Она предложила мне руку, сердце и все остальное, что ниже.

— Нам с Павлом кажется, что игру по-крупному ведет наша Иринушка Сорокина. С мужем она развелась. Вполне возможно поставила перед собой задачу — развести тебя с Леной. А там, кому больше повезет. Ей самой или младшей сестренке. Ирка хитрая, умная баба. Два и два она сложить сумеет.

— Да не может быть. Я же ее с крюка Талаева снял. Она же на коленях валялась.

— А что она? Тебя предала что ли? Хочет отдать тебе всю свою молодость, красоту, нежность…

— Да пошли вы! Куда подальше, со своими подначками. Да и откуда ей знать про Свету из Одессы?

— Вот высшая арифметика. Ты без бабы неделю не выдержишь. Она у Оливье спрашивала, кто включен в делегацию. Трех можно отбросить, а на двух все можно списать. Тем более, твой пошив платьев в ателье. Людмила отпадает. Молодая отпадает. Остается три. А ты из Киева звонил, что задержишься для выяснения каких-то обстоятельств со Светланой Павловной из Одессы. Что за обстоятельства — непонятно, но вполне возможно, это разборки, которые произошли еще во Франции. А вы расстаться с этой Светой никак без разборок не можете. Еще есть пару вариантов, но мне кажется, и этого достаточно. Ей в Киев позвонить раз плюнуть. И повод есть. Спросить, понравилась ли их продукция, платья, костюмы, подготовленные для поездки во Францию. А там задать пару невинных вопросов.

— Нет, я этого так не оставлю. Я ей наваляю по первое число.

— И чего же ты добьешься? — Ефим испытующе глядел на меня. — Что ты ей предъявишь? Она будет смотреть на тебя удивленными глазами и делать вид, что вообще не понимает, о чем идет речь. Глотай то, что случилось. Делай выводы. Иру надо выводить из игры. Она зажралась. Ей уже хочется самостоятельно решать все вопросы. Влезать во все дела. Кстати, ворует она уже по-крупному. Прет все, что только может, а часто прихватывает и то, что нельзя. И никого не боится и не стесняется. «Витенька мне все простит, он меня любит и за меня пасть порвал чемпиону мира. Поэтому языки свои прикусите». Сейчас за нее можно свободно поставить Люду Грач. Она знает все в этом торговом комплексе. И на голову выше Ирины по всем вопросам.

— Об увольнении Ирины я уже думал. Она нас подставила по квартирам, да и торговый комплекс в последнее время стал убыточным.

— А откуда он будет прибыльным, если Ирина за последние полгода превратила его в проходной двор. Приходят, приезжают и вывозят. Вот кстати, час тому назад приехала машина, грузится. Пошли, посмотрим, что грузят, по каким ценам, и каким документам.

Мы вышли к складам. Машина уже выезжала. Мы ее остановили в воротах. Водитель и экспедитор на нас окрысились.

— Вы, что под машину кидаетесь? Смотрите, придавим.

Я, молча, открыл дверцу водителя и одним рывком вытащил его из-за руля. Парень упал на землю. Вскочил. Сделал угрожающий шаг ко мне. Экспедитор заорал:

— Миша, стой! Это Рубин.

Водитель встал, как вкопанный.

— Открывай машину. Показывай документы, и что везете.

Фургон под крышу кузова забит коробками. Накладную выписать забыли, но товарно-транспортная квитанция заполнена. Правда не соответствовала действительности. Кладовщица, заливаясь слезами, сообщила, что именно в коробках она не знает. Коробки вчера комплектовала сама Ирина Сорокина. Я позвонил Куцу, спросил проплачен ли товар на фирму и сколько перевели денег.

— Товар не проплачен. Вот зашла Ирина. Я ей сейчас выдам деньги за акции и пришлю к вам для выяснения всех подробностей.

— Иван Павлович, деньги не выдавать. Пришли ее сюда. Можешь подобрать на пару дней часть своих бухгалтеров для проверки складов и всего трудового комплекса.

— Виктор Иванович, давно пора. Там у них что-то творится непонятное.

— Делай себе выборку. Я запечатываю все полностью. С завтрашнего числа комплексная проверка. Привлекай кого хочешь. Возглавит эту проверку Павел Иванович.

— Так деньги ей не давать?

— Остановить все платежи полностью. Вам понятно? Полностью.

— Понял, Виктор Иванович.

— Паша, Ефим, закрывайте магазины, склады. Опечатывайте своими печатями. Привлекайте завтра сюда Мамича. Если надо подберите пару человек из брокеров. Холмов занимается со своими людьми строительством модуля. Можете привлечь Елену Викторовну. Чтобы при всем этом присутствовала Людмила Грач. Пусть сразу все принимает. Завтра я еще здесь. Послезавтра с Оливье едем отчитываться о проделанной работе в Киев. За три дня надо все проверки закончить.

Павел с Ефимом останавливали весь процесс. Опечатывали и запирали все двери. Я послал опечатать швейный цех и склад с готовой продукцией. Но потом пошел к недоеденному обеду.

— Опечатаете, запрете и приходите. Будем ждать Ирину.

Ирину ждать долго не пришлось. Она влетела в зал, увидела меня одного.

— Витя, объясни, что происходит?

— Да вот, сидим, обедаем. Смотрим, машина загружается. Суют в кузов, суют. Решили узнать, что грузят. Какие документы есть. А у них нет ничего. Мы давно не проводили ревизию. Вот я и дал команду все запечатать, запереть, а завтра начать комплексную проверку.

— Так это на две недели мы остановим все поставки по договорам. Нам же выставят огромные штрафные санкции.

— Я думаю, мы без санкций обойдемся. Я на всю проверку выделил три дня.

— Ну, если так, то проверить, конечно, надо. Но не больше трех дней.

Зашли Павел с Ефимом.

— Паша, налей всем по сто грамм. Давайте выпьем и доедим. Кстати, что там с машиной?

— Загнали в гараж и опечатали. Экспедитор должен по памяти написать, что за товары он закупил и сколько он заплатил наличкой. Перечисления они не делали. А у нас все идет по предоплате.

Ирина занервничала.

— Он новый, всего не знает.

— Паша, ну-ка тащи этого экспедитора сюда. Я надеюсь, ты его не отпустил?

— Здесь он, родной.

Я кивнул Павлу, и он вытащил экспедитора за шиворот, а сзади стояли два наших охранника.

— Так ты меня знаешь?

— Да, Виктор Иванович.

— Ты признаешься, что являешься членом воровской группировки и приехал сюда, чтобы помочь ограбить наши склады?

— Нет, Виктор Иванович. Нас наняла Ирина Александровна.

— Что ты мелешь? Да я на тебя в суд подам.

— Тебя как звать?

— Миша. Водитель тоже Миша.

— Так вот, Миша. Если ты мне расскажешь правду, то я тебя выпущу. Если только ты начнешь врать, то я тебе поломаю ногу. Тебя увезет скорая, а все здесь сидящие подтвердят, что ты на меня напал, а я вынужден защищаться. Но поедешь ты на «скорой» в следственный изолятор. Выбирая — правду, то ты уходишь своими ногами, и мы разбираемся без тебя. Или? Тебе повторить?

— Виктор Иванович, у меня маленький ребенок. Я все расскажу.

— Ну, давай.

— Сразу после Нового года меня с кумом приняла на работу Ирина Александровна. Платила она нам сама за каждый рейс. Один рейс в месяц. Вывозили товары по разным торговым точкам. Имели только товарно-транспортную накладную. На случай, если остановит милиция. Что возил, точно не знаю, но догадываюсь. Рассчитывались продавцы с Ириной Александровной. Она выдавала нам десять процентов. Поэтому, на сколько она каждый раз вывозила, я приблизительно могу сказать.

— Хорошо. Ефим, выведи его в соседний зал. Дай ему ручку и бумагу. Пусть все, что знает, подробно опишет. Запиши его координаты, где его искать. Машину получат завтра, если все подтвердится. Миша, ты хоть знаешь, что в таких случаях машина конфискуется? Поэтому все зависит от вас двоих. Пишите все. Подписывайте. Завтра в четыре часа придете. Будем решать, что с Вами двумя делать. И с вашей машиной. Все.

Ирина сидела, подняв голову.

— Витенька, мне надо поговорить с тобой наедине.

— Ирина. Весь этот бизнес мы начинали втроем. Павел, Ефим и я. У меня от них секретов нет.

— Смотри, я тебя предупреждаю. Потом будешь жалеть.

— Давай. Чего уж там стесняться. Что ты им новое о нас с тобой можешь рассказать. О том, что я тебя драл, как хотел? Что ты под меня подкладывала работниц и даже собственную сестру? Что ты по моему заданию списывала товары? Что ты снимала деньги и вела двойную бухгалтерию? Только ты ошибаешься. Милицию и прокуратуру мои похождения с женщинами интересуют только в познавательном смысле. С моей женой Еленой ты меня развела по полной программе. Она кроме «спасибо» ничего не скажет. Ей действительно надоели мои похождения. За три дня людьми, в количестве пятнадцати человек, я переверну все склады. Выйду на твои связи. Никто тебя прикрывать не будет. Куц уже предупрежден. К проверке он готов. А вот теперь слушай, что я тебе скажу. Если ты откроешь рот или поднимешь свой хвост, я немедленно выезжаю к Талаеву и заявляю, что ты вышла из-под моей опеки. Поэтому он может делать с тобой и твоими детьми все, что захочет. Ты оказалась неблагодарной подлюкой и меня обворовала. Ты знаешь кавказский кодекс чести?

Этого удара Ирина не ожидала.

— Виктор Иванович, ты… Вы не можете этого сделать. Это же звери. Его люди приезжали и обещали, что они до меня доберутся. И что именно я во всем виновата. Это из-за меня Талаева сделали инвалидом.

— А что мешает мне это ему объявить? Ты уволена, и ты свободна. Можешь сама отвечать за свои поступки. Меня в благодарность ты обворовала.

Ирина рыдала взахлеб. Только что передо мной сидела красивая, уверенная в себе женщина. И вот она раздавлена, обрушившимся на нее страшным известием. Такого она не ожидала.

— Вот что, дорогая. Завтра все, что ты наворовала, все деньги, что у тебя есть, тащи мне в кабинет. На стол. Я посмотрю на твою честность. Есть она у тебя хоть в зачатке. Ты можешь не сомневаться, я сделаю то, что обещал. Если завтра ты придешь с искренним признанием и ворованными деньгами, то мы с тобой расстанемся и на этом все. Начнешь выкручиваться, то через четыре дня я буду примерно знать, сколько ты успела наворовать. Твоя судьба в твоих руках. Думай. В суд я тебя не поведу. Все, ты свободна. Завтра в девять утра я жду вас всех у меня в кабинете. Ребята, а вы останьтесь. Есть разговор.

Ирина ушла.

— Витя, а ты знал, что к Ирине кавказцы приезжали?

— Нет. А что они были здесь?

— Да, месяца два назад. Но мы их никогда раньше не видели. Трое. Зашли. Дождались Ирину и довольно громко заявили: «Не все время ты будешь работать со своим хозяином. Через полгода, через, самое позднее через год, он уедет в Киев. Вот тогда мы предъявим тебе счет за то, что ты нас оскорбила и нанесла смертельную обиду». После чего встали и ушли. Ирка хотела сразу же тебе все рассказать, но потом побоялась, что ты опять кого-то из них покалечишь, а ей отвечать.

— Я не знал об этом случае. Но, как подарок озлобленному Талаеву, она подойдет. Он же должен доказать, что от него не уйдешь просто так. Это же вопрос принципа.

— Я вот смотрю на тебя и удивляюсь уже не в первый раз, — засмеялся Ефим. — Я знаю об ваших отношениях почти все. И когда она начала грозить, я задумался «Как же ей закрыть рот?» Четкого ответа не нашел. Вот ведь три часа назад мы сели за этот стол и стали думать: «Надо Ирину убирать. Но как»? Через три часа ты вопрос этот закрыл. Будем надеяться, без последствий.

Мы еще посидели и разъехались по домам. День выдался насыщенным. Надо дать себе разрядку. Заехал в офис. Забрал Наташу и в шесть часов вечера мы открывали дверь моей квартиры. Мы сразу отправились с Наташей в душ, где она меня вымыла до зеркального блеска. Час эмоциональной разгрузки. А дальше я встал у плиты на кухне. Посадил Наташу рядом с собой, завернутую в простыню. Через полчаса у меня готов ужин. Я сделал бутерброды с черной икрой, соленой осетриной. Открыл бутылку коньяка и целый час обсуждали с Наташей сплетни из нашего офиса. Я рассказал Наташе про Ирину, но у Наташи хватило ума не комментировать это событие.

— Я сейчас помолчу, а выскажусь, если ты захочешь, через неделю. Когда все решится и мое мнение никакого значения иметь не будет.

Наташа опять начала рассказывать, какую реакцию у близких ее родственников вызвало поступление сына в институт. Сам Сергей твердо уверен, что справедливость победила. Проверили все списки, и нашли ошибку. Наташка смотрела на меня счастливыми восторженными глазами. Мне даже стало ее очень жалко, что я не могу ей дать полного счастья. Елену мне никто заменить не сможет. Если она со мной жить не захочет, то придется мне побыть холостяком. Буду не только ждать, но и делать все для того, чтобы она вернулась.

Утром к девяти мы заходили в кабинет. Следом за мной зашел Ефим с кислой физиономией. Я вопросительно посмотрел на него.

— Вчера дождь шел. Я на улицу сегодня вышел, вокруг лужи, но солнце светит. У меня с утра хорошее настроение. Иду, улыбаюсь всем. Даже в голову, как молитва, вошла «Прошу тебя, Господи, сделай так, чтобы все встречные люди тоже радовались и улыбались. Что бы у всех было хорошее настроение». Поскользнулся. Изо всех сил балансировал и все-таки падаю в лужу на задницу. Перевернулся, чтобы встать. Смотрю у всех хорошее настроение. Все мимо идут, улыбаются. А у меня настроения нет и улыбаться уже не хочется.

— Иди, Наташа тебе поможет привести себя в нормальное состояние. Только у тебя трусы хоть чистые и не рваные? А то перед Наташей нам будет вдвоем неудобно.

— Да пошел ты…

Явился Павел и начал внимательно наблюдать, как Ефим снимает брюки.

— Ефим, ты хоть знаешь, как у трусов различать, где зад, а где перед?

— Я прошу еще тебя. Не начинай. Когда надо, то я разберусь без твоей подсказки.

— Так у тебя не перепутаешь. Где у тебя коричневое — то там зад, а спереди на трусах у тебя желтое пятно.

Павел едва успел выскочить за дверь.

— Так, прекращайте. А ты давай двигай в комнату отдыха и чисти свои штаны там. Не хрена меня соблазнять своими голыми ногами.

— Вот-вот и ты туда же, — но, забрав свои шмотки, отправился их чистить.

После стука зашла Ирина. Гонора у нее явно поубавилось.

— Ну, что? Подумала, что нам делать и как жить дальше. Ира, я тебе морали читать не собираюсь. Ты взрослая и, как оказалось, не совсем умная женщина. Денег и влияния тебе не хватало? Деньги принесла?

— Вот тридцать тысяч, — и она положила на стол пакет.

— Павел, возьми Иру. Отвези ее, куда она скажет. Ирина, привезешь еще столько же. Остальное можешь оставить себе. На то время, пока найдешь работу. Детей надо кормить.

— Виктор Иванович, я отдала все. У меня ничего не осталось.

— Я примерно уже посчитал, сколько ты присвоила. Могу ошибиться, но не более двух-трех тысяч. Если в течение часа денег не будет, то в трудовой книжке напишу большими буквами «Уволена за воровство», а акты о проверке со складов будут переданы в суд. Винница город небольшой. Я постараюсь создать тебе побольше проблем. Я же золото и драгоценности сдать у тебя пока не требую. А ведь могу и потребовать. Пойми, ты сейчас в дерьме по самые уши. Умей достойно проигрывать. Имея чистую трудовую книжку, есть возможность начать подворовывать на новом месте. Только не клянись, что ты в жизни никогда и ничего. Ты едешь или уходишь. Через неделю получишь результат своего решения. Прости, но объясняться с тобой о былой любви и дружбе я не хочу. Ты меня и всех нас предала. Так что лучше молчи, пока я не озверел от обиды и досады. И не заставил тебя освободить мою четырех комнатную квартиру.

— Павел Иванович, если можно — поехали.

Через час Ирина привезла второй пакет, который я тоже убрал в сейф, даже не пересчитывая.

— Все, ты свободна. Иди у Наташи напиши заявление об увольнении по собственному желанию. А Куцу расписку, что с тобой рассчитались полностью и ты финансовых претензий к производственно-промышленному комплексу не имеешь. Или имеешь?

— Нет, не имею.

— Всего тебе хорошего и счастья в личной жизни. Свои обещания я выполню.

Ирина ушла. На вопросительные взгляды Пашки и Ефима я ответил:

— Проведем ревизии. Кое-что спишем, а основные недостачи погасим с помощью этих денег. Готовьтесь делать переоценку. На мышей, протекающую крышу, на сырость и плесень. Там еще тысяч на сто будет недостача. Девушка воровала по-крупному. Вы видели, догадывались и… молчали. Любовницу шефа обличать в воровстве нельзя. Так ведь?

— Ну, примерно так, Витя. Ответь честно, ты и нас с Ефимом можешь выбросить абсолютно спокойно?

— Вас, конечно, нет. Придется немного поволноваться. Но результат будет такой же. Я уже много раз вас двоих предупреждал. Особенно тебя, Паша. Чего-то не хватает, чего-то вы хотите, то не дурите. Приходите и мы решим любой вопрос. В пределах реального, в пределах разумного. Где Людмила Грач?

— В бухгалтерии сидит.

— Давайте ее сюда. Люда, — сказал я, зашедшей Людмиле, — Мы тут втроем посоветовались и решили предложить тебе поработать вместо Ирины Сорокиной, которая долго болела и попросила ее уволить по состоянию здоровья.

— Я все понимаю. У меня возражений нет. По-своему переделывать кое-что можно?

— Прошу только сначала посоветоваться.

— Конечно же, да. Я во всех вопросах Ирину заменю или только торговых?

— Ты так ехидно не улыбайся. Ты же знаешь, принцип — только по обоюдному согласию сторон.

— С моей стороны, — засмеялась Людмила, — никаких возражений нет. Полное согласие.

— Вот и хорошо. Проведи полную инвентаризацию. Людей выделили тебе достаточно, чтобы провести все оперативно. Завтра я в Киев. Послезавтра после обеда ты мне все докладываешь. В малом зале в кафе. Вперед.

На сегодняшний день эмоций достаточно. Собрался и поехал домой в гости к Егору. Лена что-то убирала в доме. Мы с Егором занялись игрой в «войнушку». С привлечением всех видов войск, которые Егор смог собрать. Ударной силой с обеих сторон оказались автомобили всех типов. Играли часа два, но они пролетели на одном дыхании. Лена заглянула один раз и спросила безразличным тоном:

— Ты что, Ирину Сорокину уволил?

— Да нет, она сама написала заявление. Нашла другую, более выгодную работу.

— Ты кому сказки рассказываешь? Это что же за кошка между вами пробежала? То такая любовь, то вдруг «до свидания»?

— Любви там никогда не существовало. Только деловые отношения. Девушка стала много выступать, мало делать, плести какие-то интриги. Я ее вызвал, поговорил. Она написала заявление. Я подписал. Сейчас работает комиссия по передаче имущества.

— На нее это не похоже. Она тебе устроит еще пару скандалов.

— Она совсем не дура, чтобы покончить жизнь самоубийством. У нее двое детей, о которых надо заботиться.

Ночевал я в квартире один. Утром заехал за Оливье. До Киева мы добрались благополучно. Людмила Николаевна и все ее сотрудники разговаривали со мной только на «Вы» и держались от меня на дистанции. Отчеты по АРП я сдал, за две недели деньги для людей получил и семь часов вечера финишировал дома. На сердце обосновалась тоска. По дороге позвонил Эмме Григорьевне. В Виннице купил цветы, конфеты и поехал к ней в гости. Судя по приему, Эмма мне очень обрадовалась. По установившейся традиции, после вручения цветов и поцелуя, в прихожей следовал вопрос:

— До или после?

Как правило, я отвечал «До», после чего отправлялись в постель. Все остальное — душ, ужин, разговоры оставлялись на потом. Эмма сегодняшнюю встречу провела на одном дыхании. Обнимала, целовала, как будто в последний раз. При передвижении в спальню все наши вещи разлетались в разные стороны. Час безумия, криков, стонов. Потом душ и завернутые в легкие одеяла, мы сели на кухне за стол. Пошел спокойный разговор о делах, проблемах ситуации в стране. Эмма так же командовала финансовым управлением области. Сейчас готовила бюджет области на следующий год. Бюджет трещал и горько плакал. А вместе с ним плакали все бюджетники.

Поужинали и легли отдыхать, если эти часы можно назвать отдыхом. Мы с Эммой встречались раз в месяц. Других мужчин она к себе не подпускала. Но когда мы с ней встречались, то эти часы принадлежат только ей. Я безропотно подчинялся. Мне это нравилось. Ей тоже. Эмма о моем разводе с Леной не знала, но когда я ей рассказал, после недолгого раздумья заявила:

— Милые бранятся — только тешатся. Она же знает про твою болезнь. Тем более она врач. У нее есть выбор: или давать тебе постоянно, несмотря на месячные, а тогда требовать полной верности или смирится с любовницами. Причем несколько любовниц для жены безопаснее. Таких мужчин, как ты, мало. Она этого еще не понимает.

— Эмма, — подхватил я, — недостатка женского внимания я не ощущаю. Высокий рост, накаченные мышцы, обаятельное лицо. Открытая улыбка. Все женщины оборачиваются, особенно тогда, когда я хожу голый.

— Когда ты голый, — Эмма засмеялась, — то все остальное как-то из внимания выпадает.

Мы выпили меньше, чем хотели, но больше, чем надо. Лежа в постели, я держал Эмму одной рукой за грудь, а другой за аппетитную попку. Наверно, боялся, что она вскочит и убежит. Эмма тоже вцепилась в мое хозяйство и никак не хотела его выпускать. Все это привело нас к неизбежному финалу, который немного затянулся. Но нам обоим стало хорошо и, в конце концов, мы решили финальную часть еще раз повторить. Я не представляю себе утро без хорошей разминки. Эмма мое желание с энтузиазмом поддержала.

— Ну, сейчас ты можешь выделять хоть один вечер в неделю?

— Эмма, гарантий сейчас не дает даже похоронное бюро. Но я этих встреч хочу. Постараюсь по возможности.

— Жду звонка.

И я ушел, ругая себя за мягкотелость. Раз в неделю вряд ли получится. Проехал по всем объектам. Заехал, выдал деньги ребятам из АРП. Анатолий держался от меня на расстоянии вытянутой руки. Это я переживу. Меня радовало, что он последнее время ходил даже без запаха. Вместо того, чтобы меня благодарить, он со мной разговаривает сквозь зубы. Но работник он очень хороший. Все порученное делает качественно. Пусть злится. Я в их проекты и дела не влезаю. Они справляются без меня. А для консультаций у них есть Оливье. Я слежу за его реакцией. Если что будет не так, я немедленно подключусь. И он это знает.

На стройке модуля все кипит. Хотят пустить все сразу к 15 декабря. Холмов увольнение Ирины перенес спокойно. Только хмыкнул:

— А все ждал, когда она влетит в неприятности. Но считал, что Новый год она будет встречать с нами. А вылетит чуть позжее.

В пять часов вечера пригласил в малый зал на ужин и для отчета Людмилу Грач. В течение двух часов мы ужинали, и я прослушал ее отчет о проверке, выявленных недостатках. Кафе наше до конца проверки не работало. Мы остались одни. Она хотела попробовать меня по полной программе. А я хотел проверить, что же мне досталось взамен Ирины. Диван разложили и, без лишних разговоров, приступили к делу. Опыт общения с мужиками у Люды достаточный. Желания общаться хоть отбавляй. Она полностью удовлетворяла моему вкусу. Полная грудь, узкая талия, красивые ноги, высокие бедра. Симпатичное личико, жизнерадостный нрав. Судя по всему, есть еще куча достоинств, которые при первой встрече я еще не обнаружил. Люда призналась, что хочет меня поиметь с момента поступления на работу и поклялась самой себе, что после встречи с ней я забуду обо всех. Может, кроме жены.

Я от общения с ней остался доволен, как бык-производитель на новой племенной ферме. Сказать, что Люда старалась — это ничего не сказать. Но и я старался не подкачать. Для Люды запретного в сексе ничего нет, и это она мне доказывала на деле. Я, по наивности, надеялся закончить весь процесс часам к десяти вечера, а задержался до десяти утра. Хорошо, хоть наступила суббота. У всех работников выходной. Все у нас оказалось закрыто, заперто и опечатано. Во всем этом комплексе мы трудились вдвоем. Люда полазила по холодильникам и соорудила для нас шикарный завтрак. Торопиться некуда. Мы продолжили разврат до пяти часов вечера. Но потом оторвались друг от друга. Поехали по домам в твердой уверенности, что это все надо обязательно продолжить. Если выразиться образно — это оказался мой размерчик. Перед окончанием дня Людмила даже всплакнула:

— Как долго я такого ждала.

Я так и не понял. Это касалось меня персонально или это выражение касалось всего процесса. Подождала, вот и дождалась. Я надеялся, что этих сексуальных суток мне достаточно, чтобы сделать творческий перерыв. Но когда я представил, что надо вечер провести одному, то что-то заплохело. Ехать в гости к Егору совесть не позволяла. Поеду завтра с утра на целый день. Будет хорошая погода, заберу его в парк на аттракционы. А сейчас надо куда-то пристроиться. С одной стороны, мне уже достаточно эмоций. С другой — если поехать к Зое, то там делать ничего не надо. Все сделают за меня. Так чего же раздумывать? И ей хорошо. И мне приятно. Задумано — сделано. Зоенька с ходу засунула меня в душ. А потом полностью завладела моим телом. Даже усиленный массаж мне сделала. Я расслабился и полностью выключил мозги. Попал в полудрему. Зоя заявила, что это я в нирване. Спорить не стал. Мне показалось, что она спеленает меня, как ребенка, простыней. Сунет мне в рот свой сосок и споет колыбельную, что бы я уснул. И правда, сосок оказался во рту, колыбельную она мне спела. И я, убаюканный, через пару часов барахтанья, все-таки уснул. С утра, приняв душ и позавтракав, отправился в «свой дом» к Егору.

С Еленой мы поздоровались довольно спокойно. Угрызения совести, которые я должен чувствовать, ушли в подполье так, что я их и не слышал. За эти дни я основательно разгрузился и чувствовал себя вполне прилично. Голова не болела, а одно это уже радовало. Лена одела Егора. Я предложил ей поехать с нами, но она сослалась на занятость. Мы поехали в парк. Егор опробовал все работающие аттракционы. Мы с ним постреляли в тире. Я выиграл маленького медвежонка, чем привел Егора в восторг. Владелец тира больше призовую стрельбу мне стрелять не разрешил.

— Призов мало, а таких стрелков полно. Извините.

В открытом кафе мы с Егором перекусили. Причем Егор молотил все подряд, что я покупал, без всяких капризов. Лена трижды звонила мне, но я давал сыну возможность говорить с мамой. Он домой ехать наотрез отказывался и наш совместный отдых продолжался. Мы домой приехали к шести вечера. Егор выразил желание спать со мной. Мы легли у меня в комнате, обнялись и заснули. Проснулись уже утром. Причем оба вместе. Я собрался. От завтрака отказался, а Лена не настаивала.

Заехал к себе на квартиру. Сделал тройку бутербродов, выпил кофе. И снова бой. Покой нам только снится. Начал с планерки на стройке. Люди хорошо знали, что им делать. Потом поехал для постановки задач по бизнес планированию на очередную неделю. К обеду подтянулся в торговый комплекс. Проверка шла полным ходом. Павел с Людмилой Грач распределили проверяющих по объектам. Каждый получил задачу и процесс начался. Похвалил их обоих за правильную организацию проверки. Но они заняты делом и от меня отмахнулись. Людмила для всех проверяющих организовала хороший обед. О субботе мы не вспоминали, как будто ее и не существовало. После обеда я попытался влезть в процесс проверки, но меня очень вежливо попросили не мешать, хотя бы до пятницы.