В 1999 году должны состояться выборы Президента Украины. В УСПП уже начали к выборам потихонечку готовиться. А тут Оливье и Людмила Николаевна объявили, что в последних числах сентября предстоит поездка по линии TASISа в Англию. Для изучения проблем угольной промышленности, связанной с массовым закрытием шахт Англии.

— Изучай проблемные вопросы наших шахтеров, Виктор Иванович. Ты включен в состав делегации.

Я сообщил нашей шахтерке из Одессы. Она ринулась в Киев с письмом от шахтеров Одессы, которые прокладывали катакомбы под Одессой. И Светлану после упорных дебатов все-таки включили в состав делегации. Попали еще представители Донецка, Луганска и Севастополя. Общий состав делегации восемь человек. Кроме Людмилы, ехали Зоя и Оксана. К моему удивлению, Светлана довольно четко тараторила на английском. Очень хорошо *спикали* Людмила Николаевна и Зоя. Людмиле по старым меркам мы пошили хороший шерстяной костюм. Достаточно строгий. Темно синий. Больше заказов я не принимал. Обойдутся. Конец сентября — начало октября. Там температура около четырнадцати градусов и очень влажно. Это нас предупредил Кэвин Остин — менеджер ТАСИСа, который ехал вместе с нами.

Вопросов о моих сборах не стоял. Через три часа после того, как я сообщил о поездке Лене, мой чемоданчик оказался собран. Лена поговорила о своей поездке с Людмилой, которая объяснила, что Лену взять с собой нельзя. Состав делегации утверждался в Европе. Меня включили повторно потому, что учитывали тот подвиг с французским самолетом.

— Они подстраховались, — объяснил я Лене, — очень хотят, чтобы мы вернулись в Украину. ТАСИС от Европейского Союза получила благодарность.

Это я так пошутил, а на следующий день мне позвонил генерал СБУ Засядько.

— Виктор Иванович. Мы настоятельно рекомендовали руководителям программы TASIS включить Вас в состав делегации. Нам так будет спокойнее. Кстати можете меня поздравить. Я стал депутатом Верховной Рады по партийным спискам. Предлагаю Вам место моего помощника-референта по Винницкой области. По прибытию можем с Вами встретиться и обсудить этот вопрос. Вы человек проверенный. Уверен — не подведете. Удачного полета, — и положил трубку.

У меня сразу же возникло несколько вопросов, которые я задал сам себе. Для чего я ему нужен? У них в конторе ненормальных людей не хватает? Что это мне дает, кроме головной боли? Но предложение заманчивое. Корочка помощника депутата Верховной Рады — генерала СБУ стоит очень много во всех отношениях. Надо соглашаться без секунды колебаний. Такие предложения по два раза не делают. А он мне потом объяснит, что именно от меня требуется.

Самолет из Киева в аэропорт Хитроу прибыл в час дня. Кэвин прилетел за два дня до этого и встречал нас в аэропорту. Сам аэропорт поразил своими размерами, продуманностью и красотой. Все везде четко расписано по указателям. Огромное количество магазинов, киосков, кафе. Обращаться за разъяснениями можно к любому служащему аэропорта. Багаж нам получать никому не нужно, все свое мы тащили с собой. На этот раз, по взаимному согласию, сувениров не тащили. Ограничились флагами, флажками, значками. Хитроу — это огромный город, который назвали аэропортом. За полчаса, передвигаясь на вагончиках, бегущих дорожках мы добрались до встречающего нас Кэвина. Облегчало то, что из восьми человек пять владели английским языком. Я, естественно, держался возле Светланы и Людмилы. Потом надо мной взял шефство Кэвин. После того случая с французским рейсом (хотя самолет украинской авиакомпании) все представительство TASISа очень внимательно ко мне относились. Мне приятно чувствовать себя в центре внимания.

Нас рассадили в микроавтобус и повезли обедать в чайна-таун. Оказывается, так называют китайский квартал. Нас в ресторане посадили за большим столом круглым, за которым спокойно уместятся человек пятнадцать. Посередине стола оказался еще один стол, который вращался на подшипниках. Официант стал ставить большие тарелки на вращающийся стол. Поворачивая его, можно свободно подтянуть себе любую тарелку, из которой на свою тарелку положить себе, сколько хочешь и что хочешь. Объяснили, что как только тарелка опустеет, ее тут же заменят, на такую же полную. Туда же поставили какую-то китайскую водку и бокалы эля. Пир начался. На различных тарелках лежала различная еда. Мы только успевали пробовать, а китайцы подставляли и подставляли. Обед плавно превратился в ужин. Многие блюда казались совсем необычными, но все оказались вкусными. Система распределения с вращающего стола — просто супер.

Часов в девять Кэвин остановил эту обжираловку, а по-другому это мероприятие обозвать трудно. Мы вылезли из-за стола наетые и напитые. Прошли немного по китайскому кварталу. Гремела музыка, все вокруг сияло разноцветными огнями. Мимо нас двигались какие-то светящиеся дракончики, анаконды, еще какая-то непонятная святящаяся живность из бумаги, фольги, материала, цветных полиэтиленовых рукавов. Стоящие возле входа в кафе и рестораны цветные китайские «мандарины» непрерывно кланялись, приглашая нас просто зайти и посмотреть.

— Нет, нет. Вы просто зайдите и посмотрите.

Даже не верится, что в пяти часах полета отсюда по вечерам проходит веерное отключение электроэнергии на три-четыре часа. Пропади он пропадом, этот капиталистический строй. Не дают возможности жить нам спокойно своими буржуазными порядками. У нас немного не так, но все равно лучше.

Все-таки мы загрузились в автобус и поехали в небольшой семейный отельчик. Нас там ждали. От чая мы отказались. Доставать свои бутылки и припасы, чтобы отметить прилет, оказалось за чертой здравого смысла. Нас развели по своим номерам. Наши номера со Светой совершенно случайно оказались рядом. Переизбыток съеденного и выпитого никак не сказался на нашем желании хоть немного пообщаться после долгой разлуки. Мы не стали себя насиловать, а просто взяли и пообщались. Спасибо хоть кровати оказались не разболтанными. Но мы старались слишком не увлекаться. Все нами сделано по лучшим английским традициям. Сдержанно и благородно. В час ночи мы уже отдыхали от такого насыщенного дня. Подъем нам объявили на восемь.

В девять все сидели за столиками на четырех человек в столовой со стенами, оббитыми зеленым сукном. С задернутыми наглухо зелеными портьерами и зелеными скатертями. Перед каждым стояла тарелка с половинкой сваренного вкрутую яйца. Половина булочки с пятью граммами маргарина и по два тоненьких кусочка колбасы и сыра. Стояла малюсенькая чашечка кофе и небольшое печенье. Хозяйка объявила, что мы очень хорошо позавтракали, и пожелала нам плодотворного дня. Кэвин, зараза, весело улыбался.

Мы загрузились в автобус. Кэвин привез нас за город в универсальный магазин. Длина магазина километра полтора и ширина около километра. Все это под одной крышей и одноэтажное.

— Мы при отъезде еще раз сюда приедем на целый день. У нас вылет обратно в Киев в восемь часов вечера. Вы сейчас походите, посмотрите. Покупать не торопитесь. Здесь в разных магазинах цены на один и тот же товар могут различаться в десять раз. А то и больше. Вот идемте.

Кэвин повел нас в два разных отдела. В одном ящик пива баночного «Хейнекен» стоил четыре фунта. Рядом — два фунта. В соседнем отделе — 1 фунт, а рядом 0,5 фунта. Одинаковое пиво. Разница только в сроке годности. Но просроченного нет. За час гуляния по гигантскому магазину, мы в этом много раз убедились. Естественно стали сравнивать цены. Если рассматривать наш курс гривны к фунту, то получалось дорого. А если учитывать, что англичанин в месяц разнорабочий получает полторы-две тысячи фунтов, то для них это очень здорово. Меня так и подмывало купить что-то из дешевых, но качественных товаров, но останавливало то, что это надо будет неделю таскать из отеля в отель. Купили только сыр, колбасу, ящики уцененного пива. Взяли по две бутылки уцененного виски. В честь чего виски уценили мы даже интересоваться не стали. Нам выдали командировочные по семьсот фунтов. Это огромные деньги, но питаться мы должны за свой счет. Французской «халявы» не будет. По этому поводу купили еще по килограмму сосисок полу копченых и бекона, который здесь же нам порезали. Я взял четыре уцененных копченых перепелки.

После двух часов дня двинулись по дороге на Кардифф. Расстояние около двухсот пятидесяти километров. Ехали не торопясь. Оценивали асфальтовое покрытие, наличие дорожных знаков. Через тридцать-сорок километров, а иногда и чаще, стояли кемпинги, магазины, кафе, автомастерские. Обязательно аптеки. Можно отдохнуть, покушать, помыться в душе, отремонтировать, заправить и проверить автомобиль. Через десять-пятнадцать километров съезд, где стоят столы, лавки, мусорные баки и туалеты. Непривычно левостороннее движение. Так и кажется, что мы едем по встречной полосе. Ям, ухабов, рытвин, даже разбитых участков дороги нет и в помине. Катись себе и катись. Даже в сон клонит. Справа и слева от дороги обязательно по одному метру ребристой поверхности. При съезде на нее колеса начинают тарахтеть. Сон пропадает.

После короткого совещания и изучения карты, приняли решение остановиться в придорожном мотеле, проехав Бристоль. Там пообедать и сразу же поужинать. Там же устроиться на ночлег. Это выйдет дешевле, чем в Кардиффе. Решили остановиться в Ньюпорте. Оказалось, что Кэвин старается нам дать возможность адаптироваться к этому климату.

Дождь не шел, но небо затянуто тучами. Сырой ветерок пронизывал насквозь. Мы надели на себя взятые свитера, а Кэвин ходил постоянно в летней рубашке с коротким рукавом и чувствовал себя превосходно. Вокруг холмистая местность, зеленая, расчерченная оградами из невысокого постриженного кустарника. На полях заборов не наблюдалось. Очень много коров, быков. Все лежат, пережевывая траву. Кэвин объяснил, что голодная корова никогда не ляжет. Будет стоять, пока не накушается. Именно таким образом они определяют сытость своего скота. Все здания вдоль дорог обвешаны горшками, вазонами с цветами. Построены дома из камня, как и заборы вдоль дороги. Но это первый этаж. Второй и третий этажи, как правило, деревянные и обязательно обвешаны горшками с цветами. Везде чистота и порядок. По всей трассе пьяных бомжей, неопрятно одетых, не попалось ни одного. По дороге несколько раз останавливались, но бродить по мокрой траве, по этой сырости мне лично совсем не хотелось. На все окружающее нас мы смотрели с асфальта, не сходя с дороги.

Ньюпорт очень маленький городишко. Ничем не отличается от тех городков, которые мы проезжали. На выезде из него мы и заехали в мотель возле дороги. Нам предложили на выбор двухместные и одноместные номера, но одноместные в полтора раза дороже. Мы со Светланой и Людмилой взяли одноместные номера. Поужинать зашли в небольшой ресторанчик. Но предварительно навалились на те припасы, которые везли с собой. Ничего существенного в этом ресторанчике не предложили. Мы выпили по чашечке, довольно посредственного, кофе. Продолжили ужинать все вместе, объединившись в одном из двухместных номеров, в который мы еле поместились. Затем все разошлись по своим номерам. Мы со Светой объединились в ее номере и пол ночи обсуждали проблемы угольной промышленности в Англии. Так и не придя к консенсусу, в два часа ночи улеглись спать.

Наконец-то цель нашей поездки город Кардифф. Кэвин провез нас по центру города. Посмотрели Замок и крепость у реки, которую построили древние римляне. Затем их вытеснили норманны. Потом в течение веков все это разваливалось и только в Х╤Х веке местные власти принялись за реконструкцию. Но нас интересовало другое. Кардифф раньше славился большим количеством угольных шахт. Спрос на уголь упал. Шахтерские городки, дома, которые очень похожи на лежащие небоскребы, стали пустеть. Шахтеры, потеряв работу, почему-то стали возмущаться. Возле их домов, построенных впритык друг к другу, имелись перед входом в квартиру двадцать квадратных метров земли. Шахтеры засевали эти участки травой и делали маленькие клумбы. Посадить хоть какой-то огород не хватает земли. Большую часть участка занимает дорожка.

Местные власти, после закрытия шахт, активно боролись за создание любых рабочих мест. Делали шахты-музеи, где можно опуститься в лаву на глубину до 100 метров и посмотреть там труд шахтеров на экранах или вживую, где три-четыре шахтера показывали весь свой производственный процесс. Для спуска использовали вагонетки. Модернизировали весь объем узкоколеек, по которым вывозили уголь из шахты.

Отремонтировали паровозики, вагончики. Замкнули узкоколейную трассу вкруговую. Сделали маленькие станции. Покрасили разными цветами паровозики и вагончики. Эти небольшие поезда перевозили людей вместо трамваев, а еще катали туристов. Ухитрились эти узкоколейки сделать рентабельными. Выровняли террикончики, посадили деревья, парки. Где были провалы в земле, создали водохранилища с пляжами и рыбным хозяйством. Выделили участки шахтерам для застройки, ведения приусадебного хозяйства. Правительство всерьез занялись ликвидацией угольных шахт и трудоустройством шахтеров. Цена на добываемый уголь очень низкая. Решили за двадцать лет все шахты закрыть. Несмотря на трудности с трудоустройством шахтеров.

Когда мы подписывали договор о дружбе и взаимопомощи, с привлечением инвестиций в десять миллионов долларов, они нам посчитали даже работу двух машинисток в течении трех часов и стоимость пятидесяти листов бумаги, на которых печатались договора.

Для нашей широкой украинской натуры это уже слишком. Мы поняли, что нам так с ними не сработаться. Отчитываться за каждый листок бумаги или за труд машинистки в течение двадцати минут, у нас не сможет никто. Энтузиазм в нашей делегации закончился, не успев начаться. С нашими диаметрально разными отношениями к затратам и отчетности, нам с Вами, дорогие англичане, не по пути. Но мы энергично все кивали головами и со всеми их условиями соглашались. Договор о намерениях сотрудничества мы подписали. Вы нам дайте десять миллионов, а мы потом вам денег на пачку бумаги найдем. Даже на две.

В конце дня нас повезли в музей на окраину города, где мы смотрели, как жили и работали шахтеры на протяжении ста лет. Их квартиры и дома. Утварь, мебель, одежду. Можно найти очень много похожего с жизнью наших шахтеров.

Еще засветло проехали местный элитный курорт город Тэмби, где проходит теплое атлантическое течение. Великолепные пляжи с белоснежным песком, отвесными белыми скалами. Везде полно отдыхающих. Раньше, пони таскали вагонетки в шахтах, а сейчас эти пони возят по городу и по пляжам детей и взрослых. Везде чистота и порядок. Несколько десятков человек купалось.

Опять точно такой же ночлег. Если бы мы не закупили провизию в магазине, то вылетели бы в трубу с их обедами и ужинами. Порции по нашим меркам сравнительно небольшие, но стоят вполне прилично. Особенно в пересчете на наши гривны. Номера по размерам и мебели абсолютно одинаковые.

Дальше Уэльс — «земля красного дракона». Везде построены из камня крепости королем Эдвардом ╤. Восемь крепостей строили почти одновременно. На строительство одной крепости привлекали около тысячи человек в течение пяти лет. Внушительное зрелище. Я представил себе эту тысячу человек. Их ночлег, в условиях полной сырости. Питание, свист плетей надсмотрщиков. И так пять лет. А потом тех, кто остался жив, перебрасывают на строительство следующей крепости. Все-таки хорошо, что мы живем в таких условиях, которые мы для себя считаем ужасными. Но все познается в сравнении.

С каким-то облегчением отправляемся дальше. Сначала Глазго — крупнейший город Шотландии. Два десятка мостов, семьдесят парков. Температура тринадцать градусов. Чуть моросит дождик. Прохожие одеты, как угодно. Идут в теплых куртках, пуховиках, свитерах, рубашках с коротким рукавом и даже в майках. Кэвин, который ходит в рубашке с коротким рукавом, на нас удивляется, что мы мерзнем. Так все-таки непонятно. То ли ему действительно хорошо или он попросту выделывается. Я считаю себя достаточно закаленным, но эта постоянная сырость не для меня. Начала ныть шестнадцать лет тому назад поврежденная спина и болеть ранее полученные раны.

По сравнению с небольшими городками, на некоторых улицах Глазго довольно грязно. Покидали Глазго мы без сожаления. Крупный порт. На улицах полно людей разных национальностей. Сложно обнаружить коренных жителей. Красоты города трудно оценить, глядя из окна микроавтобуса. За все время пребывания дождик не прекращался. Аборигены на это внимания не обращали. Нет. Украина — благословенная страна, но только мы это мало ценим. Привыкли.

Два дня Кэвин, как и обещал, оставил на Лондон. Приехали вечером. Ночевали, в каком-то удаленном предместье. С утра решили ознакомиться с центром города. Поехали на метро. Лондонское метро — это раздолбанные вагоны, все заляпанные краской, рекламой, какими-то рисунками. Вход только по жетонам, которые рассчитаны на несколько поездок. Подходишь к турникету. Прикладываешь жетон к экрану. Турникет открывается. Рядом стоят контролеры. Наш Василий Глазков из Севастополя пошел первым к турникету. Снял с себя кепку. Поклонился в пояс контролеру. Громко заорал:

— Господи! Верую в тебя! Пропусти, — и осенил себя крестом.

Народ повернулся. Турникет открылся. Вася прошел. Турникет закрылся. Мы все, рядом стоящие, стояли ошеломленные. Контролеры, англичане смотрели, ничего не понимая. Вася повернулся к нам:

— Вот что крест, животворящий делает, — и потихоньку пошел вперед.

Ребята решили последовать Васиному примеру. Крестились, орали, но турникет не открывался. На нас смотрели, как на припадочных. Василия мы возле поезда метро настигли. Кэвин тоже пытался найти ответ на случившиеся. У каждого из нас куплен жетон на четыре поездки. Все-таки мы Василия раскрутили. Оказывается, он свой жетон положил в кепку. А когда крестился, то прижимал кепку с жетоном к экрану. Жетон срабатывал и турникет открывался. Мы все последовали Васиному примеру. Наши женщины положили жетоны в кошельки к стеночке. А дальше украинская делегация из восьми человек подходит к турникетам. Крестится, кладет низкий поклон турникету или контролеру. Турникет открывается. Мы с достоинством проходим.

Кэвину мы ничего не сказали. Служащие метро и пассажиры, видя это в исполнении восьми человек, начали повторять то же самое, но у них ничего не получалось. Они с поклонами подходили по три-четыре раза. Крестились, что-то бормотали или говорили громко. Но турникет открывался только нам. Нашей радости не было границ. Мелочь, а так приятно и радостно.

Прошли мы по мосту через Темзу, осмотрели снаружи Тауэр. Прошли мимо Кафедрального собора, по Трафальгарской площади со статуей Нельсона. Посмотрели торжественную смену караула дворцовой гвардии. Проехали на двухэтажном автобусе. Хотели зайти в музей восковых фигур мадам Тюссо, но он оказался закрытым. Осмотрели с моста через Темзу знаменитые часы Биг Бен. Один день в Лондоне — это ничтожно мало. Обратили внимание, что настоящих англичан можно пересчитать по пальцам. Лондон наводнен пакистанцами, индусами, китайцами, арабами, метисами, которые работают во всех сферах обслуживания. Продавцы, юристы, врачи, клерки — кто угодно по национальности, но только не англичане. Сплошной интернационал. Пятнадцать миллионов жителей, из которых минимум одиннадцать миллионов кто угодно, но не коренные жители Великобритании. Встречались и украинцы.

Прежде, чем вести нас на ужин в китайский квартал, Кэвин повел нас в самый старый паб Лондона, куда по преданиям заходил адмирал Дрейк и другие знаменитости. Пивной бар на втором этаже. Самообслуживание. Все берут по две-три кружки эля. Три фунта стоит кружка. В среднем выпивают по пять кружек. Столько же выпить невозможно. Кэвин объявил, что за того, кто выпьет пять кружек и больше он заплатит, а слабаки платят за себя сами. Один из нас выпил одиннадцать кружек. Я смог одолеть только семь. Это великое слово — халява. Но к удивлению, пилось очень свободно.

Для женщин вход воспрещен. Пили мы, как и все стоя, но через каждые три кружки неслись на первый этаж, где находился туалет. Протолкнуться на первом и втором этаже представляло большую сложность, но для украинской делегации прорваться в туалет или к стойке, где наливали пиво, проблем не существовало. Мы впятером выпили тридцать девять кружек эля. Для нас это большие деньги, а англичане получают, если они специалисты, до четырех-пяти тысяч фунтов и больше. По крайней мере, так нам рассказал Кэвин.

Мы нашли в магазинах наших женщин и опять ужинали в китайском ресторане. Китайцы просто молодцы. Захватили целый большой квартал. Построили тут китайский город. Отели, магазины, рестораны, прочие увеселительные заведения на любой вкус, но в китайском стиле. Порядок поддерживают сами, Огромный рассадник китайской культуры. Говорят, что процентов тридцать живет здесь нелегально. Но кто это может проверить.

Для ночлега выехали на окраину Лондона. Наши номера со Светой как всегда оказались рядом. Кровати одну ночь выдерживали, но с трудом. Утром, как и планировали, поехали в тот огромный магазин. Мы знали, что уже сегодня уезжаем, и поэтому старались купить все, что для нас представляло интерес. Я присмотрел в ювелирном магазине кольцо с бриллиантами и сторговался за половину стоимости. Не удержался и купил вазу с фарфоровыми цветами. С расстояния в пять метров эти розы от живых не отличить. Купил десять полушерстяных курточек разного размера. Пришлось купить большую сумку, куда складывать покупки. Цены вообще поражали. В этом магазине курточка стоит шестьдесят фунтов, а через магазин в двадцать раз дешевле. Купили себе продуктов только на обед. Каждый набрал себе, что хотел купить. Потратили все полученные фунты. Зоя и Олеся меня откровенно игнорировали, чем я очень остался доволен. Ко мне не обращались и старались не разговаривать.

Приехали в аэропорт. Взлетели точно по расписанию. А по прилету я, хоть и неверующий, все равно перекрестился. Слава тебе Господи. Хоть в этой поездке обошелся без приключений. Из нашего аэропорта выехали почти в двенадцать часов ночи. Света сообщила, что в девять утра приедет Жора и предложила довезти меня до Винницы. Мы взяли такси. Доехали до гостиницы «Салют» и провели эту ночь вместе. Когда теперь придется встретиться.

Утром подъехал Жора. Мы загрузились и рванули на Винницу. Пока ехали, рассказывали Жоре об английских дорогах. Он только удивлялся и цокал языком. Но при подъезде к Виннице поинтересовался, когда я приеду в Одессу.

— Я все время вспоминаю, как Вы готовите, и какие это были обеды.

Светлана засмеялась:

— Предложение об открытии совместного ресторана в Одессе остается в силе. В любой день приезжай мы тебя ждем, — а потом потихоньку добавила, — особенно я. И не только, как повара.

Они меня подвезли к дому, и мы попрощались. Я решил сачкануть. На работу не пошел и не позвонил. Егор вместе со мной разбирал чемодан и сумку. Пришла Елена из института. Крепко обняла:

— Я без тебя очень скучала. Давай не будем ссориться.

Понравились все мои покупки и в первую очередь, конечно же, бриллиантовое кольцо. Мы всей семьей разглядывали фарфоровый букет роз и восхищались искусной работой мастеров. Лена пожаловалась на трудности преподавания на украинском языке:

— У тебя на выбор есть два пути. Первый — учить язык. Через год, а может раньше, когда выучишь украинский язык, этот вопрос отпадет. Или бросай ты эту работу. Занимайся сыном, семьей, домом, собой. Сколько той жизни. Твоя работа на размер твоей пенсии практически не влияет. Денег, которые я зарабатываю, нам на жизнь хватит.

— Я подумаю. А вдруг мы с тобой поссоримся, и ты меня бросишь.

— А ты не ссорься. Все зависит только от тебя. Вы с Егором самое дорогое, что есть в моей жизни.

На работе меня ждала новость. Вчера вечером в травм пункт отвезли Холмова. Разбита голова, сотрясение мозга, поломана рука. Пришла жена Холмова, вся в слезах.

— Так что случилось?

— Виктор Иванович. Как он узнает правду, то меня убьет.

— Ну, давай, Аля, рассказывай и вместе будем думать над вариантом, где ты должна остаться живой.

— Вася вечером решил искупаться в ванной. Пол ванны набрал, когда у него перегорела лампочка. Плафон под самым потолком. Что бы ее выкрутить, надо залезть на тумбочку. Он тумбочку поставил, залез на нее. Дверь в ванной открыта. Вася голый стоит на тумбочке, выворачивает лампочку. А я прохожу мимо. Все Васино хозяйство на самом виду в дверном проеме. Я не удержалась и влепила ему щелбан, по самому кончику. Вася отпрыгнул. Свалился с тумбочки прямо в ванну. Ударился головой о край ванны. Рука попала на излом. Его увезла скорая. А я боюсь к нему идти. Он меня, в лучшем случае, убьет, а в худшем — подаст на развод.

Павел, Ефим и я посадили в машину Алю, поехали к Холмову в больницу. Василий Степанович встретил нас хмуро. На вопрос, что случилось, ответил прямо, но с кривой усмешкой:

— Мудак я. Перегорела лампочка в ванной. Поставил тумбочку, залез. Ведь знал же, дубина, что мокрыми руками хватать что угодно под напряжением нельзя. Ведь знал, но все равно полез. Оно меня и коротнуло. Причем капитально. Меня с этой мокрой тумбочки, как ветром сдуло. Вот и результат. Одно только непонятно. Коротнуло не по рукам, а током ударило прямо по хрену.

Ефим солидно кивнул головой.

— Это так бьет. У меня так же один раз такое случилось. Только ударило не по хрену, а по яйцу. Причем только по правому. До сих пор не могу понять, почему именно так. У электриков спрашивал, а они, заразы, смеются. Яйца большие.

Мы минут пять посидели, поговорили о делах, пожелали Василию Степановичу скорейшего выздоровления и пошли. Его жене посоветовали держать язык за зубами, хотя бы до его выписки из больницы. Но лучше к этой теме ей не возвращаться никогда.

Жизнь покатилась по накатанной колее. После десятого ноября позвонил Засядько и предложил встретиться. Через четыре дня мы с Оливье поехали в Киев с отчетом о проделанной работе. Поехали к девяти часам утра. В одиннадцать уже освободились. Оливье остался еще обговаривать какие-то детали.

Мы со Степаном Юрьевичем встретились в кафе.

— Виктор, я предлагаю тебе стать моим помощником-референтом по Винницкой области. Три человека у меня помощников штатных, а еще двадцать семь нештатных. По количеству областей. Брать из своих сослуживцев можно, но не нужно. Штатных работников СБУ я могу использовать и так. У каждого из них есть свое удостоверение. Парень ты надежный. Проверенный. Если согласен, то добро пожаловать в нашу команду. Нужна твоя фотография.

У меня в кармане фотография есть. Я ее уже подготовил заранее. Минут за пятнадцать он рассказал мне, что и как надо делать. Дал новую визитку со своими телефонами. Пообещал приехать в Винницу и познакомить меня со своими сослуживцами, к которым я могу обращаться при необходимости.