Через день мне надо ехать с отчетами по работе агентства в Киев вместе с Оливье. Позвонил Засядько. Договорился о встрече в кафе, где мы встречались раньше. По телефону много не разговаривали. В Киеве при встрече Степан Юрьевич вручил мне удостоверение своего помощника. Я ему доложил, что появилась возможность усилить наши позиции в условиях приближающихся президентских выборов.
— Освобождается должность заместителя начальника областного управления милиции. Вы с начальником в очень хороших отношениях. Можно на эту должность рекомендовать начальника районного отдела подполковника Любченко, а на его место поставить заместителя, который уже засиделся на своей должности. Таким образом, мы можем влиять на предвыборную ситуацию в области и в районе города.
Засядько очень внимательно выслушал. Записал данные по каждому.
— Вы в них уверены?
— Степан Юрьевич, сейчас уверенным быть нельзя ни в ком. А в некоторых ситуациях и самому приходится крутиться. Но пока Вы депутат, то они знают с какой горы ветер дует. Они обратились ко мне потому, что знают — я Ваш помощник. Считайте, они обратились за поддержкой к Вам. Безусловно, что если им отказать, то они все равно будут прорываться, но только будут уверены в нашей беспомощности. Они ищут сильную руку и могучее плечо. Верность, хотя бы на год, Вам будет обеспечена. А дальше, кем Вы будете в Верховной Раде. На меня не смотрите. Я совсем другой случай.
— То, что ты не такой, то я об этом знаю. Но меня это устраивает даже больше. Я постараюсь решить этот вопрос.
Мы еще поговорили о ситуации в стране, области и городе, и разъехались каждый по своим делам. Я заехал, забрал Оливье. Погода достаточно холодная, дорога местами терпимая, а в основном разбита. Поэтому ехали не торопясь, обсуждая отдельные проекты, бизнес-планы. К моему удивлению, женщины и девушки Оливье не интересовали. Но его не интересовали и мужчины. На мое замечание и недоумение Оливье заявил, что его интересует его ноутбук.
— Он мне заменяет всех. А за заботу спасибо. Если мне что-то или кто-то будет нужен, то я обращусь за советом, — на этом прения мы закончили.
Через неделю Степан Юрьевич мне позвонил с известием, что переговоры завершены. Результат ожидается положительный. Любченко эту новость воспринял без эмоций, как само собой разумеющееся. Мне даже стало обидно. Или он решил, что посадил меня на большой крючок. Не дождавшись слов благодарности, я в конце разговора посоветовал ему почитать внимательно сказку о рыбаке и золотой рыбке. После чего повесил трубку. Он перезвонил через час. Вероятно, искал эту сказку и читал ее. Правда, извинился. Сказал, что у него находились люди, и он не мог при них вылить на меня ведро своей благодарности. В ответ я ему довел результат по его расследованию. О том, что я все квартиры подарил городу, и все проблемы пусть теперь решают коммунальщики города в лице их ЖЭКа. На другом конце телефона Любченко аж захлебнулся от удивления.
— Вы что, подарили безвозмездно городу восемь квартир?
— Вы поняли меня абсолютно правильно. На общую сумму почти триста пятьдесят тысяч долларов. Поэтому все вопросы закрыты полностью. А Вам, успехов в Вашей работе, — и закончил разговор.
Назначение состоялось, а через неделю Любченко и Токаренко приехали ко мне с бутылкой коньяка и лимоном. Коньяк мы выпили. Лимон съели. Я получил от каждого из них приглашение приезжать, если появятся какие-либо вопросы. Я им скромно напомнил, что являюсь представителем Леонида Даниловича Кучмы на предстоящих выборах и выразил уверенность, что они приложат максимум усилий, что бы Президент Украины оказался избран на второй срок. Они даже на меня слегка обиделись, что я мог предположить что-то другое. Но информацию о том, что я являюсь представителем Президента, ухватили сразу. На этой ноте и расстались. Мы с Леной по два-три раза в месяц ездили в Киев. Светились, что бы нас ни забыли. Нас не забыли, но встречали, хоть приветливо, но по разному.
Прошел июнь. Тихо, спокойно, благочинно. Лена, Егор, теща с тестем почти целый день трудились во дворе, сажая какие-то кусты и деревья. Мы перед заселением завезли на эту нашу стройплощадку перед домом сорок КАМАЗов земли из заброшенного курятника. Все это экскаватором перекопали, разровняли. А теперь вся семья воевала с бурьяном и другой сорной травой, которая вылезала непрерывно. Первые месяцы я нанимал людей, которые что-то делали, что-то сажали, что-то выдирали. Но бурьян лез сплошным ковром, забивая все полезное, что мы сажали. Короче, домашние будни, тишь и гладь, и Божья благодать.
На ночь на втором этаже открывали два окна. Очень душно. Седьмого июля ночью к нам в нашу спальню влетел Николай Петрович с криком:
— У нас бандиты! — и помчался, насколько позволяло ему здоровье, по лестнице вниз.
Я, как был в плавках, вылетел из спальни, приказал Лене идти в спальню к Егору. Опускаясь по лестнице вниз, искал взглядом, ну хоть что-нибудь из того, что можно использовать как оружие. Но по закону подлости под руку ничего не попадало. Где-то четыре часа утра. Только рассвело. Свет на втором этаже я включил на бегу, а первый этаж хоть и просматривался, но в полумраке. Николай Петрович стоял на лестничной площадке между первым и вторым этажом.
— Их трое, — выдохнул он. Я и сам это видел. — Один залез в открытое окно через балкон, и открыл двери двоим.
— Он через мое открытое окно залез. Я услышал, как моя дверь хлопнула.
Но меня все это не интересовало. В прихожей перед лестницей стояло три парня. Или зрение у меня обострилось или наступал рассвет. Один из них, который стоял в середине, одетый в рубашку с коротким рукавом, держал в руке револьвер типа «наган». Второй в просторной куртке-ветровке, поигрывал вполне приличным ножом, а третий, в тонком свитере, держал в руках веревку и несколько больших полиэтиленовых пакетов.
— Иди сюда, хозяин. Побазарим. Чем быстрее все отдашь, тем меньше будешь мучиться. Баб, детей не тронем. А Ваша судьба — в Ваших руках. Дом у Вас стоит отдельно. Кричать бесполезно. Ты, дед, стой, где стоишь, а ты хозяин иди сюда вниз и вытяни руки вперед. Мы на всякий случай тебя спеленаем. Предупреждаю, будешь сопротивляться или упираться, порежем всех. Так что их жизнь в твоих руках. Ты как предпочитаешь? Умереть сразу или помучиться? — и радостно заржал, видимо вспомнил кинофильм «Белое солнце пустыни».
— Лучше помучиться, — подыграл я ему, — но часов на мне нет.
— Не переживай, мы их сами потом возьмем. А сейчас, медленно, вытянув руки вперед, спускайся вниз.
— Может, без связывания договоримся. Мы отдаем все, что у нас есть, а вы нас не трогаете. Вам и нам так будет проще.
— А может, ты самое ценное не отдашь. Я что, здесь целый день должен поисками заниматься? А так, сейчас мы вас по очереди прижмем, и вы по очереди все точно нам расскажите. А кто-то, наверняка, расскажет больше других.
Они стояли в метре друг от друга. Тот, который с наганом, в центре. С ножом — стоял возле стены, а с веревкой у входа на кухню. Я, с вытянутыми вперед чуть согнутыми руками, пошел к тому, что с ножом. Главарь махнул наганом в сторону третьего. Я начал поворачиваться корпусом вправо и, резко выставив указательный палец правой руки, воткнул его в левый глаз главарю. Попал. Главарь рванулся назад, но сзади у него стоял платяной шкаф, который не дал ему возможности убрать голову назад. А я навалился на него, вонзая палец в глаз, как можно глубже. Парень забыл о своем нагане, который у него выпал из рук. Он, держась за лицо, упал на колени. А я крутанулся на левой ноге, правую впечатал в промежность парню с ножом. Попасть я попал, но результата желаемого я не получил. Парень зарычал и прыгнул ко мне, стремясь ножом попасть в область солнечного сплетения. Мое тело сработало без моего мозгового участия. Стандартная ситуация. Поставил блок левой рукой. Правой — перехват за локоть парня в ветровке. Нож закручен назад. Парень его выпускать не хотел, и нож вошел в него на уровне почки. Надо поторопиться. Но про профилактику забывать нельзя. Поэтому, разворачиваясь, нанес удар кулаком по голове главарю в область виска, который стоял на коленях. Третий бросил веревку и пакеты, отступил на кухню и из кармана выхватил нож с выкидывающим лезвием. Он видел, чем закончилась попытка второго проткнуть меня ножом. Поэтому в панике стал размахивать ножом, повторяя как молитву:
— Дай мне уйти, и я тебя не трону.
Уговаривать его сдаваться, мне невыгодно. Его надо калечить и качественно. Я перекрыл блоком левой руки его размашистые движения. Перехватил его кисть с ножом и закрутил ему «мельницу», держа его кисть с ножом уже двумя руками. Потом резкий рывок вниз его руки. Еще пол-оборота. Его локоть зафиксировал у себя на плече. И резкий рывок вниз. Рука затрещала. Это тебе за веревки. Выкрутил ему вторую руку, повернувшись на 360 градусов, и вырвал ее из плечевого сустава. А это за пакеты, которые ты собрался надевать нам на головы. Все трое оказались без сознания.
— Николай Петрович, оденьтесь и спускайтесь вниз. Лена с Егором и Ниной Михайловной пусть будут наверху. Хотя, пусть Лена принесет мне брюки и рубашку. Надо милицию вызывать.
— Виктор, они живы?
— Ну, один, который на кухне, так тот точно жив. А эти двое — понятия не имею. Приедет милиция и пусть разбирается.
Николай Петрович все-таки спустился. Стонал один, который на кухне. Я набрал по телефону милицию, предварительно посмотрев на часы. Четыре часа сорок пять минут. Дежурному я сообщил адрес и попросил выслать оперативную группу.
— Совершено вооруженное нападение на отдельно стоящий дом. Преступников трое, вооружены. Наган и два ножа. Парням от двадцати пяти до тридцати лет. Все трое без сознания.
— А Вы случайно не пенсионер с психическими отклонениями? — хмыкнул дежурный в трубку телефона.
— А откуда Вы знаете? — я был потрясен.
— Работа у нас такая. Ждите, бригада к вам выезжает.
Спустилась Лена и Николай Петрович. Я оделся. Николай Петрович как-то странно разглядывал то этих троих, то меня.
— Мне кто бы сказал, что такое, возможно, завалить троих вооруженных парней в течение двух минут, я бы назвал этого человека трепачом.
Лена, вспомнив свои обязанности врача, попыталась оказать им первую помощь, но я категорически запретил ей это делать до приезда следственной группы.
— Пусть мучаются. Они знали, на что идут, но надеялись, что это мы будем вот так валяться, а они будут хихикать, глядя на наши мучения и пересчитывать свои доходы.
Я решил проверить наличие у них машины. Машина Жигули пятой модели, с одноосным прицепом стояла недалеко от наших ворот. Время шло, а следственной бригады нет. Я опять позвонил дежурному. Он искренне удивился, что бригады еще нет.
— Они выехали. Может, заехали куда-нибудь на более важное мероприятие. Ждите, приедут, — и хмыкнул.
Это выражение «более важное мероприятие» и убеждало меня, что дежурный воспринимает этот звонок как злую шутку. Я набрал по телефону Любченко.
— Сергей Дмитриевич! На меня в доме совершено нападение. Три парня. Один с наганом, два с ножами. Я вызвал оперативную группу два часа назад, но никто не приехал. Дежурный юморит по телефону. А тут всем троим, необходима срочная медицинская помощь. Двое уже два часа без сознания. Вы меры можете принять или надо начальнику Вашему звонить?
— Виктор Иванович. Я немедленно выезжаю. Диктуйте адрес.
Я ему продиктовал адрес и через пятнадцать минут с сиреной подлетели две милицейских автомобиля. Впереди бежал майор, который с разбегу пнул ногой по очереди всех трех пострадавших. Я очень вежливо попросил не делать этого здесь у меня в доме.
— Забирайте их отсюда и делайте дальше, что Вы только хотите. Понятно?
Через пятнадцать минут приехал Любченко.
— Виктор Иванович! Вы не пострадали? Что здесь произошло?
Я коротко рассказал, что мне пришлось их отключить. Но в связи с тем, что их трое и они все вооружены, то я рисковать не мог. Малость превысил я меры самообороны. Любченко согласился, что в данной ситуации поступать иначе просто невозможно. А тут еще этот юмор по телефону.
— Попали они не по адресу, — сообщил Любченко майору.
Тот сразу не врубился.
— Я тебе потом объясню.
Пришли три машины «Скорой помощи». Забрали и увезли пострадавших. Но прежде всех обмеряли, сфотографировали. Здесь же провели следственный эксперимент. Попросили меня на милиционерах уточнить, кто, где стоял. Что делали они? Что делал я? Все сходилось до действий с третьим. Встал вопрос, как оказалась поломанной левая рука? Я объяснил, что преступник сумел каким-то образом перехватить нож в левую руку. И вот поэтому пришлось ломать ему эту руку. С большими сомнениями, эту версию приняли.
— Понимаете, что я нахожусь во взволнованном состоянии и все точно вспомнить не могу. Что-то в голове все перепуталось.
Любченко заверил, что дежурный будет наказан. К десяти утра, оставив затоптанные полы, вся эта армада укатила прочь, захватив с собой и машину с прицепом. Я поехал на работу, но никому о ночном происшествии рассказывать не стал. Пройдет немного времени и они все равно узнают.