Утром Наташа поднялась рано, приготовила завтрак. Она спешила на рейсовый автобус, поехать к матери и сыну.

Разбирая по углам свои вещи, я осматривал и осваивал свое новое жилище. Вся мебель, телевизор, холодильник оказались новыми. Все со вкусом подобрано и, конечно, мне стали понятны сомнения хозяйки квартиры. Пускать квартиранта или нет, а тем более холостого.

Квартира двухкомнатная, на втором этаже с застекленной лоджией. Такую иметь — лучше не придумаешь. Пока я разбирался что, где, приехали Ефим с Павлом. Как-то незаметно они подружились и приняли мое старшинство безоговорочно. Все полностью, что со мной происходит, я им не рассказывал. Но страстное желание Валентины меня окольцевать утаить невозможно. Про Катю и Эмму Григорьевну они не догадывались, а уж тем более про Зою. Наши отношения с Наташей утаить нельзя. Но они меня не осуждали. Наташа им обоим очень нравилась. Они знали, что брак Натальи практически формальный. Дело в том, что Павел достаточно хорошо знал Андрея, мужа Наташи. Он принимал активное участие в поисках хорошего врача венеролога. Я тогда спросил у Павла:

— А есть в Виннице и ближайшем округе, где тебя не знают или ты там кого-то, не знаешь сам?

Он пожал плечами и ответил с усмешкой:

— Я над этим не задумывался. Просто я здесь родился, учился в школе, занимался спортом — борьбой. Учился в институте на спортивном факультете. Здесь меня оставили служить. Потом три года служил прапорщиком. Уволился и работаю в двух организациях. У нашей семьи очень много родни. Нас четыре брата и сестра. Здесь женился. У нас сын Богдан. У жены тоже море родни. Все друг друга знают. Много общаемся, помогаем друг другу. Вместе отмечаем праздники. Если подсчитать всю только близкую родню, получится человек сто пятьдесят. А у них есть еще своя близкая родня.

Ефим Анатольевич больше двадцати лет прослужил в Заполярье. Связист, радиорелейщик. Майор. Начальство решило, в виде поощрения, отправить его служить в Винницу. Попал под сокращение. Квартиры не получил, но в очереди на жилье стоит. Имеет дочь. Сам родом из Ленинградской области отдаленного района. Оттуда же и его жена. В Ленинграде квартиру получить невозможно, поэтому остались здесь. Служба в отдаленных гарнизонах Заполярья закалила и приучила в жизни рассчитывать только на себя. Поэтому он электрик, связист, плотник, бетонщик, автослесарь, водитель всех типов автомобилей.

Про себя я добавил — порядочный, скромный, работящий человек. Они оба разные, но оба мне очень нравились. Лучших товарищей и помощников просто не отыскать. Ефим Анатольевич очень любил свою молодую жену (разница около 15 лет). На других женщин не глядел. Она смотрела тоже только на него. Павел своими похождениями не хвастался, но я понимал, что кто-то у него есть. Зато я, по воле случая, полностью компенсировал взаимоотношения нашей тройки с женским полом. Их жен за женщин я не признавал. Они являлись боевыми подругами моих таких близких друзей.

Мы сели за стол, разложили документы, фотоснимки (а Ефим сделал их очень грамотно и качественно). Где-то два часа хорошо поработали. Договорились, что во вторник поедем на химкомбинат и еще раз все уточним.

Я прикинул, что до субботы, если хорошо посидеть, я все документы могу составить полностью. Тогда я вспомнил, что надо выдать замуж Валентину. В голову мне пришел принцип «челночной дипломатии». Ребята саму идею, что надо выдать красивую, обеспеченную женщину замуж, поняли, но, как и за кого — непонятно. Ефим сказал Павлу:

— Раз ты Павел с Валей знаком, то какие же проблемы? Женись сам или выбери жертву из своей родни.

— Жертв не надо. Мы разделим этот вопрос на составляющие. Я беру на себя выяснить подробности жизни Валентины. Что она любит, а что нет. Это музыка, исполнители, фильмы, книги. Чем болела в детстве. Сведения о ее бывшем муже. О чем она мечтает в жизни. Вплоть до подробностей ее отношений с сестрами и дочкой. Ефиму надо пойти в городской и областной военкоматы, часть, где он служил. Найти вдовца — это предпочтительнее разведенного, но не хронического холостяка. Узнать подробности его биографии от него или его друзей. Познакомиться. Пару раз пригласить его в кафе, можно 3–4 раза. Деньги на кафе я выделяю. Можешь пригласить еще кого-нибудь из его друзей, товарищей. Шиковать не надо, не поймут, а посидеть за пивом с рыбой и бутылочкой с приличной закуской — это то, что надо. Повод, что ты ищешь какую-то хорошую работу, а если найдешь, то нужны товарищи, с кем пахать за приличные деньги. В процессе намекаешь, что познакомился с директором магазина. Умница, красавица. Если бы не был женат и без памяти не любил свою Татьяну, то сразу бы начал ухаживать. Но познакомить не обещай. На каждой встрече говори, что опять встретил Валентину, а дальше по тексту. Главное выясняй, что он любит и подробности биографии. Что хочет в этой жизни?

— А моя роль? — спросил Павел.

— А ты найди мне гадалку, которая может преподнести ей и ему по очереди их судьбу. Гадание должно состоять из трех частей. Первая часть: гадалка рассказывает, что она видит в прошлом и приводит все те сведения, которые мы ей соберем. Вторая часть: она говорит, что для клиента видит в будущем. В ближайшее время клиент найдет себе пару и будет с ней жить долго и счастливо. Что клиента ждет дальше, зависит от фантазии гадалки, но тут главное не переборщить. Третья часть: ближайшее будущее: «В течение месяца звезды говорят (или карты, или то и другое вместе), что пути клиента с суженым обязательно пересекутся». Клиенту надо дать наиболее яркое описание внешности, кого надо не пропустить. Главное пригласить клиентов еще раз для более уточненного гадания, ведь «через 2–4 дня Сириус приблизится к Венере, а Марс будет находиться возле созвездия Тельца или Скорпиона». Если только гадалка сумеет убедить клиентов, и они поженятся в течение двух месяцев, гадалка получит дополнительную премию. Выясни, сколько она хочет за свою работу, и я тебе, Паша, деньги выдам.

Ребята сидели ошеломленные, ведь они вместе раскручивали многоходовую комбинацию, согласно «челночной дипломатии». Ефим уважительно сказал:

— Ну, ты, шеф, голова! Это же надо такое придумать.

— Я полностью согласен, — сказал Павел. — А ведь так точно должно получиться.

— Да, кстати, — добавил Ефим, — моя жена еще раз подтвердила наш договор насчет машины. Завтра поедем, оформим доверенность, сделаем еще копию ключей и пользуйся, шеф, когда надо. Только предупреждай заранее.

Договорившись, что завтра встречаемся к десяти, ребята ушли, а через час раздался звонок. С визитом пришла Валентина. Она сказала, что, Катя занята с подругой, вряд ли придет сегодня, но обязательно позвонит.

Валя принесла пакет, достаточно большой и увесистый, но самое главное с чеком. Я искренне ей благодарен и не хотел, чтобы она терпела финансовые убытки из-за меня. С одной стороны, мне стыдно, что я раскручиваю эту комбинацию по ее замужеству. Но с другой стороны, жизни у нас с ней никогда не будет, а допустить, чтобы она ко мне прикипела, а потом рвать наши отношения — это еще жестче. А если до нее дойдет информация о наших взаимоотношениях с Эммой и Зоей, то для нее это будет трагедия. В моих глазах она красивая женщина для встреч, но ни в коем случае не для свадьбы. Это не мое. Эмма и Зоя — это тоже не мое. Катерина уезжает, а в Ленинграде она меня забудет и наверняка найдет себе счастье.

Я еще раз вспомнил предсказание гадалки: «твоя судьба женщина врач, высокая и очень красивая блондинка. Вы вскоре встретитесь и осенью поженитесь». Ну что, поживем — увидим.

А сейчас у меня на кухне хозяйничала Валентина. Закипел чайник, в кастрюльке отварились сардельки, на столе в тарелках лежали нарезанные колбасные вкусности, хлеб. Оказывается, Валя принесла две литровые банки соленых огурцов и помидор, сливочное масло, красную икру, четыре круглых не сдобных булочки для бутербродов. Она очень хотела знать, что со мной произошло. Я ей рассказал слово в слово, что и Эмме Григорьевне. Как и все женщины, она заохала и спросила, какие последствия для моего здоровья. Я ответил:

— Врачи настаивают на том, чтобы я не занимался половой жизнью хотя бы три месяца.

Я увидел, что, Валя не очень-то и расстроилась. Она больше озабочена своими проблемами.

— Я думаю, что мы общаться будем. Эту неделю я буду занята. В воскресенье Катя уезжает в Ленинград с подругой. У нас там есть дальние родственники. Они сняли девчонкам однокомнатную квартиру на двоих.

При поступлении девчат Валя с Николаем (отцом Ани), а он хирург, поедут в Ленинград. Через своих знакомых добьются места в институтском общежитии.

Мы пообедали с Валей. Она собралась идти домой, убираться и готовить вещи для Кати.

— Созвонимся на неделе, — сказала на прощанье Валя и поцеловав меня в щеку (чтобы не расстраивать и не настраивать) ушла.

Я начал убирать со стола, когда раздался телефонный звонок. Звонила Катя из телефона-автомата, который стоял через дорогу.

— Привет, я сейчас буду, — и повесила трубку.

Через три минуты раздался звонок в дверь. Строя страдальческую физиономию, я открыл дверь. Как только за Катей закрылась дверь, она прыгнула мне на грудь. Впилась в губы и сказала:

— Как я по тебе соскучилась! Бросай все. Я так тебя хочу.

Я начал ей скорбно рассказывать про нож-заточку, про свои страдания. Но Катя перебила:

— Витенька! Вешай лапшу на уши, кому хочешь. Мы, с моей лучшей подругой Аней, раскололи ее отца, а он хирург госпиталя и всех в санатории знает. Они ему сказали, что у тебя все прошло за два дня. Они справку тебе по освобождению от физического труда дали только для обоснования твоей инвалидности на следующий год. Попросил их об этом Анькин отец. Поэтому я в душ, а лежа в койке поговорим. Нам есть, о чем поговорить. А ты иди, стели постель. Жди меня. Пусть для других ты больной страдалец и инвалид, а мы с Анькой знаем, ведь ты полностью здоров. Я тебя очень прошу, не придуривайся.

Я запер дверь на цепочку. Решил, что два раза меня уговаривать не надо, других планов и встреч на сегодня пока нет. Спасибо тебе, Катенька.

Катя вышла из душа, завернутая в мое полотенце. Сбросила его на пол и оказалась под простыней у меня на груди. Потом она благополучно переползла на меня полностью, закрыла мне рот своими губами. Одна рука ласкала мой член. Она спустилась чуть пониже, другой рукой начала теребить один мой сосок. «Ну, до чего талантливая девочка» — подумал я, но все правильные мысли сплелись в тугой клубок и надолго покинули мою голову.

Красивая, молодая девочка. Тугое тело, красивая грудь, маленькие сосочки, которые начинают твердеть, когда ими занимаешься. Я твердо решил сегодня не торопиться. Тем более, что, Катя сказала, у нее есть 4–5 часов. Аня все знает и при необходимости прикроет. Для меня это не очень приятная новость, но я подумал: «Через неделю они будут уже в поезде и неизвестно, когда мы еще встретимся, а в Ленинград они едут вдвоем и билеты уже куплены».

Надо отдать ей должное, ученицей она оказалась очень способной. Это она объяснила просто:

— Мы с Аней читаем книги и журналы. У нас есть видеомагнитофон. Мы посмотрели десятки различных видеороликов и видеофильмов про секс. Поэтому теоретическая подготовка у нас на высоком уровне. Если быть до конца честными, мы с Аней уже почти год ласкаем друг друга, когда смотрим фильмы. Но не получаем большого удовольствия. А когда я, — продолжала Катя, — провела утро с тобой, то Анька, как партнер, меня больше не интересует. Анька мне очень завидует. Она тоже хочет испытать это до отъезда в Ленинград, хотя бы два раза. У нас уже все девочки пробовали. Мы с ней последние из могикан.

Сначала смысл до меня не дошел. Но потом, скрытый смысл сказанного до меня все-таки добрался.

Через пять минут мои труды начали приносить результаты. Катя со стонами дышала:

— Я больше не могу терпеть, войди в меня. Я хочу, хочу. Ну, пожалуйста.

Пока я разворачивался, она как пантера, прыгнула на меня, завалила на спину, я не стал сопротивляться. Она села на меня, схватила за член. Приподнялась, вставила его в себя и поскакала на мне, со стонами и всхлипываниями. Стараясь загнать мой член как можно дальше в себя. Член упирался там во что-то мягкое и упругое. Катя рычала, стонала. Я почувствовал, она и я готовы не только кончить, но и взорваться.

Поэтому, как более опытный товарищ, я принял естественное, с моей точки зрения, наиболее правильное решение. Одним резким движением я свалил ее на кровать, перевернул на спину. Закрыл ей рот своими губами. Первое мгновение она не поняла, что произошло. Потом она почувствовала, что ее нещадно лишили самого прекрасного момента. Она не ощущает меня в себе. Ее обидели, унизили, обокрали, нагло плюнули в душу.

— Ты, ты, ты сволочь, паскуда, Иуда. Как ты мог? Сейчас же продолжи или я тебя убью. Я оторву тебе сейчас все, и никто ничего не пришьет.

За всю свою, в общем-то, небольшую сексуальную жизнь, если не брать в расчет последний месяц, я таких проклятий не слышал. Тем более от девчонки, которой еще не исполнилось восемнадцати лет. Я поднял Кате ноги и продолжил сам, но внимательно контролировал весь процесс.

Катерина чуть успокоилась, а потом опять увлеклась. Я же себя сдерживал. Довел ее до оргазма. Оргазм у нее очень бурный. Она билась, кричала, стонала так, что, по-моему, два этажа сверху и один снизу получили информацию, как должен проходить и заканчиваться настоящий половой акт. Я тоже изобразил, как только мог свой оргазм. Подергался, постонал, прошептал все необходимые в этом состоянии слова. Лег рядом и затих, размышляя, так все-таки кто кого использует. Я ее или она меня.

Придя к неутешительному для себя выводу, я почувствовал себя преподавателем для всех слоев населения: юношеского, взрослого и старшего возрастов. Этот вывод меня успокоил. У меня появляется опыт общения, я тоже учусь. Учиться, учиться и еще раз учиться, как завещал великий Ленин и как учит Коммунистическая партия. Но потом я вспомнил фотографии тех женщин, которые окружали Владимира Ильича и мне по-человечески, по-мужски стало его жалко. А может у него были другие? Получил же он где-то сифилис в нагрузку.

А Катерина, судя по всему, задремала. Она лежала, уткнувшись мне в грудь. Сопела с закрытыми глазами минут двадцать. Я тоже расслабился. Начал планировать завтрашний день. Катя потянулась, добралась до меня губами, задумчивая и расслабленная.

— Я не думала, что будет так хорошо, но ты все равно большая сволочь. И в следующий раз сотворишь такое же, то клянусь своим выпускным платьем, я тебя загрызу. Если Аньке все расскажу, то она от зависти, не дожидаясь завтрашнего дня, просто повесится.

— А что будет завтра? — осторожно спросил я.

— А завтра в четыре часа дня мы придем к тебе. Я вас познакомлю, а потом я уйду. А ты завтра должен лишить ее невинности.

Я думал, что я ослышался:

— Что у нее отнять? — спросил я.

— Невинность, — ответила Катерина. — Понимаешь, из всего выпуска нашей школы девушками остались только мы вдвоем. Мы посчитали, что восемь девчонок точно брешут, но они страшные. Им не хочется признаваться, что их никто не хочет. Я уже была с тобой, а Анька, как обездоленная. Дело в том, что из парней ей никто не нравится. А когда она увидела тебя у себя в гостях, тебе гадали, она на тебя запала. Сказала мне: «Я постараюсь сделать все, чтобы он меня взял». Я решила Аньку опередить. Вот так мы с тобой вместе оказались в одной постели. Ты мне очень-очень нравишься. Я посмотрю какие парни будут в Ленинграде. Если мне не попадет в жизни какой-то выдающийся, то я приеду и выйду за тебя замуж. Отобью у любой. Такое же решение приняла и Анька. Если я кого-то себе найду, то на тебе женится Анька. То есть выйдет замуж.

Сначала я думал: «Меня разыгрывают». Но потом понял, Катя говорит абсолютно серьезно.

— А разница в возрасте вас не пугает? — спросил я.

— А вот для этого у нас есть пять лет в институте. Ты у нас запасной вариант. За эти пять лет ты обязательно выбьешься в люди. У тебя будут деньги, машины, свой огромный дом. Ты будешь жить в какой-то столице, в Москве или Киеве. Так сказала гадалка, а она еще ни разу не ошиблась.

— А меня, мое мнение услышать не хотите?

— Витенька! Мы тебе предлагаем плохое? Ты посмотри на нас. Мы обе красавицы, молодые, грамотные. Мы через неделю уезжаем. Тебе достается то, что девушка может подарить только один раз. Разве мы от тебя просим плохое или невозможное? Мы от тебя что хотим. Возьми нас. Всю жизнь будешь нас помнить, а мы будем помнить тебя. В нашей памяти ты будешь всегда таким: молодым, подтянутым, предприимчивым. Я сейчас уйду. Впечатлений и удовольствий ты мне сегодня дал супер много. Пойду готовить Аньку к завтрашнему дню. Завтра мы у тебя будем в четыре часа. Не подведи.

Мы еще полежали минут десять. Катя уже решила уходить. Она надела платье, туфли, а трусики положила в сумочку. Наклонилась ко мне поцеловать, а я продолжал лежать в кровати. Я не удержался, и завалил ее в кровать в платье и туфлях. Задрал ей платье и ноги. Ее ноги в туфлях раскачивались у нее перед глазами. Я вошел в нее и минут десять, не меньше, не выпускал ее из-под себя. Она сначала пыталась вырваться, но потом опять захотела и очень сильно. Я довел ее и себя до победного конца. Еле успел вытащить свой член. Как все его содержимое вылилось ей на живот. Я взял полотенце и вытер ее. Она поднялась, сказала, что помоется у Аньки. Потом добавила:

— Я думала, что потеряю сознание, — еще два раза меня поцеловала. — Я все-таки, наверное, тебя люблю. — сказала и ушла.

После ее ухода я вспомнил, я же раненый. Мне должно быть плохо, но мне очень хорошо. Я вспомнил, завтра праздник «День взятия Бастилии» и к моему удивлению, это порадовало еще больше. Я дал себе обещание, что к четырем я не опоздаю. Потом я вымылся, сел ужинать. С удивлением обнаружил, мой большой холодильник заложен продуктами. Свежие огурцы и помидоры, молоко и ряженка, яйца, копченая курица, хлеб и батон. На этих продуктах можно сидеть неделю и никуда не выходить.

Спасибо тебе, жена Ирина, за скандал, за то, что обозвала вором, жуликом, тунеядцем и выгнала из дома. Такой жизни я никогда бы не увидел. Я даже подумал, деньги у меня есть. Может, сделать ей какой-нибудь ценный подарок. Но потом понял, что это будет началом моего конца. После этого мне не жить спокойно. Она же спать возле моего порога будет.

На следующий день, я сначала съездил к себе на работу, договорился, что выйду через неделю. Взял уточненный график дежурств. Зашел к Пете Лещенко в конструкторское бюро. Там меня встретили, как родного. Я им тоже пообещал начать работу через неделю, затем с Ефимом и Павлом поехали в дирекцию химкомбината.

Там мне сообщили только что полученную новость, которую я знал уже четыре дня. Всю проектно-сметную документацию нужно спешно переделывать. Меня и мою команду утвердили основными сметчиками. Смету надо переделывать в связи с тем, что она почти в полтора раза увеличилась. Надо предусмотреть все виды работ. Мы пообещали сегодня и завтра еще раз все проверить, а в среду утром готовы разговаривать о сроках и сумме нашего вознаграждения. Самое главное для них, что я беру обязательство лично доложить, обосновать подготовленную смету перед областным финансовым управлением. Это дирекцию привело в восторг. Они всю ответственность в этом случае снимают с себя полностью, а за это повышают для нас процент трудового участия. Еще большую радость у них вызвало известие, что я лично знаю Эмму Григорьевну.

Я потихоньку обошел строения, которые вызвали у меня дополнительные вопросы. Сказал Павлу и Ефиму про новые замеры, новые фотографии. Вызвал себе такси. Их оставил работать, а сам к трем часам приехал к себе домой. По дороге купил два букета цветов, две бутылки шампанского, две красивых коробки конфет.

Дома я накрыл стол, поставил цветы, шампанское, надел легкие брюки, рубашку с коротким рукавом. Расстелил кровать и включил телевизор. В четыре зазвонил звонок в двери. По первой встрече у Николая я Аню вообще не помнил. Я тогда не обратил на нее внимание. Первой зашла Катя. Она буквально втащила Аню, поцеловала меня и сказала:

— Знакомьтесь. Хотя вы уже виделись раньше.

Аня оказалась очень привлекательной девушкой, чемпионкой города по художественной гимнастике. Прекрасная фигура, длинные ноги, отточенность движений. Волосы сзади завязаны в узел. Высокий лоб, серые с голубизной глаза. Когда она улыбнулась, то на обеих щечках появились красивые ямочки.

Рядом они смотрелись обе сногсшибательно. Аня чуть покраснела, но подставила губы для поцелуя. Губы почти не накрашены, но прекрасно очерчены. Аня их постоянно поджимала, что придавало ей решительный вид. У меня в голове заиграла мелодия: «Выбери меня! Выбери меня! Выбери меня! Птица счастья завтрашнего дня». Я очень аккуратно и нежно поцеловал ее в губы. Она вся вспыхнула, но посмотрела мне в глаза, задержала взгляд и сказала:

— Аня.

— Виктор, — ответил я.

— Знаю, — кивнула она. — Вы же приходили к нам в гости.

Мы сели за стол, выпили шампанского. Конечно, Катя потребовала обязательно выпить на брудершафт, аж по три бокала. Я понял, Аня не пьет, но она держалась молодцом. Поцелуи становились все более продолжительными. Катя приготовила кофе, а после этого собралась покинуть нас на часа полтора-два.

— Обязательно меня дождись здесь. Домой пойдем вместе. Мне надо по делам.

Аня согласно кивнула, и Катя ушла. Мы остались вдвоем. Я включил музыку и пригласил Аню. Танцевала она прекрасно и легко. Я потихоньку прижал ее к себе. Она подалась ко мне, начиная дрожать. Я начал ее целовать. Сначала щеки, потом ушки, потом шею. Добрался до губ. Она вначале отстранилась, но видно три фужера шампанского сыграли свою роль. Она несмело поцеловала меня сама. А потом еще раз, еще, еще. Я во время поцелуев и танцев завел ее в спальню. положил ее поперек кровати. Ноги ее оказались на полу. Я лег на нее и прижался всем телом. Она дрожала и сказала мне:

— Витя! Ты мне очень понравился с первой встречи. Я даже сказала себе: «Я хочу, чтобы он у меня был первым». Я хорошо представляю, куда я еду. Я знаю этот город Ленинград. Я видела ту студенческую жизнь и их взаимоотношения. Я очень не хочу попасть в какую-то сомнительную компанию, а если ты знаешь Ленинград, то там 90 % компаний сомнительные. Я очень не хочу получить какого-то полудурка в постели, который у меня будет первым мужчиной. Но сейчас я хочу и не хочу этого. Давай сегодня все-таки не будем, я просто боюсь.

Я ей ответил, что ее хорошо понимаю. Я не настаиваю. Она очень мне нравится.

— Я ни в коем случае не допущу насилия, и не буду делать это против твоей воли. Но если я тебе нравлюсь, — она кивнула в ответ головой, — то давай я постараюсь доставить тебе максимум удовольствия. Без этого.

Пусть она не боится, за рамки я не выйду. Она прошептала:

— А можно, если мне не будет нравиться, я все остановлю. Ты не обидишься?

— Нет, — ответил я, — но поцелуй меня. Мне так нравятся твои поцелуи.

Я встал возле нее на колени, сняв предварительно с себя брюки и рубашку. Платье снимать она отказалась. Я его слегка поднял, оголив ее ноги, живот и маленькие трусики. Из-под трусиков выступали кучерявые темные волосики. Я начал целовать сначала колени, потом начал подниматься выше, поглаживая ее ноги руками с наружной стороны, а целуя с внутренней. Она сначала при каждом поцелуе вздрагивала. Пыталась не пускать выше мою голову, но потом положила руки себе на грудь и больше мне не мешала.

Через две минуты я начал целовать ее пах, эти волосики. Потом, держа ее за бедра, слегка отодвинул ее трусики в сторону и припал к ее губкам. Аня охнула, попыталась отодвинуться, начала тяжело дышать. А я влезал в нее уже языком, зажал губами клитор. Он оказался очень большим. Судя по всему, это результат занятий художественной гимнастикой.

Держа клитор губами, и посасывая его, я ввел в щель два пальца, указательный и средний. Аня развела ноги в стороны почти на 180 градусов, чтобы облегчить мне движения пальцев. Вдруг, подняв голову, я увидел, что она плачет.

— Что случилось? Я тебя обидел?

— Нет, нет, — сказала она. — поцелуй меня покрепче. Я хочу этого.

Я понял, чего именно она хочет под выражением «этого», но подумал, если я ошибаюсь, она меня поправит.

Я снял с себя трусы, а она лежала с закрытыми глазами. Поднялся к ней, взял ее губы полностью себе в рот и потихоньку начал их сосать. Она обняла меня за голову и прижала к себе. Ноги ее широко раздвинуты и лежали на кровати. Я аккуратно согнул их в коленях и максимально ослабил трусики, потянув вниз. Она продолжала держать мою голову в затяжном засосе.

Я приставил головку к ее щелочке и потихоньку по поверхности начал двигаться круговыми движениями.

— Я боюсь, что мне будет больно, — прошептала мне она.

— А давай, ты сделаешь это сама. Я лягу на спину, а ты, если захочешь, войдешь. Если не захочешь или будет больно, то сама остановишься.

Я ее поднял с кровати, снял с нее все, чтобы не испачкать. Лег на спину. Положил ее на себя и продолжал целовать ей сначала соски, потом опять перешел на груди. Член у меня от этой сладкой пытки уже окаменел. Она потрогала его рукой:

— Он никогда в меня не влезет, ведь он огромный.

— Так сегодня, наверное, ничего не будет, — ответил я, успокоив ее.

Поэтому пусть она расслабится, просто полежит. Подвигается на мне, как она видела в видеофильмах. Я направлю головку в ее щель. Она сядет на меня. Ноги у нее сильные, она свободно может удержать равновесие. Попробует сейчас, как это делать, а потом решит сама сегодня или в следующий раз. Аня меня еще целовала лежа, двигаясь по мне. Чувствовала мой член между своими ногами. Это ее очень заводило. Она просунула руку, направила его к себе в писечку, раздвинув губки. Подвигалась, а головка вся оказалась у нее в щели. Потом поставила его перпендикулярно. Присела на него, согнув ноги. Смотря сосредоточенно перед собой, начала на нем двигаться вперед-назад, а точнее вверх-вниз.

Я понял, эта пытка может продолжаться очень долго, поэтому аккуратно взял ее за бедра, как бы придерживая на весу, резким движением потянул ее вниз, а сам тазом рванул вверх. Член более чем наполовину вошел в нее. Она вскрикнула от неожиданности, а я потихоньку начал двигать ее, держа за бедра, усиливал напор. Видно, что ей больно, но через пару минут она двигалась уже сама без моей помощи. Через пять минут, не вынимая свою дубинку, я перевернул ее на спину. Поднял ее ноги себе на плечи и начал двигаться вперед — назад. Все-таки занятия спортом принесли положительные результаты. Растяжка мышц и связок дали ей возможность уже через полчаса получать удовольствие. Вот тогда всю инициативу она взяла на себя.

Она потащила меня в ванную, сама меня вымыла. Взяла мыло, густо намылила мой член, насовала мыла в свою попку. Повернулась ко мне спиной и сказала:

— Витенька, я хочу туда.

Я не стал возражать, сначала ввел ей большой палец и смазал там все внутри. Потом засунул бережно два пальца, указательный и средний. Когда попка чуть растянулась, я направил головку и одним движением прошел колечко. Анна охнула, но вдруг стала сама насаживаться на член. Сначала медленно, а потом быстрее. Через две минуты я был уже полностью в ней. Она повернула ко мне лицо и спросила:

— А мы можем добраться до кровати, не вынимая его?

Я поднял ее за талию и все время боялся, что она выскользнет из моих объятий. Мы кое как вылезли из ванной, а дальше уже запросто пошли мокрые к кровати. Там я положил ее лицом вниз и начал двигаться. Она попросила:

— Переверни меня. Я хочу почувствовать его половыми губами.

У нас было полотенце, я все вытер. Мы обнимали друг друга, пока я не почувствовал, что я сейчас кончу. Аня сказала:

— Я повернусь, хочу почувствовать, как ты кончаешь мне в попу.

Оргазм у меня был сильный, член дергался, выпуская семя. Аня стонала и выкрикивала что-то. Потом мы оба отвалились опустошенные. Минуту лежали неподвижно. Аня посмотрела на часы и сказала:

— Через десять минут придет Катя.

Мы вскочили, помылись, оделись, я прибрал постель, Аня заварила кофе, и в это время, зазвонил дверной звонок. Я заглянул в дверной глазок, это Катя. Она вошла, и начала нас внимательно осматривать. Мы открыли еще одну бутылку шампанского и на немой вопрос Кати, Анна ответила:

— Все не просто хорошо, а прекрасно и замечательно.

Мы выпили шампанского. Девчонки вышли на кухню, пошептались. Когда зашли, Катя озвучила:

— Мы девушки честные и скромные. В воскресенье днем уезжаем. Мы посоветовались и решили: каждый день с четырех до семи наш. Вторник, четверг, суббота — я, среда, пятница — Аня.

Я попытался открыть рот, но мне его Катерина закрыла.

— Этот вопрос не обсуждается. Мы приходим по одной, и эти три часа ты будешь только наш. Если ты вдруг, решишь под любым предлогом улизнуть, о том, что ты нас заманил и совратил, будут знать родители Ани и Эмма Григорьевна. Пойми, ты нам очень нравишься. Такого ни в одном кино нет. Когда мы будем приезжать на каникулы — женат ты будешь или нет, ты будешь с нами.

Я представил, что об этом от них узнают родители Анны или Эмма, то мне сразу поплохело. Катерина сказала, что это еще не все.

— Мы девушки бедные, едем в большой город, родители выделяют пособие минимальное. Поэтому в пятницу ты даешь Ане тысячу рублей, а в субботу мне. Провожать нас можешь не приходить. Мы попрощаемся в пятницу и субботу. Ты наш первый мужчина. Мы хотим вспоминать о тебе с нежностью и благодарностью.

С Аней и Катей дни прощания пятница и суббота. С каждой по отдельности. Они настояли, праздник прощания должен начаться не в четыре, а в три часа.

— Мы хотим с тобой быть на час дольше.

Это требование они согласовали между собой заранее. Спорить с этими красавицами-шантажистками я не мог ни физически, ни морально. Гулять, так гулять. Провожать, так провожать. В пятницу и субботу я накрыл одинаковые столы. Купил две бутылки красного полусладкого шампанского, две бутылки марочного итальянского красного вина, бутылку коньяка для себя. По своему качеству итальянское вино полностью соответствовало своей цене. Букеты для них я так же подобрал одинаковые. Конверты с деньгами, а я положил по 1500 рублей, тоже подобрал одинаковые. Деньги немалые. Моя зарплата на заводе за целый год, но я мог себе это позволить. Они не только отдали мне свою девственность, они в этот трудный для меня период, вдохнули в меня уверенность в моих силах. Если такие девчонки тянутся ко мне, значит, я представляю интерес для них, значит, в их глазах я личность. Симпатичная личность, ведь обе выразили готовность выйти за меня замуж сразу же после того, как им исполнится восемнадцать.

Вся эта неделя напоминала сказку «Тысяча и одна ночь». Девчонки устраивали для меня стриптиз, танцевали, потихоньку пели. Танцы лучше получались у Ани. Она показывала куски из своей произвольной программы по художественной гимнастике. Только без предметов и полностью обнаженной. Такого в своей жизни я никогда не видел и, твердо уверен, не увижу в будущем. Но при новой встрече я попросил ее эти выступления повторить. Аня смеялась и повторяла, все вместе, а лучшие фрагменты по отдельности.

Катя во время своих танцев пела. Она занималась три года вокалом в музыкальной школе. Это получалось фантастически. Обнаженная, ни одну песню она не допела до конца. Меня это заводило. Да и самим девчонкам это нравилось. Они видели, как мне все это нравится, поэтому отдавались этим встречам с величайшим энтузиазмом. Тормоза у нас отсутствовали.

Да! Ради этих мгновений можно разводиться не один раз. Мне достали три пособия типа Кама Сутры. Два для Кати и Ани на память, а одно для меня, как учебник. Мы с удовольствием разбирали варианты взаимоотношений между любящими сердцами. Получалось у нас далеко не все. Но это нас не огорчало. Нам нравился сам процесс, а не книжные премудрости.

Это дни полной жизни. От каждого нашего общения они уже получали полное удовольствие. Визжали, стонали, плакали от избытка чувств. У нас не осталось запретов. «Что естественно, то не безобразно» — так учит индийская мудрость. А эти премудрости в сексе и эротике выдумали не мы. Они существуют тысячелетия. Дни с девчонками пролетели, как одно мгновение.

Поезд у них отходил в воскресенье утром. В час отхода поезда я сел у себя на кухне. Налил рюмку коньяка. Поднял ее в минуту отправления поезда, выпил. Еще раз удивился, как распустилась молодежь. Где же учителя, комсомольская организация? Но все- же стало грустно, что они уезжают. Ну что в Виннице институтов мало? Профессора хуже? Могли бы и здесь учиться.

— Я буду вас вспоминать и ждать вашего приезда на каникулы. Счастливого вам пути. Успехов вам, девчата. Спасибо за все.