После обеда в кабинет зашли Павел, Ефим, Скворцов, Черняев и Сорокина. Устроили совещание по организационному вопросу. Просили, чтобы за большие заслуги перед ВПК (торговля по биржевым контрактам, топливо из Братска, машины из Белоруссии, открытие оптовой и розничной торговли, открытие швейного цеха на тридцать рабочих мест и прочее), я выделил акции ВПК (участие в уставном фонде) для Скворцова, Черняева, Сорокиной, хотя бы по пять процентов. Вот тогда, будучи участниками в уставном фонде (акционерами), они будут чувствовать себя более уверенно. Все свои силы и таланты они отдадут на развитие общего бизнеса. Для контроля всех вопросов мне достаточно оставить себе пятьдесят один процент. Это уже что-то новое. Насчет пятидесяти одного процента я не созрел. Если честно, то сорок девять процентов я отдавать не собираюсь, но по пять процентов я выделить им решил. Поэтому в течении недели Куц подготовил все документы, и мы отпраздновали появление новых учредителей. Тридцать процентов я им отдал, семьдесят осталось у меня.

Утром я сидел в кабинете, когда именно влетела Наташа:

— Виктор Иванович! Смотрите в окно. К нам приехали.

Я подошел к окну. Напротив, нашего входа припарковались две машины. Огромный, как сарай, черный тонированный «джип» и белый «Мерседес». В Виннице таких машин мы не видели, поэтому все прилипли к окнам.

День сравнительно теплый. Новая, свежая зелень, чистое синее небо, яркое солнце и две машины на контрасте — черная и белая. «Мерс» смотрелся изумительно. Наши «Волги» рядом сразу поблекли. Из «Джипа» выскочили четыре качка и вылез Гена из Днепропетровска.

Один из качков бегом рванул к задней дверце «Мерса», открыл дверь. Вот тут мы все впали в транс. Из «Мерса», не торопясь, вылез грузин. Причем он сначала подал качку белую широкополую шляпу, затем руку. Качок помог грузину вылезти из машины. Идеально сшитый белый костюм, белые туфли, черная рубашка, белый галстук. На пальце огромный золотой перстень с замысловатой печаткой. В руке черная трость с серебряной рукояткой в виде распластанного дракона. Черные волосы грузина красиво разбавляла седина. Высокий, поджарый, подтянутый. Он надел свою белую шляпу. Гена засеменил в офис. Водитель «Мерса» остался охранять машины, остальные пошли к нам. Я пожалел, что всю эту красоту не видел Сергей Ставриди. Но он был в отъезде на неопределенный срок. Дверь в кабинет распахнулась, я пошел навстречу.

— Валерий Коридзе, — выпалил Гена, показывая на грузина.

— Виктор Рубин, — представился я.

Качок, который зашел с ними, схватил стул и поставил его возле моего стола, отошел к двери и застыл там. Гена взял стул, поставил недалеко от Коридзе, но он остался стоять.

Коридзе снял шляпу, бережно положил ее на стол. Сел. Поставил трость между коленями, а руки положил на рукоятку трости. Лицо его ничего не выражало. Он молчал. Я сел за стол на свое место.

— Чай, кофе, минеральная вода.

В ответ молчание, только отрицательный качок головы. Грузин разглядывал меня, а я его. Коридзе показал пальцем на Гену:

— Гавари.

Гена начал предъяву с того, как они работали в Виннице, как их арестовали, судили. Забрали все, но главное забрали семь машин. он пытался со мной договориться за возврат машин и материальную компенсацию, но я привел его к судье. Тот пообещал новый срок. На сегодня все его ребята на свободе и рвутся работать, а отсутствие транспорта и стартового капитала мешает им осуществить задуманное.

— Мы требуем…

В это время Коридзе поднял руку и Гена заткнулся на полуслове. «Серьезный товарищ» — подумал я. Грузин направил свой палец на меня.

— Гавари.

Я ему разъяснил:

— Машины конфисковал суд и определил сумму материального ущерба, которую надо выплатить пострадавшим от мошеннических действий. Суд определил, если машины продать по установленным ценам, то денег хватит на компенсацию ущерба. Тогда пострадавшие забирают свои претензии. Оставшихся денег хватит женам, детям, родителям, чтобы дождаться, когда их дети вернутся. Начнут зарабатывать деньги, чтобы можно содержать свои семьи. Но машины были арестованы и находились на автостоянке в милиции. Высшие чины милиции решили уценить эти машины на девяносто процентов. Комиссия создана, акты подписаны. Этих денег не хватило бы даже на компенсацию пострадавшим. Иски остались бы неудовлетворенными. Тогда сидеть Гене и его друзьям на полную катушку. Судья обратился за помощью ко мне. Я выкупил машины за полную стоимость и получил врагов из высших чинов милиции области. Меня сейчас преследуют из милиции. Благодаря мне Гена на свободе и сидит здесь. Вместо благодарности, качает права, отвлекая на разборки уважаемых людей.

Гена попытался что-то сказать, но Коридзе поднял руку.

— Я тэбэ пазваню. Здэлаэшь, как я скажу. Нэт. Тэбя нэт. Твоя жэна — нэт.

Надел шляпу и пошел к машине. Так же величаво загрузился и машины уехали. Наташа сказала:

— Качок сообщил, что это правая рука смотрящего в Украине Гиви Тбилисского, вора в законе.

— Ну, что господа акционеры. Предъява серьезная. Надо готовиться к любому варианту. Кто из вас хочет взять всю ответственность на себя и урегулировать это вопрос?

Все молчали. Петр Скворцов задумчиво начал анализ ситуации:

— Машины ВПК забрал и распределил тогда, когда акционерами мы не были. Влезать нам в это дело, наверное, не надо.

— Хорошо. Уставной фонд ВПК 100 000 рублей. Значит, вы все хотите сдать Куцу по пять тысяч и получить контроль в размере пяти процентов над активами примерно в три миллиона долларов. На сегодняшний день. Подписав договор, через три месяца, каждый хочет иметь право забрать свои пять процентов. А это сто пятьдесят тысяч долларов. Но почетное право разруливать ситуацию вы представляете мне. Так, или не так? Так вот, решение такое. В случае выхода из ВПК по любому увольнению, вам выплачиваются только те деньги, которые вы внесли. Пять тысяч рублей. И все. Это будет отражено в договоре. Дивиденды будут выплачиваться один раз в год, в феврале-марте в размере пяти процентов от прибылей, лично вами заработанных. За все остальное вы получаете зарплату, премиальные, командировочные. Все убытки, допущенные в ходе работы, будут учитываться при выплатах. Вы посчитали прибыли за автомобили, топливо, металл. Кто из вас, кроме Куца, может подсчитать расходы на проведение этих операций? Кто из вас знает суммы откатов, расходы на доставку, перевозку? На воровство в конце концов. Я готов отдавать пятьдесят процентов прибыли от тех операций, которые вы проводить будете от начала до самого конца. А потом принесете мне расходы. Я твердо уверен, Черняев и Павел своим близким и женам поведали о своей титанической работе по закупке дизтоплива и металла. А на самом деле? Вас привезли, вам загрузили, вы уехали. Все остальное за вас решали. Туда можно было послать любого, хоть человека с улицы. Никаких подвигов вы не совершали. А мне уже предъявляете претензии: «Я привез на миллион. А мне дали только десять тысяч». Могу сразу предложить: кому не нравится система оплаты и премий, организуйте свою фирму и, на здоровье, богатейте без меня. Поднимите руку, кто спер из офиса три кожаные куртки, два пуховика, пять сервизов. Дальше перечислять не хочу. Кто из вас пойдет отчитываться перед налоговой инспекцией? Кто из вас пойдет договариваться с бандитами, которые приезжают к нам регулярно? Или вы все готовы делить то, что у нас уже есть? Что я не сказал сейчас, то вылезет через некоторое время. Пишите договора и подписывайте. На пять процентов. Месяц вам всем срок остановить тотальное воровство. Думайте, принимайте меры.

Обсуждали договора господа акционеры целую неделю. Писали, уточняли, переписывали, согласовывали. Пришли к общему знаменателю. Эти договора я с каждым персонально подписал. Контроль за работой бригад все-таки усилился. Явных случаев открытого воровства не наблюдалось. Трудовую дисциплину подтянули.

Дома тоже затишье. Сын растет. Елена расцветает. Сложнее у Нади. После пропажи Андрея, она все никак не может прийти в себя. Ее пацан Андрюшка просто чудо. Топает по квартире, с удовольствием лезет ко мне на руки. Мама Нади очень просит заходить к ним почаще, ну хотя бы три-четыре раза в неделю. Лена тоже настаивает на моих посещениях к ним. Но как только я туда прихожу, так женщины начинают плакать. Ну очень, я не люблю женских слез. Где же ты сейчас Андрей? Нелегкую ты себе судьбу выбрал. Но я твердо уверен, о судьбе Андрея Сергей Ставриди не знает тоже ничего.