Валерий Коридзе позвонил через неделю. Все мы ждали этого звонка, но у каждого свои причины. У одних любопытство — а что дальше, как развернутся события. У кого машины — в какой-то мере страх, а вдруг действительно начнут поджигать или мстить. А как выяснилось потом, некоторые злорадствовали. Не все коту масленица. Были и те, кто искренне переживал за меня, но ничем практически они мне помочь не могли. Вся моя команда затаилась. Все это касалось только окружения. Рабочие, среднее звено на всю эту информацию не реагировали. Там наверху свои бури и волнения. Хотя, как знать. Люди решали свои текущие проблемы. А начальство пусть разбирается со своими проблемами. Толком все равно никто ничего не знал. Что такое грузинская группировка? Кто такой Гиви Грузинский и какой реальной силой он обладает?

Судя по поведению Валерия Коридзе, его внешнему виду, оценивают они себя очень высоко. Поведение Гены из Днепропетровска — это тоже подтверждает. Почему за решением спорного вопроса Гена помчался к грузинам? Расклада бандитских группировок я не знал. СМИ оповещают только драмы: зарезали, расстреляли прямо на улице, третьего украли и до сих пор не нашли. В Виннице, я слышал, тоже шли какие-то разборки. То в водоеме находили утопленников с признаками убийства, то кого-то зарезали. Кстати, нашлись у меня ребята, которые находили подобные случаи разборок, и доводили это мне во всех подробностях. Их интересовала моя реакция на эти рассказы. Я выслушивал все с большим вниманием и обязательно до конца. Я понимал, если прерву повествование, то домыслов и сплетен не избежать. Когда мне это надоело, я стал останавливать рассказчиков:

— Мне это уже выложили во всех подробностях. Об этом случае я знаю. Есть ли что-то более свежее?

Лене я об этом ничего не говорил. Она занята малышом, домом, мной. Но оказалось, у нее интуиция развита лучше, чем у доктора Ватсона. Она поехала в наш торговый комплекс, где по закону подлости наткнулась на жен Скворцова и Черняева. Те затащили Лену в кафе попить чай, соки, кофе. Ирина, которая оказалась на месте, принесла им свежую выпечку, кондитерские изделия. А кондитер, которого взяла на работу Ирина, воистину творил чудеса. Кто же из женщин устоит против таких соблазнов, тем более женщины знали, платить им не придется. Поэтому никто не отказался от красного полусладкого шампанского. Встреча в кулинарном плане организована великолепно. Ирина Сорокина дипломатично от посиделок отказалась, но взяла финансовые накладные, села за соседний столик. Стала проверять накладные, стараясь не пропускать ни одного слова мимо ушей. То, что мне рассказала Лена, потом во время моего допроса Ирина, для меня подтверждено в деталях. Беседа трех руководящих жен началась с большого сожаления, что Лена вместе с ними не поехала в Москву.

— Если Виктор Иванович сильно занят, то мог бы отпустить Вас с нами. Мы в Москве провели почти десять дней. Днем ходили по магазинам, комиссионкам. Были в Третьяковке, вечером ходили в театры, рестораны. Смотрели различные представления. Днем Скворцов занимался на обследованиях. У него все нормально. Мы столько всего накупили. По кожаному пальто всем, кофты, свитера, белье. Притащили барахла, по два больших чемодана. Ребята на Горьковском автозаводе заказали себе по новой «Волге» прямо с конвейера. Обещали до конца года прислать. Мы же теперь учредители ВПК вместе с Виктором Ивановичем. Правда, что сейчас делается — это просто ужас. Приезжали бандиты. Вызывают Виктора Ивановича в Киев на встречу. У бандитов такая встреча называется «забить стрелку». Мы все ждем, чем эта «стрелка» закончится. Очень переживаем. А Вы, Лена, о «стрелке» знаете?

Лена ответила:

— О «стрелке» знаю. В Москву не поехала, сами понимаете, маленький ребенок. Подрастет, вот тогда мы поедем и в Москву, и в Ленинград. Извините, надо кормить малыша.

Жены оказались разочарованы ее спокойствием и реакцией. Еще тем, что Лена в курсе всех событий. Ирину еще обидело то, что эти две «вертихвостки» уже изображают из себя дам из высшего «света», а Ирину считают чем-то в виде обслуги.

— Они, Виктор Иванович, еще много рассказывали друг другу про огромную работу, которую их мужья ведут в ВПК. Вы, Виктор Иванович, недостаточно и неправильно оцениваете их вклад в работу комплекса. По их словам, после второй бутылки шампанского, Скворцов Вас вытащил из бомжей, вы ночевали на вокзале. Он упросил директора завода взять Вас на работу, устроил Вас в общежитие, причем дал лучший номер в заводской гостинице. На заводе Вы работали мастером на побегушках, а он Вам вовремя подсказал, что делать и куда идти. Но Вы пошли не по тому пути, поэтому он должен был уволиться с должности заместителя директора завода, что бы Вы не натворили глупостей. Он твердо уверен, Вы ему предложите 40 % акций, а Вы плюнули ему в лицо за все хорошее, что он для Вас сделал. Откупились пятью процентами. Скворцов хотел сначала отказаться, но решил посмотреть, что же будет дальше. А жена Черняева ей все время поддакивала. Рассказала, Черняев поехал на край света в Братск. Там добился выделения для фирмы почти семи тысяч дефицитного топлива, а потом на это топливо поменяли больше трех тысяч железа. Он вместе с Скворцовым поехали и организовали покупку техники в Белоруссии. А благодарность пять процентов. Виктор Иванович, в конце беседы они пришли к выводу, что Бог видит все. Но ведь они рупоры своих мужей.

Я поблагодарил Ирину. Мне еще хотелось знать, как она относится к тому, что ей тоже дали пять процентов. Но понял, правды она все равно не скажет. Мне очень понравилась история, которую Скворцов преподнес своей жене. Очень у него красиво получилось. В эту правду моей жизни, он просто вставил себя в роли учителя, наставника, мудрого руководителя, благодетеля. Ай да Петр Иванович, силен.

К моему величайшему удивлению, про эту встречу Лена мне ни сказала, ни одного слова. Про поездку в Москву тут более или менее понятно. Но отсутствие реакции на Киевскую «стрелку» — этому я объяснения найти не мог.

Информация про беседы Скворцова и Беляева я принял к сведению, но «стрелка» занимала меня намного больше. Потеря машин и моральная компенсация — вещь неприятная, но при нынешнем положении вещей — это не составляло даже трех процентов от того, что у меня сейчас в распоряжении. Меня занимало другое, зачем они хотят моего приезда в Киев «на стрелку». Забрать все или 50 %? Но для этого надо пригласить нотариуса, поставить на меня утюг, или придумать что-то новое.

В своей жизни мне приходилось проигрывать и начинать все с начала. Но у меня сейчас есть огромная ценность — это Лена и Егор. Вот их я потерять не имею права. Они могут потребовать все. Обидно. Но у меня остается то, что они отнять не могут. Это мои мозги. Надо не допустить, что бы их вышибли. У меня есть образование, диплом КИСИ. У меня есть мои связи, знакомства в Виннице, в Москве. Вот Николай Фадеевич советовал начать атаку на Киев. У нас ведь теперь независимая страна. Значит, начну завоевывать Киев. «Автосервис» Андрея оформлен на меня, но об этом никто, кроме Слободяна, не знает. Слободян недолюбливает Скворцова и Черняева. Даже Павел и Ефим про истинное положение в «Автосервисе» не знают. Я пару грузовых автомобилей в «Автосервис» перебросить смогу. Это надо сделать завтра. Послезавтра провести передачу. В двух банках на отдельных счетах лежат значительные суммы денег, о которых знает только Куц. Я от «Автосервиса», используя его счета, могу их перекинуть в Ужгород на биржу или в АБВ в Москву. Часть могу обналичить и купить доллары у валютчиков. Старшего валютчика Винницы Олега Соколовского я знаю. Ефим с Павлом останутся со мной. Куц с бухгалтерами тоже. Я почти уверен, Наташа, Ирина, Людмила Грач от меня не уйдут. Мамич мне должен, значит, будет со мной. Если фирму переписать, то моя команда уйдет со мной. Будем начинать все сначала. В крайнем случае, куплю дом в Ужгороде и увезу туда семью. А может даже, уехать в Киев. Но тогда я останусь без команды.

Я думаю, найдутся еще люди, которые не захотят меня покинуть. Если нет, то на нет и суда нет. От Скворцова и Черняева я красиво избавлюсь. Не хочу тащить Вас за собой в трясину, надеюсь, без меня вы выйдете на оперативный простор сами. Флаг вам в руки.

Проанализировав ситуацию, я даже повеселел. Нет худа без добра. Квартиры есть, машина для меня в «Автосервисе» есть. Лена с Егором — это главное в моей жизни достояние, есть. И я полностью успокоился. Главное не допустить, чтобы меня убили или покалечили. Я почему-то уверен, в ближайшие планы моя смерть у грузин не входила. Если я готов все отдать, то добивать меня бессмысленно.

Но языки женам Скворцова и Черняева надо укорачивать. Да и им самим тоже. Попросил Наташу на четыре часа собрать всех акционеров: Павла, Ефима, Скворцова, Черняева, Сорокину. Жен Скворцова и Черняева в обязательном порядке прийти тоже. Пригласить Куца.

— Хочу провести расширенное заседание акционеров ВПК, в связи с вынужденной поездкой в Киев «на стрелку».

Собрались все вовремя, хотя и недоумевали от такого состава.

— Дорогие друзья и подруги. Не буду задерживать ваше внимание. Меня вызывает в принудительном порядке грузинская бандитская группировка. Информация для всех. В Советском Союзе больше всех «воров в законе» грузин. Чем это все закончится, я не могу даже предположить. Хочу просить поехать со мной одного их двух Скворцова или Черняева. Поэтому здесь ваши жены. Предупреждаю сразу: это может быть смертельно опасно. Жду предложения. Обратно мы можем не приехать.

Минуту все молчали. Жена Скворцова решительно заявила:

— Петя еще не вылечился, он плохо себя чувствует.

— Ну, может после нашей поездки, и лечиться будет не надо, — ответил я.

— Ну и юмор у Вас, Виктор Иванович.

— А я и не юморю.

Жена Черняева громко крикнула:

— Я Юру не пущу. Фирма вся у Вас. Вот и решайте сами свои проблемы.

— Ну что, первый вопрос исчерпан. Вижу, возражений больше нет. По второму вопросу, нам бы хотелось узнать все трудности и проблемы, которые возникли у Юрия Черняева при поездке в Братск. Сколько денег ему выделено? Сколько денег он потратил и на что? Только полностью честно. Если какие-то детали будут у меня вызывать сомнения, Наташа сразу же соединит нас с Москвой по громкоговорящей связи. Давайте Черняев, рассказывайте. А то твоя жена тут всем повествует о твоих подвигах во имя ВПК. О тех прибылях, что ты там заработал, а я вот знаю совсем другое. Можешь заодно рассказать о великих свершениях по Белоруссии. Еще раз предупреждаю, не врать. А то я начну докладывать о всех твоих подвигах.

— Виктор Иванович! Зачем Вам нужны семейные скандалы и разборки? Вы же все об этих поездках знаете. Жена спросила, я ответил. Ну, это наше семейное дело.

— Юра, ваши жены наговорили целую кучу подлянок, планируя поссорить по-крупному меня с моей женой, рассказывая ей про поездку в Москву. Про два чемодана вещей, театры, выставки, рестораны. Еще они рассказали про то, что их мужья заказали две новых «Волги» с автозавода. Кстати об этом же мне позвонил президент компании АБВ. Заказ будет оплачен по безналичному расчету через нашу бухгалтерию. А нас с Куцем вы, когда собираетесь об этом оповестить?

Все четверо угрюмо молчали, рассматривая поверхность стола.

— Я бы еще хотел услышать свою биографию на военном заводе в изложении Петра Ивановича. Как он подобрал меня на вокзале, как добился отдельной комнаты в общежитии. Как подсказывал все время, что мне делать и куда идти. Почему тебе, Петя, пришлось уволиться с завода? Оказывается, для осуществления контроля за моей деятельностью. Во сколько процентов акций Вы оценили свой вклад? Вы и Ваша жена? Так вот, благодетели, еще раз мне передадут ваши высказывания в этом духе, то в течение двадцати четырех часов вас здесь не будет. Вы, вместе с вашими женами, открываете свое предприятие. Зарабатывайте все деньги для себя. Если все не так, то через полчаса жду от вас заявления. Вы четверо свободны.

Эти четверо встали и пошли на выход, молча.

— Иван Павлович, — обратился я к Куцу, — без меня ни одна платежка не должна уйти. Надо урезать этим товарищам всякие премиальные и дополнительные выплаты. Оказывается, вся прибыль нашей фирмы приходит от деятельности этих отдельных товарищей. А вот поехать поприсутствовать на встрече с бандитами, так сразу обделались.

— Виктор Иванович! Ты не прав, — поднялся Ефим. — Мы с Павлом сами хотели предложить себя для сопровождения. Можем поехать на двух машинах, а можем на одной. Господь не выдаст, свинья не съест.

— Поэтому я к вам и не обращался. Поеду я один. За меня остаетесь вы все четверо. Вам в помощь Наташа. Но внутренний голос мне подсказывает, что здесь другое решение. Требовать или убивать, то для этого вызывать в Киев нет необходимости.

Заявлений об увольнении от Скворцова и Черняева не поступило, но меня они обходили стороной. Все вопросы решали через Куца, Павла и Ефима. С Ириной Сорокиной общаться перестали, а их жены в торговом комплексе не появлялись. Все вопросы, связанные с «Автосервисом» мы со Слободяном решили. «Автосервис» превратился в сильную компанию. Со своими мастерскими, автопарком, бензозаправкой. Ирину Сорокину с торговым комплексом я тоже начал формировать, как отдельную единицу по самоокупаемости. Два магазина, кафе-ресторан, выездная торговля в розницу и оптом, швейный цех, участок шелкографии. Ефим и Холмов худо-бедно, но строили коттеджи. Прибыль, хоть и небольшая, но есть.

Работы шли своим чередом. Налаженная система работала. Каждый солдат знал свой маневр. В работу руководителей я почти не вмешивался, только периодически проверял. Основной показатель работы каждого отдела высвечивался в приходной книге у Куца. Там сразу видно, кто в этом месяце заработал меньше, а кто больше. По результатам месяца каждый руководитель писал докладную, а Павел, Ефим, Скворцов, Сорокина проверяли и делали выводы. По этим выводам выплачивалась зарплата, премии, доплаты. А я только утверждал. Решали они, и они же объясняли своим людям: что и почему. Все трудились, а я контролировал. Контроль и помощь. Контроль на месте, а помощь в приказе и раздаточной ведомости. Очень удобно и эффективно. Если есть вопросы, разбирайтесь со своим руководством.

Кизюн, когда был в Виннице, сказал мне одну замечательную истину, посоветовал запомнить ее на всю жизнь и применять всегда: «Любая самая тяжелая работа или ответственность, переложенная на чужие плечи, становится невесомой». Я это запомнил и успешно этим пользуюсь. Он привел в пример двух директоров. Примерно по объемам производства заводы одинаковы. Один директор двадцать (десять) лет не был в отпуске. Весь завод держится на его плечах. Если он заболеет, то все производство лихорадит, к больничной койке бегут советоваться, получать указания.

Другой директор набрал заместителей, взвалил на них все решения, только контролировал. Каждый знал, что ему делать, а если директор вмешивался в их деятельность по какой-то мелочевке, то его свободно могли послать подальше. В отпусках он бывал постоянно. Ездил по командировкам. Завод без своего директора мог нормально работать месяцами. Вопрос: какой директор лучше?

Ответ: когда я слышу, какой-то руководитель хвалится, он несколько лет не был в отпуске, я сразу ставлю пометку, что его нужно менять. Вот так я начал применять этот принцип в свою работу. Прошла неделя.

Коридзе мне позвонил и сказал нормально, не коверкая язык акцентом:

— Мы ждем тебя завтра в семь часов вечера, — он назвал адрес и даже подчеркнул, — Это квартира на восьмом этаже девятиэтажного дома. Опаздывать нельзя. Все.

Я предупредил, после двенадцати дня меня не будет. Я уезжаю в Киев. Попросил две канистры с бензином загрузить мне в багажник, машину проверить и заправить:

— Я поеду один.

Я заехал домой покушать и предупредить:

— Я уезжаю в Киев.

Вдруг Лена заявляет мне, она едет со мной. Никаких возражений она не принимает.

— Мы едем вместе или ты не едешь. Но одного я тебя не отпущу.

Я пытался ей объяснить:

— У меня важная встреча на полчаса. Я еду туда и возвращаюсь сразу обратно, а Егора бросать нельзя.

Лена спокойно, без истерики сообщила:

— Я все знаю про бандитов, про «стрелку», про трения в родном коллективе. Поэтому я приняла решение, мы поедем вместе. Если будет беда, то эта беда будет на двоих. Если суждено умереть, то я хочу быть рядом. Ляжем вместе. Разделения — счастье вдвоем, а беда только на тебя — такого не будет. Под колеса лягу, но одного тебя не пущу.

Час переговоров, убеждений ничего не дал. Успокаивало, я ситуацию прокачал. По моему убеждению, смертельная опасность нам не грозит. По поведению Лены, зная ее характер, я понимал, свое решение она выстрадала. Его уже не изменит. Несмотря на все мои доводы, меня охватило чувство признательности к моему любимому человечку. Поистине, боевой подруге: «удавлю всех, но в обиду не дам».

С тем и поехали. По дороге говорили мало, в основном о Егоре. Как он сжимает кулачки, как булькает, как сосет грудь, прихватывая и обхватывая ручонками. Как больно прикусывает деснами соски.

В Киев приехали вовремя. По указанному адресу приехали даже на полчаса раньше. Я попытался Леночку уговорить подождать меня в машине, которую поставил прямо у подъезда, но она наотрез отказалась. Поднялись на восьмой этаж, позвонили в дверь. Дверь открыл Коридзе, увидел Лену, посмотрел на меня и покрутил пальцем возле виска.

— Ты что, сошел с ума?

Оказалось, он прекрасно разговаривает на русском языке, почти без акцента.

— Я ей объяснял, теперь ты ей объясни. Меня она слушать не захотела. Если послушает тебя, то я буду рад.

Коридзе посмотрел на Лену. Видно, она ему понравилась. Короткая стрижка, блондинка, 175 см роста. В обтягивающем тонком свитере, налитая молоком грудь, тонкая талия. Елена была неотразима. Коридзе грузин. Гиви Тбилисский тоже грузин. Вот только сейчас до меня дошло, в связи с красотой Лены мое положение резко усложнилось. Рядом появился еще один грузин. Валерий сказал:

— Это мой брат Автандил. Авто, отведи женщину на кухню. Познакомь с Тамарой. Обе пусть с кухни не выходят. Пошли в комнату.

У меня чуть на душе отлегло. Еще одна женщина. Но только отлегло чуть-чуть. Мы сели в гостиной. Я увидел, квартира трехкомнатная. Из одной комнаты выглянул еще один грузин, но Коридзе махнул рукой и тот исчез. Коридзе стал меня расспрашивать о Виннице. Одет он без прошлой помпезности. Черный свитер с высоким воротником. Поверх висела золотая цепочка с мизинец толщиной, на пальце тот же перстень с вензелями.

Минут через двадцать раздался звонок. Коридзе с братьями вскочили, пошли открывать дверь. В комнату вошли два качка. Молча, обошли все комнаты, встали у входной двери. Через зеркало в прихожей я увидел еще двух человек у лифта. В это время в комнату вошел грузин. Кубик — Рубик. Около ста шестидесяти сантиметров в высоту, столько же в длину и ширину. Шея у него отсутствовала. Судя по пропорциям — борец высочайшего класса. Один из охранников ему что-то сказал по-грузински. Борец по-грузински уточнил у Коридзе, тот ответил. Борец с акцентом сказал:

— Он что, идиот? — и посмотрел на меня.

Я ему сказал:

— Гамарджоба! Рагараха, генацвале? Карги?

По-грузински это означало: Здравствуй! Как дела, дорогой? Хорошо?

Борец посмотрел на меня непонимающе и захохотал:

— Ты что, грузин? Ты у меня спрашиваешь, как дела? Хорошо или нет? Ты у меня спроси, как твои дела. Ты зачем бабу с собой притащил? Ты думаешь, она тебя спасет? Я вас убивать не буду. Я могу просто сказать, и вы вдвоем выпрыгните с балкона восьмого этажа.

Я стоял, когда он зашел. Очень вежливо ему ответил:

— Я не грузин, но я научился ценить грузинскую дружбу. Если в бою друзья — грузины прикрывали мне спину, то бояться не надо. Все знания грузинского языка я уже вывалил. Эта баба — моя женщина, моя жена. Мы нашли друг друга. Теперь все время вместе — в горе и в радости. Скажешь выпрыгивать с восьмого этажа, и мы увидим, других вариантов нет — значит, такая судьба у нас двоих.

Борец замолчал.

— Ты воевал?

— Да. Я подполковник, ранен, дважды контужен, инвалид войны третьей группы. Орден Красной звезды, одиннадцать медалей. Извини, пожалуйста. Мне надо посмотреть в окно.

Я подошел к окну. Она закрыто. Я просто посмотрел в стекло и отошел к своему месту. Борец махнул рукой, и мы все сели.

— Меня звать Гиви.

А дальше продолжил разговор с Коридзе на грузинском языке. Минут через пять этого их оживленного разговора я опять сказал:

— Гиви, извини, — и пошел к окну.

Этого Гиви уже выдержать не мог.

— Что ты там смотришь? Что ходишь туда и сюда. Если с тобой приехали твои люди или менты, то это тебя не спасет. Скажи, что ты там смотришь?

Я абсолютно спокойно ответил:

— Мне сказали, в этом районе очень часто крадут машины. Моя машина под окном. Возвращаться без машины с женой не особо хорошо.

Гиви оцепенел, а потом сказал для Коридзе:

— Он на самом деле контуженый. Ты, контуженый, проси Бога, чтобы у тебя сейчас, пока я здесь, украли машину. Через час бы она стояла на месте, а на заднем сиденье лежал бы пакет с деньгами — двадцать тысяч долларов штрафа.

— Надо сразу предупредить, — ответил я ему. — Я бы тогда к окну не ходил. Извини, не знал.

Гиви еще с минуту, молча смотрел на меня, а потом кивнул Коридзе. Тот сообщил, Гиви решил взять меня к себе на работу. Они все про меня уже узнали. У них сейчас освободилось место экономического директора. В моем полном распоряжении в Киеве будет два ресторана, три кафе с танцплощадками, десять точек торговли на станциях метро, два больших магазина. Боевая дружина на пятьдесят бойцов, но при желании, можно набрать хоть до ста.

— Задача взять эти точки под полный контроль, обеспечить стабильный доход. Полномочия неограниченные. Все свои предприятия передаешь для управления, кому хочешь. Получаешь виллу, личный «Мерс», и долю от прибыли.

Я все это выслушал. Поблагодарил Гиви, а потом спросил:

— Кончать нас будете здесь? По дороге или в Винницу пришлете?

Гиви не понял:

— Почему?

— Гиви, судя по всему, ваш директор отправился на встречу с Богом. Если я хорошо буду работать, то меня убьют конкуренты. Если плохо, то меня прикончишь ты. Оставлять меня нельзя. Я буду очень много знать. Твои люди не смирятся, что поставили меня, а не их. Поэтому, они тоже будут смотреть варианты, как меня убрать. Но у меня есть еще одно слабое место — это мой сын. Меня могут им шантажировать. Поэтому, спасибо за предложение, но я категорически отказываюсь. Я могу сделать тебе встречное предложение. Я помогаю тебе заработать чистых денег — один миллион долларов и ты обо мне забываешь. Или обращаешься за консультациями, но не более того. Но я должен рассчитывать на твою дружбу. На твою «крышу».

При озвученной сумме в один миллион долларов чистых денег, оба грузина задергались.

— Говори, как? — спросил Гиви.

— Вы составляете мне список тех предприятий, где вы «крышуете» и перечень продукции, которую они выпускают. Отмечаете, что можете переправить мне забранное без оплаты. Я включаю в оборот векселя, заключаю договора с любыми вашими предприятиями, которые вы зарегистрируете. Например, фирма «Ржавый гвоздь», владелец Коридзе. Он ничего на этой фирме при ее создании не имеет и не выпускает. Через три — четыре месяца эта фирма при нашей совместной работе на счетах будет иметь миллионные обороты. Вопрос: у вас есть какие-либо банки, которые вам смогут дать кредит, безусловно, с возвратом. Дадите мне для работы доверенных людей. Лучше, если это будет Валерий Коридзе со своим братом. Вы еще, по возможности, договариваетесь о моей безопасности, но только с вашей стороны. Все остальное — это мои проблемы. Чем быстрее начнем, тем больше сделаем. И уберите из-под ног Гену и его команду, пусть не мешают.

Гиви и Коридзе начали обсуждать вопрос на грузинском языке. Я ждал. Я знал, червяка они заглотят. Это волшебное выражение: «один миллион чистых денег».

Гиви сказал:

— Хорошо. Но мы рисковать не можем. Мы будем тебя охранять. Ты сейчас едешь домой. Будешь выезжать к нам на границу Киевской области, наши люди будут тебя встречать и сопровождать. Детали работы обговорим. Мы сначала посмотрим свои возможности.

— За сопровождение спасибо, его не надо, — ответил я. — Зачем привлекать лишнее внимание.

Гиви пожал мне руку и ушел. Я вызвал Лену из кухни. Мы со всеми попрощались. Сели в машину и покатили в Винницу. По дороге Лена пыталась выяснить, о чем шел разговор.

— Мне предложили сначала работу в Киеве, но, когда я отказался, мы договорились о деловом партнерстве.

— Это все? Вы же так долго разговаривали.

— Мы обсуждали проблемы нашей совместной работы. По договору будем просто сотрудничать с их предприятиями, кого они «крышуют». Но сотрудничать на законных отношениях. А тебе огромное спасибо. Ты их потрясла, как декабристка.

— Если бы ты знал, как я тебя люблю.

— Я тебя тоже. Мое ты солнышко.

Несмотря на мою просьбу, сзади шла машина сопровождения. Вот так мы и доехали до Винницы. Утром ко мне все ринулись с расспросами. Я всех успокоил, репрессий не будет. Все отношения урегулированы. Некоторые оказались очень разочарованы.