Мы сидели у меня в кабинете вшестером. Павел, Ефим, Куц, Ирина и Наташа. Я обратил внимание на молчание Павла, а это ему не свойственно. Да и остальные выглядели какими-то озабоченными.
— Ну, колитесь. Что случилось?
— История с акциями и доходами переходит в новую стадию. Скворцов и Беляев беседуют со всем нашим руководством: Холмовым, Мельниченко, Мамичем, зам главного бухгалтера Светланой Носовой. Заместителями Ирины Сорокиной — Людой Грач и Люсей Титко. С «Автосервиса» пытаются привлечь Юру Слободяна. Жены Черняева и Скворцова встречаются со всеми женами руководства с лозунгом «Давайте все поделим. А то мы зарабатываем миллионы, а получаем копейки». Из нашей предыдущей встречи, кроме озлобления, они не вынесли ничего. Решили вынести этот вопрос на расширенное обсуждение. Надо выяснять отношения и каким-то образом закрывать эту тему.
— Ну, а ты сам, что думаешь?
— Я ничего не думаю, надо все считать.
— Ефим, а ты?
— Шеф, я считаю, пора их всех разгонять. У меня лично и моей Татьяны к тебе никаких претензий нет. Только чувство признательности и благодарности. Того, что ты выделяешь, мне вполне достаточно. Нигде я столько не заработаю. Я с тобой до конца. Вместе переживали блокаду, переживем и изобилие.
— Ирина?
— Виктор Иванович! А они уже не успокоятся. Вот и сейчас начинают все с начала. Значит, в первый раз они ничего не поняли. Они хотят все пересчитать и поделить. Забрать свою долю.
— Что скажешь, Иван Павлович?
— Сколько волка не корми, а у медведя все равно хрен толще. Обнаглели они все. Достаются им деньги легко, просто, без напруги. Отвечать за неприятности они не хотят. Они хотят только делить. Если их допустить к подсчетам расходования средств, то мы с Вами, Виктор Иванович, сядем в тюрьму. Хотя, если отдадим все, то могут оставить на свободе. Если их не уволить, то вынести последнее предупреждение. Но я считаю, они у нас мина замедленного действия. Очередное предупреждение они не поймут.
— Ну, что же, снова бой. Покой нам только снится. Наташа, собирай всех завтра на 12 часов ко мне в кабинет.
Утром мне позвонил Алексей Дежкин из Москвы и сообщил:
— Мы отправили тебе последние двадцать цистерн и вагон-теплушку. Охрану. Встречайте через три-четыре дня.
Договорились созвониться, когда я их получу, приму и отправлю назад охрану.
Мы с Павлом поехали в компанию «Винница топливо», где подписали договор об ответственном хранении восемнадцати цистерн, которые должны слить в хранилища, а емкости Павел сдаст по описи железной дороге. В договоре указано, что мы имеем право забирать топливо своими цистернами или получать талоны на заправку автомобилей. Две цистерны Ефим сольет в наши цистерны на территории СПМК для внутреннего употребления. Расчет за хранение тем же топливом по составленной схеме погашения задолженности. «Винница топливо» готово у нас купить топливо по цене, установленной на день продажи. Договор подписан, поставили печати, поехали в офис.
Сегодня опять начнется давление по поводу распределения прибылей. Бои мне навязывают не первый раз. Прорвемся и сегодня. Весь мой руководящий состав бродил по офису в ожидании совещания. Сначала я хотел провести этот разбор полетов только с акционерами, но потом подумал, как надо учить всех. Доводить до всех. Очень надоели закулисные кривотолки. Оказалось, собрали в офис действительно всех. Скопом и батьку бить краще. В приемной я увидел даже Гагарину Елену Викторовну, которую уговорил перейти ко мне на работу экономистом. Ну, сделаю я вам ребята еще один неожиданный сюрприз. Наташа мне сказала:
— Звонила Надя Ефремова, жена Андрея. Просила заехать к ней домой часов в шесть.
Наташа пригласила всех собравшихся ко мне в кабинет. Я с гордостью смотрел на них всех. Ведь начинали мы вчетвером. Павел, Ефим, Куц и я. На пустом месте. С семинара по гражданской обороне. Я обводил взглядом такие знакомые лица. Все рассаживались по группам: Ирина Сорокина с Людой Грач и с Люсей Титко — заведующей швейным цехом. Скворцов с Черняевым, Холмовым. Ефим с Мамичем и Мельниченко. Куц взял с собой свою заместительницу Светлану Носову. Павел сел ко мне поближе. Я рядом усадил Елену Гагарину и Слободяна. Улыбающихся нет. Народ напрягся и сосредоточился. Ну что, приступим, помолясь.
— Друзья! В последние дни обстановка внутри нашего коллектива достаточно накалилась. Я вас всех собрал сюда по вашему желанию. Есть такое выражение — лучше ужасный конец, чем ужас без конца. Мне хотелось, чтобы кто-то из вас набрался смелости, а может быть и наглости, высказать все претензии ко мне. Как владельцу компании и вашему общему руководителю. Мне бы хотелось услышать реальные претензии, а не такие, что кому-то не достался при дележке сервиз с кувшином. После основного выступающего я дам слово любому, кто захочет выступить как за, так и против. После того, как выступят все желающие, я постараюсь дать ответы на все, я подчеркиваю, на все ваши претензии и пожелания. Прежде, чем перейти к дебатам, разрешите представить вам моего нового заместителя по экономическим вопросам — Гагарину Елену Викторовну.
Все опешили. Какого заместителя? Каких экономических вопросов? Елена Викторовна встала, но вида не подала, что эта объявленная должность для нее тоже новость.
— С Еленой Викторовной познакомитесь в ходе работы. Давайте не отвлекаться от главного вопроса. Наташа (а она сидела рядом со мной, как секретарь и как начальник отдела кадров), Гагарину с сегодняшнего дня в приказ. Куцу — выписку. Раздайте, пожалуйста, всем по три листа чистой бумаги и дайте ручки тем, у кого их нет. Спасибо. Устраивайтесь так, чтобы можно писать, а что именно писать, я вам потом скажу. Кстати, вы можете по ходу выступлений делать пометки. Кому надо, возьмите пять листов. Жду, кто будет выступать?
То, что Павел, Ефим, Куц, Сорокина первыми выступать не будут — в этом я уверен. Значит Скворцов или Черняев. В этой паре Скворцов ведущий. Значит, выступать будет Черняев, а Скворцов на поддержке.
— Разрешите мне, — с места поднялся Черняев.
Скворцов в поддержку одобряюще ему кивнул головой. Я еще раз осмотрел собравшихся. Кто-то смотрел с изумлением, а некоторые просто равнодушно. Для Скворцова оказались сразу две неожиданности. Пригласили очень широкий круг сотрудников и появление новой фигуры, да еще и по экономическим вопросам. А они решили дать бой именно по экономическим вопросам. Черняев из кармана вытащил заготовленный лист с записями.
— Вперед, без страха и сомнений, — подбодрил я его.
— Виктор Иванович! Каждый из нас работает с Вами разное время. Кто-то с момента основания компании. Кто меньше, кто больше. По уставу у нас в компании есть семь акционеров, остальные наемные рабочие и служащие. За время своего существования, чуть больше четырех лет, компания, благодаря активной позиции ведущих специалистов, достигла достаточно больших высот в экономическом развитии, накопила большое количество материальных ценностей. Но все эти ценности, как ни странно, находятся под стопроцентным контролем только одного человека. Это Вы, Виктор Иванович. Мы же все, находимся в положении статистов. Я просто хочу напомнить всем, из чего слагались составляющие нашего успеха. Купля товаров на биржах и их реализация, успешная работа на комбинате и других строительных объектах. Закупка двух с половиной «вертушек», а это 7250 тонн бензина и дизтоплива. Погрузка этих «вертушек» в Братске. Этим вопросом занимался я лично. Выехав сначала в Москву, а затем в Братск. Если взять, что с каждой тонны мы получаем по тридцать долларов прибыли, то я в компанию прибыли привез минимум двести тысяч долларов. Компания закупила на это топливо, а точнее поменяла, две с половиной тысячи тонн проката и шестьсот тонн нержавейки. Этим вопросом покупки, загрузки в железнодорожный транспорт занимался лично Павел Иванович. При реализации этого металла, получено еще двести тысяч долларов прибыли. Сколько получил за это Павел Иванович, я надеюсь, он скажет сам. Я же за Братск получил копейки. Затем мы все были отправлены в Белоруссию. Оттуда пригнали около ста единиц техники. По две тысячи долларов прибыли с единицы в среднем — это еще двести тысяч долларов. Сейчас мы с Петром Ивановичем поехали в Днепропетровск, закупаем там вагонами газовые плиты, эмалированную цветную посуду в комплектах, дефицитный хрусталь. Я еще раз подчеркиваю, мы загружаем это вагонами, а здесь их разбирают за сутки. По выполнению договора — это будет еще минимум двести тысяч долларов. Я в пример не привожу мебель из Закарпатья, закупки из Харькова, продукцию Житомира, Чернигова и других городов. Закупленные с помощью Петра Ивановича на военном заводе сорок новых «КАМАЗов», которые ушли неизвестно куда и по какой цене. Поступления огромные, а где же отдача тем людям, которые обеспечили все эти миллионные прибыли? Подробно на эти вопросы могут ответить два человека — сам Виктор Иванович и главный бухгалтер Куц. К Куцу мы обращались, но он нас послал к Виктору Ивановичу. Я еще раз подчеркиваю, мы все в той или иной мере являемся создателями этого миллионного богатства. Нам достаются крохи. Все остальное захватил Виктор Иванович. К этим сведениям, куда уходят деньги, он не подпускает даже Павла Ивановича и Ефима Анатольевича, с которыми начинал создавать нашу компанию. Нам хотелось бы получить ответ на вопрос: «Где наши деньги»? Когда будут на общем собрании подробные отчеты, определены сроки выплаты доходов людям, которые эти деньги заработали своим трудом, усилиями и способностями.
Черняев замолчал. Я обратился не ко всем, а персонально к каждому:
— Павел Иванович? Нет. Ефим Анатольевич? Нет. Петр Иванович, дополнения есть? Нет. Иван Павлович? Хорошо, скажете после меня. Ирина Александровна? Нет. Елена Викторовна? Есть. Пожалуйста.
Встала Гагарина. Ее выступления я не ожидал.
— Простите. Я человек новый, но я просто хочу выяснить: если компания — акционерное общество, то есть устав, где сказано, когда состоится отчетное собрание. Сроки назначают по результатам календарного года. Это, как правило — февраль. Ну, сейчас явно не февраль. Насколько я понимаю, вы все получаете зарплату, которая расшифровывается — заработанная плата. Вы получаете командировочные, премиальные, выплаты по больничным листам. Вам введена административная спецодежда. На ваши автомобили личные дают бензин и дизтопливо. Мне очень понравилось, как господин Черняев лихо складывал прибыль. Это только подчеркивает его полную экономическую безграмотность. К таким выступлениям надо готовиться более тщательно. И последнее. Я не увидела ни одного человека, который бы поддержал, господин Черняев, Ваши претензии. У меня все.
Я ей мысленно аплодировал. Молодец Елена.
— У кого-то из присутствующих есть выступления? Нет.
Черняев вопросительно посмотрел на Скворцова, но он отвернулся в сторону.
— Я собрал Вас всех сюда, весь наш руководящий состав только для того, чтобы не было никаких кривотолков при передаче друг другу событий и толкований на этом собрании. Я не собираюсь оправдываться или посыпать голову пеплом. Это должны знать все. Я искренне жалею, что не пригласил сюда жен Павла Ивановича, Ефима Анатольевича, Петра Ивановича и Юрия Владимировича, что бы они тоже услышали о «титанических усилиях», которые их мужья приложили при зарабатывании денег персонально для меня. Знаете ли Вы, почему распадались успешные много зарабатывающие коллективы? Ну, такие, например, как Битлы и АББА. Они не могли поделить прибыли. Каждый из них был уверен, именно на нем держится весь успех. Я вас попрошу всех взять по листу бумаги и написать, какие платежи и налоги надо платить с любой крупной сделки. Возьмите хоть топливо в Братске, металл в Николаеве, технику в Белоруссии. Напишите, что такое пассивный доход. Какие проценты надо платить с пользования кредитом по этой самой сделке. Вы все сейчас отложили ручки и листочки, в том числе Юрий Черняев. Выступать надо с цифрами в руках, а не с лозунгами «Где наши тысячи». Я не собираюсь вам устраивать курс по ликвидации вашей экономической безграмотности. А теперь, по существу. Что бы, не было избранных, начну с Павла Ивановича — организатора и участника многих сделок. Сделка первая для примера — поездка в Москву. Павел Иванович там работал наблюдателем. Он смотрел, его водили, его поили, кормили, в номере люкс спать положили. В конце концов, загрузили в вагон, привезли домой. Потом Павел Иванович поехал за металлом в Николаев. Его встретили, устроили в гостиницу — номер люкс, накормили, напоили. Утром повезли смотреть на металл. Тут оказалось, нет достаточного количества вагонов для перевозки. Павел Иванович звонит мне, я звоню зам министра, тот в Николаев. Там глава администрации области мечет громом и молнией. Все выделяют, все погружают. Выделяют охрану для сопровождения. Оформляют все документы. Здесь загоняют вагоны на площадку СПМК, где их принимает Ефим Анатольевич, разгружает. Павел Иванович докладывает о выполненном задании. Я упустил некоторые подробности по организации встречи и проводов. Это, если захочет Павел Иванович, пусть расскажет сам. Командировочные и премию Павел Иванович получил. Его жена считает, что его обделили. Возьмем Белоруссию. Я в Москве все закупил. Персонально для меня, об этом известили Министра Обороны Белоруссии, Командующего Белорусским военным округом. Он спустил команду по частям и подразделениям. Если будут препятствовать, то командир части может быть уволен. Но есть страшная сила — прапорщики. Для них и командиров частей, каждому нашему представителю были выданы деньги для установления личных отношений. Сумеете сэкономить — деньги ваши. В этих условиях кто из вас в состоянии подсчитать расходы? Считайте, бумага перед вами. Посчитайте еще сюда все уворованное уже здесь. Расходы по доведению техники в нормальное состояние. Посуда из Днепропетровска. Скворцов и Черняев. Вы знаете, почему днепропетровские ребята воспылали к вам любовью и в условиях дефицита грузят вам его вагонами? Почему вас никто не «крышует», вагоны под загрузку подают вовремя, начальники цехов денег с вас не требуют? Вы ребята хорошие, но наивные. Да потому, что из Киева им погрозили пальчиком или кулачком. Сколько в долларах кулачок весит? Вы пришли на готовое. Я для этой работы мог отправить любого экспедитора. Но своим женам вы рассказали о своих трудовых подвигах. А может, Юра, ты сам расскажешь своей жене о своих трудовых и прочих подвигах в Братске? Как вы все за свои увлекательные туристические поездки получили премии и командировочные. Деньги, кстати, немалые для этих командировок. На ваше место в этих командировках можно было отправить ваших жен, они справились бы не хуже. А может быть, даже и лучше. Теперь вопрос к Ивану Павловичу. Сколько дней надо акционеру при вступлении для внесения средств в уставной фонд? Десять дней. Прошло больше месяца. Кроме Ирины Сорокиной, денег никто не внес. Вопрос об акционерах Скворцова и Черняева закрыт. Претензии потом. Устав надо читать. Может, у вас нет денег, так надо было подойти. Вы господа, уже даже не кандидаты в акционеры. У каждого из вас есть лист бумаги. Если кто-то из вас не согласен с порядками и правилами в компании — пишите заявления об увольнении. Я подпишу прямо сейчас. В течение завтрашнего дня бухгалтер даст расчет. Не нравятся порядки — ищите место, где нравятся. Задерживать я никого не буду. Наташа занесет в приказ. За активную работу по созданию торгового комплекса премировать Ирину Сорокину — 1000 долларов, Людмилу Грач, Надежду Ефремову — по 500 долларов. За плодотворное сотрудничество директора фирмы «Автосервис» Слободяна премировать 1000 долларов. Деньги выдать в купонокарбованцах по курсу Национального банка. У всех есть время до конца рабочего дня завтра для решения любых вопросов. Сегодня вопросов и уточнений не принимаю. Есть время подумать. Куц и Гагарина останьтесь. Остальные свободны.
Ошарашенные, Скворцов и Черняев ушли молча.
— Иван Павлович. Что-то хочешь сказать?
— Нет, Виктор Иванович. Вы сказали все.
— Елена Викторовна, возьмите за руку Ивана Павловича. Я думаю, вы найдете общий язык. Вперед. Все вопросы завтра. Я тороплюсь.
Я еще посидел, немного подумал. Да нет. Все сделано правильно. Посмотрим, что будет дальше. В шесть часов вечера я звонил в дверь Надежде. Она открыла дверь в красивом халатике в обтяжечку. Чистенькая, свеженькая. Пропустила меня в дверь и неожиданно повисла у меня на шее, целуя в губы, щеку, шею, ухо. Прижималась ко мне всем телом.
— Что случилось? Где мать с малым?
— Я их отправила в гости к маминой подруге и сказала, чтобы они до восьми не приходили. Так что, два часа у нас есть.
— Два часа для чего?
— Мне надо с тобой серьезно поговорить. Причем очень серьезно. Но у меня есть предложение. Ты целый день где-то ездил. От тебя чем-то пахнет типа бензина. Давай, пока я поставлю чай — марш под душ, а потом разговор.
Я подумал, почему бы нет. Вся эта нервотрепка меня помотала, а принять холодный душ, смыть с себя пот — это здорово. Я разделся и полез в душевую. Дверь в душ открылась. Надежда повесила большое полотенце. Когда я вышел из душа, моей одежды не было, в том числе и плавок. Только полотенце, в которое я завернулся. Так, что за фокусы? Надежда подошла ко мне, взяла за руку и повела в спальню. Постель разобрана, простыня откинута. Надежда попросила меня влезть под простыню, а полотенце отдать. Я ничего не понимал, хотя кое-какие догадки у меня появились. Я залез под простыню. Надежда попросила отвернуться, что я и сделал. Когда почувствовал, она залезла ко мне под простыню, абсолютно раздетой. Я повернулся к ней.
— Помолчи, пожалуйста.
А я и не собирался ничего говорить. Надежда попала в больную точку. У Елены уже три дня «праздничные дни», а перед этим еще два дня для меня оказались выходными. Неделя без секса. Помимо моего желания, мой член моментально среагировал на женский аромат и тепло обнаженного тела. Если я буду говорить, что меня начали грызть угрызения совести, то я просто совру.
В этот момент я чувствовал молодое тело, которое очень хотело меня.
Вот тогда я спросил:
— Объясни, что происходит?
Надежда легла на меня своей грудью.
— Витя, до Андрея у меня не было мужчины. Андрей у меня первый. Он разбудил меня своими ласками. Я почувствовала себя женщиной. Но судя по всему, я у моей мамы приняла дар нимфоманки, но десятую часть. Мама и болеет потому, что у нее нет полового партнера. Она просто болеет. Пытается удовлетворить себя любыми способами, но это все самообман. Кого-то найти себе как партнера культура не позволяет. Она, когда тебя увидела, почему-то решила, ты хочешь быть с ней. Хоть в гражданском браке, хоть приходящим. У нее это идея фикс. Она попросила Андрея, что бы он тебя сфотографировал, а теперь везде таскает с собой эту фотокарточку и даже с ней спит. Я ее просила найти себе мужчину. Ведь ей нет и пятидесяти лет. Она отказывается наотрез. Я знаю, когда я находилась в роддоме, она спала с Андреем. Она его просто изнасиловала. Андрея нет, а я хочу настоящего мужчину. Хотя бы раз в неделю. Но я не хочу иметь случайных связей. Вот мы и болеем вместе. Но я хоть периодически могу видеть тебя на работе, а она нет. Так вот, когда я тебя вижу и сую свою руку в трусики, то они просто мокрые, хоть выжимай. Я и решила осуществить свою мечту вот таким образом. Ты не обижайся на меня.
Через пятнадцать минут мы уже лежали рядом и каждый думал о своем.
— Ты просто чудо, — сказала Надя и крепко меня поцеловала. Можешь не переживать. Я приняла меры предосторожности.
Раздался звонок в дверь. Пришла ее мать Зоя с малым Андреем.
Мне надо идти домой. Надежда позвонила Лене, сказала, мы с шести часов вечера сидим, пьем чай, обсуждаем рабочие проблемы, а потом передала трубку маме. Мама тоже извинилась, что они меня задержали, но Лена должна их понять. Они никак не могут отойти от горя в связи с гибелью Андрея. Она очень просила Лену, хоть два раза в неделю отпускать меня к ним на пару часов. Да и малыш должен видеть мужчину в доме. Лена пообещала, она поговорит со мной.
Я всем сказал, что уже выезжаю. Зоя, подвела итог, объявив:
— Два дня в неделю наши. Выбирай, какие хочешь. Звони. Мы для тебя всегда есть. Но не меньше двух часов. Больше — можно. Можешь приезжать хоть с утра.
Я попрощался и ушел. Но прийти в себя я смог только дома. Лене я рассказал про собрание, про реакцию всех и каждого. На мое счастье, месячные у Лены еще не закончились. Можно засыпать спокойно. Но секс с Надеждой меня потряс. Даже во сне я задавал себе вопрос: «Хочу я его повторить или потерпеть»? Сегодня ответ на этот вопрос я не нашел. Но в душе надеялся все это повторить. И не один раз.