Вместе с Павлом и Ефимом решили объехать все наши строящиеся объекты. Два особняка уже вчерне закончены. Начались отделочные работы, но большинство из них выполнялись другими подрядчиками. Своих, через неделю, можно забирать. Зиновьев — владелец этих особняков, обещал рассчитаться сразу. Стройка пяти коттеджей остановилась в связи с отсутствием финансирования. Надо искать работу для наших строителей. Поехали посмотреть на пятиэтажный дом, где выкупили восемь квартир. За месяц практически строители ничего не сделали. На стройке бродит один сторож, который ничего не знает. Даже, где искать начальство. Ефим сделал себе пометку «Найти — выяснить». На строительстве столярного цеха работа шла нормально.

— Вот, кстати, — вспомнил Ефим, — звонили с химкомбината. Надо подлатать крыши и делать ремонт в цехах. Денег у них нет. Готовы рассчитаться стиральным порошком.

— Вот и перебрось людей с особняков, добавь им пару специалистов для ремонта кровли.

Приехали на Подолье, на территорию психбольницы. Зиновьев трудился на своем рабочем месте. Работа у него шла с большой напругой. Все бегали по территории, шумели, ругались. Особенно кричали там три клиента, которые хотели взять себе квартиры именно в этом престижном доме. Спорили из-за этажей, подъездов, планировки, оплаты. Как мы поняли, тут все оказались начальники. Каждый требовал к себе особого внимания. Выясняли у кого козыри старше. Слушать это довольно противно.

— Иваныч, и ты хочешь жить с этим народом рядом? Да это скорпионы, которых собирают в одну банку.

После полчаса ожидания, Владимир Мефодиевич чуть освободился.

— Хочу удешевить строительство. Покупаю кирпич в Ладыжине, плиты перекрытия в Хмельницком, металл у Вас, щебенку в Житомире.

— Ты хоть расходы на транспорт представляешь?

— Бензовоз, машины для перевозки я у тебя купил, топливо для машин, я надеюсь, ты мне выделишь. Но беганины на целый день. Есть три участка для строительства своего дома в центре города. Десять «соток» каждый. Хочешь, давай поедем, посмотрим. Понравится, будем решать. Поехали?

Мы поехали смотреть. Спустились вниз к мосту от Горисполкома, за мостом повернули к кондитерской фабрике по дороге вдоль Южного Буга. Возле фабрики по индивидуальному пошиву обуви, на бугор шла проселочная дорога, но очень крутая.

— Заезд, с другой стороны. Там дорога нормальная. На этом бугре, как раз расположены эти три участка. Давайте пройдем пешком.

Мы поднялись по этой дороге. Спуститься на машине рискованно, но можно. Вид открывался очень красивый. Большая площадка. Дорога сзади участка вполне приличная. Около дороги стояла небольшая красивая церковь. С противоположной стороны внизу, вдоль асфальтовой дороги протекала река Южный Буг. А за ним начинался уже центр города. Поставить здесь хороший дом, лучше места не найти. Но бесплатный сыр бывает только в мышеловке, а не у Зиновьева.

— Во что мне обойдется получение всех документов?

— Это я беру все на себя. Через неделю получишь. Там у тебя на территории я увидел конверсионный КРАЗ — бензозаправщик. Ты с документами отдаешь его мне, а я даю тебе все документы на этот участок, но, если тебе не понравится, документы сможешь вернуть, но КРАЗ обратно не получишь. Я его оприходую и поставлю на учет в ГАИ, как государственную собственность.

Павел с Ефимом согласно закивали головами.

— Мы фундамент забетонируем за неделю. Поставим бригаду каменщиков. Техника у нас своя. Кирпичи, блоки, плиты перекрытия, любой металл есть. До холодов коробку сумеем накрыть крышей. Соглашайся, Иванович. Будет тебе дом.

Мы с Зиновьевым ударили по рукам. По приезду в офис Наташа сказала:

— Звонил Гагарин, просил передать, надо съездить в Калиновку к директору машиностроительного завода Плахотнюку Михаилу Николаевичу.

Список спортивного оборудования у него есть. Кое-что он выделяет за свой счет, а остальное надо оплатить. Он доставит все сам своим транспортом и установит.

Перечень мебели Гагарин прислал по факсу. Павел взялся отвезти мебель. Часть из наших запасов, а часть купить.

— Привезешь, вызовешь Гагарина к машине. Пусть смотрят и расставляют сами, как хотят. Спроси, что еще надо, может у нас есть.

Мы с Ефимом собрались, поехали в Калиновку к Плахотнюку. Он дал нам накладные, счет для оплаты.

— Завтра оплатите, послезавтра все у них будет. А то майор мне уже всю плешь продолбил.

Мы вместе спустились на проходную. По дороге я ему рассказал про УСПП, подготовку к съезду. Плахотнюк сразу же выразил желание принять участие.

— Поедешь в Киев, позвони. Я поеду с тобой. Хочу тоже со всеми познакомиться. Завод у меня загибается. Финансирования и заказов на 10–15 %. Может там, пообщаюсь и наберусь опыта и информации. Я сейчас еду на спирт завод, тут у нас недалеко. Поедем, поговорим с директором. Хороший мужик. Если ты ему понравишься, то банку спирта он тебе нальет.

Я засмеялся.

— Вот так просто можно определить? Понравился — не понравился.

Приехали на спирт завод.

— Колесников Николай Михайлович.

— Рубин Виктор Иванович, Коленко Ефим Анатольевич, — представились мы.

Колесников с Плахотнюком отошли в сторону, переговорили. Николай Михайлович спросил у нас, были ли мы когда-нибудь на спирт заводе, а когда мы с Ефимом дружно ответили «нет», предложил прогуляться по цехам.

— Сейчас новым оборудованием хвастаться начнет. Тебе, Коля, легче. Чем хуже экономика в стране, тем больше нужно спирта.

Плахотнюк уехал, а мы почти час ходили по заводу. Осматривали цеха изготовления спирта. Николай показал нам новый цех по производству туалетного мыла, лосьонов и особую гордость — производство одеколонов для мужчин. Линия установлена большая и новая.

— Это все в Сибирь и центральные районы России.

Нас с Ефимом этим не удивишь. Мы оба люди служивые.

— Пить? — спросил Ефим.

— Конечно. Спрос огромный. Не меньше, чем на спирт.

Когда я ходил по заводу, то обращал внимание на трубопроводы. Просто машинально. Обратил внимание на одну отдельно расположенную площадку, ухоженную с пяти десятитонным резервуаром. Хороший накатанный подъездной путь. На столбах трубопровода нет, но из земли сбоку выходила труба, которая входила в резервуар.

— Николай Михайлович, я бы вон тот резервуар перекрасил. Что-нибудь желто зеленое с коричневым. Типа грязный и заброшенный. И еще каких-то железок вокруг набросал, разбитые блоки, куски бетонных плит. Конечно, как их положить, надо внимательно продумать. Что бы они движению никаких помех не создавали.

Ефим и Колесников смотрели на меня с изумлением.

— Если я правильно понимаю, то там хранится резерв Верховного главнокомандования.

— Виктор Иванович. Ты из КГБ или Главного разведывательного управления ГРУ?

— Прости. Уж сильно в глаза бросается. Да не может такого быть, что бы у такого хозяина не образовались излишки. Как я понимаю, часть спирта вы делаете из патоки. Патоку берете на наших сахарных заводах. Неучтенной патоки там немеряно. Несколько неучтенных цистерн патоки сахзаводы дают. Рассчитываетесь Вы спиртом. Ну не деньгами же. Неучтенный спирт надо хранить отдельно. Про пересортицу я не говорю. Вот поэтому появилась линия по одеколону. Прямое поступление валюты. Простите меня, Николай Михайлович, я в этом деле не спец. Но процесс у Вас организован с умом и размахом. Если где-то надо помочь делом или советом, то Вы всегда можете обращаться. Не предупреждайте меня о молчании. Мы с Ефимом уже обо всем забыли. Будете участвовать в УСПП?

— Безусловно. Надеюсь увидеть Вас у себя в гостях. Я построил себе домик. Приезжайте с женой. Я Вас познакомлю со своей. Пошли в контору.

Мы вышли к проходной. Николай подозвал к себе мужчину, попросил у меня ключи от моей машины. Пригласил на чашку кофе. Мы выпили кофе. На проходной мне отдали ключи. Попрощавшись с директором, сели в машину и порулили в сторону Винницы. Ефим начал смеяться:

— Вот интересно, мы все ходили по цехам. Вместе смотрели производство. Да мне в голову не приходило анализировать, какие трубы, куда ведут, какие резервуары, где стоят. Ведут и ведут, стоят и стоят. А ты посмотрел. Даже про сахарные заводы не забыл. Голова, Иванович, у тебя по-особенному работает. Давай посмотрим в багажнике, понравились мы или нет.

В багажнике лежали трехлитровые банки со спиртом: две и одна.

— Понравились, — подытожил Ефим, — Очень понравились.

Мы ехали уже по городу, когда я увидел знакомую фигуру в военной форме. Вот это да! Мой замполит полка по Афганистану — Черный Дмитрий Иванович. Уже полковник, а там был майор. Я подъехал вплотную. Выскочил из машины. Мы обнялись. Оказалось, он уже полгода в Виннице. Назначен сюда начальником политотдела спец частей по воспитательной работе. Собирается увольняться, но сначала хочет получить квартиру в Виннице. Я коротко рассказал о себе, дал адреса, телефоны. Договорились встретиться в ближайшие дни. Человек он неплохой в тех пределах, в которых живут и работают политработники. Отличительная черта Дмитрия Ивановича обстоятельность, пунктуальность и неторопливость. Как один командир полка писал характеристику командиру зенитной батареи: «Неторопливый тугодум. Пока думает, самолеты противника пролетают, стрелять некуда. Желательно использовать на партийной политической работе». Командиру полка объявили неполное служебное соответствие по ходатайству политработников. Вот появилась родственная душа, с кем вместе воевали.

Наташа передала:

— Надо позвонить майору Гагарину.

— Возьми свою фотографию и подъезжай ко мне.

У меня такие фотографии всегда с собой, на всякий случай. Александр Евтихьевич забрал фото и ушел. Пришел через десять минут, положил удостоверение. На левой стороне «Подполковник Рубин Виктор Иванович», фото, печать и размашистая подпись генерал-майора Осадчего. На правой стороне: «Всем работникам правоохранительных органов оказывать необходимое содействие для успешного выполнения служебных заданий. Начальник 9 управления ГУВД генерал-майор Осадчий. Действителен до 31 декабря 1999 года. Подписи. Печати». Гагарин сказал:

— Можешь парковаться где угодно, ездить с любой скоростью, но не наглей. Это тебе подарок от меня, ведь ты меня поддерживаешь.

Это царский подарок. Мы вместе подошли к моей машине, и я отдал ему одну банку спирта.

— Протирать контакты.

Через неделю получил документы от Зиновьева на участок земли для строительства дома. Ефим с Мельниченко передали ему обещанный КРАЗ-бензовоз. За эту неделю вместе с Леной мы съездили в Могилев-Подольский на машзавод. Директор завода встретил приветливо. Сказал, что ему звонил Ольшанский. Залеский Мирон Юрьевич провел нас по заводу, который оказался очень большим. Выпускали они мельницы различного типа, мини заводы по переработке круп и многие изделия, необходимые для народного хозяйства. Мирон Юрьевич принял предложение ехать на съезд УСПП с энтузиазмом. Он и сам собирался поехать в Киев. Нужны связи, нужны заказы. Нужна определенность в политике завтрашнего дня. Он сказал:

— Два дня в неделю я бываю в своем офисе в Виннице. Заходи.

Дал все координаты.

— Заезжай в Виннице, буду рад видеть.

По приезду, я позвонил Ольшанскому и предложил поужинать у нас в кафе в тесном кругу. Я решил и ему сказал, лишних никого брать не буду. Поужинаем без огласки, учитывая его суровый характер. Он подъехал к шести часам вечера. Предупредил:

— У меня в распоряжении максимум полтора часа.

Мы с ним сели в «тронном зале». Так назвала этот отдельный кабинет Ирина. Она все приготовила. Анатолий Генрихович предложил Ирине к нам присоединиться. Она согласилась зайти чуть попозже. Мы разговаривали о делах в области. Я не выдержал и показал ему удостоверение, сказал:

— Это прислали из Киева.

— Солидный документ. По-моему, у главы области такого нет.

В это время, пока мы решили обмыть документ, зашла Ирина.

— Вас очень хочет видеть мать Нади Ефремовой.

Я хотел выйти, но Анатолий Генрихович сказал:

— Рюмку на стол ставить нельзя, а присутствие дам только украшает стол.

Зашла Зоя. Всплеснула руками:

— Толик! Сколько лет, сколько зим! Ты какими судьбами?

— Зоя, а ты что здесь делаешь?

— Так мы родственники с Виктором Ивановичем.

— Виктор Иванович, не будете возражать, если Зоя с нами посидит? А для справедливости зови сюда Ирину. Мы с Зоей, и вы вдвоем.

— Я двумя руками «за».

Анатолий Генрихович вышел в туалет. Зоя сказала:

— Он за мной по молодости очень страдал. Но я ушла к другому.

— Ты можешь к нему обратно прийти? — засмеялся я.

— Я его могу утащить к себе, но с одним условием — хоть иногда заходи к нам.

— Обязательно буду заходить. Он сейчас главный налоговик в области. Полезный человек.

Зоя поняла. Пришла Ирина. Мы сели вчетвером, но сидели недолго. Зоя твердо заявила, она забирает Толика к себе. Будет знакомить с дочкой и внуком, но не сегодня. Сегодня познакомит его со своим жилищем. По дороге Зоя шепнула:

— Позвони Надежде. Пусть идет гулять с Андреем до десяти вечера.

Ирина дала им с собой бутылку шампанского, бутылку коньяка, лимон, конфеты. Анатолий Генрихович бережно посадил Зою в машину, и они уехали. Надежде я позвонил. Объяснять ей ничего не надо. Надя сказала:

— Поняла. Пошла одевать Андрея.

Через день зашел Ефим:

— Поехали, съездим на участок для дома. Мы начали копать котлован. Нужно тебе посмотреть.

Мы поехали. Рабочие стояли возле экскаватора. Рядом расположились кран и машина, где на прицепе лежали блоки для фундамента. Копнули экскаватором всего три раза, но когда увидели человеческие кости, то сразу остановились. Уже позвонили Зиновьеву. Он подъехал тоже.

— На картах кладбища нет. Поднимали карты до 1940 года, — сказал Зиновьев. — Мы здесь не при чем. Видно это старое еврейское кладбище.

— Очень аккуратно закапывай и выравнивай, — сказал я Ефиму.

Рядом появились местные жители с вопросом:

— Неужели здесь будете строиться?

— На людских костях, вне зависимости от времени захоронения, мы строиться не будем, — твердо ответил я.

Рабочие аккуратно положили вывернутые кости обратно. Экскаватор выравнивал вырытую яму. Рабочие лопатами поправили площадку, а кто-то даже принес осенние цветы. По моей команде собрали весь инструмент и уехали. Когда мы пошли к машинам, Зиновьев сказал:

— И кому нужны эти предрассудки? Надо строить и все.

— Володя, — ответил я ему, — у каждого есть свои принципы и убеждения. Я никогда не позволю себе строить дом на могилах.

— Но машину я тебе вернуть не могу.

— Все нормально. Договор есть договор.

Всю Украину лихорадило. Инфляция прорастала. Условия кредитования и ставки по ним менялись каждую неделю. Предприятия стали сокращать рабочие дни, недели месяцы. Денег у предприятий не оставалось даже на заработную плату. Эмма Григорьевна при встрече сказала:

— Весь государственный бюджет на следующий год просто нереальный.

Я предложил в случае увольнения идти ко мне.

— Мы найдем тебе достойное применение.

— Моим знаниям или мне? — засмеялась она.

С подачи Ольшанского я встретился и познакомился с директором «Инфракона» Ковалевым Петром Георгиевичем. Директор по возрасту молодой, но сказали, что он очень опытный. Кандидат технических наук. Согласился вступить в УСПП без секунды колебаний.

— Сегодня информация из первых рук просто неоценима. А возможность задавать вопросы первым лицам в правительстве позволит избежать кривотолков.

Заехал к Ефремовым. Зоя сидела дома с Андреем. Встретила просто замечательно. Надежда ушла на работу. Поэтому просто поговорили. Зоя поделилась:

— Все просто чудесно. Встреча потрясающая. Он, по возможности, будет приезжать. Тебе отдельное спасибо. Ты меня спас от депрессии. Но за это я тебя должна, даже просто обязана, отблагодарить. Ищи хотя бы три часа свободного времени.

— Ты только не сделай так, чтобы он испуганный сбежал.

— Ты его жену видел? Так иди, посмотри. Она вся в государственных заботах. У нее для Толи времени не хватает. Он голодный. А бегать по бабам нельзя — засекут и накажут. А здесь у меня все проверено.

На том и расстались. Позвонили из УСПП из секретариата, соединили с Евтуховым:

— Виктор, через четыре дня к тебе выезжает мой заместитель, вернее заместительница Яковенко Людмила Николаевна. Девчонки тебе скажут номер поезда и вагон. Встречай. Стройная, черные волосы, одета в темный плащ, черный зонтик. В свое время она работала вторым секретарем Киевского обкома КПСС. Ты понимаешь, какие у нее связи? Она близкий человек к Валентине Шевченко. Смотри не опозорься. Она пробудет у тебя два дня. Организуй ей встречи с директорами предприятий, руководством области.

Я пошел встречать Людмилу Николаевну на вокзал. Подошел к указанному вагону, но встал в стороне. В руках у меня букет роз. Из соседнего вагона вышла стройная женщина, рыжая, в цветном утепленном костюме с закрытым цветным зонтиком в одной руке и портфелем в другой. Я подошел к ней и спросил:

— Вы Людмила Николаевна?

— Да, — ответила она.

Я протянул ей цветы и повел к машине. На всякий случай повернулся проверить, а может я ошибся. Людмила Николаевна засмеялась:

— Не те приметы Вам дали? Но, я же женщина. Еду к людям. Поэтому покрасилась, убрала все черное. Перешла в другой вагон, посмотреть, как Вы будете искать, а Вы сразу подошли. Как Вы определили?

— Властных женщин никогда не спутаешь. У Вас походка другая, да и уверенность из Вас брызжет.

— Ну, вот и хорошо. Какой план действий?

Я сообщил:

— Сегодня день знакомств с директорами, руководством города и области в неформальной обстановке. В «тронном зале» моего кафе. В разное время будут человек 10–15. Ночевать на выбор: гостиница или квартира. Три комнаты, но там Вы будете сама.

— Квартира.

— Тогда вечером я познакомлю Вас со своей женой. Ужин Вам на квартиру привезти или мы здесь пообедаем и поужинаем?

— Здесь.

Разговор продолжался уже в кафе. Ирина встретила ее караваем. Показали душ, место для отдыха. Накрыли стол. Непонятно, то ли поздний завтрак, то ли ранний обед. На предложение выпить поступил краткий ответ: «Вечером».

Яковенко разложила бумаги. Я познакомил ее с Павлом и Ефимом. Потом подъехали семь директоров заводов, с которыми она подискутировала. За ними приехала Эмма Григорьевна с директором химкомбината и двумя чиновниками из финансового управления. В шесть часов приехал Ольшанский со своей женой, которая руководит экономикой области. К семи вечера Павел подвез Елену. Я поехать за ней не мог. Находился возле Людмилы Николаевны. Мы отвезли после ужина ее на квартиру, а в восемь утра забрали на завтрак. На десять в конференц-зале собралось человек семьдесят. Приехал даже глава обладминистрации Дидух Сергей Петрович. Людмила Николаевна стояла в окружении людей. Дидух подошел, поздоровался:

— А ведь мы знакомы.

— Память Вас, Сергей Петрович, не стала подводить, — ответила Людмила Николаевна. — Ведь мы с Вами вместе спали.

Сергей Петрович остолбенел. Народ заинтересовался.

— Так Вы не помните? Два года назад мы рядом сидели в президиуме съезда на втором ряду и спали на соседних стульях.

Смеялись все, а особенно Дидух. Людмила Николаевна встречу провела просто блестяще. После выступления, задавали вопросы с места, причем большинство присутствующих, просили встречу продолжить после часового перерыва. Многие перезванивали своим друзьям. Яковенко согласилась продолжить встречу. Я предложил ей уехать на следующее утро. Мы с Леной готовы ее отвезти на машине.

— Ну, если только из квартиры не выселите, то остаюсь.

После обеда зал набит полностью. У людей не хватало информации. По радио и телевидению так толково и подробно не объясняли. Я обратил внимание, пришли все заместители руководителей из области и города. Вопрос — подробный ответ. Вопрос — ответ. Спрашивали о планах правительства на месяц, на год.

— Что же мы будем строить? Социализм или капитализм?

В шесть часов вечера Людмилу Николаевну отпустили. Дидух пожал ей руку и спросил, как она будет добираться до Киева.

— Меня Рубин отвезет завтра на машине.

Я стоял в стороне. Дидух спросил:

— Рубин, извините, это кто?

Я думал Людмила Николаевна меня позовет и представит, но она вдруг засмеялась:

— Сергей Петрович, Вы, наверное, шутите. Все начальство Киева, весь наш МИД знает, кто такой Рубин. Это же наша украинская знаменитость. Благодаря нему, Украина подписала совместные документы о сотрудничестве с Бельгией, Люксембургом и Нидерландами. Причем за один день. Это он остановил экологическую катастрофу в договоре с австрийцами. Он активный борец за создание УСПП в новом формате, а Вы хотите сказать, что не знаете, кто такой Рубин?

— Я сразу не понял, Вы имеете в виду нашего Рубина? Я с Вами прощаюсь, приезжайте еще.

На следующий день мы везли Людмилу Николаевну в Киев. Я все не мог успокоиться от ответа Людмилы Николаевны Дидуху.

— Да, он Вас теперь точно запомнит, и будет искать встречи.

Мы приехали в Киев. Доложили Евтухову о двухдневной конференции. Мы с Людмилой похвалили друг друга. Евтухов оказался занят на очередном совещании, но одобрил нашу деятельность. После нескольких встреч в УСПП, мы поехали домой.

Дома теща с Егором смотрели мультфильм «Ну, погоди!». Я даже не мог подумать, что в девять с половиной месяцев ребенок понимает юмор. Особенно Егорка начал смеяться, когда факир играл на дудочке, а из мешка вылезает кобра и раскачивается в такт музыки. Я вспомнил старый анекдот и рассказал его Лене:

— Со второй смены шла работница мимо цирка «Шапито». Представление заканчивалось. Двери на выход открыли. Она вошла в дверь. Давно не ходила в цирк. Там на арене факир играл на дудочке, а из мешка выползала кобра и начала поднимать голову. Факир играл, а кобра все вставала и вставала из мешка. Представление окончилось. Женщина за кулисами подошла к факиру и попросила продать его дудочку. Факир подарил ей эту дудочку. У него в запасе их заготовлено несколько. Женщина пришла домой. Муж уже спал, накрывшись простыней. Женщина начала играть на дудочке, как научил ее факир. О, чудо! Она увидела, как зашевелилась простыня и стала подниматься. Женщина играла. Простыня уже поднялась на сантметров пятьдесят. Женщина откинула простыню, а там из попы вылез глист и раскачивается в такт музыке.

Лена сказала:

— Анекдот очень паскудный, смеяться нечему, но в нем есть доля правды. Я принесла средство — таблетки против глистов. Вчера дала маме с папой. Так, что вот тебе стакан минералки, вот таблетки — пьем ты и я.

Она кинула таблетку себе в рот, запила водой. Дала таблетку мне. Как я не сопротивлялся, выпить пришлось. Мы поужинали, поиграли с Егором, учили его стоять и ходить. Стоять-то он стоял, но при попытке сделать шаг шлепался на попу. Стоять ему нравилось. Мы уложили парня спать, легли сами. Обсуждали проблемы вчерашнего и сегодняшнего дней. Затем возились на кровати, но очень потихоньку. Что бы не проснулись Егор и теща. Ночью, уже под утро, я встал, пошел на кухню. Там в кастрюле лежали макароны. Я отобрал три длинных макаронины и две коротких. Длинные положил Лене возле попы, а короткие — на подушке возле головы. Утром проснулся, потихоньку встал. Пошел мыться, бриться. Услышал шум и визг. В ванную комнату влетела Елена. Лучше бы я этого не делал. Никакого юмора она в моем поступке не увидела.