Но главный вопрос — вопрос отлета в Анадырь — к середине июня еще оставался открытым. Мой знакомый, что помог мне сесть на самолет в прошлом году, уволился с аэродрома, да и «детского» рейса в Анадырь — рейса самолета, забирающего детишек на каникулы — в этом году не предусматривалось.

От знакомого полковника я узнала телефон КП, на котором сидит так называемый «перелетчик» — военнослужащий, находящийся в курсе всех военных рейсов с подмосковных аэродромов. Понятное дело, что человеку с улицы «перелетчик» никакой информации не даст. Представившись внештатным корреспондентом журнала «Вокруг света», без всяких околичностей я заявила, что мне необходимо попасть на Чукотку для проведения необычного путешествия, что редакция бедна и что у меня также не хватает денег на перелет к месту старта. Я просила дать мне сведения о том, когда и с какого аэропорта полетит самолет в Анадырь.

К моему глубокому изумлению «перелетчик» не послал меня подальше, а объяснил мне, что для посадки на борт необходима бумага от главного редактора на имя генерал-полковника с просьбой «разрешить М. Галкиной перевозку самолетами ВВС в качестве исключения бесплатно». Все оказалось просто, как в анекдоте: «А можно не приходить? — Можно. Вычеркиваю». Просто, да не совсем.

— А куда вам принести эту бумагу? — радостно спросила я напоследок.

— Ну как куда? Сюда, на КП! — раздраженно отвечал «перелетчик», видимо, я слишком долго отнимала его служебное время (разговаривая со мной, он часто отвлекался на звонки других телефонов).

— А где находится ваше КП?

«Перелетчик» начал негодовать, видимо, я затронула военную тайну.

— Где? — мне показалось, он даже растерялся. — Где. Ну, здесь. Я здесь нахожусь.

— А адрес?! — я продолжала задавать наивные вопросы.

— Какой адрес? Это военный городок, это Подмосковье. Как я вам могу объяснить? Мне некогда с вами разговаривать! — «перелетчик» явно закруглял разговор.

— Ну как туда доехать? — отчаянно взмолилась я.

— Как. Меня сюда на машине привозят.

Все же мне удалось узнать станцию электрички, от которой, по словам «перелетчика», если перейти пути, можно увидеть служебные автобусы, которые идут в городок.

Теперь мне нужно было лишь достать необходимую бумагу. В редакции журнала «Вокруг света» люди добрые, они с готовностью пошли мне навстречу. И помимо просьбы о бесплатном перелете от главного редактора Александра Полещука меня снабдили командировочным удостоверением и бумагой с просьбой оказывать мне всяческое содействие.

Вычислив по карте дедуктивным методом вероятное местоположение необходимого мне объекта (воинские части на картах не обозначаются, но, если прямая дорога упирается в никуда и вокруг лес — жди огороженной зоны), я поехала на названную подмосковную станцию.

Следуя инструкции, я перешла пути и, не обнаружив на станции автобусов (было уже не раннее утро), не расстроилась и с удовольствием прошагала несколько километров по асфальтовой лесной дорожке. Первый КПП в глухом заборе преодолела, вооружившись фамилией генерал-полковника, на имя которого несла документ, а на втором КПП после долгих препирательств ко мне все-таки вызвали «перелетчика».

«Вы очень грамотно вышли, — улыбнулся полковник, — по этой дороге сюда приезжает главнокомандующий. Надеюсь, ваш документ будет рассмотрен положительно».

Потянулись мучительные дни ожидания. Военные самолеты на Анадырь летали всего два раза в месяц, в первый и третий понедельник. Была середина первого месяца лета. На 15 июня — третий понедельник — я уже опоздала, а первый понедельник июля как назло приходился только на 6 число. Но к этому времени самолет оказался неисправным, и мы смогли вылететь лишь 14 июля.

В самые последние дни перед вылетом я вдруг представила себя изможденной, из последних сил бредущей по безлюдному побережью океана к поселку Биллингс. Бредущей в надежде встретить там людей и натыкающейся на необитаемые разрушающиеся дома. Миф относительно обитаемости поселка, который я рассматривала как основу, надежный ориентир завершения пути, мог рассеяться. Что делать мне тогда? Я решила проверить надежность этой предполагаемой основы и через посланный запрос от знакомых в Комитете по вопросам развития Севера (где мне оформляли пропуск) узнала, что поселок действительно пока еще обитаем, там живет 150 человек. С поселком практически нет никакой связи, не более двух раз в месяц туда может прилетать вертолет — санитарный рейс по неотложному вызову. «Собаки там еще остались, — в шутку обнадежил меня Константин Николаевич, служащий из Комитета, — так что будет чем питаться, с голоду не помрешь».

Так случилось впоследствии, что шутка оказалась пророческой, правда, с голода я не померла вовсе не из-за того, что впервые попробовала собачатину именно в поселке Биллингс.

Как я уже говорила, на транспортные расходы за время путешествия я потратила всего 13 рублей. И первый рубль пришлось потратить на то, чтобы въехать на частной машине на территорию военного подмосковного аэродрома, да и то потому, что друг Кирилл, который провожал меня, затормозил перед шлагбаумом.

И вот, наконец, я сажусь в ИЛ-18. Самолет был заполнен пассажирами и вещами. До Анадыря мы летели с 5-ю посадками более 2-х суток!

Первая посадка была… в Рязани. Там самолет заправили топливом, военнослужащие, возвращающиеся из отпуска, наломали березовых веников впрок на долгое время службы в безлесье, закупили блоки сигарет.

В Воркуте ко мне подошел один из пассажиров, добродушный здоровяк, этакий усатый капитан Врунгель из мультфильма и вежливо попросил разрешения задать мне вопрос.

— Вы путешественница? Для чего, почему вы путешествуете, объясните?

Ну вот, начались извечные вопросы.

— Я не могу объяснить, если вам непонятно, — ответила я. — Мне нравится, я люблю это.

Лучший ответ на такой вопрос: а почему не путешествуете вы? Но людям нужны разумные объяснения, и я пустилась в пространные рассуждения о том, что я напишу статьи, что я корреспондент, что мое путешествие заявлено на Чемпионате России и так далее.

— Статьи — это дело хорошее! Путешественнице, да еще корреспонденту как не помочь. И куда вы направляетесь из Анадыря?

— Сначала в Канчалан…

— Канчалан! О!

— Знаете?

— Конечно. Мои ребятки туда поедут. Стало быть, подбросим и вас. У вас есть знакомые в Анадыре, где вы остановитесь?

— Не знаю…

— Ну, этот вопрос мы решим. За время полета я подумаю, где вам разместиться.

Все произошло как в сказке. Так я познакомилась с прапорщиком Александром Ивановичем Никишиным или просто Иванычем, как все любя называли его. Я успокоилась и заснула, не проследив следующую посадку под Иркутском. Мы стояли там совсем немного, я решила, что это был Якутск, поэтому при подлете к очередному месту посадки была уверена, что мы снижаемся к Анадырю.

Светило солнце, на небе было ни облачка. Самолет с креном пошел на разворот. Широкая синяя река под нами искрилась, ее берега в курчавой зелени кустов были подернуты дымкой жаркого полдня. Акваторию бороздило множество лодок, катеров и больших кораблей, оставляя белые следы. Вот так Чукотка! Теплынь! А зелени-то сколько! Да и с попутными катерами, раз их такое множество, проблем не будет! Самолет приземлился и прокатил мимо здания аэропорта. «ЯКУТСК» прочитала я большие буквы вывески и сникла.

Пассажирам объявили, что до вечера мы не улетим, и я отправилась на экскурсию в город. «Как лучше пройти к Лене?» — спросила я у прохожих. Мне подробно объяснили, но оказалось, что они направили меня к гостинице «Лена». «Как выйти к реке?» — обратилась я к пацану с удочкой в руках. Он посмотрел на меня, как на ненормальную и, не ответив, перешел на другую сторону улицы. Да, я действительно свалилась с небес.

Все-таки я успела искупаться в великой русской реке Лене и осмотреть столицу Сахи. В городе меня поразили старинные деревянные дома — коричневые, некрашенные избы, срубленные из могучих бревен. С резными наличниками, окнами, закрытыми узорчатыми ставнями. Многие дома были покосившимися, некоторые жилыми, окруженными глухими заборами из мощных досок. На меня дохнуло временем первых поселенцев. Город среди тайги. Даже на центральной площади рядом с современными разноцветными многоэтажными зданиями на ножках, возвышающих дома над вечной мерзлотой, примостились деревянные избы. А асфальтовые тротуары перемежались с деревянными переходами.

С многочисленными пассажирами-военнослужащими, их женами и детьми ночью мы грелись у коптящего костра из досок на задворках аэродрома и чудом взлетели только утром за час до начала бессрочной забастовки диспетчеров Якутского аэропорта.

Наконец, мы пошли на снижение. Бурые краски тундры, пласты потемневшего снега на берегах лимана, снежник в ложбине невысокой сопки — вот это уже Чукотка. В аэропорту Анадыря самолет встречали машины, всех нас отвезли в поселок Угольные Копи. И хотя на этот раз у меня был пропуск в погранзону, отсутствию проверки со стороны пограничников я не огорчилась.

Нас высадили у дома Иваныча. Домишки в той части поселка были двухэтажные, серые, обшарпанные, с отвалившийся штукатуркой. Бетонные. Унылые и неприглядные. Один туалет в подъезде обслуживал восемь квартир. Вода здесь была привозная, в бочках. Да, военнослужащим жилось не сладко.

Иваныч отвел меня к своим приятелям военным, сослуживцам, к Володе с Галей. Галя была моей ровесницей и уже успела получить звание старшего прапорщика — высшее неофицерское звание. Она была снайпером и воевала в Чечне, а здесь находилась на обслуживании аэродрома.

Мы угощались свежей малосольной икрой, паштетом из печени рыб, рыбными котлетами — дарами моря. Ход красной рыбы уже начался, а скудный продовольственный паек закончился. Заработанные деньги, как водится, задерживали. Поэтому военнослужащим невольно приходилось переходить на подножный корм.

Галя предложила мне пока остаться жить здесь, в ее служебной квартире. Она разложила кресло-диван, постелила простыню, дала мне свою шубу вместо одеяла. Занавесок на окне не было, через стекло било солнце, и на гвоздики, забитые в раму, навешивалась палка с перекинутым через нее покрывалом, чтобы затемнять комнату на ночь. Ночью солнце скрывалось за горизонтом, но пока ночи здесь еще были белыми.

Мне нужно было выспаться, прийти в себя. По местному времени мы прилетели в 4 часа дня. В Москве было восемь утра, но после двух с половиной суток полета в голове у меня все перемешалось и хотелось спать.