ВСТУПЛЕНИЕ 1
ВСТУПЛЕНИЕ 2
Наш шар крутящийся отчалил под музыку известных сфер от повседневнейшей секунды в моря магические мер… Какая музыка хлобыщет в проемы раковин ушных! Какие дурочки трепещут у тусклых лампочек ночных! По августам летает птичка, Моммина плачет у стола, а Джельсомина лошадь в бричку, фургон забросив, запрягла. Ладо, Нато, Котэ, Кето пошли к Годо играть в лото. Погоде свойственно быть ясной, когда у облака в тени вокруг Ремедиос Прекрасной парят четыре простыни. Еще бежит от космодрома ополоумевший верблюд, а — йо-хо-хо! — бутылку рома пятнадцать пьют и не допьют. И бьют часы пятнадцать раз: все спят у нас! все спят у нас! у нас — все дома. И, наплевав на нас вполне, твоя любовь летит ко мне, тебя забыв в глубоком сне на чьей-то койке; ау! — до третьих петухов… — ура! — до первых петухов… увы… — до энных петухов, — до птицы-тройки! Наш шар отчаливает, — брысь, знакомый берег! Наш шар отваливает ввысь, — привет вам, пеленг… Привет вам, длящимся пока, чтоб воплотиться, поющим в летные века, — привет вам, птицы!
Первая песня Актера
1. ВЕЧЕР
Снизу рябь и катерочки, сверху чайка Джонатан; всех излечивают воды, как известный шарлатан… Если плохо вам реальность в ощущении дана, если вы давно не пьете, ибо проку нет с вина, если в свой давно не тянет ни в чужие города, — на мосту постойте: это панацея хоть куда! А сегодня вечер с солнцем, золотистых роз костер; через мост идет Актриса, а за ней бредет Актер: он забыл погладить брюки и почистить сапоги, он идет в карманы руки, видно с левой встал ноги; мимо бликов ряби водной на гранитном берегу, посреди весны холодной — улыбнись мне на бегу… — над нетающею льдиной под небесною канвой за актрисою Алиной в разлетайке меховой.
Актер
Что за странную пьесу мы собираемся ставить?
Алина
Что-то из западной жизни.
Актер
Из западной? Наверно, есть еще восточная жизнь. Или северная. «Она из южной жизни», — неплохо звучит, а?..
Алина
Не придирайся к словам. Из заграничной жизни. Из не нашей.
Актер
Я думал — это вообще фантастика. Вроде «Месс-Менд». А в чем там дело?
Алина
Две фирмы конкурирующие — «Магияфильм» и «Мафияфильм». И вторая воюет с первой.
Актер
А первая со второй?
Алина
Не перебивай. Видимо, они воюют друг с другом. На чем я остановилась?
Актер
На «…с первой».
Алина
И в той, которая «Магияфильм», есть главный… руководитель, что ли? Его зовут Капитан.
Актер
Это не имя.
Алина
Какая разница? Ну, называют. Он обладает особым даром — люди делают то, что он хочет; он читает мысли, может взглядом остановить, и вообще…
Актер
Парапсихолог? гипнотизер? святой? экстрасенс? человек с летающей тарелки? супер, одним словом. Ну и полива.
Алина
Я могу и не рассказывать. На чем я остановилась? Ты что, успел рюмочку пропустить?
Актер
Трезвый я. Я по складу, доложу тебе, трезвенник «…и вообще».
Алина
И эта… «Мафияфильм»… за ним охотится. Убрать его хотят. Убить.
Актер
И дальше что? Убрали?
Алина
Понятия не имею. Знаю только, что я буду играть даму, у которой роман начинается с этим самым Капитаном, Елену.
Актер
Ну и пьеса. Уши вянут. Ничего, нагородят конструкции, сцена будет трансформироваться, музыка — рундеть, мы — петь и плясать, конфетку сделаем. Стало быть, и я в этом участвую; а в качестве кого? Брави? веселого парня? человека в темных очках? прохожего? героя-любовника? мафиози?
Алина
Ты — Капитан.
Актер
Вот уж спасибо-то.
Алина
Кушай на здоровье. Может, мы побыстрей пойдем? Мы опаздываем.
Вторая песня Актера
Валерьяновый, сиреневый, весенний вечерок; фея звездный приповесила на веточку чулок; в замке ходит Кастелянша, привиденье хоть куда. Отражается в закате речки ртутная вода. Облака плывут отарой у луны на поводу, и бредет Актер с гитарой, напевая на ходу. Загорается фонарик, на посту Геракл кимарит, и богиня в здешний скит постной теткою глядит. Статуи, направив лики кто на ост, а кто на вест, думают, что Петр Великий — Первый Камень здешних мест. Газ играет роль кумира или вечного огня. Дремлет корюшка, проныра, и. о. щуки и линя. Лестнице темно и гулко, недобитый спит витраж, отсыревшей штукатуркой осыпается мираж чьей-то жизни, чьих-то кукол, чьих-то комнат и квартир. И, раскинув звездный купол, в Шапито играет мир. Коммунальным коридором пробирается Актер. С потолка корыта хором распевают во весь хор:
Он смеется, ключ роняя, покачнувшись у дверей. Вот и комната родная, отворить бы поскорей. На тахте, весьма потертой, две рубашки распростерты; на столе стаканы в ряд десятигранные стоят, сыр лежит, заварка гибнет, и соседствуют вполне недолистанный Нагибин и зачитанный Фурнье. На стене висит картина, кубистический мотив; на другой глядит Ирина в запьяневший объектив… Отражает тихий омут, зазеркальная река, не тебя — кого другого! — слева правая щека, справа левая рука; земляничную полянку нам являет эта гладь, жизни сей антимирянку, вроде бы — рукой подать (той, которая там — правая рука, или той, что здесь, и левая пока?..)… С глазу на глаз и прочувствуй, расхрабрясь навеселе: вот искусство для искусства — отражение в стекле!
2. ДЕНЬ
Третья песня Актера
Четвертая песня Актера
Любовь моя, речушка, речонка, русалочка, грязнулька, девчонка; кому — великих рек хороводы, а мне — твои заштатные воды… Пейзажи подетальны фатально: кому — Фонтенебло, мне — Фонтанка! Кому — вид на Неву: золотая! Кому — все острова с Голодая… Кому — из подворотни с изнанкой пейзаж, как исподлобья: Фонтанка. Фигуры дорогих и любимых, свидания (простимся прибрежно…); Фонтанка, я тобою ловима во неводы годов, брешей мрежных! Дворец с расчетверенным конюшим во времени, стоп-кадре внезапном, в пейзаже с рыжим замком воздушным, с воздушным апельсиновым замком… Фонтанка, деревенская прорубь… Царева закордонная одурь… Привычный к наводнениям короб гранитный, обрамляющий воду… Ты взглядом сих чудес не укради: деталь судьбы — по стогу иголка! — с времен петровских по речной глади бермудская плывет треуголка… Фонтанка, фантастический образ, извечный перелив с недоливом, какой-то счастья солнечный проблеск на зеркальце лица горделивом… Пройдитесь мимо лодок, коллега, как только что герой вдоль Фонтанки; любимый, ты добрел бы до брега развеять страшный сон по утрянке… Все прощения мои — Фонтанка, все прощания мои — Фонтанка, всех событий моих фон — Фонтанка, ты — обитель сна и сон, Фонтанка! Где мои семнадцать лет? — ходят по Фонтанке. Где мои семнадцать бед? — ходят по Фонтанке. Где тебя сегодня нет? где назавтра встречу? — В Зазеркалье… — Повтори! — Милая, в Заречье!
3. УТРО
«Милая моя, я почти не сплю, кажется, вот-вот веки разлеплю. К спичкам и часам тянется рука. Я уже с тобой, хоть ты далека. Только что во сне я тебя встречал, с памятью своей образ твой сличал. Ты моя жена где-то взаперти, оба мы с тобой призраки почти… Встречу я рассвет именем твоим, в явь оно пароль, ибо сон, как дым, а и жизнь, как сон, сюра окоем, а реален час, где — с тобой вдвоем… Накроили жизнь как бы вкривь и вкось; я уж не пойму, что такое врозь: утро речью вслух начинать, спеша?.. Здешние ли мы? — здешние, душа…»
Пятая песня Актера
«Однако, что ты за ходок! Бегун с полянки. Но, право, славный холодок днесь по утрянке. Кирпич из анекдота… дичь… кирпич в порядке… Ну, повезло, братва: кирпич не срезал пятки. Но и с чего бы… ладно б жесть… и ветра нету… Случайность это, ваша честь, подбрось монету. Подвинь, зубами дробь не бей, орел, знать, с нею; сегодня решка, воробей, дыши ровнее!»
Чем нас утро ни томило, догорел рассвет дотла. Репетиция, мой милый, репетиция с утра. Действий будущих наметки, дней прикидка наугад, реплик сводки, реплик сплетки, мизансцены напрокат. Роли выучены дивно, маски розданы давно; восприятье раздвоив нам, полсюжета мне дано. Мир — театр, а мы миряне, мы актеры, мой родной; чуть глаза открыв, мы рани говорим свой текст входной… Я и рада бы собою забежать к тебе сама, но не ради нас с тобою сброшюрована зима. И не в нашу честь, мой сокол, этих весен ясен смех, это солнышко высоко, освещающее всех. Я с тобой помимо роли, событийности извне, всей старинной правдой боли как ножом по новизне. Я скажу — а ты не слушай; я ступлю — а ты не вслед; я люблю тебя как душу, о которой слуху нет. Ты — неназванное средство от забвенья и беды, эфемерное наследство сна на среду со среды. Яви яд цежу по капле, явь пестра, как Бешен луг. А к утру колоду краплю — на тебя гадать, мой друг! А потом оно приходит, это утречко без слез, и по сцене нас разводит — репетиция всерьез.
Шестая песня Актера
4. НОЧЬ
Мы прижились в здешних лывах, в мокретени местных вех. Изо всех ночей дождливых эта ночь дождливей всех. Я мрачна, и ты неласков, и эфир в сетях помех. Изо всех ночей ненастных эта ночь ненастней всех.
«… рощ… дождь… тощ… дождь… все дождества божеств… все тождества тождеств…»
Цедит ночь свой яд по капле в наши черные зрачки. Небосклон ее поваплен, всюду яркие значки. Мыши встали, крысы встали, дружно бодрствуют ежи, кому надо, те достали подходящие ножи. Окуляры, объективы — вся оптическая муть дула целит на светила, в неразгаданную суть… Макромир от микромира отделяем мы, как грань; майна, Марс! амеба, вира! — с траектории не грянь. Я люблю тебя в апреле так, как в августе люблю, тяготея из Карелий к абсолютному нулю: всей тоской ночного яда и весенним дележом, триединою дриадой и душою нагишом… Все обиды прикипели, и сошелся клином свет. Я люблю тебя в апреле суетой моих сует. Ну, а в августе, стозвонном, точно колба для светил, в безвоздушии озонном колесницы без удил, я люблю тебя так важно, мой исполненный зарок, так бессовестно бумажно — каждой буквой этих строк! Каждой буквой, каждой букой, проступающей из мглы, где безлуньем забаюкан домовой из-под полы, где плывут — куда и деться! — сквозь эфировы слои, сквозь божественные тексты эти глупости мои (все семь пятниц на неделе черновик, всплакнув, белю): «Я люблю тебя в апреле так, как в августе люблю!»
Седьмая песня Актера
…пояс… поезд… полюс… полис… выезд… выест… витязь… вылез… отрок… отклик… подступ… отзвук… прокат… плакат… прикид… прячь… плач… плащ…плющ… лабуда… Ладога… лабуда… лебеда… лабуда… Лапута… бело… бюро… перо… бело… брело… крыло… день… ночь… дань… дочь… даль… длань… врозь… всклянь… звон колокольчика… запах ковыля на ветру… к утру… и ракитовый куст и солнце сквозь ветлу
…………………………………………………………….
В распахнутую засвеченную дверь входят двое.
Видят лежащего на тахте Актера.
Первый подбегает и склоняется над ним.
Второй ждет на пороге.
Черный его силуэт врезан в дверной проем.
Первый возвращается и негромко говорит:
— На этот раз, Капитан, мы опоздали.