Ставни стучат, как в английском романе. Ветер втащил темноту на аркане. Вечер бежал раньше времени прочь, вместо него воробьиная ночь. Там, за окном, — оркестровая яма, соло и хоры из шума и гама, рушится ветка, за нею сосна, лиственным стоном кустов пленена; свет выключается, гасится с ходу, — кто там читает в такую погоду? — хляби разверзлись одна за одной, занавес падает водной стеной. «Океанида... — шепчу, — Бореада...» И засыпаю внутри водопада.