Чуя грозовую тучку идут маменьки за ручку с Коленьками, пляж проведав, или с Машеньками. Всюду замки людоедов с башенками. Нынче тут кота не сыщешь, псы их рвали по дворищам, хворь растратила. Бессапожны мчатся, босы на газоновы покосы молча затемно. Стены замковы объяла тьма заведомо. А где мельница стояла, нам неведомо, дом сгорел, мука пропала; сетку мелкую нахмуря накомарника, по ослиной лупят шкуре два ударника. И округой людоед привечается, то в сугроб, а то в сморчка превращается, то он мухою навозной в фортку просится, то подростком узкозадым в «карте» носится. Но в хибарке средь болот с печкой, с нарами, шепчут ивы, что живет тетка старая, а всего-то у нее и имущества, что клюка со слабиной для могущества, грядка в полтора шажка, паутина с мизгирем, ковш с котомочкой и два красных сапожка для котеночка.