Былые дни, былые дали и отбродили, и прошли. Я помню слово «цинандали», как прежде помнили «шабли». Поэтам и аи, и асти — веселый дар, мнемонимические страсти, оттенок чар. Стекла окрашивает грани сквозь все пиры букет забвенный гурджаани, цвет хванчкары. Но саперави и чхавери — им равных нет! Налей-ка мне бокал, Этери, забытых лет. Какие тайные рецепты связали нас, пьянчужек непонятной секты, на этот раз? И почему печалью личной нам в память дан весь этот норов подъязычный забытых стран? Скажи, о чем отговорили названья вин? Они темны, как суахили, мой господин. И почему от вертограда (допей до дна!) нам только рифма винограда сохранена?