Когда еще на кладбище без страха ходили мы и рвали чистотел, и не существовало праха, а только соловей за церковью свистел, когда от наших ног, босых и прытких, тропа сбегала, празднично длинна, лишь адресами на открытках нам представлялись имена с крестов и обелисков. «Бренный» играло в «глиняный» в серебряной вселенной венцов, заплотов, ив. Глаза полуприкрыв, гладь вод переходили вброд за водомеркой насекомой, когда лишь от черемух рот сводило вязкою оскомой...