И тогда воды хозяйка, мать воды и дева неба, подняла из волн колено, из воды плечо явила для гнезда красивой утке, для уютного жилища. Утка, стройное созданье, все летает, все кружится, видит среди волн колено на морском просторе синем, приняла его за кочку, бугорочек травянистый, полетала, покружилась, на колено опустилась, сделала себе жилище, чтобы в нем снести яички, шесть из золота яичек, к ним седьмое - из железа. Принялась яички парить, нагревать колено девы. День сидела, два сидела, вот уже сидит и третий. Тут сама воды хозяйка, мать воды и дева неба, чувствует: горит колено, кожа как огонь пылает, думает: сгорит колено, сухожилия спекутся.  Дева дернула коленом, мощно вздрогнула всем телом - яйца на воду скатились, на волну они упали, на осколки раскололись, на кусочки раскрошились. Не пропали яйца в тине, в глубине воды - осколки, все куски преобразились, вид приобрели красивый: что в яйце являлось низом, стало матерью-землею, что в яйце являлось верхом, верхним небом обернулось, что в желтке являлось верхом, в небе солнцем заблистало, что в белке являлось верхом то луною засияло, что в яйце пестрее было, стало звездами на небе, что в яйце темнее было, стало тучами на небе.

Ты читай, урод по жизни, эти чудные сказанья, И как свистнет государство, ты в резиновом скафандре, Словно лемминг желтобрюхий, под разрывы термояда Под «Уря» и звуки марша, весь нагретый пропагандой С миллиардом остолопов край земной собой удобришь.