— Ну, где же она? — Фиби стояла, уперев руки в боки, с сосредоточенным выражением на лице.

Пайпер вынула из холодильника тарелку с хлебцами и сунула один в рот Фиби:

— Жуй и не бурчи.

Фиби с блаженным видом принялась смаковать его и, не успела Пайпер донести тарелку до стола, схватила еще один.

Пайпер достала рулеты из ветчины и стала нарезать их аккуратными круглыми ломтиками. Она не хотела показаться Фиби бесчувственной, но, во-первых, Прю не сказала ничего, что могло бы стать поводом для беспокойства. А во-вторых, у нее и без того хватало проблем. Мини-кафе на благотворительной ярмарке обошлось дороже, чем рассчитывала Пайпер. И если эта акция не принесет ожидаемых результатов, годовой бюджет клуба на рекламу будет пущен на ветер.

Почувствовав укол вины, Пайпер, раскладывая хлебцы и ломтики ветчинного рулета на чистой тарелке, украдкой посмотрела на Фиби. Младшая сестра листала журнал, оставленный на столе Прю, но ее внешнее спокойствие не могло обмануть Пайпер. Каждый раз, случайно сталкиваясь на улице с совершенно незнакомыми людьми, предчувствовать беду, грозившую им в ближайшем будущем, будь то мелкий порез, набитая шишка или несчастный случай со смертельным исходом, — какое тяжелое, непосильное бремя…

Прю вышла из своей комнаты как раз в тот момент, когда Пайпер, выложив в плошку ломтики моркови, брокколи и цветную капусту, поставила ее рядом со сметанным соусом.

— Смотрите. — Прю разложила на столе четыре фотографии Тремэйна.

Пайпер, встав за спиной у Фиби, стала по очереди разглядывать снимки.

— На что смотреть?

— Пятно. — Прю, заправив за ухо прядь волос, указала на камень духа. — Каждый раз, когда я смотрела на фотографии в том порядке, в каком они были сделаны, я чувствовала, что упускаю какую-то важную деталь. А теперь это настолько очевидно, что даже не верится, что я так долго этого не замечала. Ну что, видите?

— Нет, — честно призналась Пайпер.

— А я вижу, — тихо сказала Фиби. — На каждой фотографии пятно увеличивается в размерах.

— Да, но это еще не все. — Прю провела пальцем по глянцевой поверхности. — Оно везде находится в одной и той же точке — во внутреннем уголке левого глаза.

Пайпер нагнулась к столу, разглядывая фотографии. Теперь, после слов Прю, Пайпер заметила, что серая тень на каждом снимке вытягивается, удлиняется из одной точки. "Интересное, конечно, наблюдение, но ровным счетом ни о чем не говорит", — разочарованно подумала она. Пайпер всегда была настроена скептически, в отличие от Прю, которая имела склонность во всем видеть злой умысел сверхъестественных сил.

— Не хотелось бы ставить под сомнение твою теорию, Прю, но на поврежденной пленке в каждом кадре дефект может быть на том же месте.

— Да, только в данном случае пятна не совсем на том же месте. — Прю достала из кармана короткую линейку и замерила расстояние от угла глаза до края каждого снимка. Результаты расходились почти на целый дюйм. — Если бы все дело было в пленке, на каждом кадре дефект был бы удален от края ровно на два дюйма. А здесь — нет. Пятнышко располагается на глазу фигурки независимо от ракурса.

— И что, это принципиально? — с сомнением спросила Фиби.

— Думаю, да. Я сфотографировала освобождающийся из камня дух Атулака. — Прю расплылась в улыбке, весьма довольная собой.

— Уф! — Фиби порывисто обняла Прю и чмокнула в щеку. — Какое облегчение!

— Подождите минуту! — осадила сестер Пайпер. — Вырвавшийся на свободу древний дух, повсюду сеющий хаос, — это не повод для радости.

— Ох, я и не подумала. — Прю, тут же перестав улыбаться, смущенно кашлянула.

— Позволю себе не согласиться, — возразила Фиби. — Я имею в виду свой дар. Если Атулак, сам того не ведая, выпустил джинна из бутылки, мы сможем ему противостоять.

— Возможно, но мы ничего не знаем ни о нем самом, ни о том, в чем его сила. — Пайпер пододвинула к себе стул и села. — Если только из камня Тремэйна улизнул действительно Атулак, а не какой-нибудь другой дух, ведущий совершенно иную игру.

— Хорошо, хорошо. — Прю опустилась за стол по другую руку от Фиби. — Я понимаю, что мы ничего не знаем наверняка, и все же мы можем сделать больше, чем кажется.

— Например, что? — Пайпер так же, как и Прю, хотелось, чтобы гипотеза сестры оказалась верна, но ей нужны были другие доказательства, более веские, чем дымчатое пятнышко на фотографии, которое вполне могло оказаться дефектом пленки.

— Не знаю, — пожала плечами Прю.

— А профессор Рубин не сказал ничего такого, что могло бы нам помочь? — спросила ее Фиби. — Я имею в виду, если уж у нас все равно нет других предположений, давайте будем считать, что это Атулак, хорошо?

— Как скажете. — Пайпер скрестила руки на груди и демонстративно закинула ногу на ногу. Так было всегда: когда у нее появлялись какие-нибудь возражения, Прю с Фиби, объединившись против нее, находили совершенно неоспоримый аргумент. Теперь же Пайпер не стала спорить потому, что в глубине души хотела верить в их правоту. — Но это еще нужно доказать.

— Хорошо. — Фиби в волнении наклонилась вперед. Горящий взгляд и приглушенный голос означали степень крайнего возбуждения. — Прю, что именно произошло в библиотеке Тремэйна? Он или ты должны были сделать что-то, из-за чего заклинание утратило свою силу.

— Так, сейчас вспомню… — Прю взяла с тарелки хлебец и принялась жевать. — Рубин сказал, что ведьма, заточив дух Атулака в камень, закопала его в землю… — Прю помолчала, пытаясь в точности воспроизвести слова профессора. — Чтобы его не мог освободить человек, который может принести много горя и несчастий.

Пайпер слегка поморщилась.

— И что же сделал Тремэйн? Помолился о конце света?

— Нет, он пожелал, чтобы его соперником на выборах оказался кто угодно, только не Ноэл Джефферсон. — Прю побарабанила пальцем по первой из четырех фотографий. — Это я сняла как раз в тот момент. На снимках, сделанных до того, как он произнес эти слова, нет ни одного дефекта.

— Потрясающе! — Сияя, Фиби хлопнула ладонями по столу.

Гордая улыбка исчезла с лица Прю, едва она заметила выражение лица Пайпер, далекое от их с Фиби бурной радости.

— Что? — запальчиво бросила Прю. — Разве все это не самое логичное объяснение тому, что происходит с Фиби?

— Да, если не принимать во внимание тот факт, что наш дар может развиваться и без внешнего вмешательства, — скептически хмыкнула Пайпер.

— А как же струя холодного воздуха? — сверкнула глазами Фиби. — Как объяснить это, а, Пайпер?

— Да, прикосновение которой мы ощущали в разное время? — с чувством вторила ей Прю.

— Три раза, и при разных обстоятельствах. — Фиби воинственно вздернула подбородок отстаивать свою правоту.

Но Пайпер неожиданно промолчала, словно что-то припоминая, и вдруг хлопнула себя ладонью по лбу:

— Не три — четыре раза! То же самое я почувствовала тогда, в парке!

— Когда взбесился пони? — переспросила Прю.

— О боже. — Фиби на секунду прикрыла глаза. — Пони взбесился после того, как девочка пожелала, чтобы у нее был пони.

— Похоже, Атулак постарался, — заметила Прю.

— Страшно подумать, что могло случиться, если бы мы не вмешались, — сказала Фиби тихо.

— Отсюда вопрос… — Пайпер сделала паузу, поймав на себе выжидающий взгляд сестер. — Что Атулак делал в парке? И в нашей гостиной?

— И кто меня тогда только за язык тянул, — пробормотала Фиби.

Прю замялась:

— Это, наверное, моя вина. Я… ну… своей силой остановила камень, когда он стал падать, чтобы не разбилась стеклянная полка: Тремэйн поставил его в шкаф на круглую верхнюю часть.

Пайпер быстро связала в уме все ниточки:

— Атулак увидел тебя, и, поскольку три тысячи лет назад его упрятала в камень ведьма, он решил проследить за тобой, чтобы такого не случилось вновь.

— Мне кажется, все к тому идет. — Прю открыла холодильник и достала пакет с апельсиновым соком. — Хотя лично я пока плохо представляю, с чего начинать и вообще как с ним бороться.

— Я тоже. — Фиби почесала в затылке. — Я хочу сказать, Тремэйн не пожелал ничего, что могло бы вызвать глобальную катастрофу.

Пайпер тоже не все понимала, тем не менее факт был налицо.

— Зато это могло грозить крупными неприятностями Ноэлу Джефферсону.

Атулак, следуя за машиной, в которой ехали ведьмы, вымещал свою злобу на всех смертных, попадавшихся ему на пути. Сгусток ветра, стремительно петляющего в городских лабиринтах над самой землей, он обжигал ледяным холодом обнаженную плоть, вырывал сумки из рук. Смятые цветы, сорванные вывески, перевернутые столики в кафе — в бессильной ярости он крушил и сметал все, что можно было сдвинуть с места.

Он не испытывал наслаждения при виде рождаемой им паники и в сердцах проклинал этот древний людской род, поколения которого хранили память о его постыдном поражении.

Но ненависть духа к ведьмам была еще больше, и она питала терзающую его жажду мести. Живучие как кошки и благословленные силами добра, они учуяли его и вышли на тропу войны. Он наивно полагал, что старая ведьма вместе с камнем погребла и его тайну. Но теперь ведьмы знали его имя и силу и собирались укротить бурю неосознанных желаний.

Он не мог допустить, чтобы им это удалось.

Когда машина остановилась у высокого здания, Атулак подождал, пока ведьмы выйдут, а потом сплющился, спрессовал молекулы своей невидимой, но тем не менее материальной формы. Обратившись в тонкое воздушное лезвие, он, отточив свое острие, перерубил высокий металлический шест, искромсал в клочья красно-белое с голубым полотно, рваным ковром покрывшее землю.

— Ты видела? — Фиби остановилась как вкопанная у входа в здание городского муниципалитета.

Прю услышала свист падающего шеста и треск разрываемой ткани штандарта. Этому могло быть только одно объяснение. Обнаруживая свое присутствие, Атулак больше не довольствовался холодными как лед поцелуями.

— Бежим! От меня не отставать!

— Это Атулак, да? — Фиби, прижимаясь к Прю, устремилась за сестрой к двери.

— Угадай с трех раз.

Прю, сосредоточившись, прочертила над головой круг, создавая телекинетическую защиту, чтобы отразить нападение незримого врага. Пока собственными глазами не увидела разрубленный пополам металлический шест, она и не думала, что бесплотный ветер может причинить физический вред. Даже когда они, ворвавшись в дверь, оказались в просторном фойе, Прю не успокоилась. Атулак был существом, сотканным из воздуха, и мог проникнуть в любое здание через вентиляционную систему.

— Сюда.

Держа руку над головой, Прю втолкнула Фиби в дамскую комнату. Как только они оказались внутри, она заперла дверь и, встав на край раковины, закрыла вентиляционное отверстие.

— Что происходит? — спросила Фиби срывающимся от волнения голосом.

— Похоже, Атулак решил использовать свою молекулярную плотность, — ответила Прю. — Другими словами, он смог превратиться в очень тонкий, острый как бритва, смертельно опасный невидимый меч.

— Но почему он не напал на нас раньше? Прю пожала плечами:

— Может быть, раньше мы просто недостаточно много знали, чтобы представлять реальную угрозу.

— Это не утешает. — У Фиби от ужаса перехватило дыхание, когда взгляд ее случайно упал на узкую щель под дверью. — Что сможет его остановить, если он захочет пролезть там?

— Магия. Ты читай заклинание, а я позвоню Пайпер. — Прю достала мобильный телефон. — Нам нужно заклинание, которое сможет защитить нас от ветра-духа.

— Я не могу думать в состоянии стресса, — в панике пролепетала Фиби.

— Напряги мозги!

Прю быстро набрала номер, а Фиби положила ладонь на дверь и закрыла глаза.