Пайпер, вместе с Фиби пройдя через автоматические двери в магазин, положила сумку в тележку и, достав из кармана список продуктов, быстро пробежала его глазами.

— Зачем нам столько всего? — заглянув в листок, удивилась Фиби, вслед за сестрой сворачивая направо, в кондитерский отдел. — Мы что, ждем гостей?

— Нет, никаких гостей мы не ждем, — хмыкнула Пайпер. — Я буду есть все эти вкусности, умирая с тоски по Лео, либо, когда Лео наконец объявится, буду скармливать все это ему.

— Чудесно! В любом случае я внакладе не останусь. — Фиби расплылась в улыбке. — Я тоже обожаю вкусно покушать.

— Значит, нам лучше все удвоить. — Пайпер уловила в своем голосе раздраженные нотки и тут же раскаялась, что так несправедлива к сестре. Фиби всеми способами старалась заглушить ее тоску по.

Лео. И на самом деле любила блюда, приготовленные по бабушкиным рецептам.

— Тогда уж утроить, — усмехнулась Фиби. — А то как мы будем трескать рулеты из ветчины и тосты со сливочным сыром без Прю?

— Об этом я и не подумала. — Пайпер смягчила тон и решила перевести разговор на менее болезненные темы. — Напомнишь мне позже позвонить моему оптовику? Я кое-что заказала ему для ярмарки и хотела удостовериться, что с этим не будет накладок.

— И что же ты заказала? — полюбопытствовала Фиби.

— Канапе, сыры, колбаски, хлебцы с приправой и еще много чего…

— Ого! — Фиби остановилась. — А не проще было бы заказать чипсы с разными соусами? И дешевле вышло бы?

— Проще, дешевле и банальнее, — задетая за живое, возразила Пайпер.

— Да это ведь клуб, — продолжала доказывать Фиби. — Шумная тусовка, классная музыка, танцы. Никто не идет туда, чтобы поесть.

— Знаешь, большинство посетителей на ярмарке в жизни не узнают, что «РЗ» — отличный клуб, если мы не привлечем их в нашу палатку. — Пайпер, не оборачиваясь, отдала список продуктов Фиби. — Так что закуски должны быть на высшем уровне.

— Ладно, как скажешь. — В голосе Фиби все еще слышалось сомнение, но она покорно побрела за сестрой вдоль стеллажей с продуктами.

— Давай купим вон тех кексов с черникой…

— Стой! — Фиби с силой дернула сестру за рукав блузки.

— Да что ты… — Пайпер умолкла на полуслове: прямо у нее перед носом из соседнего прохода на скорости вылетела чья-то тележка. Вслед за ней вынырнул ее бесцеремонный хозяин, неряшливый мужчина в разодранных джинсах и грязной футболке, который даже не взглянул в сторону Пайпер, а только на ходу схватил с полки упаковку рулетов и покатил тележку дальше.

Пайпер в возмущении едва смогла подавить в себе инстинктивное желание «заморозить» хама, пока тот не врезался в кого-нибудь или во что-нибудь и не натворил бед. И тут ей в голову пришла другая мысль, заставившая ее вмиг забыть свою обиду.

Если б не Фиби, этот маньяк с тележкой наехал бы прямо на нее.

Пайпер повернулась к сестре:

— Ты знала?

— Да. У меня все это промелькнуло перед глазами, когда ты дала мне список. — Фиби повертела в пальцах листок. — Удар был бы мощный. Хоп! Ты влетаешь прямо в ту стойку с шоколадным печеньем. Результат — перелом запястья.

— Даже так? — Пайпер вздрогнула, нарисовав в воображении эту сцену. Продуктовый магазин при их сумасшедшей жизни всегда казался ей если не райским уголком, то, по крайней мере, местом вполне безопасным. Она уже давно перестала тосковать по тем временам, когда была обычной девочкой, мечтавшей, что когда-нибудь найдет свою любовь, выйдет замуж и родит пару милых ребятишек. Она старалась жить так, будто ничего не изменилось с тех пор, как она стала ведьмой, исполняющей священную миссию, и судьба свела ее с человеком, вернувшимся с того света. И поэтому болезненно воспринимала любую мелочь, нарушавшую хрупкую иллюзию покоя.

— Не бери в голову — все обошлось, — сказала Фиби.

— Ага. Спасибо. — Пайпер решила, что не станет расстраиваться. Конечно, этот тип — отъявленный хам, но в нем не было того дьявольского зла, с которым Зачарованным было суждено сражаться до самой смерти. Все ее мысли были заняты Лео и приготовлениями к благотворительной ярмарке, и ей вовсе не хотелось бы сейчас столкнуться с очередным демоном.

— Все нормально? — беспокоилась Фиби. — Глаза у тебя совершенно безумные. Хотя и у меня были бы такие же, окажись я на твоем месте.

— Ничего, все в порядке. Я просто немного нервничаю: до субботы еще столько нужно успеть. — Пайпер попыталась улыбнуться. — Давай побыстрее закончим с этим и пойдем домой.

— Я — только "за".

Фиби посмотрела в обе стороны и, убедившись, что никто не движется наперерез, сделала знак Пайпер, что путь свободен.

Пайпер, катя тележку вдоль стеллажей, то и дело возвращалась мыслями к неприятному эпизоду, думая о том, что с ней случилось бы, не окажись рядом Фиби. Далеко не в первый и, судя по всему, не в последний раз дар сестры спасал ее и Прю, но это только вновь напомнило Пайпер о том, насколько ненормальной была их жизнь. И как бы она ни хотела стать "нормальным человеком", от ее желания, надо признать, мало что зависело. Она даже не могла планировать ужин на двоих в спокойной, романтической обстановке — ведь кто знает, когда объявится Лео, и вообще, объявится ли…

— Может, возьмем еще и для Лео? — спросила Фиби, бросая в тележку две коробки овсяного печенья с изюмом.

— Ты что, уже научилась читать мысли? — изумилась Пайпер. — Я только что подумала о нем.

— Ты всегда думаешь о Лео, — резонно заметила Фиби, кладя в корзину третью коробку. — Ненавижу, когда хочется овсяного печенья, а оно, как назло, кончается.

Пайпер прыснула. Лео имел привычку подъедать последние запасы сладкого в их буфете, и это, в общем-то, было нормально, если учесть, что он был Рыцарем Света, их хранителем и к тому же ее парнем. Однако на будущее надо всегда держать в доме что-нибудь вкусненькое, на случай его, как всегда неожиданного, появления. Да и хватит уже вечно припираться с сестрами из-за того, кто посмел съесть последнее овсяное печенье.

— Скучаешь по Лео? — спросила Фиби.

Этот вопрос застал Пайпер врасплох. Как бы они ни были близки, она не всегда делилась с сестрами своими переживаниями, разве что к этому ее вынуждали обстоятельства.

— Да, но я знаю, что он вернется при первой же возможности. — Пайпер махнула рукой в сторону соседнего отдела. — Мне кажется, хлебцы должны быть там.

— Давай возьмем побольше, — предложила Фиби. — У меня уже слюнки потекли.

— Без проблем. — Пайпер, как и ее сестры, любила ржаные хлебцы и сэндвичи со сливочным сыром, которые готовила им в детстве бабушка. Пайпер всегда обожала бабушкину стряпню — домашнюю, без всякой магии, по простым рецептам, в приготовление которой та вкладывала столько души, что просто нельзя было не оценить по достоинству ее кулинарные шедевры.

Фиби погладила себя по животу и облизнулась:

— Всю следующую неделю буду сбрасывать жирок.

— Лучше воздержаться от сладкого, — посоветовала Пайпер.

— Ну уж нет, — без колебания отвергла Фиби эту идею. — Жизнь слишком коротка, чтобы отказывать себе в таком удовольствии.

С этим Пайпер поспорить не могла. Шагая вслед за Фиби, она снова погрузилась в мысли о Лео. Да, она скучала по нему — очень сильно — и иногда спрашивала себя, осознает ли он, насколько тяжелы для нее эти вынужденные разлуки. Там, «наверху», в обители Рыцарей Света, время текло гораздо медленнее, чем здесь, в мире смертных. Она не видела Лео вот уже две недели, но для него это было как один день. Только, конечно, если он не находится где-то на земле, исполняя очередное поручение.

— Остались только свежие овощи, а так вроде больше ничего не нужно.

Фиби достала из кармана карандаш и вычеркнула из списка два фунта тонко нарезанной ветчины.

— Отлично! — Пайпер отбросила мрачные мысли. Хватит себя жалеть. Переносить разлуку было сложно, но она должна благодарить судьбу за то, что ей была дарована возможность любить Лео. Она улыбнулась Фиби. — Потом сразу домой и побалуем себя деликатесами.

— Ага. Устроим "праздник живота". — Фиби показала сестре выбранную связку брокколи. — Оцени.

— Пойдет. — Пайпер одобряюще кивнула головой и указала на паренька из обслуживающего персонала за спиной Фиби, раскладывавшего зелень на лотке. — Возьмешь пару пучков сельдерея?

— На, держи. — Фиби вручила брокколи сестре и направилась к парню. — Можно я прихвачу парочку свежих пучков, пока вы не перемешали их с увядшими?

— Пожалуйста. — Видимо впечатленный внешностью и приятными манерами Фиби, паренек, порывшись на лотке, выбрал два самых пышных пучка, положил в пакет и протянул ей: — Вот, возьмите.

Пайпер тактично отвернулась. Парень и без того был смущен — зачем глазеть на него, ставя в еще более неловкое положение? Через несколько секунд, не слыша позади шагов Фиби, она обернулась: кладовщик нес пустой лоток к дверям складского помещения.

Пакет с сельдереем валялся на полу.

Фиби, пошатываясь, держалась за прилавок, костяшки пальцев побелели от напряжения. Она стояла закрыв глаза, дыхание вырывалось из груди короткими толчками.

Пайпер бросилась к сестре, гадая, что еще могло ей привидеться.

— Что с тобой, Фиби?

Фиби едва различала голос сестры, доносившийся словно издалека, — до такой степени она была потрясена представшей ее глазам картиной, когда она коснулась руки мальчика-кладовщика. Видение пронзило ее физической болью, ледяным холодом сковав сердце, охваченное паникой от сознания беспомощности.

Бедняга даже вскрикнуть не успел — в один миг его тело, зажатое между массивными смыкающимися стенами, превратилось в бесформенное кровавое месиво.

На лбу Фиби выступили крупные бисерины пота. Она тряхнула головой. Второе видение, практически сразу после первого, сказалось на ней сильнее обычного. Голова раскалывалась, ноги подкашивались, и, чтобы не упасть, ей пришлось уцепиться за прилавок.

Пайпер подхватила сестру под руки.

— Что случилось?

Понемногу приходя в себя, Фиби собралась с силами и огляделась вокруг.

— Где он?

— Кто? Кладовщик? — спросила Пайпер. — Он ушел туда.

— Идем. Он погибнет, если мы его не предупредим.

Фиби, шатаясь, побежала к дверям. Времени вдаваться в подробности не было. Если они не успеют догнать паренька, единственной его надеждой на спасение оставался дар Пайпер останавливать время.

— Не предупредим о чем? — Пайпер вслед за Фиби ворвалась в просторное складское помещение магазина.

— Об этом.

Фиби, остановившись, впилась взглядом в огромный черный фургон, готовый въехать задом в погрузочный отсек около тридцати футов в ширину — водитель направил машину прямо посередине. Вчера беда облеклась в образ крошечного пони. Сегодня же это была не одна, а целая сотня лошадиных сил под капотом с броской надписью на боку грузовика — "Thunder amp; Stone".

Фиби перевела взгляд на кладовщика, который стоял на краю платформы подъемника и разговаривал с мужчиной в рубашке с закатанными рукавами и темном галстуке. "Наверное, управляющий", — решила Фиби, краем глаза замечая еще одного человека, сидевшего в будке за пультом управления. Она заколебалась: в ее видении было совсем другое — паренек стоял на полу в погрузочном отсеке, и грузовик раздавил его, прижав к боковой стене.

И тут, словно следуя заранее написанному сценарию, управляющий посмотрел вниз.

— Убери оттуда ящик, Барри, — распорядился он.

— Сейчас.

Барри ловко спрыгнул на пол.

— Нет! — крикнула Фиби. — Уходи оттуда! Барри поднял голову, напрочь забыв о въезжающем в отсек грузовике.

— Извините, дамы! — обратился к сестрам управляющий. — Посторонним находиться здесь не положено. Так что я вас попрошу…

— Пайпер! — Фиби устремила умоляющий взгляд на сестру. Огромный грузовик и четыре человека — это, конечно, многовато, но Пайпер это вполне под силу. Тем более что выбора у них не было. Если ничего не предпринять, Барри погибнет. — Давай, прошу тебя!

— Хорошо. — Пайпер, прищурившись, вскинула руки.

Фиби уже бежала к Барри, когда на складе воцарилась гробовая тишина.

— Нужно торопиться, — сказала Пайпер. Обе были уже в погрузочном отсеке. — «Заморозить» одновременно столько людей — не знаю, как долго продлится действие чар.

— Будем надеяться, что мы успеем.

Фиби, встав на четвереньки, проползла под фургоном к стене, жалея, что рядом нет Прю. Барри наверняка заработал бы пару шишек и синяков, если бы Прю вытаскивала его с помощью телекинеза, но это, несомненно, пустяки по сравнению с перспективой быть расплющенным стальной махиной. А сейчас, с трепетом подумала Фиби, она тоже находится в зоне риска.

Фиби тянула паренька за одну руку, Пайпер — за другую.

— Надо же, какой тяжелый.

Едва сестры успели вытащить Барри, зарокотал двигатель грузовика.

— Что? Где? — в растерянности пролепетал управляющий, когда Пайпер с Фиби, как ему казалось, исчезли прямо у него на глазах. В таких ситуациях они обычно пытались занять исходное положение перед тем, как все возвращалось в движение, но сейчас это было невозможно.

"Ничего, это еще не самое страшное", — подумала Фиби, когда Барри, потеряв равновесие, упал на спину, увлекая за собой ее и Пайпер.

Заскрежетали тормоза — это водитель вогнал фургон в отсек до упора.

Завозившись под навалившимся на нее телом кладовщика, Фиби чуть слышно шепнула Пайпер:

— Ваш выход на бис!

Пайпер кивнула, взмахнула руками, и перед глазами вновь возникла "немая сцена".

— И что теперь? — сдув прилипшую ко лбу прядь волос, спросила она.

Кряхтя, Фиби выбралась из-под Барри и поднялась на ноги. У нее возникла идея, нельзя сказать, чтобы гениальная, но это было единственное, что пришло в голову:

— Бежим!

Пайпер не стала спорить с сестрой и побежала вслед за ней мимо грузоподъемника, мимо застывших в нелепых позах кладовщиков к дверям торгового зала. Прикрыв за собою дверь, девушки приостановились, переводя дыхание, и быстрым шагом направились к оставленной между рядами продуктовой тележке.

— Чем быстрее мы отсюда исчезнем, тем лучше, — сказала Пайпер, толкая тележку к кассе.

— А как же овощи? — Фиби, шагая за Пайпер вдоль стеллажей с посудой и кухонными принадлежностями, растерянно посмотрела назад.

— По дороге домой зайдем в овощную лавку, — не оборачиваясь, бросила через плечо Пайпер.

Заметив, как распахнулись двери склада, Фиби быстро юркнула в соседний проход. Если удача на их стороне, Барри и остальные решат, что стали жертвами массовой галлюцинации. Этот трюк часто срабатывал в сложных ситуациях, когда сестры Холлиуэл не успевали замаскировать следы магического вмешательства. Фиби не хотела испытывать судьбу и выяснять, чем все закончится на этот раз. Так что она бросилась догонять Пайпер, которая была уже на полпути к выходу.

Чтобы побыстрее пройти через кассу, Фиби стала разгружать тележку, а Пайпер, с другого конца стойки, укладывала продукты в пакеты. Положив на ленту транспортера последние упаковки с хлебом, Фиби немного успокоилась. Управляющий, вероятно, занимался выяснением обстоятельств происшествия с Барри. Возможность несчастного случая на рабочем месте со всеми вытекающими отсюда последствиями, включая размеры страховки, безусловно, волновали его гораздо больше, чем таинственное исчезновение двух покупательниц.

— Ну вот вроде все, — с облегчением вздохнула Пайпер, ставя продуктовую тележку на место.

— Подожди, мы еще не пробили это! — Фиби протянула кассирше последнюю упаковку хлеба. Их пальцы на мгновение соприкоснулись, и Фиби посетило еще одно видение. Почувствовав легкое головокружение от молниеносной быстроты, с какой промелькнула в сознании страшная картина, она даже толком не поняла, что именно видела.

…Кровь, сочащаяся из раны…

— Что с вами, мисс? — спросила кассирша, дородная женщина в летах.

Пайпер обернулась, охваченная тревожным предчувствием.

— Ничего, все в порядке.

На этот раз Фиби быстро оправилась от легкого шока. Это мимолетное видение, по сравнению с остальными, не оставляло ощущения настоящей опасности. Она мило улыбнулась кассирше и, когда Пайпер расплачивалась, сказала:

— Осторожнее с острыми предметами, хорошо?

— Хорошо. — Женщина взглянула на итоговую сумму и отсчитала сдачу.

Пайпер окинула сестру хмурым взглядом:

— Ну что, идем?

— Идем.

Фиби, забрав оставшиеся пакеты, направилась к выходу вслед за сестрой. Уже в дверях, она обернулась.

В это время кассирша меняла ленту в кассовом аппарате. Вдруг она вскрикнула и схватилась за окровавленный палец, порезанный тонким краем бумаги.

Прю любила полумрак. За исключением редких вторжений нечисти и других неприятных случаев, комната, где она работала, была полностью изолирована от окружающего мира. Даже Пайпер и Фиби, бесцеремонно врывавшиеся за чем-нибудь в ванную или спальню — позаимствовать что-нибудь из одежды, в отношении личных владений сестры беспрекословно соблюдали написанный закон "не входить". Дело было даже не в засвеченной пленке или испорченных фотографиях. Просто они уважали ее право на частное пространство.

"Получилось очень удачно", — думала Прю, просматривая негативы, прищепленные над лотком с проявителем. Творческая натура, за годы работы она не раз позволяла себе рискованные вольности. Фотографирование всегда было ее страстью, и открывающиеся карьерные перспективы манили и одновременно пугали ее.

— Как будто мне больше нечего бояться, — пробормотала Прю, проявляя последнюю партию негативов с физиономией кандидата в конгрессмены. Будучи ведьмой, она вряд ли когда-нибудь сможет изжить в себе неуверенность и страх, которые, вероятно, будут преследовать ее до самой смерти, зато с каждым успешно выполненным проектом для журнала она постепенно избавлялась от комплексов и опасений, связанных с ее новой профессией. Променять стабильно оплачиваемую работу на случайный заработок было нелегко. Однако именно Прю, пользовавшейся расположением главного редактора журнала, было поручено снять Тремэйна, что могло стать ее звездным часом.

Джил и Тремэйну снимки понравятся — в этом Прю нисколько не сомневалась. Удачное освещение и правильно выбранный ракурс смягчили резкие контуры лица Тремэйна, сгладили возрастные дефекты кожи — это должно польстить его самолюбию. На только что отпечатанном снимке ей удалось запечатлеть Тремэйна в тот момент, когда он восхищался каменной фигуркой. Трепетное выражение лица, живой взгляд создавали ощущение искренности, не свойственной натуре Тремэйна. Если бы Прю ничего не знала об этом человеке и его политических взглядах, увидев эту фотографию на страницах какого-нибудь журнала, она бы без колебаний решила за него голосовать.

— К сожалению, мистер Тремэйн, у вас нет никаких шансов, — вздохнула Прю, обращаясь к портрету кандидата. — Ни на выборах, ни в сердечных делах. Никаких.

Вдруг она нахмурилась. Внимание ее привлекла одна маленькая деталь, не заметная с первого взгляда: микроскопическая светло-серая крапинка на глазу каменной фигурки. Прю это не понравилось: на фотографии не должно быть ни единого изъяна. Приподнятое настроение мгновенно испортилось. Она поспешно проявила оставшиеся три негатива и едва не заплакала от досады: на каждом последующем снимке пятнышко увеличивалось, а на последнем вообще напоминало крохотное облачко дыма.

"Дефект пленки?" — гадала Прю, разглядывая последние кадры. До сих пор у нее никогда не возникало претензий к качеству профессиональной фотопленки, но это не исключало вероятности заводского брака. Тем более что в ее жизни происходило столько действительно невероятного, что она уже давно перестала чему-либо удивляться.

Когда она заканчивала съемку, Тремэйн говорил о Ноэле Джефферсоне, и в эти несколько секунд на его лице сменилось множество эмоций, отразившихся на фотографиях: восхищение каменной статуэткой, гордость, недовольство, решимость, гаев, наконец, печальная задумчивость.

"Нет, это не печаль", — подумала Прю, воскрешая в памяти детали встречи с Тремэйном. На последнем кадре кандидат на долю секунды едва не потерял сознание. Он, конечно, поспешил уверить ее, что это мелочь, не стоящая внимания. Однако на собственном горьком опыте она уже не раз убеждалась, насколько опасно иногда игнорировать подобные "мелочи".

Прю, терзаемая смутной тревогой, принялась рассматривать пятнышко на фотографиях. На всех снимках серая тень располагалась на одном и том же месте, что в принципе не опровергало версии о дефектной пленке, но, с другой стороны, ровным счетом ничего не доказывало.

Прю подавила раздраженный вздох. Брак на пленке был самым логичным и приемлемым объяснением, однако внутренний голос твердил ей, что причина не в этом. А может, подвела линза? Не давала покоя еще одна гипотеза: в кадр попало нечто сверхъестественное.

— Мистика какая-то, — вслух сказала Прю. Глупо, конечно, всегда подозревать худшее, но лучше лишний раз убедиться в своей ошибке или правоте. Она была осторожнее и предусмотрительнее сестер, и это не однажды выручало всех троих в минуту опасности. — Эти леопардовые пятна теперь уже не вывести.

Прю, желая проверить свою догадку, достала из стола лупу и снова принялась изучать дефекты на фотографиях. Вроде бы ничего особенного. Она пошла уже по второму кругу, когда обнаружила одну весьма любопытную деталь: во всех четырех кадрах Тремэйн слегка менял положение. Так, на одном снимке голова его была чуть больше наклонена вбок, чем на другом, а рука, сжимающая каменную фигурку, располагалась немного выше. Однако серое пятнышко, принимая продолговатую форму, разрасталось из одной и той же точки на круглом глазу статуэтки.

Прю, заинтригованная, отложила лупу и сняла рабочий фартук. Она не верила в случайные совпадения, тем не менее это не заставило ее окончательно усомниться в первоначальной, более реалистичной версии. "И все же не помешает над этим как следует поразмыслить", — решила она.

Включив на кухне чайник, Прю направилась в гостиную за сумкой и фотокамерой. Достав одну из купленных в той же партии пленок, она зарядила камеру. Конечно, этот эксперимент не даст стопроцентной уверенности в причине появления пятнышек на фотоснимках, но зато можно будет точно выяснить, в линзах ли дело.

Вернувшись в гостиную с чашкой чая, она раздвинула шторы на окнах, чтобы воссоздать освещение в библиотеке Тремэйна, и, взяв камеру, принялась фотографировать фамильную мебель.