Несмотря на твердую решимость не придавать случившемуся больше значения, чем оно того заслуживало, Николь не переставала думать об этом в течение всего вечера. Она поужинала вместе с детьми, вполуха слушая их разговоры, после чего устроилась перед телевизором, переключая его с программы на программу, пока не остановилась на каком-то фильме. Потом она посмотрела еще пару фильмов… а потом пришел Даниель.

Николь едва дождалась, когда он поставит на пол свой кейс, и тут же рассказала ему о разговоре с Мартином.

Даниель в это время снимал ботинки и наконец, облегченно вздохнув, сунул ноги в домашние тапочки.

— И что было дальше?

— Дальше?

— Ну да, что произошло дальше? Он предложил тебе заменить Луизу и Жозефа, ты отказалась и сказала, что это не его дело. А потом?

— А потом ничего, он ушел к себе.

— И все?

— А что ты еще хочешь? Твой шофер позволяет себе нанимать кого-то, чтобы заменить наших слуг, высокомерно воспринимает отказ, и тебе этого недостаточно?

— Послушай, может быть, я не очень ясно определил рамки его обязанностей. Он хотел как лучше. Поверь мне, ты напрасно беспокоишься, он просто принимает свою работу близко к сердцу, и это очень хорошо. Ты что, предпочла бы шофера, который пренебрегал бы своими обязанностями и не считал необходимым даже мыть машину?

— Помыть машину и принимать себя за управляющего в доме — две большие разницы. И когда я говорю «нет», мне бы хотелось, чтобы он понимал, что это «нет»! Он обратился ко мне в таком тоне…

Даниель озадаченно нахмурился:

— Хочешь, я с ним поговорю?

— Нет! Ни в коем случае, — возразила Николь, — если ты будешь говорить об этом, то подорвешь мой авторитет. Он подумает, что я нуждаюсь в тебе, чтобы защититься, и то, что говорю я, не важно!

Даниель нетерпеливо поднял брови:

— Тогда чего же ты хочешь от меня?

Она поняла, что мужа раздражает этот разговор, и пожалела, что завела его.

— У Лансуа такой характер, — продолжал Даниель. — Ничего не поделаешь. Не забывай, что прежде всего он тут как охранник. Я не выбирал услужливого шофера, а взял того, кто способен обеспечить вам защиту! А когда выбираешь сторожевого пса…

— …лучше взять волка, чем пуделя, я знаю!

Она отвернулась и прикусила губу, чтобы не сказать в ответ какую-нибудь дерзость, о которой потом будет жалеть. Она сказала не все, умолчав об откровенно угрожающем поведении Мартина — по крайней мере оно показалось ей таким, — и теперь жалела об этом. Мартин так напугал ее, что она даже не пошла спать, а специально дождалась прихода мужа. Ей нужно было с кем-то поговорить, довериться кому-то, опереться на чье-то плечо… А Даниель находил поведению Мартина всевозможные оправдания.

Нет, не так. Не поведению Мартина, а тому, что она о нем рассказала. Она же ничего не поведала о своих страхах.

Теперь было поздно говорить об этом. Если она сейчас начнет, Даниелю покажется, что она пытается давить на него, пользуясь неправдоподобными аргументами, придуманными в последний момент.

Нет, она не могла ничего рассказать.

Николь почувствовала, как муж положил ей руки на плечи, прижал ее к себе.

— Ну потерпи немного. Знаю, тебе сейчас нелегко. Обещаю, что в следующем году сделаю все возможное, чтобы проводить с вами больше времени. Но сейчас это невозможно, ты должна понять.

— Я понимаю, — ответила Николь. — Не в этом дело…

А если именно в этом? Если она что-то воображает, неверно толкуя поведение Мартина, просто потому, что редко видит мужа? Что, если она загружает его своими заботами? Хоть он и не говорит об этом, она чувствует, что ситуация у него на работе более серьезна, чем можно судить с его слов.

А она вместо того, чтобы поддержать его, только добавляет забот своими историями скучающей женщины. У нее, как говорят, есть все для счастья, а она впадает в меланхолию.

Николь выпрямилась, приняв решение. Если она реально ничем не может помочь мужу в трудный период, то хотя бы должна не добавлять ему забот своим идиотским поведением.

— Может, ты и прав. И беспокоиться не о чем. Не волнуйся, все будет хорошо.

Думая, что успокоил ее, Даниель взял кейс и направился в свой кабинет. Николь обернулась, но он уже выходил из комнаты.

Дверь тихонько хлопнула. Она снова была одна.

Николь выключила телевизор и поднялась к себе.

Только в ванной, расчесывая волосы, она заметила, что по лицу текут слезы.