Порой мы совершаем спонтанные поступки и принимаем решения, движимые эмоциями, совершенно не задумываясь о том, получим ли мы желанный результат в итоге. Возможно, стоит иногда немного подумать?

Сантино получил сообщение от Леолуки о том, что его поездка в Сиракузы переносится на неделю по причине того, что ещё не освободилось место хирурга. Это создавало некоторые проблемы, так как в операции было задействовано достаточно большое количество людей, но приходилось ждать.

— У нас дел и так по горло, Сони, а ты зациклился на этих Сиракузах! — раздражённо сказал Гаэтано.

— Я понимаю, но Маретти я уже занимаюсь не один год и не два! У меня сил никаких не осталось! Кто сказал, что мафия сейчас слабая? Чья это идея? Просто они используют другие методы, им больше не нужно правительство! Они стали ещё более засекреченными, чем раньше и создали иллюзию своего отсутствия! Понимаешь? Не могу, я просто без сил!

— Спокойнее, Сони! Кстати, по поводу Марио Карини, он всё-таки занял место Сальво. Поговаривают временно, потому что многих он не устраивает, а именно не устраивает его лояльное отношение к «Cosa Nostra». — сказал Гаэтано. — У них назрел внутренних конфликт.

— Хоть бы они там друг друга все потихоньку передушили, нам бы проблем меньше было, — сказал Сантино.

— Злой какой! — рассмеялся Гаэтано. — Но ты абсолютно прав. Меньше было бы мрази на свете.

В этот момент у Сантино зазвонил мобильный. Он взял его в руки и посмотрел на экран.

— Кто? — спросил Гаэтано.

— Чёрт, Моника!

— Да ответь уже! Я выйду, — сказал Гаэтано.

Сантино подождал ещё немного в надежде на то, что она передумает и отменит вызов. Последние их разговоры не заканчивались ничем хорошим. Мобильный звонил и звонил.

— Ответь ей! — крикнул из-за дверей Гаэтано.

Сантино вздохнул и ответил на звонок:

— Да, Моника, слушаю тебя!

— Привет, Сони! — сказала Моника.

— Привет!

— Как ты?

— Хорошо, спасибо. Твоими стараниями.

— Сони, пожалуйста, я не хочу, чтобы ты страдал.

— Да я, в общем-то, не страдаю. С чего ты взяла?

— Послушай, я бы хотела, чтобы ты познакомился с Анжело… — начала Моника.

— Что? — Сантино не поверил собственным ушам.

— Понимаешь… дело в том, что мы скорее всего скоро будем жить вместе. А ты всё-таки отец нашего ребёнка и было бы неплохо…

— Моника, уволь меня от этого! Бога ради! Что за ерунду ты сейчас придумала? — Сони не выдержал и сорвался на крик.

— Сони, пожалуйста, давай хотя бы сегодня не будем ругаться. Анжело тоже будет принимать участие в воспитании нашего с тобой ребенка, я хочу, чтобы вы познакомились.

— Нет!

— Сони, пожалуйста!

— То есть, сначала ты за моей спиной закрутила роман и наставила мне рога, а теперь хочешь, чтобы я был так любезен и познакомился с этим Анжело? Ты вообще в своём уме? — Сантино буквально кипел.

— Я прошу тебя подумать об этом, а потом мы попробуем опять поговорить, — сказала Моника и отключила связь.

Сантино не выдержал и со злостью швырнул телефон в стену. В кабинет заглянул Гаэтано.

— Сони, ну тихо ты! Оно того не стоит. — сказал он и присвистнул, глядя как Сантино собирает мобильный по частям.

— Чёрт, не могу, такая злость берёт. Я вообще склоняюсь к мысли, что нам надо какое-то время не общаться, а она звонит и звонит! — сказал Сантино.

— Может коньячку тебе налить? — поинтересовался Гаэтано.

— Давай, неси, — буркнул Сантино. — Всё равно совещания сегодня нет, да и время вечернее. Но лучше давай куда-нибудь сходим. Только сначала, я бы телефон себе купил… этот похоже уже не восстановить. Всё из-за тебя! Возьми трубку, возьми! Ей рожать ещё рано, так что нечего время переводить на пустые разговоры!

— Сони, может тебе к психологу сходить? — предложил Гаэтано.

— Отстань!

— Ясно, пошли в ресторан тогда. Я угощаю, раз я виноват! — хохотнул Гаэтано.

Спустя минуту раздался звонок рабочего телефона, Сантино взял трубку, звонил Доминик.

— Занят? — спросил он.

— Нет. — сказал Сантино.

— А чего мобильный выключен? Не могу до тебя дозвониться.

— Да, тут такое дело… я его разбил.

— Психанул?

— Да, так и есть, знаешь, Моника звонила…

— Понятно, — сказал Доминик. — Что делаешь вечером?

— Хотели с Тано сходить в ресторан, снять напряжение. А то работы море, тут ещё эта Моника. Ну, ты сам отлично меня понимаешь. Может быть присоединишься, если нет других планов, а то мы давно не виделись!

— С удовольствием! — сказал Доминик.

Когда Сантино попрощался с Домиником он посмотрел на Гаэтано и спросил:

— Ты же не против, если придёт Ник?

— Нет, не против! Хоть поговорим о чём-то другом, кроме Сиракуз! — рассмеялся Гаэтано.

— Ну да…

— Послушай, Сони, а ты доверяешь этому Бадаламенти? — неожиданно спросил Тано.

— В общем да, — сказал Сантино, — а почему ты спрашиваешь?

— Ну как почему? Он — Бадаламенти, его дед — Сальваторе Маретти, его отец — Андреа Бадаламенти, его сын — Алессандро Маретти. Улавливаешь связь?

— Да, но Ник не такой. — сказал Сантино.

— Кто знает, кто знает… — задумчиво сказал Гаэтано.

Антонио Бельтраффио расхаживал по гостиной своего дома, на диване сидела Моника. Он долго выслушивал её объяснения и отлично понимал их. Ему было жаль Монику от всей души. То, что произошло в их с Сантино жизни нельзя было назвать рядовым событием. С одной стороны, он отлично понимал эту женщину, понимал её чувства, тем более в свете той трагедии, которая произошла не так давно. Но ему было жаль сына, он догадывался о том, что он до сих пор любит свою жену, но принимая во внимание тот факт, что она оставила его ради другого мужчины для Антонио было предельно ясно, что Сантино никогда её не простит.

— Моника, скажи мне, как ты относишься к Сантино? Кто он для тебя? — спросил Антонио.

Моника не знала, что ответить. Ей не хотелось говорить правду, более того, она боялась, что Антонио всё расскажет своему сыну.

— Я не знаю, что и сказать, — сказала она и опустила глаза.

— Скажи мне правду.

— Я его очень люблю, но находится с ним рядом…

— Боишься? — спросил Антонио и пристально посмотрел на Монику.

— Да, очень. И я боюсь за него. Я не знаю, как так жить дальше. Плюс ребёнок.

— Ты понимаешь, что как бы там ни было, это — его ребёнок. Не только для тебя и него, но и для тех людей, которые хотят навредить ему? Для них точно также этот ребенок будет ребенком Сантино Бельтраффио. — сказал Антонио.

— Да, это очень страшно, — сказала Моника. — Не говорите Сони, что я Вам сказала, пожалуйста.

— Не скажу, я хочу, чтобы он наладил свою жизнь, это мой сын в конце концов. — сказал Антонио.

— А… у него есть сейчас кто-нибудь? — спросила Моника.

— Да, — ответил Антонио.

Сердце Моники сжалось от ревности.

— Но ты сама всё решила, не забывай об этом, — добавил Антонио. — И я хочу сказать, что несмотря ни на что я очень жду этого ребёнка и буду любить его, да и к тебе я отношусь хорошо, как бы там ни было, я всё отлично понимаю, так что можешь приходить в мой дом и при необходимости обращаться за помощью.

— Спасибо, — сказала Моника.

Она покинула дом Антонио Бельтраффио с тяжёлым сердцем, ей не давала покоя та ситуация, которую она создала сама, но она не видела из неё никакого выхода, тем более если Сантино начал уже с кем-то встречаться. «Быстро он», — промелькнула мысль в голове Моники.

Сантино и Гаэтано дождались Доминика и направились в «Mirabelle», один из самых изысканных ресторанов Рима. Посещать шумную пиццерию у них не было никакого желания, да и к тому же Гаэтано решил всех угостить и ресторан выбрал сам. Они заняли столик на балконе, откуда открывался прекрасный вид.

— Как тебе пуленепробиваемая жизнь? — поинтересовался Доминик у Сантино, когда они удобно устроились за столом.

— Отвратительно, ты видишь, шага без охраны ступить не могу, — сказал Сантино и отвёл глаза.

— Сдаётся мне, тем более зная тебя, что ты что-то недоговариваешь, — хохотнул Доминик.

— Было дело, сбегáл пару раз, — сказал Сантино и подмигнул Доминику.

— Сони! — неодобрительно сказал Гаэтано. — Ты обалдел?

— Тихо, тихо, всё нормально! — улыбнулся Сантино.

— Как Моника? — поинтересовался Доминик.

— Представляешь, предложила мне познакомиться с этим Анжело! — сказал Сантино и пустился в пространные объяснения своих взаимоотношений с Моникой за последние несколько недель.

Он рассказал и про Карлу, и про работу, про то, что у него катастрофически не хватает времени. Доминик, на удивление, очень интересовался работой Сони, ссылаясь на то, что скучает по их с ним трудовым будням в полиции. Пока Доминик и Сантино разговаривали Гаэтано с удовольствием поглощал еду и вино, время от времени Сантино его о чём-то спрашивал, но в основном он разговаривал с Домиником. Когда принесли кофе все замолчали и смотрели, как горят над Римом вечерние огни.

— Как красиво, — сказал Сантино.

— Да, я люблю этот ресторан именно за тот вид, который отсюда открывается, — казал Доминик. — Последний раз я был здесь весной.

— Знаете, — сказал Сони, — когда я смотрю на что-то прекрасное, то совершенно не понимаю, как в этом мире, полном красоты могут существовать люди, способные на убийство ради наживы, те, которые распоряжаются чужими жизнями так, будто другие люди лишь куклы в их игре. Зачем в этом мире наркотики и оружие? Для чего это всё?

— Ну, Сантино, ты слишком глубоко забираешься в своих размышлениях, — сказал Гаэтано. — просто это есть. Как в противоположность белому цвету есть чёрный. Возможно это тот самый необходимый баланс для поддержания существования этого хрупкого мира.

— Ты не прав в корне, — заметил Сантино.

— Есть выражение, которое приписывают Будде: «Человек, которому нравится цветок сорвёт его, человек, которые любит цветок будет заботится о нём». — сказал Доминик. — Я полагаю, что в мировосприятии мы делимся на тех, кто любит этот мир, любит жизнь и на тех, кому в этом мире что-то нравится и они берут из него всё, что хотят, хотят присвоить себе, владеть этим. Ведь в неуёмном желании кроется мотив преступлений. Почему украл? Хотел ту или иную вещь или деньги за неё! Почему убил? Хотел получить за это деньги, хотел, чтобы было так как хочет он, был зол из-за униженного самолюбия, хотел восстановить свой статус. Почему продаёт наркотики? Хочет много денег быстро и легко, ну и так далее. Желание вещей, вернее желание обладания вещами… или властью. Это большая проблема общества потребления — желание, которое постоянно подпитывается с экранов телевизоров и с рекламных плакатов. Зачем любить? Надо брать.

— Ты говоришь, как твой брат, — заметил Сантино.

— Я с ним согласен в этом вопросе.

Их философскую беседу прервал звонок мобильного Сантино. Звонила Моника, Сантино чертыхнулся, но на звонок ответил сразу.

— Да, Моника, слушаю тебя, — сказал он.

— Сони, прости меня пожалуйста, но я сегодня, после нашего разговора, была у твоего отца, просто мне было необходимо с ним поговорить, — быстро проговорила Моника.

— Ладно, — сказал Сантино.

— Ты не злишься?

— Нет.

— Хорошо, тогда… доброго вечера тебе. — сказала Моника, казалось, она хотела продолжить разговор.

— И тебе, — сказал Сантино и отключил связь, после чего крепко сжал телефон в руке.

— Сони, это новый мобильник, аккуратно, — сказал Гаэтано.

— Моника? — поинтересовался Доминик.

— Да, — сказал Сони.

— Послушай, — сказал Доминик, — а как ты к ней относишься? Мне просто интересно, прости.

— Я её ненавижу, — сказал Сантино.

— Сильное заявление! — заметил Доминик.

— Ты отлично знаешь, как сильно я любил её. Я думал, что у нас всё наладилось, думал, что рано или поздно всё будет отлично, мы ждём ребёнка, она съездила в Мерано, прошла курс терапии и, казалось, это ей помогло! Но нет, ей надо было всё испортить! Откуда она вообще взяла этого Анжело? Всё было сделано настолько тихо, что, я думаю, Департаменту надо бы поучиться у неё в организации мероприятий! Раз — и всё, пожалуйста, она с другим.

— Ты подозревал, — заметил Гаэтано.

— Да, я подозревал, но не настолько, чтобы придать этому значение. Подумаешь, немного задержалась у врача или пошла в кафе вечером. Мне больно, мне неприятно, мне противно! Всё вместе одновременно!

— Ты её продолжаешь любить, — сказал Доминик.

Сантино довольно долго не отвечал, он потихоньку отхлёбывал кофе из чашки и смотрел вдаль над городом, туда где уже растворялся свет фонарей, но ещё не видны были звёзды. Доминик и Гаэтано ждали его реакции на заявление Доминика.

— Да, — наконец сказал он. — Но это ничего не меняет. Я не хочу мешать её счастью. Хочет быть с Анжело — пожалуйста. Видимо, он лучше меня, может проводить с ней больше времени, от него не исходит угроза, возможно, он привлекательнее меня, возможно он более заботливый, раз ей хватило месяца, чтобы влюбиться и… Не понимаю, ненавижу, люблю. Всё одновременно.

— А Карла? — спросил Доминик.

— Совсем забыл про неё, — смутился Сантино. — Она красивая… больше пока ничего не могу сказать, не так уж много времени мы успели провести вместе. С ней довольно легко. Но по сути, я её совсем не знаю.

— Я тебе больше скажу, — сказал Доминик, — если бы Моника тебя не бросила, то на Карлу ты не обратил бы никакого внимания.

— Скорее всего. Так может это судьба? — рассмеялся Сантино.

В этот момент ему пришло сообщение от Карлы: «Скучаешь?». Сантино ответил: «Очень! Может быть приедешь?». Карла ответила: «Примерно через два часа. Целую!». Сантино улыбнулся.

— Судьба? — поинтересовался Доминик.

— Да, — сказал Сантино. — Может возьмём немного виски?

Доминик и Гаэтано рассмеялись в голос.

Когда Сантино привезли к дому, он заметил машину Моники, которая была припаркована на обычном месте. Сантино ждал, когда проверят подъезд и квартиру, он не вышел из машины, хотя заметил, что Моника уже вышла и идёт к нему. «Да что ей надо от меня? И где этот Анжело в двенадцать ночи?», — подумал Сантино. Ему пришлось выйти.

— Что ты здесь делаешь, — весьма недружелюбно спросил Сантино.

— Я ждала тебя, прости, мне кажется нам надо поговорить. — сказала Моника.

— Мне кажется, что беременной женщине надо спать в это время. — сказал Сантино, он заметил машину Карлы, которая парковалась неподалёку.

— Сони, пожалуйста. — сказала Моника и посмотрела туда, куда смотрел Сантино.

— Пожалуйста, едь домой и не приезжай больше! — резко сказал Сантино.

— Я так понимаю, что это к тебе, — махнула головой Моника в сторону Карлы.

— А я так понимаю, что это не твоё дело. Отправляйся домой или позвони твоему Анжело, чтобы он забрал тебя, и ты не болталась одна ночью по городу. — сказал Сантино и пошёл навстречу Карле.

Моника немного постояла, а затем пошла в сторону машины.

— Это твоя жена? — поинтересовалась Карла.

— Да, — ответил Сантино. — Пойдём скорее, на улице свежо.

— Что ей было нужно среди ночи? — Карла немного вспылила.

— Не знаю. — улыбнулся Сантино. — Ты что, ревнуешь?

— Немного, — сказала Карла.

Моника осталась сидеть в машине до тех пор, пока Сантино и Карла не исчезли из вида и в квартире Сантино загорелся свет. Моника выругалась себе под нос и завела машину. Ей абсолютно не понравилось то, что она увидела. По её мнению, Сантино был чересчур любезен с той женщиной, но надо отдать должное, новая пассия Сони была красоткой. Моника проплакала всю дорогу по пути домой. Она даже остановилась, чтобы написать сообщение Паоле. Когда она приехала домой и уже легла в постель, то получила от Паолы ответ: «Милая, но ты же тоже сейчас с другим. У тебя есть Анжело. Оставь уже Сони в покое, пусть он устраивает свою жизнь, ему пришлось тяжело.». Прочитав это сообщение Моника снова расплакалась. Ей совершенно не хотелось терять Сантино и сейчас она это осознала в полной мере. Вопрос заключался в том, что же теперь делать с этой ситуацией? И возможно ли всё вернуть обратно? Как поступить с Анжело, который в общем-то не был ни в чём виноват перед ней, а она уже успела дать ему столько обещаний? Моника не выдержала и снова написала Паоле. Та не спала и спустя некоторое время перезвонила ей.

— Моника, что случилось? — спросила Паола.

— Ты не спишь? — шмыгая носом поинтересовалась Моника.

— Нет, малышка плакала долго, я не сплю.

— Прости, если я мешаю. А Димитро спит?

— Да, он спит, я на кухне, так что можем поговорить немного. Скажи мне лучше, зачем тебя понесло к Сантино, да ещё и среди ночи? — спросила Паола.

— Знаешь, было так тяжело. Я совершенно запуталась. С одной стороны, я хотела его познакомить с Анжело…

— Ну ты даёшь! С чего такая идея?

— Он будет воспитывать нашего с Сони ребенка…

— У Вашего с Сони ребенка отец вообще-то Сони. Представляю, как он разозлился.

— Не то слово, Паола, не то слово. Мне кажется я всё окончательно испортила. Хотела его приблизить, а он отдалился ещё больше. — сказала Моника.

— Мон, послушай. Ты только не обижайся, но мне кажется тебе было бы неплохо продолжить курс…

— Психотерапии?

— Да.

Моника расплакалась снова. Она пыталась найти хоть какое-то разумное оправдание своим действиям, но у неё это не получалось.

— Мон, пожалуйста, не плачь. Если хочешь, я завтра приеду к тебе, и мы хорошенько обо всём поговорим. Тебе не стоит так нервничать в твоём положении. На самом деле нет нерешаемых проблем. Всегда можно найти выход из любой ситуации.

— Ты не понимаешь, Паола, не понимаешь, — всхлипывала Моника. — Я сейчас целиком осознаю, что люблю Сони… Это было большой глупостью бросить его.

— Господи, Моника… Всё равно, не плачь. Мы постараемся что-нибудь придумать. — попыталась хоть как-то успокоить её Паола. — Выпей теплый чай и ложись спать, ночью все проблемы кажутся сложнее.

Моника некоторое время ещё всхлипывала в трубку, но разговор с Паолой немного успокоил её. Она очень боялась, что в этой ситуации от неё отвернуться все их общие друзья. Она уснула совершенно измученная собственными мыслями и угрызениями совести. Она винила себя во всём, что произошло, даже в собственном похищении. Выхода из ситуации она не видела.