Так или иначе, где-то всегда плетет свои сети паук. У него свои планы и свои мысли. В его сети обязательно кто-то попадётся.

Алессандро кипел. Лучано по обыкновению пытался слиться со стеной в кабинете, Пьетро просто закрыл глаза, чтобы не видеть лицо своего троюродного брата. Утром в клинику в Сиракузах вломились карабинеры и DIA, были предотвращены несколько операций по изъятию органов, арестован практически весь персонал клиники, начато расследование. Хуже всего, стало известно о каком — то засекреченном свидетеле.

— Объясни мне, как? Как это всё произошло, Пьетро? Ты отвечал за эту клинику! — орал Алессандро.

— Алекс, успокойся, пожалуйста! Там работало достаточно много людей, кто-то мог и сболтнуть лишнего! — сказал Пьетро не открывая глаз.

— На кого оформлена клиника? Вы успели все сделать, чтобы переоформить её? Кто вёл бухгалтерию? Документы где? — Алессандро немного успокоился.

— Мы всё переоформили, документы и бухгалтерия у Ассанты Плини, она занималась ими лично…

— Ты понимаешь, что несмотря на то, что всё переоформлено, дёргать будут тебя, как человека, который открывал эту клинику? Понимаешь?

— Да, понимаю, понимаю, Але. Всё нормально. — Пьетро пытался говорить спокойно.

— Ничего не нормально. Если вскроется, что вся эта деятельность велась изначально, ты пойдёшь в тюрьму! — сказал Алессандро.

— Значит, я пойду в тюрьму, Алессандро, не драматизируй! Посижу какое-то время. Просто, постарайся не сходить с ума. Да, это очень плохо, что с клиникой мы прогорели, очень плохо. Но, у нас есть сейчас дела поважнее. — довольно спокойно сказал Пьетро.

— Ты прав. Лучано, проявись, пожалуйста, я потерял тебя на фоне этой стены… — сказал Алессандро.

Он прекратил метаться по кабинету и устало опустился в своё кресло перед письменным столом.

— Але, прости, я ждал пока у тебя пройдёт… — сказал Лучано.

— Что пройдёт? — удивлённо посмотрел на Лучано Алессандро.

— Приступ бешенства.

— Прошёл, — буркнул Алессандро.

— Отлично. Хочу тебя отвлечь. Джованни Вито в Риме. — коротко сказал Лучано.

— В смысле?

— В прямом. Он в том доме на окраине… который у нас никак не продаётся, мои люди привезли его туда сегодня ночью. Говорить ничего не хочет, но один из его людей, по кличке Француз, ты его знаешь, чётко указал, что убийство дяди Александра его идея. Да и вообще он мутит воду среди своих же. Хочет за счёт всей этой истории приподняться повыше. — сказал Лучано.

— Скотина… Уберите его, только тихо, я уже об этом говорил. — сказал Алессандро и вздохнул.

— Не хочешь на него глянуть? — поинтересовался Лучано.

— Не хочу.

— Хорошо, я понимаю… — сказал Лучано.

— Он меня просил, я не хочу и… я за себя не отвечаю, если увижу его. — сказал Алессандро.

— Але, я всё понимаю.

— Завтра я еду в Мерано, меня не будет несколько дней. Лучано, пока всё на тебе. Но это не значит, что меня нельзя беспокоить. В случае чего звоните.

— Как ни странно, мне стала нравиться Сицилия, — задумчиво сказал Сантино.

— Действительно, странно, — пробубнил Гаэтано. — Что здесь может нравиться?

— Посмотри, как красиво. Волшебное место… И море такое чистое, не то что в Риме…

— Да перестань. Часто ли ты бываешь на море?

— Поэтому и не бываю.

Сантино еще раз вздохнул и отошёл от окна кабинета, из которого был виден кусочек моря. Работы было невпроворот, коробки с изъятыми из клиники документами высились до потолка. Сантино очень сильно сомневался, что возможно будет найти доказательства того, что клиника была прямым порождением «Cosa Nostra», но кое-что можно было сделать.

— По крайней мере, — спустя некоторое время прервал тишину Гаэтано, — все дороги ведут к Пьетро Маретти.

— И можно будет доказать? — спросил Сантино.

— Думаю да.

— Отлично. — сказал Сантино.

У него впервые за последнее время появилось чувство удовлетворения.

На следующий день все телеканалы наперебой рассказывали последние новости из Сиракуз. Имя Сантино Бельтраффио снова крутилось на языках всех ведущих. К вечеру Сантино позвонил отец. Сони долго не отвечал на звонок, ему совершенно не хотелось слышать его.

— Здравствуй, Сони. — голос отца был каким-то хриплым.

— Здравствуй, — сухо ответил Сантино.

— Я хотел тебя поздравить.

— Это не только моя заслуга, во-первых. А во-вторых — это моя работа.

— Сони, послушай…

— Не хочу, — холодно ответил Сантино и отключил связь.

Он медленно отодвинул телефон от себя и вопросительно посмотрел на Гаэтано, который был рядом. Тот лишь пожал плечами.

— Ты не должен мне ничего объяснять, Сантино, — сказал Гаэтано.

— Я знаю, пойду, пройдусь, — сказал Сантино и отправился к выходу из гостиничного номера.

— Аккуратно…

Сантино что-то буркнул в ответ. Он вышел из гостиницы и отравился в сторону моря. Охрана следовала за ним по пятам, но Сони уже привык не замечать её, для себя самого он был один. Мысли в его голове всплывали одна за другой и перечили одна другой. Ему уже казалось болезненной сама мысль преследования Алессандро Маретти, он не понимал, почему он к нему привязался. Тут же вмешивались мысли об отце, которого он считал предателем с одной стороны и в то же время пытался понять и оправдать его. И ему стало страшно за Димитро, он отлично понимал, что через него подставное лицо попало в клинику и этим вопросом занимался лично Алессандро Маретти. И снова по кругу, он не понимал, почему он прицепился к этому проклятому Маретти.

Солнце уже спряталось, Сантино добрался до моря, устроился на одном из камней и закурил. С наступлением темноты мысли стали ещё тяжелее, ему казалось, что из-за этой борьбы он потерял себя и свою жизнь. В общий шум мыслей вмешались мысли о Монике. Он чувствовал себя виноватым во всем произошедшем с ними. Моника пострадала и продолжала переживать те события, которые произошли с ней, а он был настоящим эгоистом, зацикленным на идее, которая прочно засела в его голове. А ей, между прочим, скоро рожать и это их общий ребёнок. У Сони появилось ощущение растерянности, он не знал, как ему поступить и чувствовал себя на грани отчаяния. Когда Сантино докуривал третью сигарету в его кармане завибрировал мобильный, звонил Димитро.

— Привет, братишка! Ты как? — спросил Сони.

— Привет, что-то мне не спокойно. — ответил Димитро.

— Я столько дел наворотил, мне надо будет с тобой обязательно поговорить… — сказал Сони.

— Конечно, мы поговорим. Сони, я хотел тебя попросить, чтобы ты был аккуратен, я чувствую, что сейчас ты сходишь с ума, я всегда чувствую, когда ты не в себе.

— Я бы хотел поговорить с Моникой, когда вернусь, я виноват, я был идиотом по отношению к ней… И отец, я … — у Сони перехватило дыхание.

— Так, братец, возьми себя в руки, ты просто устал, у тебя эмоции зашкаливают. Постарайся лечь спать пораньше. — Димитро старался говорить спокойно.

— И я очень виноват перед тобой, Димитро! Я поставил твою жизнь под угрозу… — сказал Сантино.

— Сони, пожалуйста, успокойся, я знаю, что ты можешь взять себя в руки.

— Ты не понимаешь! Я был эгоистом, последней скотиной, не лучше нашего отца, я всем пренебрёг! Но ведь дороже и ближе тебя у меня никого нет! Забирай Паолу, малышку и уезжай на край света, только бы он тебя не достал! Слышишь меня? Обещай мне, что ты уедешь! Только не в Америку, там у него свои люди… — у Сони началась паника.

— Сони, — совершенно спокойно сказал Димитро, — где ты сейчас находишься?

Сантино молчал, он не мог произнести ни слова, его накрыла волна какого-то непонятного состояния, ему казалось, что каждой клеткой своего организма он ощущал надвигающуюся беду.

— Сони, — повторил Димитро, — где ты сейчас находишься? Прошу тебя, вдохни поглубже, медленно выдохни и ответь мне.

— Я на море, — наконец нашёл в себе силы ответить Сантино.

— Очень хорошо, спокойно сказал Димитро, — что ты видишь прямо перед собой? Расскажи мне!

— Тёмную воду, а вдали огни, они отражаются в воде… Здесь очень красиво.

— Очень хорошо. Когда ты вернёшься в Рим мы с тобой обо всём поговорим. Ты много работаешь, братишка. Возвращайся в номер и ложись спать, мой тебе совет. И не кури сегодня больше. Хорошо?

— Да, хорошо, — вяло ответил Сантино.

Он медленно встал, отряхнулся и пошёл обратно в сторону гостиницы. Эмоции отступили, осталось чувство усталости.

Когда Сантино переступил порог своего номера он увидел Гаэтано, который не отрываясь смотрел на экран телевизора.

— Прервали передачу, смотри! — сказал он.

— Бойня в Локри была связана с именем Александра Бадаламенти, бывшего священника Римской католической церкви, чья трагическая смерть потрясла недавно Палермо. — вещал с экрана корреспондент. — Напомню, двадцать пять человек были расстреляны неизвестными на Via Lungomare менее получаса назад. Мы пытаемся подойти ближе к месту происшествия, но всё перекрыто полицией и карабинерами. За моей спиной вы можете видеть часть надписи: «За отца Александра!», выполненную черной краской. По словам ближайших к нам полицейских, которые нам удалось расслышать — все жертвы члены «Ndrina Cataldo». Официального комментария происшествия ещё никто не давал, но по нашим данным террористический акт исключается.

— Что за? — спросил Сантино. — Почему мы узнаём это со слов какого-то журналюги?

В этот момент зазвонил его телефон и телефон Гаэтано, практически одновременно. Звонили из Департамента.

— Что это? — орал Алессандро, показывая пальцем на экран телевизора.

Он метался по гостиной, рассыпая проклятия.

— Понятия не имею, Алекс! Точно также, как и ты! — Лучано был бледный как полотно.

— Какая тварь это устроила? Какая, я спрашиваю, тварь это устроила? — у Алессандро резко сел голос и стал каким-то зловещим.

— Але, давай успокоимся, если ты будешь орать делу это не поможет! — Лучано не понимал ничего. — Был совет, мы всё решили! Это чья-то самодеятельность!

— Какого чёрта? Какая самодеятельность? Какая может быть самодеятельность? Собирай всех! Мы летим в Палермо!

— Але, ночь наступает, — попытался возразить Лучано.

— Плевать мне на ночь! Собирай всех! — рявкнул Алессандро и вышел из гостиной, чуть не снеся по пути Кьяру, которая чудом успела отпрыгнуть в сторону.

— Не путайся под ногами! — крикнул Алессандро.

Кьяра перекрестилась.

Лучано сел на диван и достал телефон.

— Твою мать! — выругался он и принялся набирать номера тех, кто должен прибыть в дом в Палермо.

Никто не отказывался и не удивлялся, здесь всегда и всё было чётко. Спустя некоторое время над Лучано навис Алессандро.

— Ты готов? — спросил он.

— Я хотел переодеться, — сказал Лучано.

Как назло, в этот момент позвонила Стелла. Лучано вопросительно посмотрел на Алессандро.

— Ну ответь уже! — рявкнул Алекс.

— Да, звёздочка, — промямли Лучано. — Нет, милая, я должен быть в Палермо, у меня появились дела… Не переживай милая, завтра я буду дома. Да, дорогая, конечно, я тоже устал от перелетов туда-сюда. Целую.

— Сколько можно мямлить? — прошипел Алессандро.

— Але, давай ты успокоишься, пожалуйста, — пробубнил Лучано, семеня следом за Алессандро. — Ты же знаешь, Стелла беременная, ей нельзя волноваться.

— Ну не ты же беременный! — процедил сквозь зубы Алессандро.

У дома их уже ждал Маурицио, они отправились в Аэропорт.

Доминик устало смотрел в окно поезда, который отправился с центрального вокзала Reggio di Calabria. По его лицу было сложно проследить какие-либо эмоции, была видна лишь усталость, но усталость была скорее удовлетворенная. Зазвонил мобильный, это был Сантино.

— Привет, Сони! — ответил Доминик.

— Ник, здравствуй, прости, что поздно, ты видел, что произошло в Локри? — спросил Сантино.

— Да, смотрел новости, — сказал Доминик. — Можно я воздержусь от комментариев?

— Это мог устроить твой сын? — спросил Сантино.

— Вполне… если мы говорим об одном и том же моём сыне. — ответил Доминик.

— Я говорю об Алессандро. Мне очень жаль, Ник, что так произошло.

— Мне тоже жаль, Сони, — сказал Доминик.

На заднем плане раздался голос контроллера с просьбой предъявить билеты. Сантино немного удивился.

— Ты в поезде?

— Да, у меня были дела в Милане, — быстро ответил Доминик.

— Понятно, ничего скоро будешь дома.

— Послушай, Сони, я бы хотел с тобой поговорить, когда ты вернёшься в Рим. Это касается Алессандро.

— Хорошо, что-то серьёзное?

— Да, я кое-что нашёл в компьютере Александра, думаю это тебе поможет… — сказал Доминик.

— Хорошо, Ник, когда вернусь в Рим я тебе позвоню. — сказал Сантино.

— Пока, — сказал Доминик и отключил связь.

Он протянул билет контролёру и улыбнулся.

— Синьор Бадаламенти, рад Вас видеть. — сказал контролёр и расплылся в улыбке.

— Добрый вечер, Роберто, — снисходительно улыбнулся в ответ Доминик.

— Надеюсь, в Локри Вас встретили с присущим местным жителям гостеприимством? — продолжал улыбаться Роберто.

— Конечно, — покивал головой Доминик.

Алессандро не спал ночь, несколько часов длился совет, на котором обсуждалось происшествие в Локри, но ни к какому результату это не привело. Кто устроил кровавую бойню оставалось загадкой. Около десяти утра ему позвонил возмущенный отец, но Алессандро не знал, что ему сказать, тем более что он был крайне удивлен его звонку. Спустя некоторое время Алессандро сообщили о том, что Пьетро арестован. Голова шла кругом, ничего хорошего эти события не предвещали. Спустя еще пол часа ему позвонил Сантино.

— Добрый день, Алессандро!

— Ты действительно так считаешь? — хмуро ответил Алессандро.

— Где ты сейчас находишься? — спросил Сантино.

— В Палермо.

— Будь добр никуда не уезжать, мы тебя сегодня навестим, — серьёзным тоном сказал Сантино.

— С официальным визитом? — съязвил Алессандро.

— Да. Именно с официальным. Надеюсь, что я смогу получить вразумительные ответы. — сказал Сантино.

— То есть, мне пора звонить адвокату? — спросил Алессандро.

— Пожалуй, да! — сказал Сантино и отключил связь.

Алессандро тяжело вздохнул. Нельзя сказать, что он не был готов к подобным поворотам судьбы, у него довольно давно появилось чувство, что он висит на волоске от тюрьмы. Но сейчас он чувствовал усталость и совершенно не хотел ни о чем говорить с Сантино Бельтраффио. Алессандро немного поразмышлял и позвонил Витторио Мартино, тот обещал приехать после обеда. После разговора с Витторио Алессандро наконец отправился в спальню и проспал до трёх часов дня, небольшой отдых придал ему немного сил. Алессандро проснулся не в таком удручённом состоянии. В доме никого не было, только Лучано смотрел телевизор.

— Где все? — спросил Алессандро.

— Дарио полетел в Рим, у него дела, — сказал Лучано, — не хотел тебя будить. Остальные разбрелись кто куда.

— Сейчас приедет Витторио Мартино, обещался быть Сантино Бельтраффио, я так подозреваю со своим цепным псом Гаэтано.

— Ясно. Я думал Витторио будет с Пьетро…

— Он ему сейчас ничем не поможет. Лучано, ты бы пошел куда-нибудь, прогулялся, не надо тебе здесь маячить. — сказал Алессандро.

— Насколько это серьезно? — спросил Лучано.

— Пока не знаю, но Бельтраффио давно под меня копает. Так что, думаю, пришло время готовится к худшему варианту развития событий.

— Может быть стоило бы избавиться от него? Зачем тебе в тюрьму? Он копает, копает, что-нибудь да накопает! — сказал Лучано.

— Всё идет так, как должно идти. Если он хочет меня посадить в тюрьму, пусть уже это сделает и успокоится, главное, чтобы дело не пострадало. Немного посижу, помедитирую, а ты должен будешь сделать так, чтобы, когда я вышел моё место вернулось ко мне. Я отлично понимаю, что как только я окажусь за решеткой, сразу выстроится очередь из желающих порулить делами организации. — сказал Алессандро.

— Я это всё понимаю, — сказал Лучано. — Ты знаешь, что я сделаю всё, чтобы случайного человека не оказалось в твоём кресле. Пока твой авторитете неприкасаем…

— Это пока.

— Алекс, мне вообще не нравится этот разговор. Такое впечатление, что Бельтраффио приедет и арестует тебя прямо сейчас. — сказал Лучано.

— Конечно нет. — отмахнулся Алессандро. — Просто у меня появилось очень неприятное ощущение, и я хочу быть уверен, что даже если вдруг такое случится и я попаду за решетку всё будет работать чётко и без сбоев.

— Я понимаю, — сказал Лучано. — И мы не раз об этом говорили. Ты отлично знаешь, как оно будет в случае чего. В конце концов не на другой планете ты будешь. А мы со своей стороны сделаем всё возможное, чтобы ни твои позиции, ни позиции нашей семьи не ослабели. Ты можешь быть уверен по крайней мере в этом.

— Хорошо, — сказал Алессандро, — иди погуляй, сейчас уже приедет Витторио.