…Мы все перебрались в сарай в сельской местности. Это был большой старый сарай, крупнее большинства наших домов. Длина составляла примерно сто футов, ширина — около пятидесяти, но наибольшее впечатление производила крыша. Она располагалась в восьмидесяти футах от земли. Имелся второй этаж и три люка в полу. Оттуда к земляному полу спускались деревянные лестницы. Все было сделано из дерева и пахло теплым костром. В некоторых старых стойлах для лошадей имелся небольшой слой соломы. Место казалось идеальным.

Мы построили в сарае свои собственные маленькие комнатки. Готы заняли весь верхний этаж. Они напоминали летучих мышей на стропилах, маяча там в своих черных одеждах всей компанией, за исключением Анны, которая оказалась на первом этаже рядом со мной. Карл закончил работу первым, и пока мы продолжали прибивать перегородки, заносили постели, матрасы и личные вещи, он лежал на своей кровати и читал «Почему мы ходим в магазин».

Нас там собралось много — от двадцати до двадцати пяти человек. Мы все выбрались из дома, от родителей. Никто не знал, чей это сарай. Туда было проведено электричество, но на этом достижения цивилизация заканчивались. Постоянно бегали мыши, птицы перелетали с лестницы на лестницу и спускались вниз с потолка. Там жила, по крайней мере, одна сова. Конечно, проблемы имелись, но я думал, что мы с ним управимся.

Затем однажды я вернулся, и Анны там не оказалось. Она не возвращалась пару дней и, похоже, никто не знал, что с ней случилось. Я беспокоился, но казалось, что больше это никого не заботило. Она не была дома у родителей, она не появлялась в школе. Ее не было нигде. Я подумал, что она, возможно, нашла какое-то другое место, лучше нашего, и устроилась там сама по себе. Она не хотела, чтобы кто-то был с ней. Она не хотела видеть рядом меня.

Через несколько дней она вернулась в сарай за вещами. Я умолял ее остаться.

— Я не могу здесь остаться, — заявила она. — Мне нужно в другое место.

Я сказал ей, что все станет лучше. Я сказал, что для нас для всех это новое дело, и мы каждый день узнаем что-то новое. Все вскоре станет по-другому. Я почти что плакал.

— Просто пережди, — говорил я. — Все станет лучше.

— Я не могу остаться, — ответила она и ушла.

Она убедила меня начать вести журнал снов. Этот сон снился мне три раза за одну неделю, с 30 января по 5 февраля.