Целую вечность я простоял, застыв посреди поляны с оглушенным оленем у моих ног, не сводя глаз с того места, где исчезла Джинкс.

Теперь-то я знал, что она и есть контактная единица. Насколько же сильно я ошибался в интерпретации ее поступков. Я полагал, что, как дочь Фуллера, она выяснила детали его «базового открытия», но старалась скрыть эти детали от меня, чтобы меня не убрали из симулятора.

После исчезновения Джинкс в ее собственном доме я вообразил, будто девушку убрали на время, дабы удалить запретную информацию из ее электронной памяти. Позже я уверился, что ликвидация этой информации позволила Джинкс выражать свою любовь ко мне без всяких омрачающих помех.

Но на самом деле все обстояло совсем не так.

Накануне своего первого исчезновения Джинкс вела себя странно, поскольку и она, и Большой Симулектронщик наверху были озабочены. Их беспокоило то, что я мог узнать о секрете Фуллера.

Затем Коллингсворт, запрограммированный на то, чтобы разубедить меня в моих запретных представлениях, успешно заставил меня поверить, будто я страдаю таким маловероятным в моем случае расстройством, как «ложная паранойя». Вера в истинность такого расстройства преобладала в моих мыслях в тот вечер, когда произошел вход в сопереживательную связь со мной в ресторане, куда мы ходили с Джинкс.

Тогда Большой Оператор пришел к заключению, что сумел направить меня на нужный ему путь. А Джинкс, как контактная единица, принялась играть роль пылкой влюбленной женщины, чтобы еще больше отвлечь меня от подозрений.

Так шли дела до вчерашнего дня, когда Большой Оператор узнал от Коллингсворта: не только я, по и Эвери тоже упорно сомневается в том, что наш мир реален. И Джинкс прибыла сюда на озеро с единственной целью: держать меня под контролем до тех пор, пока не закончатся приготовления к моему устранению каким-либо «естественным» образом. Возможно, она собиралась «убить» меня собственноручно!

Через какое-то время я обратил внимание на теплую кровь, капавшую с кончиков моих пальцев. Я отодрал рукав от рубашки и туго перевязал им мое окровавленное предплечье. Сделав это, я пошел назад к коттеджу.

Я снова попытался разобраться с несообразностями, но у меня ничего не получалось. Например, как могла Джинкс… просто взять да исчезнуть? Ни одной из реактивных единиц симулятора Фуллера не удавалось такое, если только…

Ну конечно! Всякий раз, когда я заканчивал мою проекцию в «Симулякр-3» для прямого контрольного исследования, со мной так и происходило!

Значит, Джинкс — не контактная единица и вообще не является электронной реактивной сущностью. Она — проекция некого физического лица из той, Верхней Реальности!

Но все равно оставалось много непонятного. Почему меня просто-напросто не переориентировали, подобно другим единицам, чтобы я тоже верил в то, что Линч никогда не существовал?

Более того, Большой Оператор наверняка часто входил в сопереживательную связь с Коллингсвортом, чтобы запрограммировать его на участие в кампании по уничтожению симулятора Фуллера. Почему же тогда до вчерашнего дня Он не узнал от Эвери, что из меня никак нельзя вытрясти мои убеждения в истинной природе реальности?

От моих мыслей меня оторвал шум и треск падающего дерева. Я вздрогнул и посмотрел вверх.

Прямо мне на голову опускалась громадная сосна!

Я лихорадочно рванулся в сторону, но все-таки, когда дерево упало, меня посекло ветвями его кроны. Сначала меня сбило с ног, а потом отбросило так, что я ударился о другой древесный ствол.

Потрясенный случившимся, я поднялся на ноги и побрел прочь, пробуя пальцами борозду на щеке, которую проделал один из сучьев. И тут внезапно в моей голове снова застучало. Я опять почувствовал тошнотворный эффект диссонирующей сопереживательной связи.

Я помчался к коттеджу, отчаянно стараясь вытерпеть это мучение. Я добрался до края поляны; в голове стучало, в глазах сделалось мутно. И тут я резко попятился назад.

По поляне прохаживался здоровенный медведь и обнюхивал машину Джинкс. Он ощутил мое присутствие и повернул голову в мою сторону. Я вовсе не собирался как-либо рисковать, поэтому убил бурого зверя тонким сконцентрированным лазерным лучом.

Наверное, это лишило Большого Оператора возможности по-садистски насладиться моими мучениями, поскольку, как только медведь рухнул на землю, цепи сопереживательной связи рассыпались, и я избавился от их тяжкого бремени.

Но теперь стало ясно, что мне следует поскорее убираться отсюда. В лесу находилось слишком много природных элементов, которыми можно манипулировать, чтобы направлять их против меня. Если у меня оставался хоть какой-то шанс на спасение, то этот шанс я могу получить, добравшись до города, где Большой Оператор располагает меньшей свободой действий для программирования моего фальшивого окружения на причинение мне вреда.

В коттедже я, не теряя времени, перевязал рану на руке и смазал бальзамом горевший жгучей болью шрам от виска до челюсти.

Несмотря на туман страха и отчаяния, затмевавший мой разум, я, тем не менее, каким-то образом был способен думать о Джинкс. Существует ли на самом деле некая Джинкс Фуллер в моем мире? Или с самого начала она была всего лишь проекцией?

Я принялся надевать пиджак, ощутив, наконец, в полной мере горькую иронию того, что я влюбился в Джинкс. Я — всего лишь иллюзия, симулектронная рябь; Джинкс — настоящий, реальный человек. Я представил себе, как ее насмешливый торжествующий смех присоединяется к смеху Большого Оператора.

Внезапно меня охватили сомнения, и, едва выйдя из дверей, я замер. Назад в город? Туда, где полицейские по указке Сискина собираются меня пристрелить? Туда, где, даже если бы мне удалось спрятаться от них, они могут рассчитывать на помощь садиста из Верхнего Мира, жаждущего запрограммировать их в правильном направлении?

Периферийным зрением я заметил какое-то движение сбоку от себя и, повинуясь рефлексу, присел, услышав шум птичьих крыльев и хриплые звуки «карр-карр».

Но ворона вовсе не целилась в меня. Смешавшись, я развернулся и пронаблюдал, как птица сделала поворот в воздухе и влетела прямо в кухню. Мое любопытство взяло верх над страхом, и я последовал в кухню за ней. Ворона сидела на полу и тыкала клювом в кнопку дверцы, за которой находился силовой агрегат.

Я подумал об обнаженных проводах за дверцей. И в течение одной ужасной секунды, проведенной в нерешительности, я стоял посреди коттеджа, словно пень.

Затем я выскочил во двор, промчался до середины поляны, после чего бросился на землю ничком. Коттедж взлетел на воздух с мощнейшим грохотом, разбросав обломки на площади в целый акр. Гараж разделил участь домика.

К счастью, ни один из падающих камней и кусков дерева не попал ни в меня, ни в машину Джинкс, стоявшую в центре поляны. Осмотрев сцену разрушения, я, наконец, точно понял, что мне остается попытать счастья только в городе.

Но на высоте две тысячи футов над деревьями отказал главный генератор. Я переключил двигатель на аварийное питание, и лопасти винта снова начали вращаться. Однако двигатель надрывно кашлял, и с его каждой новой судорогой машина резко снижалась на сотню футов.

Я лихорадочно манипулировал рулем, пытаясь хоть как-то управлять полетом. Наконец мне удалось заставить аэромобиль повернуть по направлению к озеру; я надеялся, что там двигатель еще не успеет совсем заглохнуть и удар о воду будет смягчен.

Как раз в тот момент в мои органы чувств снова вторгся Большой Оператор. Однако в этот раз мучения от диссонирующей связи были не такими невыносимыми, как прежде. Возможно, мое трудное положение само по себе доставляло Оператору достаточное удовольствие.

Внезапно мощный встречный ветер начал волновать поверхность озера, покрыв ее белой пеленой пены, и угол снижения моей машины стал более угрожающим. Я понял, что мне предстоит рухнуть на деревья до того, как я пересеку береговую линию!

Но неожиданный всплеск энергии двигателя заставил аэромобиль взмыть высоко в воздух и миновать опасное место, а новый всплеск остановил падение машины всего в пяти футах от свирепых волн.

Костяшки моих пальцев побелели от яростной силы, с которой я вцепился в руль; я сидел в кабине, дрожа и обливаясь потом, когда машина снова начала подниматься ввысь.

Я мог ощущать ликование Большого Оператора. И по интенсивности его эмоциональной реакции сознавал, что меня так просто не отпустят. Собравшись с духом, я стал ждать, что же дальше случится с машиной, в то же время набирая высоту и продолжая лететь по направлению к городу.

Я вспомнил, что симулятор Фуллера позволял так манипулировать сопереживательной связью, чтобы можно было вызвать обоюдное сопереживание. Этим свойством я мог воспользоваться, например, в том случае, если бы захотелось переговорить с Филом Эштоном, не помещая мою проекцию в его мире.

И тогда я попробовал пробиться к органам чувств Большого Симулектронщика, понимая в то же время, что Он уловит мои намерения. Но мне не удалось обнаружить какие-либо его чувства. Это была односторонняя связь. И все же я почти чувствовал Его присутствие. Я словно осязал его кожей. И мое впечатление от Его извращенных, злобных намерений сделалось очень ярким.

Но тут я нахмурился, придя в некоторое замешательство. Уж слишком все походило на то, что нас объединяет нечто большее, нежели сопереживание. Мне казалось, будто я смутно ощущаю между нами что-то общее. В физических параметрах? В характерах? Или мне так казалось просто потому, что мы существуем в аналогичных обстоятельствах — каждый из нас является симулектронщиком в своем мире?

Большой Оператор прекратил свое вмешательство, и я выровнял курс машины на высоте шесть тысяч футов. Через какое-то время я накренил машину вниз и с ускорением понесся по направлению к городу. Передо мной открылась панорама громадного мегаполиса из стекла и бетона; город находился впереди всего в пяти милях.

Удастся ли мне добраться до него? Но тут я уныло откинулся на спинку сиденья. А действительно ли я этого хочу? Там, в лесу, наедине с Большим Оператором и всей его враждебной природой у меня оставалось мало шансов на выживание. С другой стороны, в городе нет животных, которых можно запрограммировать на то, чтобы они на меня напали. Но как насчет неодушевленных объектов? Сокрушительный удар внезапно лопнувшей высокоскоростной пешеходной ленты? Упавший карниз? Все тот же аэромобиль, потерявший управление?

Я почувствовал тревогу, увидев через плексигласовый купол маленькое серое облачко, которое делило горизонт пополам. Машина несла меня прямиком к нему, и это облачко пугающе быстро росло в размере. Я попробовал свернуть, но было уже слишком поздно.

В следующее мгновение я оказался в бушующей, мельтешащей стае… дроздов? На высоте шесть тысяч футов? Птицы колотились о машину, заляпывая кровью прозрачный купол. Их сотнями засасывало в воздухозаборники. Лопасти винтов стонали и пыхтели, разрезая почти твердую массу, испытывая ужасающую нагрузку. Двигатель хрипел и кашлял, затем замолчал, заработал снова… только чтобы повторить зловещий цикл.

Стремительно снижаясь, я поморщился, когда Большой Оператор вновь подключился к моей системе органов чувств. И снова сопереживательная связь оказалась терпимой. И опять у меня появилось совершенно нелепое ощущение, будто человек, который любит смаковать мое отчаяние и страх, обладает неким непостижимым сходством со мной.

Искалеченные лопасти винтов начали вибрировать, изо всех сил пытаясь замедлить снижение машины. Тряска усилилась до такой интенсивности, что стало похоже, будто аэромобиль вот-вот развалится на части. Затем плексигласовый купол действительно треснул, дрогнул и оторвался, улетев назад. Я выглянул наружу, чтобы определить, насколько я близко от земли. И обнаружил, что по иронии судьбы меня несет почти прямиком на широкое приплюснутое здание корпорации «Реэкшенс».

Теперь высота была такой небольшой, что я даже смог разглядеть солдат на площади. И тут я подумал: уж не испытал ли Большой Оператор, этот великий стратег, озарение, додумавшись обрушить мою машину на здание корпорации, чтобы одним махом избавиться и от меня, и от машины Фуллера?

Однако если его план на самом деле таков, то Оператор забыл о защитной энергетической сети, предохранявшей город. Ибо, когда машина оказалась в двух сотнях футов над зданием, снизу ударили три ярко-желтых луча и сошлись вместе на моем беспомощном летательном аппарате.

Они поглотили его инерцию. Медленно совершая поворот с точной координацией движения, три луча перенесли меня на несколько сот футов до ближайшей аварийной станции.

Однако Симулектронщик Верхнего Мира не собирался отказываться от очередной злой потехи. Двигатель машины полыхнул пламенем, обдавшим меня страшным жаром. Выбора у меня не было. Находясь все еще в сотне футов от посадочной площадки, я выпрыгнул из аэромобиля.

К этому времени Большой Оператор прервал связь. В противном случае Он мог бы с легкостью устроить так, чтобы я соскользнул с принимающего луча. Но при всем при том я благополучно остался внутри яркого конуса и меня опустили на площадку перед ангаром.

Я не стал терять времени: из здания станции выскочило множество полицейских и пожарных. Соскочив с площадки, я пересек тротуар и бросился на самую медленную пешеходную ленту. Через секунду я добрался до скоростного конвейера.

Проехав два квартала, я сошел с ленты на тротуар и, стараясь идти с как можно более невозмутимым видом, направился в ближайший отель.

В фойе отеля работал электронный информационный блок, мягким безразличным голосом объявляя заголовки последних новостей:

«Сискин назначил публичную демонстрацию системы «Симулякр-3» на завтрашнее утро! Эта машина призвана решить проблему номер один человеческих взаимоотношений!»

Однако планы Сискина меня интересовали мало, и я проехал на движущейся ленте до дальней части фойе, где нашел пару кресел, наполовину скрытых огромным искусственным растением. Не чувствуя собственного тела, я в изнеможении рухнул в ближайшее из них.

— Дуг! Дуг, проснись!

Видимо, утомление погрузило меня в сон. Но я медленно пришел в сознание, первым делом ощутив онемение и покалывание в моих измученных ногах. Затем я открыл глаза и увидел Джинкс, сидевшую на соседнем кресле. Я вздрогнул, и она положила ладонь мне на руку.

Я вскочил и метнулся было к той части фойе, где было больше всего народа. Однако мои ноги подогнулись, и я едва не упал. Я стоял, качаясь и дрожа, и лихорадочно пытался поставить одну ногу перед другой.

Джинкс встала и впихнула меня назад в кресло. Не понимая, в чем дело, я посмотрел на мои ноги.

— Да, Дуг, — сказала она. — Я их облучила. Чтобы ты не смог от меня убежать.

Теперь я различил выпирающий силуэт маленького лазерного пистолета в ее сумочке.

— Я знаю… все знаю, — выпалил я. — Ты не одна из нас! Ты даже не реактивная единица!

На ее лице не появилось ни тени удивления, только сильная озабоченность.

— Это так, — тихо проговорила Джинкс. — И теперь я понимаю, сколько ты знаешь. Но еще час назад, когда мы были в твоем коттедже, я этого не знала. Вот почему я ушла в лес. Мне нужно было понять, сколько ты успел выяснить самостоятельно… или сколько Он позволил тебе выяснить.

— Он? Кто?

— Оператор.

— Значит, Оператор существует? Все это — искусственный мир?

Она не сказала ничего.

— А ты всего лишь… проекция? — спросил я.

— Всего лишь проекция. — Она снова опустилась в кресло.

Кажется, я чувствовал бы себя менее подавленным, если бы она стала это отрицать. Но Джинкс лишь сидела с хмурым лицом, не давая мне никакой надежды, предоставляя мне время для того, чтобы полностью осознать: я всего-навсего реактивная единица. Тогда как она — настоящий человек, состоящий из материи, человек, которого я могу воспринимать лишь в виде отражения.

Джинкс наклонилась ко мне:

— Но ты не прав, Дуг! Я не пытаюсь тебя обмануть. Я лишь хочу тебе помочь.

Я потрогал свою порезанную щеку, посмотрел вниз на парализованные лазером ноги. Но Джинкс не приняла этот жест за демонстрацию сарказма в ответ на ее слова. Вместо этого она сказала:

— Когда я покинула тебя сегодня утром, я сделала это потому, что хотела войти в сопереживательную связь с тобой. Мне нужно было узнать, каковы твои подозрения. Тогда я знала бы, как высказать тебе то, что мне нужно, с чего начать.

Она положила свою ладонь мне на руку, и я снова отпрянул от нее.

— Ты почти полностью ошибался на мой счет, — продолжала она. — Вначале я пришла в ужас, глядя, как ты продвигаешься по пути к знанию, которое тебе не предназначалось.

— К знанию, запретному для всех реактивных единиц?

— Да. Я сделала все, что могла, чтобы ты до него не добрался. Естественно, я уничтожила записки из кабинета доктора Фуллера — физически. Но тем самым сделала ошибку. Из-за этого твои подозрения только усилились. Нам надо было убрать эти свидетельства путем электронного перепрограммирования. Но в тот конкретный момент мы были слишком заняты, манипулируя сборщиками информации, чтобы они устроили стачку. — Джинкс бросила взгляд вдоль фойе. — Я даже запрограммировала одного опрашивателя, чтобы он отпугнул тебя. Он сделал тебе предупреждение на улице тогда утром.

— А Коллингсворт — это тоже твоя работа? Ты заставила его попробовать отговорить меня от попыток докопаться до истины?

— Нет. Это шаг Оператора.

Хотела ли Джинкс убедить меня, будто она не имеет никакого отношения к зверскому убийству Эвери?

— Ах, Дуг! Я перепробовала столько разных способов, чтобы заставить тебя забыть о смерти Фуллера, о Линче, о твоих подозрениях. Но в тот вечер, когда ты пригласил меня в ресторан, я была готова признать свое поражение.

— Но ведь в тот вечер я сказал тебе: я уверен в том, что все это — результат моего воображения.

— Да, я знаю. Только я тебе тогда не поверила. Решила, что ты просто пытаешься меня провести. Но позже в тот вечер я закончила прямую проекцию и Оператор сказал мне, что недавно тебя проверял. Он сказал, что ты наконец-то купился на идею о ложной паранойе и что мы теперь можем сконцентрироваться на уничтожении симулятора Фуллера. О, когда на следующий день я поговорила с тобой по видеофону, я узнала: после моего ухода из симулятора ты заходил в мой дом. Но я отнеслась к этому легко, и ты, как мне показалось, был удовлетворен моими объяснениями. По крайней мере, ты после этого не делал ничего, что вызывало бы подозрения.

Я отстранился от нее, сидя в кресле:

— Однако ты здорово хватила через край, понадеявшись, что удержишь меня от поисков правды!

Джинкс поглядела на свои руки:

— Думаю, у тебя есть полное право смотреть на это таким образом. Но это неправда.

Казалось, она собирается изо всех сил доказывать, что она не просто манипулировала мной. Но вместо этого сказала:

— Потом, когда со вчерашнего дня с тобой начали происходить все эти события, я догадалась, что дела пошли не так, как надо. Первым делом я попыталась как можно скорее добраться до тебя. Но когда я прилетела к тебе на озеро, то поняла, что поступила не очень умно. Я не предвидела, как трудно будет разговаривать с тобой просто так, не зная, какие подозрения у тебя на уме и что же ты думаешь обо мне. И тогда при первой возможности, которая у меня появилась, я снова вышла из симулятора и присоединилась к тебе прямой сопереживательной связью. О, это было нелегко, Дуг! Оператор почти постоянно поддерживал с тобой контакт. Мне пришлось использовать параллельный канал. Подключалась к тебе очень осторожно, чтобы Оператор не узнал, что я делаю. Но когда подсоединилась, увидела все — мгновенно. Мне ничего не пригрезилось. Ах, Дуг, он так порочен, так бесчеловечен!

— Оператор?

Джинкс опустила голову, словно смутившись:

— Я догадывалась, что он человек такого типа. Но я не знала, насколько далеко он зашел. Не думала, что большую часть времени он забавлялся с тобой, чтобы получить садистское удовольствие. — Она снова бросила взгляд в сторону, в глубину фойе.

— Что ты там высматриваешь? — прямо спросил я.

Она снова повернулась ко мне:

— Полицейских. Он мог запрограммировать их соответственно, учитывая то, что ты вернулся в город.

И тогда я осознал все. Теперь я узнал, для чего ей нужно сидеть здесь и разговаривать со мной.

Я протянул руку, чтобы выхватить ее сумочку, но Джинкс успела вскочить с кресла.

Я кое-как встал на мои налитые свинцом ноги и попробовал погнаться за ней.

— Нет-нет! Дуг! Ты не понимаешь!

— Я все прекрасно понимаю! — Я выругался, проклиная мои ступни, которые едва выдерживали мой вес. — Ты просто хочешь, чтобы я не сдвинулся с места до тех пор, пока Оператор не направит полицию ко мне!

— Нет! Это неправда! Ты должен поверить мне!

Я умудрился загнать Джинкс в угол и начал прижимать ее к стене.

Но она вынула лазерный пистолет и обдала широким лучом мою грудь и руки. Сузив луч, она прошлась по горлу. Затем настроила пистолет на максимальное рассеивание и слегка обдала лазером голову.

Я лишь стоял, шатаясь, как пьяный, с полузакрытыми глазами и помутневшим разумом.

Она убрала оружие в сумочку, взяла мою вяло свисающую руку и перекинула себе через шею. Обняв меня вокруг талии, она повела меня к лифту.

Мимо нас прошла пожилая пара, и мужчина улыбнулся Джинкс, а женщина смерила нас взглядом, полным презрения.

Джинкс улыбнулась в ответ и вздохнула:

— Ох уж эти банкеты!

На пятнадцатом этаже она кое-как протащила мое почти безжизненное тело до первой двери слева. Замок ответил на биоемкость Джинкс, и она ввела меня в комнату.

— Я заказала этот номер перед тем, как разбудить тебя там, в фойе, — объяснила она. — Я не думала, что это получится легко.

Она подвела меня к кровати, поперек которой я свалился, и внимательно посмотрела на меня сверху вниз. И тогда я задумался о том, что находилось за бесстрастным выражением ее лица с красивыми чертами. Торжество? Жалость? Неуверенность в дальнейших действиях?

Она снова вынула пистолет, настроила его на несколько более узкий луч и нацелилась мне на голову.

— Какое-то время нам не придется волноваться по поводу Оператора. Слава богу, иногда ему приходится уходить на отдых. А все, что нужно тебе, — это тоже отдохнуть.

Сохраняя полную невозмутимость, она спустила курок.