Но этим надеждам не суждено было сбыться. Через некоторое время вся группа вошла в большой зал, вдоль стен которого, и около дверей, стояли красивые мраморные статуи высоких воинов с обнаженными, остро заточенными мечами, застывших в разнообразных позах. Но когда маленький отряд дошел почти до середины зала, они вдруг сдвинулись с места, и медленно пошли на людей, окружая их. Статуи, настроенные явно не дружелюбно, угрожающе приподняли свое оружие, собираясь сразить им своих врагов. В первое мгновение воины растерялись.

— Эдди, как их можно убить, они же каменные? Их наши мечи не проткнут! — выкрикнул Геор.

— Но и их каменюки нам тоже ничего не сделают. — Пренебрежительно воскликнул Керт.

— Керт, не все так просто — это очень опасные магические существа-големы и оружие у них тоже магическое. Оно вполне может нас проткнуть и убить. Но и ты Геор не волнуйся, я постараюсь сделать эти статуи помягче, а потом нам придется сносить им головы или разрубать их. Боюсь по-другому их не уничтожить. — Быстро произнес Эдвин, предостерегая Керта и успокаивая Геора.

Големов было раза в три больше, чем людей и они приближались к своим противникам, постепенно сжимая вокруг них кольцо. Но растерянность живых воинов уже прошла, с таким они уже сталкивались в замке лорда Эгмонда. Они были спокойны и собраны, и по своей обычной тактике встали в круг, поставив в середину Делию. И еще — у них, у всех, кроме Эдвина, были новые мечи, взятые в замковой оружейной с разрешения Милины. Все они в разное время были сделаны кобольдами. Только Эдвин оставил себе свой меч, но и он был работы кобольдов. Так что оружие их было превосходно, надо было только правильно его использовать. Ну а за этим дело никогда не стояло! Началась рубка, и сколько бы ни было големов, и как бы ни были опасны эти магические создания, но люди, прошедшие через столько сражений, оказались более умными и умелыми бойцами.

Так что прошло не так уж много времени, когда последний волшебный воин пал под мечом Лорана. На этот раз обошлось почти без ран, ну а то, что было, Эдвин, как всегда, исцелил. Для Делии к общей радости работы не нашлось. Что ж, пора было идти дальше. От зала отходил новый коридор, который начал петлять, поворачивая в разные стороны. И три раза, после каждого поворота Эдвину приходилось обезвреживать очередную магическую ловушку. Потом им встретились только механические западни, в которые они едва не попали и лишь наблюдательность принца идущего первым, уберегли их от этого.

Сначала Эдвин, который по дороге внимательно осматривал стены пол и потолок, заметил на правой стене едва заметные, расположенные совершенно хаотично, вмятины. Он остановился и, вытащив из ножен кинжал, бросил его перед одной из них. Тотчас оттуда вылетела струя пламени, такая мощная, что она почти полностью перекрыла весь коридор, оставив узкую щель. Юноша осмотрел и другую стену и на ней обнаружил такие же вмятины. Принц попытался с помощью заклинаний гасить этот огонь, но это оказалось невозможно, потому что на него по какой-то причине чары совершенно не действовали. Значит, надо было постараться преодолеть это препятствие. На этот раз вызвался идти первым Керт, сказавший Эдвину, что не все же ему одному рисковать, другие тоже имеют право на риск. И Керт пошел, а все остальные сосредоточенно смотрели, как он это делает. Вмятины располагались на разной высоте и между ними вдоль стены оставались маленькие промежутки, иногда шириной чуть больше человеческого тела, иногда меньше. Керту нужно было отыскивать каждое крошечное отверстие на обеих сторонах коридора.

Благо Эдвин резко усилил его зрение, за что он сутки спустя должен был расплатиться почти полной, но временной его потерей. Воину приходилось то сгибаться в три погибели, то высоко подпрыгивать, то протискиваться боком почти впечатываясь в поверхность стены, а иной раз проползать на четвереньках. Но, так или иначе, Керт этот тяжёлый путь прошел. И хотя он был не таким уж и длинным, по завершении его с мужчины градом катился пот и он дышал как загнанная лошадь. Слишком уж напряженной оказалась эта работа. Пропусти Керт хотя бы одно отверстие, и он бы поджарился как бычок на вертеле. За ним через эту ловушку прошли остальные и им было немного полегче, но все равно все здорово устали и поэтому решили отдохнуть, усевшись прямо на пол.

— Еще несколько таких препятствий и я с места сдвинуться не смогу, — пожаловался Керт.

— Не думаю, что их здесь очень много, может быть еще одно-два, не больше. — Возразил ему Эдвин, — мы идем уже довольно долго и должно же это все когда-нибудь закончится. Впрочем, посмотрим.

Следующая ловушка оказалась не менее сложной. Но довольно похожей на предыдущую, только вместо струи огня из небольших выпуклостей стремительно выскакивали длинные, остро заточенные лезвия, причем сразу с двух сторон, но на разном уровне. На этот раз первым шел Лоран. За ним все остальные. Они успешно преодолели и это препятствие, только еще больше устали. То, что последовало затем, оказалось очень необычной западней. Это была проверка их взаимовыручки и может, даже, их нравственных качеств и умения действовать сообща, в одной команде. Эту ловушку можно было пройти только всем вместе, помогая друг другу, а не по очереди. Правда, они не сразу смогли понять это и идущий на этот раз первым Тим едва не погиб, ухнув в разверзшуюся под его ногами пропасть, и только в последний момент его смогли перехватить шагающие следом за ним Геор и Эдвин.

Это препятствие было сродни тому, что встретилось им первым. И здесь тоже переворачивалась большая плита, когда на нее кто-то наступал. Но если в начале их пути по бокам повернувшейся секции были проходы, и плиту можно было установить в определенном положении с помощью простого механизма, то сейчас ничего подобного не было. Друзья далеко не сразу смогли разобраться, как нужно действовать, но все же постепенно им это удалось. Оказалось, что они должны, помогая друг другу, перешагивать через переворачивающиеся плиты и вставать всем вместе на определенные устойчивые участки. А затем, одновременно, также продолжая помогать друг другу, переходить на другие. И этот путь вырисовывал руну на древнем форнейском языке, в переводе на всеобщий, означающую два простых слова — союз душ. После этого, благополучно пройдя еще один довольно широкий и высокий коридор, группа уперлась в неожиданно появившуюся дверь. Она как будто соткалась из воздуха. Ясно, что тут дело не обошлось без магии. Опять появилась работа для Эдвина.

Он уже натренировался на разгадывании предыдущих магических загадок и довольно быстро разобрался и с этой. Дверь растаяла, но тут же коридор заполнил ураган, вернее ураганище. Никто не только не сумел устоять на ногах, никто даже упасть не смог. Всех подхватил ветер и начал крутить и вертеть по коридору, пребольно ударяя об стены, пол и потолок. И зацепиться было не за что — стены коридора были очень гладкими, словно полированными. Никто ничего не мог сделать, все только головы старались прикрывать, чтобы не разбить их во время очередного удара. Эдвин кувыркался вместе со всеми. Он в такой обстановке даже левитацией воспользоваться не мог, ему никак не удавалось упорядочить свой полет. Но все же он, наконец, сосредоточился и перестал бестолково болтаться в воздухе. После этого он постарался понять, какое здесь работает заклинание, потому что никакого отношения к обычной стихийной магии оно не имело.

Разобраться с этим удалось далеко не сразу, но все же ветер стих, внезапно перестав кружить людей, и хоть Эдвин за мгновение до этого предупредил об этом своих людей, никому это не помогло. Все попадали, вернее, посыпались, кто, откуда на пол. Вся группа была изрядно побита. Особенно досталось легкой и тонкой Делии. Ее крутило сильнее всех и чаще прикладывало к твердым поверхностям. Впрочем, более тяжелые мужчины получали и более увесистые удары. Эдвин, тоже побитый, только немного меньше своих соратников, незамедлительно приступил к их исцелению.

— Ну, вот Делия, теперь пришел и мой черед тебя лечить, — сказал принц знахарке.

— Ты меня уже исцелял в долине, неужто забыл? — Заметила девушка.

Эдвин только пожал плечами. Он никогда не подсчитывал свои подвиги, сколько бы их ни делал. Наконец все снова стали здоровы, но слегка дезориентированы и очень обескуражены. Такой ловушки никто не ожидал и неизвестно, что древние маги припасли для них еще.

Когда все окончательно пришли в себя, компания прошла через этот коридор, повернула направо и наткнулась на этот раз на ворота. Эдвину, да и всем остальным, ужасно не хотелось открывать их, как будто у всей команды внезапно проснулись способности к предчувствию неприятностей, что раньше проявлялось только у принца. Хотелось, не хотелось, но это необходимо было сделать. Не стоять же возле этих злополучных ворот всю жизнь. Да и поворачивать назад было нельзя, да и обидно, после всего пережитого. Эта преграда тоже имела магическую природу, и Эдвин вскоре вскрыл и ее. И поначалу ничего страшного с людьми не происходило.

Они шли по очередному коридору и опять увидели впереди неизвестно уже, какую по счету, дверь. А затем услышали позади себя оглушительно громкий хлопок. Коридор был прямой и все, обернувшись, обнаружили, что открытые ими створки ворот опять плотно сомкнуты, так, что не осталось ни одной щели. По крайней мере так ребятам показалось с того места, на котором они находились в этот момент.

А затем случился кошмар. Постепенно, сначала незаметно, а затем все более явно, сквозь мельчайшие поры пола, стен и потолка стала просачиваться вода. Все быстро вымокли, а Эдвин поспешно начал исследовать новую дверь и обнаружил, что для разнообразия она была закрыта на очень сложный механический замок, который юноша вскрывать еще не умел, так как только приступил к изучению бытовой магии.

— Эх, Вила бы сейчас сюда, — посетовал принц, — он бы этот замок в два счета вскрыл.

Юный чародей попытался просто разорвать его, но у него ничего не вышло. Видимо замок, как и дверь, был изготовлен из особо прочного материала. А вода меж тем все поднималась и уже доходила невысокому Тиму до колен. Эдвин побежал к воротам в надежде открыть хотя бы их. Это, конечно, означало конец их пути, но не погибать же здесь, захлебнувшись как кутята! К тому же оставалась надежда, что вырвавшись из этой западни, можно будет поискать и найти другой проход к их вожделенной цели — схрону с артефактом. Вдруг этот путь существует?

Но подбежав к воротам, Эдвин увидел, что их уже нет. На их месте стоит монолитная стена, уже не запирающаяся какой-либо магией или чем-то еще. Принц для очистки совести попытался взорвать и ее, уже понимая, что это бесполезно, и он только бессмысленно теряет время и тратит драгоценную ману, которая, кстати сказать, у него изрядно к этому времени поуменьшилась, израсходованная на обезвреживание различных магических ловушек. Ну и конечно, как и следовало ждать, у юноши ничего не получилось. Но попробовать он все же был обязан — а вдруг? А вода все прибывала и скорость потока все увеличивалась. Скоро все стояли уже по пояс, а кое-кто и глубже в очень холодной воде. Принц, владея стихийной магией, мог бы оттеснить воду, пока ее было не слишком много к одной из стен, но он только этим и был бы занят и все равно надолго бы его не хватило. Тем более, что воды становилось с каждым мгновением все больше, а отвести ее было некуда. Эдвину ничего не оставалось, как попытаться сделать то, чего он не умел даже теоретически. То есть он должен был быстро, очень быстро, в такой критической обстановке создать новое заклинание. Вероятно, это заклинание было давно уже известно, но Эдвин-то его не знал! И сделать это надо было, стоя, вернее уже плавая в ледяной воде и в страшной спешке.

Но он справился с этой наисложнейшей задачей, правда, далеко не сразу. Все, и, разумеется, он в том числе, к этому времени плавали уже под самым потолком, и чтобы глотнуть воздуха им приходилось сильно задирать головы. Но никто не паниковал, по крайней мере, внешне, никто не торопил, не отвлекал Эдвина, не мешал ему, даже единственная среди воинов девушка, которой по определению надлежало быть трусихой. Хотя мужчинам трудно было плавать в тяжелых доспехах, тянущих их вниз. А уж что каждый думал в эти страшные минуты, растянувшиеся в часы, они поведали друг другу и остальным много, много позже.

Когда Эдвин, то и дело, ныряя к замку, все же сумел вскрыть его и распахнуть проклятую дверь, вода тотчас устремилась в новый, открывшийся коридор, увлекая за собой людей. Но это было уже спасением. Как бы друзья ни верили в Эдвина, а все же, все страшно переволновались, пока принц пытался справиться с возникшей ситуацией. Но теперь можно было облегченно и наконец-то глубоко вздохнуть и просто перевести дух. Эта ловушка, видимо, была рассчитана на умение быстро действовать в экстремальной ситуации и при этом не паниковать, что у них вполне получилось.

Все были мокрые, но тут чародей никому не смог помочь, поскольку заклинания выпаривающего воду из одежды он пока не освоил. И знал бы он, как ему вскоре пригодится то, что он был таким же насквозь мокрым, как и все.

Посовещавшись, вся компания решила сразу дальше не идти. У всех, если честно, после пережитого, еще немного тряслись поджилки. Одно дело погибнуть в бою, как воин с оружием в руках и совсем другое барахтаться в воде и утонуть, чувствуя себя при этом совершенно беспомощным! Эдвину в этом отношении было одновременно и легче и труднее, чем другим. Легче, потому что он не просто ожидал своей участи, завися от другого человека, а действовал, пытаясь найти спасение из этой ужасной ловушки, а труднее, потому что за ним стояли его друзья и он нес за их жизни ответственность. Так или иначе, но все решили немного передохнуть и только после этого отправиться дальше, что и сделали.

Отдыхали, впрочем, недолго. Наконец они встали и после этого ещё какое-то время шли прямо. А потом повернули, и за поворотом они увидели огромный сгусток огня, очертаниями напоминающий человека. Огненный человек испускал яркий желто-красный свет, озаряющий коридор. По поверхности элементали пробегали огненные сполохи, и даже к людям, стоящим в самом начале длинного отрезка коридора доходило тепло. А там, около элементали, наверное, стоял ужасающий жар. И этот дух огня пошел на людей.

— Все назад! — Приказал принц, — я постараюсь справиться с ним. А вы не выходите!

Все, кроме Эдвина, отошли обратно за поворот, а он, быстро сняв кольчугу, чтоб она не раскалилась и не поджарила его, шагнул вперед, навстречу этому огненному «человеку». Что юноша там делал, его друзья не видели. Все очень переживали, но никто не ослушался его. Он приказывал очень редко, но уж если это происходило, то все выполняли его приказ неукоснительно. Все знали, что он никогда не отдавал их ради собственной прихоти, только ради людей и дела. Примерно через четверть часа Эдвин позвал друзей к себе и когда они подошли, то увидели, что его одежда частично обгорела, волосы и ресницы тоже, а лицо, руки и остальное тело сильно покраснели, и покрылись волдырями. Но элементали больше не было. Вот и пришло время поработать знахарке. Она помогла принцу скинуть пришедшие в негодность тряпки, затем достала из своего мешка одну баночку и начала обмазывать ожоги принца, которые сильно болели, и перевязывать его. Когда она закончила, Эдвин снова облачился в платье Делии, и все они подошли к двери, которой заканчивался коридор.

— Это было последнее препятствие, как мне кажется, не считая чар наложенных на эту дверь. — Устало сказал Эдвин, думаю, артефакт находится за ней.

Заклинания были незнакомыми и очень сложными, еще сложнее, чем те, что запечатывали первую дверь. Сосредоточится, и не обращать внимания на боль было трудно, но Эдвин, как всегда, справился. Он оказался прав. За этой дверью находился большой зал, полный волшебных вещиц.

— Ну что показывает амулет? — Спросил Геор.

— Только то, что здесь очень большое скопление маны. Но он и не был настроен конкретно на нужный нам артефакт, поскольку никто не знает, что он из себя представляет. Известно лишь, что это вещь, обладающая очень большой силой, даже в спящем состоянии, как сейчас, а если ее разбудить и взять под контроль, то ее возможности вообще не представимы. Но вот если ее сила вырвется на свободу бесконтрольно, то надо ждать больших разрушений на огромной территории и гибель множества людей. Мы потому и спешили, что артефакт начал просыпаться и его как можно быстрей надо доставить в ковен. Но мы не сможем по этому признаку найти его. Маги ковена сумели выделить его из общего фона по возмущению магического поля, которое начало исходить из этого района после того как он начал просыпаться. Но наш амулет слишком маломощен для этого. А я один этого тоже определить не смогу. — Пояснил Эдвин.

— А почему он вдруг начал просыпаться, если спокойно спал столько времени? — Полюбопытствовал Лоран.

— Боюсь, никто тебе на этот вопрос не ответит. Может просто пришло его время, и оно совпало со временем нашего похода. Вернее наш поход начался именно потому, что чародеи сумели определить место его нахождения, когда он начал просыпаться. А может он среагировал на то, что делают колдуны. Ведь они готовят тоже какую-то очень мощную вещь, тоже вызывающую возмущение магического поля. А может, в нем произошел какой-то сбой. Тут можно только гадать. Во всяком случае, сейчас. Может когда он попадет, наконец, в руки архимагов, они разберутся. Наша задача скромнее — найти его и доставить к ним. — Ответил принц.

— И как же мы его найдем? — Спросил Керт.

— Архимаг Сибелиус, мой наставник, когда в последний раз связывался со мной, сказал, что маги ковена и их помощники разыскали о нем еще кое-какие сведения к ранее полученным, в старинных и очень редких рукописях, большинство из которых вообще уникальны. К сожалению нигде не упоминается, как он выглядит. Но архимаги выяснили, что создавался он на магии крови, а она всегда была самой сильной. Так что, думаю, не удивительно, что именно ее использовали при создании столь мощного амулета. Думаю, что если я буду капать по несколько капель крови на каждый имеющийся здесь предмет и читать нужные заклинания, то артефакт откликнется на зов крови. — Объяснил принц.

— Господи, опять ты будешь свою кровь проливать! — всплеснула руками Делия.

— Так всего по несколько капель, — попытался успокоить подругу Эдвин.

— По несколько капель! А предметов здесь сколько! Все вместе очень много получится! — возмутилась легкомыслию ее вечного пациента, знахарка.

— Но ведь это все равно надо сделать. — Немного растерялся из-за такого напора юноша.

— Послушай Эдди, друг мой, а что, кровь обязательно только твоей должна быть? — спросил его Лоран.

— Ну, вообще-то, нет, но…, — начал было говорить Эдвин, но его перебил Геор, подхватывая мысль графа:

— Ах, нет! Ну, раз нет, то мы тоже можем поучаствовать. Верно ребята? Почему-то такая простая мысль Эдди не пришла в твою умную голову. Вечно ты все на себя берешь. И нам что-нибудь оставляй. Между прочим, с друзьями делиться надо!

Все засмеялись, а юноша смущенно сказал:

— А то мало вам достается!

— Не мало, но намного меньше, чем тебе. Все ты нас оберегаешь, а ведь мы не маленькие дети и если уж кто кого и должен беречь, то это мы тебя, а не наоборот! — сказал Тим.

— Почему это! — возмутился Эдвин, — только не говорите, что это из-за того, что я принц!

— Ну, если уж на то пошло, то тебе любой вельможа, исключая членов нашего отряда, именно так и скажет. Но я имел ввиду, что мы все старше тебя, а ты вообще еще не совершеннолетний, — объяснил свою мысль Тим.

— Но зато, я командир отряда. А командир не должен прятаться за спинами своих людей! — возразил Эдвин. — Он, наоборот, должен их вести за собой и брать на себя больше риска, показывая подчиненным пример!

— С одной стороны это абсолютно верно, но с другой стороны, сколько сражений было проиграно только потому, что погибал командир, безрассудно бросившийся в гущу схватки! Вот и подумай на досуге, как совместить одно с другим. Тебе, будущему королю, это особенно важно. Кто знает, как жизнь повернется, вдруг тебе придется армию в битву вести! — посоветовал Лоран.

— А меня вот что интересует, а что если все эти волшебные вещи тоже созданы на магии крови, что тогда делать будем? Здесь так много всего, что даже если бы нас раза в три было больше, мы бы все не унесли. — Озадачился Керт.

— Ну, тогда будем думать. Но я все же, не считаю, что все эти вещицы созданы магией крови. — Сказал Эдвин, рассматривая какой-то амулет, — Мне кажется большинство предметов созданы на основе других принципов. Ведь магия крови устарела и почти перестала применяться еще во времена форнейцев. Правда, ее потом возродили некроманты, но уж от них то здесь точно ничего нет. Но если мы найдем несколько таких вещиц, то все их возьмем собой. Все равно мы никак не сможем среди них выбрать нужный нам артефакт. Я, конечно, мог бы если бы он уже проснулся почувствовать исходящую от него силу. Думаю, она существенно отличалась бы от той, что генерируют другие волшебные предметы, но пока он спит, испускаемая им сила вполне сравнима с силой других вещиц. Уверен, что его специально усыпили, прежде чем положить сюда. И нужны специальные артефакты, чтобы определить, какая магическая вещь спит. Они есть у ковенцев, но к сожалению, эти артефакты слишком громоздкие и тяжелые, чтобы их можно было нам взять с собой. Но маги ковена смогут отличить нужный артефакт от других, отвезем им все, что найдем.

— Эх, если бы мы отсюда все могли унести и в Леорнию перевезти, да нашим магам отдать! Тут такое богатство! Даже я, не маг, и то понимаю. А вдруг все это колдунам достанется? Мало ли что с их помощью можно будет сделать, уж точно ничего хорошего для нашей страны. А вдруг они эту сокровищницу найдут? Может они видели нас и проследили до храма. — Сказал Керт.

— Вряд ли, если бы это было так, они уже были бы здесь, и Ник, один, их остановить бы не смог. Скорее всего, они нас после Заоблачных гор потеряли. Иначе они, или еще бы одну засаду устроили, или на уши всю стражу Гелиса поставили, чтобы нас найти, а вероятнее всего, и то и другое. А ведь в городе все тихо. Я, как отъедем от Гелиса подальше, скажем к замку, чтоб к этому городу внимание не привлекать, от амулета избавлюсь. Например, в ближайшем пруду утоплю. Лед я взорвать смогу, впрочем, для того, чтобы его вскрыть, нужно простенькое заклинание применить. А такое количество воды хорошо магические эманации экранирует. В общем, на обратном пути они нас окончательно потеряют, только, боюсь, все равно не отстанут. Будут разыскивать. Ориентировки то на нас никуда не денутся. Но после того, как я амулет выброшу, искать им нас станет во много раз труднее. Думаю, нам достаточно будет придерживаться прежней тактики — ехать по полузаброшенным или проселочным дорогам, а иной раз и по лесу, чтоб нас поменьше людей видело, и они нас не найдут. А хранилище мы снова запечатаем. Оно находилось здесь тысячи лет и подождет еще немного. Когда-нибудь чародеи заберут все это и отвезут в Элам.

На этом дискуссия завершилась, и все приступили к делу. Сначала они хотели весь зал приблизительно поделить на шесть частей, но подумав, отказались от этого намерения. Ведь Эдвину надо было над каждой вещицей читать заклинания, а если этого не делать, капать на них кровь будет бесполезно. Поэтому им пришлось ходить по схрону всем вместе.

Поначалу мужчины хотели не допускать Делию к этому делу, но она возмущенно сказала, что тоже уже давно не ребенок и крови у не ничуть не меньше, чем у других, так что нечего ее излишне опекать. Так что пришлось воинам в это распределение фронта работы включить и ее. Поиски заняли много времени, но, наконец, они отыскали тридцать две вещицы, по разному отреагировавшие на кровь и заклинания. Какие-то из них ярко вспыхивали, а другие, напротив, гасли или тускнели, если до этого испускали свет, некоторые откликались звоном или свистом. Все они были не очень большими, хотя и не самыми маленькими. Но ребята даже слегка разочаровались, подсознательно ожидая, что мощный артефакт будет вещью большой. Но Эдвин сказал им, что мощь волшебной вещи вовсе не обязательно должна соответствовать ее размерам. Выглядели эти волшебные предметы тоже по-разному. Какие-то ничем не отличались от привычных амулетов-медальонов, только несколько большего размера, хотя парочка была самого обычного. Было несколько небольших шаров на цепочках и без них, некоторое количество изящных статуэток.

Особенно всем понравилась статуэтка девушки с развевающимся на веру платьем и летящими волосами. Она была так изумительно сделана, что казалась живой, просто на миг замершей, но, невольно ожидалось, что вот сейчас она обязательно пошевельнется, улыбнется всем и заговорит. Вся кампания довольно долго любовалась ею, не в силах оторвать от нее взгляды. Были и ни на что не похожие вещицы, самой причудливой формы, но все они были очень красивы. Все найденные предметы ребята вместе с Делией распределили по мешкам. Дело на этом этапе было сделано, и теперь пора было возвращаться. Обратно они шли спокойно и без всяких проблем дошли до висящей веревки. Поднялись на поверхность, и там на них чуть ли ни набросился Ник.

— Наконец-то вы вернулись!!! Почему так долго, на дворе уже ночь?! — Вскричал он, заключая любимую в крепкие объятия. — Я тут уже едва с ума не сошел! Не знал, что и думать и, что делать! Хотел уже за вами вниз спускаться. Если бы вы еще немного задержались, я бы не выдержал и так бы и сделал.

— Прости Ники, там ловушек много было, пока все прошли, а потом нашли то, что нам нужно было, время и ушло. — Объяснил Эдвин.

— Господи Эдди! Что с тобой опять приключилось?! Ты что, в огне побывал? Обгорелый весь! — Увидев лицо Эдвина, воскликнул Ник.

— Да пришлось с огненной элементалью пообщаться, — пояснил принц. Ник только головой покачал:

— Значит, не зря Делия с вами пошла.

— Не зря, — вздохнул несчастный юноша, чье тело нещадно болело. Одно его радовало — что терпеть долго не придется, только до завтра, а потом придет целитель, и он снова станет здоров.

Они снова закрыли отверстие люком, плотно закрутив его, и поставили на место алтарь. Убрали за собой натопанные на грязном полу следы, и теперь ничего не напоминало, что здесь кто-то побывал. И что тут имеется что-то, поинтереснее пустого храма. Впрочем, местные жители сюда явно не ходили, не зная какое богатство находится у них под ногами. Ведь амулеты и другие зачарованные предметы стоили очень дорого и их могли позволить себе только богатые люди. Выйдя из храма, друзья вернулись обратно в гостиницу.

К этому времени уже наступила ночь, и никто не видел обожженного лица Эдвина. Но им пришлось разбудить хозяина гостиницы, поскольку она на ночь, конечно, запиралась. Им довольно долго понадобилось стучать и ждать, пока хозяин ни проснулся, и ни велел привратнику открыть им дверь. Хозяин, дюжий мужик, разворчался, что вот, мол, гулены, ходят по ночам, сами не спят, и честным людям спать не дают, но серебряная монета решила дело. Хозяин резко подобрел и пустил гостей в свое заведение. Наконец они могли отдохнуть. День оказался на редкость долгим и утомительным. Они разбрелись по своим комнатам и провалились в сон. Один только Эдвин не мог заснуть, несмотря на смертельную усталость. Спать ему мешала еще более сильная боль.

Утром они, наконец, встретились с очень довольным проведенным временем в Гелисе Тэодором, накануне придя именно в ту гостиницу, в которой заранее договорились встретиться с ним. Он за завтраком, который они ели в комнате Эдвина, не спускаясь в общий зал, чтоб не привлекать внимания к виду принца, рассказал, как провел вчерашний день:

— У меня был очень удачный день. Я смог-таки купить для господина Делира нужное ему украшение. И мне даже удалось немного сэкономить. Я уговорил того аристократа продать драгоценность подешевле. Если хотите я вам его покажу.

Никто посмотреть не отказался, и Тэо достав украшение, пустил его по рукам. Оно и в самом деле, оказалось старинным, очень красивым и изысканным. Полюбовавшись им некоторое время, друзья отдали его Тэо, который его снова тщательно упаковал.

— Что же, значит, уже сегодня мы сможем покинуть этот город, — подвел итог Эдвин.

— Сразу после того, как целитель приведет тебя в порядок. Я еще до завтрака попросил хозяина кого-нибудь за ним послать. Так что думаю, он скоро будет здесь. — Сказал Лоран.

Так и оказалось. После посещения целителя, Эдвин, как всегда, начал чувствовать себя превосходно, а выглядеть, как и прежде, даже ресницы и волосы отросли. Больше ничего не напоминало о вчерашнем ожоге. Сразу после этого вся кампания покинула гостиницу и город. Из него решили выезжать в тех же маскарадных костюмах, в каких въезжали, а переодеться в том же придорожном трактире. Уезжать из него в этот же день они не стали, рассудив, что делать это на ночь глядя не следует. И хотя в трактир они попали к обеду, но им было известно, что до темна к другой гостинице они доехать не успеют. Поэтому все решили, что будет правильнее покинуть это гостеприимное заведение завтра утром. Но когда на следующий день, позавтракав, друзья собирались отправиться в обратный путь, на них напали. Дверь неожиданно распахнулась и в зал вошли пятеро колдунов, и тут же атаковали группу путешественников фаерболами и другими заклинаниями. Потом, допросив одного из своих противников, принц и его товарищи поняли, что на них донес целитель, который узнал Эдвина по описанию.

Колдунам было неизвестно, те ли это были люди, которые им нужны или нет, но за гостиницей решили проследить — кто в нее входит и кто выходит. Но никто из постояльцев, а также приходящих в ресторацию, расположенную на первом этаже людей, не походил на тех, кого колдунам необходимо было найти, тем более что леорнийцы из той первой гостиницы уже съехали. В конце концов, глава гильдии Гелиса отозвал своих наблюдателей, посчитав, что целитель, наверное, ошибся. Но тот так просто, особенно после второго исцеления Эдвина, сдаваться не собирался. Он сам решил понаблюдать за заинтересовавшей его группой, тем более, что награда за обнаружение этих преступников полагалась почти такая же большая, как за задержание. Так вот, целитель утром того дня, когда леорнийцы выехали с гостиничного двора, а потом из Гелиса, заметил очень красивую девушку, удивительно напоминавшую ему разыскиваемого парня, особенно своими необыкновенно синими глазами, которых он еще ни разу ни у кого не видел.

Правда девушка, в отличие от юноши, была светловолоса и вообще существом другого пола, но ведь это мог быть и маскарад или даже иллюзия, распознать которую он не мог. Да и с другими могло быть тоже самое. Поэтому целитель решил поехать вслед за ними, в надежде как-нибудь их разоблачить. А чтобы путники не обратили на него внимания, он сменил свою мантию на обычную одежду горожан и оставил все свои амулеты, ведь среди этой группы, если конечно они те, кто ему нужен, есть маг и он мог почувствовать исходящую от амулетов силу. А чтобы его не узнали в лицо, поскольку он старался держаться неподалеку от них, чтобы не терять их из виду, колдун накинул на себя меховой плащ с глубоким капюшоном. После того, как они все приехали в трактир и подозреваемые поднялись в свои номера, целитель устроился в общем зале, заказал обед и подозвал к себе хозяина заведения. Предложив ему в оплату серебряную монету, он, на всякий случай расспросил трактирщика о том, кто сейчас проживает в его трактире, и после описания этих людей убедился в том, что никто из них ему не подходит. Впрочем, он в этом и не сомневался.

Он был уверен в том, что те, кто ему нужен, находятся в той группе, за которой он следит. Но теперь, зная, как выглядят остальные постояльцы, он не ошибется, если увидит разыскиваемых в их истинных обличиях, тем более что он их узнает по описанию в розыскном листе. Целитель, уверившись в том, что спустившаяся на обед группа, это те самые недавно замаскированные люди, поспешил обратно в город и, подъехав к зданию гильдии колдунов, сообщил главе местного отделения радостную весть. И тот отрядил для поимки преступников пятерых своих коллег. Конечно, с пятью колдунами Эдвину одному было не справиться, на это они и рассчитывали, зная, что в разыскиваемом отряде есть только один чародей, да и остальных осталось меньше, чем было раньше. Поэтому прижимистые колдуны решили не брать с собой отряд воинов. Надо сказать, что накануне вечером наши путешественники искупались и смыли с себя краску, наложенную на них Делией, не подумав, что могут тем самым вызвать подозрение трактирщика, так что не только Эдвин и Ник стали похожи на самих себя, но и остальные тоже. Поэтому спутать их колдуны никак не могли, и только увидев их, сразу поняли, что это те самые, за которых обещана щедрая награда. И вот бой закипел. Эдвин закрыл своих друзей магическими щитами, которые он уже наловчился делать быстро и главное, они теперь получались у него более мощными и лучше защищали людей. Поэтому его друзья тоже смогли вступить в бой с колдунами.

Это было сложно, и они, несмотря на защиту, все же получали ранения, впрочем, заклинания были относительно слабыми и поэтому ранения получались не смертельными. А Эдвин постоянно восстанавливал пробиваемые колдунами щиты, которые они могли взламывать только все вместе. В целом бой шел с преимуществом леорнийцев. Так что четверо их врагов погибли, а одного они сумели взять в плен и, после исцеления ран, допросить. После этого надо было решить, что дальше с ним делать. Никому не хотелось марать руки и убивать его. Ведь одно — делать это во время боя и совсем другое вот так — безоружного. Да и смысла в этом не было. Напавшие на отряд колдуны перед боем успели передать сообщение о них в гильдию. Поэтому пленного просто отпустили, даже не предупредив его, что ему не стоит снова вставать у них на дороге, ведь он был человеком подневольным и должен был выполнять все, что ему приказывали более высокопоставленные колдуны. После этого отряд поспешил отправиться в замок леди Эгмонд. Но их снова нашли и напали.

Это произошло возле небольшой речки, которая уже покрылась толстым слоем льда. Вся группа успела перейти на другой берег, но услышав позади себя шум и оглянувшись, ребята увидели, что на тот берег реки, который они покинули, выходят множество воинов и несколько колдунов. И то, что их послали за леорнийцами, стало ясно, когда они, обнажив свои клинки с громким кличем побежали через замерзшую реку. Видимо глава гильдии все же внял здравому смыслу и перестал экономить на воинах и на этот раз нанял два отряда, в каждом из которых приблизительно было по сто человек, и послал восемь колдунов. Наверное, ему надоело гоняться, пусть и не лично, за неуловимыми врагами и он решил действовать наверняка и на этот раз не ловить их, а точно уничтожить. В группе Эдвина вместе с ним было только шестеро воинов, и сражаться с таким количеством бойцов и колдунов было немыслимо даже для них. А самым главным было то, что они везли с собой артефакт, и если им суждено будет погибнуть, колдуны получат в свои руки огромную силу, которую направят против Леорнии. Этого никак нельзя было допустить.

И тогда Эдвин решился применить очень опасное заклинание, которое, если он ошибется, могло повернуться против него самого и его людей. Принц решил вызвать духов реки, которые должны были явиться в виде водяных коней-кэльпи. И он, попросив своих друзей ни в коем случае не отвлекать его, чтобы вокруг них ни происходило, постарался отрешиться от всего и сосредоточиться, хотя это трудно было сделать под вопли несущихся к ним врагов. Но у него получилось, и вот, когда первым из врагов оставалось пробежать до берега всего несколько шагов, лед под ними проломился, и в реке поднялась огромная волна, которая вскоре приняла очертания табуна лошадей, начавших топить неосторожно сунувшихся на их территорию людей. Все закончилось очень быстро. Большая часть противников и в том числе колдуны, которые ничего не смогли, да и не успели сделать, погибли, утянутые на дно, а оставшиеся в живых с криками ужаса спешно уносили ноги. Эдвин только тяжело вздохнул, увидев все это. Все же магия была страшной силой и могла в мгновение ока уничтожить несколько десятков людей, а может и больше. И юноше было не по себе из-за этого, хотя он, конечно, понимал, что погибшие были врагами и другого выхода у него не было. Теперь они могли отправиться дальше, но прежде Эдвин, наконец, как и собирался, выкинул в воду опасный, надоевший и уже не нужный амулет.

Дальнейший путь отряда пошел без осложнений. А в замке их радостно встретили возлюбленные и друзья. Подопечные девушек явно пошли на поправку, и в тот же день все решили устроить общую вечеринку. Всем было очень весело, все много шутили и смеялись. Только Эдвин, который, конечно, был очень рад за своих влюбленных друзей и подруг, временами, даже в разгар веселья вдруг замыкался в себе и начинал грустить. Все и до этого дня видели, что его что-то сильно гнетет, и друзьям все больше и больше не нравилось настроение Эдвина, который становился иногда печальным и до странности отрешенным. Но до поры до времени с вопросами к нему не приставали, не пытались вызвать его на разговор, надеясь, что непонятная хандра пройдет сама по себе. Но она, наоборот, только усилилась, и особенно заметно это стало на фоне хорошего настроения у других. Просто Эдвин до этого был в напряжении, и ему в основном было не до своих личных переживаний. Но теперь, когда он немного расслабился, когда все, что надо было сделать, было сделано и можно было ожидать, что колдуны потеряют их из виду, все его переживания обрушились на него. И теперь терпение его друзей лопнуло. Они решили вызвать его на откровенный разговор. Конечно не сейчас, не при чужих людях, но когда останутся только свои, они потребуют у своего юного друга и командира объяснений! На следующий день, когда отряд готовился к отъезду из замка, к Эдвину подошла Милина и попросила взять ее и Ляну с собой.

— Я хочу уехать отсюда. Это место было моей тюрьмой несколько сотен лет и теперь, когда я стала свободной, ничего меня здесь больше не держит. Наоборот, я не хочу продолжать в нем жить, как бы красиво оно ни было внешне. С ним у меня связано слишком много горьких воспоминаний. И у моей дочери тоже с этим замком связаны плохие воспоминания. Она почти каждую ночь плачет во сне, а иногда просыпается от страха и бежит ко мне. Я теперь сплю вместе с ней. Днем я ее как-то отвлекаю, а ночью ее мучают кошмары. Да и днем она, то и дело, вспоминает умерших отца и сестру. Ей все здесь напоминает о них и об Риверусе. Будь он проклят во веки веков! Здесь я Ляну не приведу в порядок, а я так хочу этого, я успела полюбить мою девочку. Правда, я не знаю куда ехать, но у меня есть деньги, а с ними устроиться где-нибудь не проблема. Я, конечно, могла бы нанять охранников, которые сейчас проживают в замке, но мне больше хочется ехать с вами. Среди вас есть девушки, и я с ними подружилась, и еще есть человек, который мне очень нравится, и я ему, кажется, тоже. — Сказала леди Эгмонд.

— Я, конечно же, не против, дорогая Милина, чтобы вы поехали с нами. Остальные, уверен, тоже, хотя их надо спросить. — Ответил Эдвин.

Никто, конечно, не возразил, а Нэт радостно улыбнулся, услышав о желании Милины ехать с ними, вызвав этим понимающие улыбки друзей. Кажется, в их, все более увеличивающемся отряде, намечалась еще одна пара. Итак, все было готово к отъезду, оставалось еще только одно дело. Леди Эгмонд собрала в одном месте выздоровевших охранников и девушек, пострадавших от рук лорда Эгмонда и сказала им:

— Я хочу еще раз попросить у вас прощения за то, что с вами случилось по вине моего мужа. Но одних слов мало. Я хочу дать каждому из вас некоторую, довольно значительную сумму денег. Конечно, я прекрасно понимаю, что никакие деньги не компенсируют вам то, что с вами произошло, но, по крайней мере, я надеюсь, они помогут вам немного уменьшить боль воспоминаний. По-другому я вам помочь не могу. Не в моей власти повернуть время вспять и сделать так, чтобы того, что с вами случилось, никогда не было.

— Вам не за что просить у нас прощения дорогая леди Эгмонд. Виноват ваш проклятый муж, пусть он вечно горит во огне!!! А вы, мы знаем это, были здесь такой же узницей, как и мы. А за деньги спасибо, но только если это вас не обременит. — Ответил ей самый старший из охранников.

— Нисколько не обременит. Денег у меня много, и это самое малое, что вы заслужили. И, к сожалению, единственное, что я могу для вас сделать. Я бы предложила вам остаться жить в этом замке, но думаю, что вы хотите покинуть его, как и я.

— Конечно и, как можно, быстрей!

— Я так и подумала, но у меня есть к вам одна просьба. Я хочу, чтоб вы проводили этих милых девушек туда, куда им нужно. Леди вы ведь не откажетесь?

Девушки заверили Милину, что они не только не откажутся, а напротив, будут этому рады. Они вполне доверяют этим честным людям. А охранники сказали, что как раз собирались предложить леди свою помощь. Не могут же женщины ездить одни, без всякой охраны, так и до новой беды не далеко! Милина была этому очень рада.

Итак, все устроилось. Никого ничего больше в этом месте не держало. Два отряда тепло попрощались друг с другом и разъехались в разные стороны. И вот, в первом же трактире, в котором остановился отряд по пути к Заоблачным горам, друзья Эдвина решили, что пришла пора узнать, что происходит с их другом. И они насели на него, требуя, чтобы он им все рассказал.

— Я не могу вам ничего рассказать. Вы станете презирать меня за то, что я сделал! Простите меня за то, что я скрываю это от вас. Поверьте, мне из-за этого еще более стыдно, но если я расскажу о том, что со мной произошло, да еще при девушках, я просто сквозь землю провалюсь со стыда! А вы все будете испытывать ко мне омерзение, как я сам к себе испытываю! — тихо сказал Эдвин.

— Я уверен в том, что ты не сделал и не мог сделать ничего дурного. Не такой ты человек! — твердо сказал Лоран. Остальные сказали тоже самое, и Эдвину ничего не оставалось, как рассказать им обо всем, что его мучило. Да и таиться от друзей, с которыми вместе столько пережил, которые столько раз прикрывали его спину, было тяжело. Это тоже угнетало его. Все выслушали его, потрясенные тем, что ему довелось пережить. А Ник, когда узнал, что колдун собирался сделать с Делией, потемнел лицом и мрачно сказал:

— Надо было убить этого гада, жаль, что мы этого не сделали.

А Дэлия с жалостью и нежностью посмотрела на юного принца и спросила:

— Ты думал, что мы будем презирать тебя за то, в чем ты не только не был виноват, но наоборот, поступил очень благородно и спас нас, пожертвовав собой? Бедный ты, бедный. С тобой подло обошлись, но наказывал ты себя сам, причем совершенно незаслуженно! Я восхищаюсь тобой Эдди! Если бы ты отказался от этой мерзости и не позволил унизить свою гордость, чтобы со мной было, да и с ребятами? Даже представить себе страшно. Может, нас бы уже в живых не было бы!

Все горячо поддержали Дэлию, с любовью и глубочайшим уважением глядя на юношу. И принц все еще страшно смущенный, облегченно вздохнул. Он почти физически ощутил, как огромный камень свалился с его души. Как хорошо было ничего больше не скрывать от своих друзей и очиститься от того, что его угнетало!!! Теперь можно было дышать полной грудью, которую больше ничего не сдавливало! И вдруг он почувствовал звенящее счастье. Он был счастлив тем, что у него есть настоящие, проверенные в трудном деле, все понимающие друзья! Он больше не был одинок и никогда не будет! И осознание этого даже вызвало слезы на его глазах, и он закрыл руками лицо, чтобы скрыть свою слабость. Но его друзья все поняли, а Лоран подошел к нему и, положив руки на его плечи, слегка сжал и сказал:

— Все хорошо Эдди, дорогой. Теперь все будет хорошо, мальчик мой!

И Эдвин ему поверил. А его друзья видели перед собой совсем еще юного человека, которому слишком рано пришлось стать взрослым и, который взвалил на себя совершенно неподъемную ношу, и понес ее, не жалуясь и не ропща. И это было достойно огромного восхищения!

Теперь нужно было решить, каким путем отряд будет возвращаться в Леорнию. Можно было бы, конечно, поехать дальним, кружным путем или на запад, в обход Заоблачных гор, или на восток, тоже в обход, но уже Снежных. Правда, в этом случае, им пришлось бы проехать через Церен, где их, почти всех, хорошо знали, ведь восточный тракт упирался в этот город. Да и заняла бы эта дорога очень много времени, им ведь сначала до Снежных гор надо было бы добраться, а уж потом пуститься в их обход. Что уж в таком случае говорить о еще более дальнем западном направлении, тем более что им нужно было по дороге заехать в город, где Тэо дожидался господин Делир и в маркизат Аманды, а западный путь увел бы их далеко от этих мест. Да и артефакт не дремал, вернее он как раз пока спал, но возмущения в магическом поле, идущие от него, а ковен уже смог настроить на артефакт свои магические приборы, резко усилились.

А это означало, что он может скоро проснуться. Что тогда будет, лучше себе даже не представлять. Об этом Эдвину сообщил все тот же мэтр Сибелиус. Значит невозможно было терять лишнее время, которое совсем было нелишнем. Поэтому на общем собрании, на котором всех, кто этого не знал, посвятили в проблему, связанную с артефактом, поскольку Эдвин не видел смысла и дальше скрывать правду о цели настоящего похода, предложено было отправиться дальше, может быть несколько более опасным, но существенно более коротким путем, каким они прибыли в эти места. Да и держаться подальше от колдунов на нем можно было намного дольше. Об этом тоже не следовало забывать. Все отнеслись к этим аргументам с полным пониманием, и промедления решено было не допускать.

Отряд спокойно, без происшествий доехал до гор, подъехал к тропе, по которой несколько недель назад спускался на равнину и начал подъем. На этот раз обошлось без вьюги, и ледник преодолели быстро. А потом была теплая встреча с горцами и та же самая просьба. На этот раз девушек было семь, а мужчин готовых исполнить эту просьбу всего четверо — Керт, Эвен, Тим и Эдвин. На этот раз юноша отказываться не стал, и ему как новичку досталась только одна женщина. Остальных взяли на себя более опытные мужчины. И Эдвин впервые узнал эту сторону жизни. Ему понравилось! Девушка была милая и заводная, и ему даже жалко стало, что придется отсюда уехать и покинуть ее. А еще он подумал о том, что может быть здесь останется его ребенок и он дал себе слово обязательно когда-нибудь сюда вернуться и познакомиться с ним. А Тарина смогла еще раз повидаться со своим племенем, с подругами и друзьями и рассказать им, как ей живется с любимым. Впрочем, по ее довольному виду и веселому блеску в глазах они и сами поняли, что у нее все хорошо, и она любима и счастлива.

Утром члены отряда попрощались с довольными горцами, которые дали им провизии, воды и фуража на две недели пути. Эдвин вновь, несмотря на возражения матери племени, впрочем, довольно слабые, расплатился с ней золотом, чтобы не разорять горцев, ведь их отряд стал теперь еще больше. К тому же он не посчитал выполнение ее просьбы работой, равноценной тому, что горцы дали им, а денег у него было еще вполне достаточно и должно было хватить на обратный путь. Так что все расстались вполне довольные друг другом. Горцы дали им проводника, который отвел их к тропе, ведущей с горы в Долину мертвых. Все они спустились вниз и вновь оказались в этом ужасном месте. Выход с тропы был значительно восточнее того места, где на отряд напали гарпии, так что можно было надеяться, что здесь нет этих бестий. Но, зато мог быть кто-нибудь еще похуже! Долина есть Долина, и лучше было убраться из нее побыстрее. Поэтому после спуска с горы, хотя он занял несколько часов, и все сильно устали, они позволили себе только два часа отдыха, и после этого оседлали лошадей, и отправились в путь по Долине. Весь остаток дня прошел спокойно. Но они не расслаблялись, зная, чем это чревато. И утро следующего дня преподнесло им неприятный сюрприз.

Из земли, прямо в лагере, внутри защитного круга начали выползать какие-то твари, похожие на гигантских скорпионов. Они начали стрелять какой-то жидкостью, вылетающей из их хвостов, которая разъедала и одежду, даже толстые куртки, и кожу, оставляя жгучие, кровоточащие раны. Эти «скорпионы», как потом стали называть их люди, были очень быстры. Первым пострадал Лоран. В это время все сидели возле костра и завтракали. Вдруг сзади Лорана взбурлила земля, и на поверхность выполз скорпион. И сразу же выпустил желтую струю, попавшую Лорану на руку. Он вскрикнул от внезапной жгучей боли и вскочил, схватившись за руку, кожу которой моментально разъело до мяса. Сидевший рядом Ник, схватил меч и зарубил это существо, но из земли начали появляться все новые и новые твари. Убежать люди не могли, «скорпионы» им этого не позволяли. Их было много и они постоянно, и очень быстро атаковали, нападая также на стреноженных лошадей. Да и все свои припасы, без которых в Долине мертвых не выжить, люди тоже бросить не могли. К тому же очень быстро выяснилось, что тех, кто пытался отбежать от лагеря подальше, в надежде, что твари оставят их в покое, «скорпионы» атаковали с не меньшим проворством, проползая под землей также быстро, как и по земле, преследуя людей и не позволяя своей добыче разбегаться. И Людям пришлось обороняться.

Тварей было столь много, стреляли они своей жгучей жидкостью так быстро, что лагерь в мгновение ока охватил хаос. Кричали от боли или от злости люди, истерически ржали и бесновались лошади, душераздирающе ревела обожженная Ляна. Воины бегали, стараясь зарубить очередную выползшую тварь и защитить тех, у кого мечей не было. А те старались увернуться от желтых струй. Люди сталкивались друг с другом, падали, вскакивали и над лагерем стоял несмолкаемый крик и неумолчная ругань. Эдвин не мог использовать магию, опасаясь задеть людей. Окружить щитами такое количество людей он пока не мог, так что он тоже взялся за меч. Сражение продолжалось не слишком долго, хотя людям так не показалось. Но когда оно закончилось, когда был зарублен последний «скорпион», а новых не появилось, оказалось что все люди и многие лошади ранены, причем сразу в нескольких местах. Все сильно страдали от этих ран, потому что они вызывали не только боль, но и нестерпимое жжение и зуд. Эдвин, который получил от тварей в подарок пять жгучих язв, стараясь не обращать на сильнейшую боль внимания, незамедлительно приступил к своим обязанностям целителя, позволив Делии перед этим только лишь промыть свои раны, хотя это почти не принесло облегчения.

И только когда все, в том числе и лошади были здоровы, он попал в руки знахарки, которая, наконец, тоже смогла притупить к своим обязанностям и начала обрабатывать раны своего постоянного, и чересчур волевого, стойкого и ответственного пациента. Эдвин жалел, что сразу не поставил купол, тогда эта нежить до них прямо в лагере из-под земли бы не добралась, и они успели бы организовать упорядоченную оборону. Ну да что теперь жалеть о прошлом. Но на будущее Эдвин решил для себя всегда на ночь выставлять магический купол, хоть это и сжирало изрядное количество манны, запасенной в его резервуаре.

Следующее нападение случилось на следующий день, ближе к вечеру. Спутники неспешно, из-за нор в земле, следовали своим курсом. Потом они заметили каких-то птиц, которые пролетали невдалеке от них. Летели они высоко, и казалось, до людей им нет никакого дела. Ну и люди особого внимания на них не обратили, а зря. Неожиданно птицы устремились вниз, прямо на путников. Эдвин мгновенно создал магический купол, но птицы и не думали улетать. Они кружили вокруг людей, пытаясь проникнуть за невидимую преграду. Очень красивые с радужным и мерцающим оперением, они казались какими-то бесплотными, почти призрачными созданиями. И совершенно не верилось, что они могут быть опасны.

— Какие странные птицы, — сказал Геор.

— Это не птицы, это нежить и они очень опасны, — отозвался Эдвин, — но мечом, даже посеребренным их не убить.

— Почему? — спросил Нэт.

— Потому что у них мгновенная регенерация, такой больше ни у кого нет. Даже если отрубить им голову, что очень трудно сделать, у них тотчас вырастет другая. Даже если их порубить на кусочки через очень непродолжительное время из каждого кусочка вырастет новая тварь. Даже огнем их не убить. Они как сказочные фениксы возрождаются из пепла. На самом деле, конечно, это не так, просто пока они горят, продолжается их регенерация. При этом они выделяют какую-то слизь, которая гасит огонь. Против них эффективна только магия. Есть некоторые заклинания, которыми их можно победить, в первую очередь те, что замедляет их регенерацию, но даже магу сделать это очень непросто. — Ответил Эдвин.

— Но что они могут сделать? На вид они такие не опасные и красивые, — удивилась Лера.

— О, ты ошибаешься. Они выпускают стрелы из своего оперения — острые и длинные и очень твердые, которые пробивают даже самые крепкие рыцарские доспехи, и делают это быстро. К сожалению, щиты, которые я могу создавать, не спасут от них. И они очень терпеливы. Они могут долго не есть, но уж если нашли добычу, не отступятся, и не улетят, пока не добьются своего.

— Похоже, это общая черта всех здешних жителей, — заметил Лоран.

— Да. Но это и понятно. Слишком уж редко им попадается такая добыча, и они не могут позволить ей ускользнуть. Я сейчас выйду и попытаюсь отпугнуть их или даже уничтожить, а вы должны оставаться под куполом, иначе они убьют вас, а вы не сможете причинить им никакого вреда. — Сказал Эдвин и хотел уже идти, но был остановлен Ником:

— Погоди Эдди. А что если ты будешь читать заклинание, которое замедляет их регенерацию, а мы будем сеч их мечами?

— К сожалению, ничего из этого не выйдет. Во-первых потому, что это заклинание направленного действия. Я не смогу охватить им сразу всех тварей. Да и попасть еще нужно суметь. А они ведь не будут сидеть на месте и ждать, когда же я это сделаю. И пока я буду возиться с одними, другие нашпигуют вас стрелами, так что через несколько мгновений вы станете похожи на ежиков. А во-вторых это заклинание только замедляет их регенерацию, но не уничтожает ее совсем. И из каждого рассеченного вами кусочка не мгновенно, но вскоре появится новая такая тварь.

— А как же ты? Пока ты будешь возиться с одними, разве другие не смогут поразить тебя стрелами? — Спросил Вил.

— Я окружу себя отпугивающим заклинанием, которые специально разработаны против такого типа нежити, но, увы, не смогу распространить его на большую площадь и защитить вас. Даже для меня самого это не абсолютная защита и могут найтись особи, которых это не отпугнет. А вообще мне надо будет применить сразу несколько заклинаний, чтобы справиться с ними. Ну ладно, нечего тянуть. Перед смертью, как известно, не надышишься. Я пошел. — Решительно сказал Эдвин и вышел к «птицам».

— Не шути так и постарайся остаться живым. — Напутствовал его Керт.

Началось сражение. Нежить «обрадовалась» тому, что у нее появилась возможность хоть до кого-то добраться и тучей закружила вокруг юноши, почти скрыв его от зрителей мерцающим облаком. Эдвин боролся с тварями сочетанием самых мощных и подходящих для данного случая заклинаний и то одна тварь, то другая вокруг него падала и истаивала, или делала это прямо в воздухе. Но, как он сам и сказал, несмотря на отпугивающее заклинание, находились те, что не боялись. И когда бой закончился, и большая часть нежити была уничтожена, что потребовало от Эдвина напряжения всех его сил, а остаток «птиц» улетел, юноша был весь утыкан стелами. Повезло в том, что, как потом выяснилось, ни одна рана не была смертельной или очень опасной. Но их было много, и Эдвин сильно ослаб и из-за ранений и от того, что ему пришлось не только полностью опустошить весь свой резервуар, но и зачерпнуть изрядное количество своей жизненной энергии. У него болело все тело, ведь даже раны, полученные в бою со «скорпионами», продолжали жечь, но хуже всего было ощущение собственной слабости.

Сильные люди вообще переносят ее гораздо тяжелее, чем слабаки. А Эдвин был человеком с очень большой силой духа, и чувствовать себя настолько ослабленным ему было нестерпимо, но теперь пришлось. Когда нежити не осталось, все бросились к юноше, который упал на колени, не в силах стоять. Мужчины сразу же начали очень осторожно вытаскивать из него стрелы. А потом он попал в руки Делии и Леры, которые в очередной, казалось уже бесчисленный раз, позаботились о нем. Ехать сегодня куда-либо было немыслимо. Эдвину надо было хоть немного отдохнуть, поэтому решено было остаться на месте до завтрашнего утра. Все бы так и поступили, если бы не сам Эдвин, который открыл потемневшие от боли глаза, и непререкаемо потребовал продолжить путь, еле слышным от слабости голосом напомнив всем об артефакте.

— Вот неугомонный! Еле живой и ехать куда-то собрался! — воскликнула Делия.

— Артефакт должен быть доставлен магам вовремя, и мои жизнь или смерть не имеют к этому никакого отношения, — твёрдо сказал принц.

Делать нечего, пришлось ехать. Ален снова взял своего командира к себе на лошадь и все поехали дальше, а Эдвин забылся тяжелым, болезненным сном. Весь остаток этого дня и следующий прошли спокойно, но Эдвин чувствовал себя столь плохо, что не мог начать пополнять свой магический резервуар. Вернее начать то он мог, но он не смог бы совладать в таком состоянии с магическим хаосом Долины, и тот с неизбежностью убил бы его. Он даже не мог зачерпнуть маны из амулетов, взятых в хранилище, потому что испускаемая ими сила тоже вплеталась и перемешивалась с магическим хаосом. Пришлось мириться с собственной опустошенностью. Это было очень неприятное ощущение. Он настолько привык к присутствию в себе магической силы, настолько сросся со своим резервуаром, что ему казалось, что он потерял часть души.