Буря не утихала, но ветер неожиданно разогнал тучи на небе. Стало немного светлее.

Они отошли от машины и осторожно двинулись вдоль каменной стены, к которой примыкал расположенный в сотне метров от них таинственный дом, темная глыба на фоне белого утеса.

По мере того как они подходили к дому, море все пуще грохотало и неистовствовало. Под ногами у них осыпались камни, но это было несущественно: ничтожный звук в раскатах грома и прибоя, в завываниях ветра.

Кристоф обернулся к своей спутнице и попробовал заговорить с ней. Ему пришлось наклониться к ее уху и почти кричать.

— Вы видели? Там забор и решетка…

— Да, вижу… А что вы собираетесь делать? Удирать?

— Не знаю. Подойдем поближе.

Узенькая дорожка вела к входу в дом. А от него к ближайшим утесам, нависающим над бухтой, тянулась лишь тоненькая тропинка.

На бледном небе, расчищенном мощными порывами ветра, появилась неясных очертаний светлая луна…

Дом был расположен довольно высоко, гораздо выше уровня моря. Так что под ним было полно щебня, попадались маленькие гроты и нагромождения камней…

Они подошли к ограде. Решетчатые ворота были закрыты. Обе створки соединялись много раз переплетенной тяжелой цепью.

В двадцати метрах от ворот можно было различить дом. Вблизи он показался им гораздо меньше. На первом этаже — два окна и надежная дверь. На втором — тоже два окна. В общем, небольшая усадьбишка.

Света никакого. Все здесь замерло.

В сторону моря ограда протянулась от ворот еще метров на тридцать, тропинка, которая шла вдоль нее, становилась все круче. Выходила она на мыс, возвышавшийся над прибоем и старой бухтой. И потому стена ограды делалась все ниже и ниже, по мере того как тропинка поднималась вверх. На краю мыса стена вообще кончалась, и, чтобы оказаться на территории усадьбы, достаточно было прыгнуть вниз.

Они прыгнули.

По каменистому скату они подошли к дому. Перед ним когда-то был сад, давно заброшенный. От решетчатых ворот к входной двери вела аллея; поворачивая затем от моря, она, без сомнения, выводила к какому-нибудь гаражу.

Молодые люди присели, рассматривая фасад притихшего дома.

Странный был вид у этого черного дома, замершего у скалы, тогда как перед ним, внизу, за оградой, море и ветер бушевали по-прежнему.

Кристоф бережно взял за локоть свою спутницу и показал ей на аллею, которая уходила за дом. Присмотревшись, можно было убедиться, что здание примыкало к утесу не вплотную: между задней стеной дома и скалой было небольшое пространство.

Шаг за шагом они подходили к левому углу дома.

Там они увидели довольно низкую пристройку, должно быть, она и служила гаражом. Он был пуст, а стена за ним оказалась глухой. Значит, надо было двигаться дальше и подойти к дому сзади.

Прежде чем уйти, Иоланда включила свой фонарик. И быстро осветила стены внутри гаража.

Пристройка эта была похожа на гараж, открытый с одной стороны. Там стояли потертые шины, фляги с машинным маслом, валялись тряпки… В центре, на цементном полу, большое черное пятно обозначало постоянное место автомобиля.

Они завернули за угол гаража и оказались за домом, в очень узком и темном проходе.

В вышине, между крышей и утесом, полоска неба казалась довольно светлой.

Они остановились у начала этого прохода. Рев бури будто бы утихал.

Кристоф приложил ухо к стене дома, потом беспомощно махнул рукой. Стены были старые и, по всей вероятности, очень толстые.

Молодые люди никак не решались углубиться в этот мрачный коридор. Уж очень неприятно напоминал он ловушку.

Иоланда взяла в руки фонарик. Но Кристоф остановил ее. Даже слабый свет мог быть легко замечен…

Глаза их привыкли к темноте, и они разглядели, что с задней стороны дома на первом этаже тоже было два окна, а на втором — одно и еще круглое слуховое оконце.

Внизу оба окна были прикрыты тщательно сомкнутыми ставнями. С бесконечными предосторожностями Кристоф попытался оттянуть на себя одну из створок. Напрасный труд! Ставень не поддался ни на миллиметр.

— Это невозможно! — прошептала Иоланда. — Мы же не можем проникнуть в дом, взломав его.

Кристоф прислонился спиной к скале и тоскливо уставился в заднюю стену дома, столь мало подходящую для этого занятия.

И тут он поднял голову и слегка даже присвистнул.

— Что вы там увидели? — прошептала девушка.

— На втором этаже окно…

— Ну и?..

— Ставни у него не заперты, а просто притворены.

Иоланда пожала плечами:

— Может, ставни и не заперты, но окно ведь наверняка закрыто.

Кристоф задумался.

Иоланда обернулась лицом к скале и ощупала рукой неровности утеса. Подняться, похоже, было возможно. И вроде бы даже нетрудно.

— Можно попробовать, — шепнула она. — Подставьте-ка мне спину. Мне кажется, что там, наверху, есть выступ. И я окажусь как раз на уровне о на… Не беспокойтесь! Я ловкая. И иногда в Фонтенбло занимаюсь скалолазанием в сложных условиях…

Иоланда проворно оперлась на скрещенные руки Кристофа, встала ему на плечи и полезла вверх по каменной стене.

— Ну что? — через некоторое время спросил Кристоф. — Все в порядке?

— Превосходно. Почти удобно. Я очень солидно здесь устроилась…

— А что вы видите?

— Ставни прикрыты вовсе не плотно, но в комнате полная темнота. Я ничего не вижу.

В этот миг прямо перед лицом девушки, прижавшейся спиной к скале, окно зажглось!

— Слезайте! — прошептал Кристоф.

— Одну секунду! Молчите!

Иоланда не шевелилась. Кристоф внизу задыхался от нетерпения. Что же она там заметила?

Луч желтоватого света из комнаты проникал сквозь неплотно затворенные ставни и дотягивался до поблескивавшего мокрого плаща Иоланды. Даже лицо ее было освещено. Что за неосторожность! Стоило тому, кто вошел в комнату, подойти к окну, как он неизбежно заметил бы эту бестактную особу…

Секунды шли за секундами. Иоланда все не двигалась.

Потом зашуршал ее плащ. Наконец она решилась спуститься.

Кристоф помог ей добраться до земли.

— Ну так что же вы там видели?

Не отвечая ему, она взяла его за руки и вытащила из коридора к правой боковой стене дома. За ними остались груды обломков скал, впереди был заброшенный сад.

— Да объясните же мне!

Девушка довольно засмеялась.

— Невероятно! Знаете, что я видела?

— Черт возьми! Вы хотите, чтобы я умер от нетерпения!

— Так вот, когда я взобралась на свой насест, я, конечно, ничего не увидела. Потом там зажгли настольную лампу… Кто-то вошел в комнату. Сначала я видела только часть этой комнаты. Ничего особенного в ней нет. Стены мазанные. Посередине — стол и два стула. В глубине — комод. Направо, должно быть, кровать, но ее плохо видно…

— И это все? А того, кто вошел, вы не разглядели?

— Самое интересное — не он…

— А что же?

— То, что я увидела на столе. Угадайте, что было на столе? Ваш роман!

— Мой роман?

— Да, ваша рукопись в красной картонной папке!

— Но вы же знаете, что эта папка не от моей рукописи…

— Разумеется, знаю. И именно потому, когда я различила на папке заголовок «Двенадцать тонн бриллиантов», роман Филибера Кентена, я и подумала: «Это рукопись Кристофа».

— И что же?

— Тот, кто вошел в комнату, включил верхний свет. Затем подошел к столу…

— Жозеф Дьевиль?

— Я бы удивилась, если бы это оказался он. Судя по тому, что вы мне о нем говорили, это должен быть скорее человек худой и щуплый… А тут настоящая горилла — не руки, а лапищи…

— И что же он делал?

Иоланда опять рассмеялась:

— Возрадуйтесь, дорогой романист! Тот тип в комнате подошел к столу, открыл вашу рукопись, перелистнул страницы, как человек, который ищет, на чем он остановился, а затем стал увлеченно читать.

— Так вы говорите, что он сейчас читает мой роман?

— Да, именно это я и говорю. Он очень увлечен вашим сюжетом!

— Очень странно!

— Ничего тут странного нет. Ваша рукопись действительно в этом доме, и кто-то ее читает… И, клянусь вам, похоже, что она ему очень интересна.

— Это мне нравится, — прошептал молодой человек. — Они ведь могли ее уничтожить.

— Выходит, эти господа тоже любят почитать.

— Эти господа? Ну, конечно. Их двое: Дьевиль и человек с ручищами, как у гориллы…

— Но ведь их может быть и больше!

— Да, это нам неизвестно. Лицо, делающее мне честь тем, что заинтересовалось моим романом, может быть здесь и в единственном числе. Я… Мне тоже надо забраться наверх. Меня очень привлекает это зрелище.

Они вернулись к узкому проходу за домом, и Кристоф в свой черед подтянулся на скале и добрался до выступа, откуда можно было увидеть, что делается внутри освещенной комнаты. Как только он поднялся до уровня окна, чья-то массивная тень заслонила лампу.

Между ставнями можно было разглядеть лысого человека с повадками борца, кетчиста. Без всякого сомнения, он вставал, а теперь снова сел. Вот почему мелькнула тень перед лампой. Теперь он, опершись локтями о стол, склонился над листочками машинописи. В левой руке он держал стакан, налитый до половины, и понемногу, явно смакуя, отпивал из него маленькими глоточками, не прекращая чтения.

Кристоф понял: этот человек вставал, чтобы налить себе спиртного; теперь можно было увидеть его лицо. Круглая, жирная физиономия с тяжелыми чертами, обрюзгшие щеки, свисающие на воротник. Нет, это, разумеется, был не Джо Дьевиль.

А где же Дьевиль?

— Ну, что? — прошептала Иоланда. — Что вы там видите?

Молодой человек соскользнул вниз.

— Какой-то толстяк читает мой роман… Он только что налил себе немного виски и снова уселся за чтение… Но мне удалось разглядеть его… Как-никак это один из первых моих читателей. Я польщен!

— Вы знаете его?

— Откуда же! По виду — боксер. Однако у этого боксера неплохой вкус.

Иоланда неожиданно схватила своего спутника за плечо.

В буре наступило затишье, и где-то вдали, со стороны дороги, послышался нарастающий гул.

Они обошли дом сбоку и попали в сад. Фасад был по-прежнему безмолвен, все было закрыто.

— Я больше ничего не слышу, — сказала Иоланда. — Но мне показалось все-таки…

Они почувствовали мощный порыв ледяного ветра с моря. И вдруг слева от них все озарилось ярким светом. Светом фар. Автомобиль мчался на пределе скорости, бешено вгрызаясь в одну из последних дорожек перед домом.

Потом раздался гудок, один-единственный, похожий на приказание.

И вот фары падали осветили прутья решетчатых ворот.

Иоланда показала Кристофу на куст в глубине сада. Это была удобная позиция для того, чтобы одновременно видеть и ворота, и входную дверь. Они бросились туда и залегли прямо на мокром песке и камнях.

Мотор рычал теперь совсем близко от них. Дорога возле дома на минуту ярко осветилась.

— Сейчас он увидит машу машину, — сказала Иоланда на ухо своему спутнику.

— Необязательно. Я ее поставил впритык к утесу.

Полоса желтого света пересекла сад. На пороге двери вырисовался массивный силуэт.

Затем человек засеменил по аллее. За ним последовал другой, более щуплого телосложения. Оба направились к воротам.

— Это Джо, — сказал Толстяк. — Кто еще сюда притащится в такую погоду? Я знаю шум его мотора. И уверен, что слышал гудок. Пошевеливайся давай…

Кристоф приподнялся.

— Что вы хотите делать? — быстро спросила Иоланда.

— Забрать свой роман! Дверь-то открыта…

— Вы с ума сошли!

— Эти оба стоят к нам спиной. Тот, что в машине, нас видеть не может. Быстро!

— Это безумие! Как мы оттуда выйдем?

— Через окно!

Все, что произошло потом, в памяти Иоланды, вероятно, запечатлелось как какой-то кошмарный сон.

Кристоф добрался до угла дома, и Иоланда последовала за ним.

Позади, в конце аллеи, двое возились с цепью на воротах. Машина стояла чуть ниже въезда, и свет фар не достигал дома. Поэтому водитель мог не увидеть, как туда входят молодые люди.

Они ринулись вперед, миновали освещенный порог и тут же прижались к темной стенке. Они оказались в коридоре, где висела лампа без абажура. В конце коридора была открыта дверь в освещенную комнату.

Никого. На полу — потертый ковер. У стен — мебель, покрытая слоем пыли. На столе стояли стаканы и грязные тарелки, валялись разбросанные газеты.

— Надо быстро подниматься на второй этаж, очень быстро! — шепнула Иоланда.

По стене справа шла лестница наверх, узкая, но с богато украшенными, хотя и облупившимися перилами.

Они поднялись на несколько ступенек.

До них долетели голоса, потом шум мотора.

— Они еще не входят, — сказал Кристоф. — Идут ставить машину в гараж…

Кристоф и Иоланда устремились по лестнице вверх, в полную темноту.

Иоланда зажгла свой фонарик. Он вспыхнул на секунду, и этого оказалось достаточно, чтобы разглядеть узкую площадку, на которую выходили три двери.

Под дверью прямо перед ними светилась узкая полоска. Похоже, это была дверь именно в ту комнату, которую они изучили снаружи.

Голоса приближались.

Трое сообщников уже вошли в дом.

Кристоф взялся за ручку двери и слегка нажал на нее.

Голоса внизу стали отчетливее.

Иоланде показалось, что грубый, насмешливый голос произнес:

— Ну что, Джо, они у тебя, эти двенадцать тонн?

Кристоф толкнул дверь.

Внутри никого не было. Они узнали комнату с побеленными стенами, обставленную кое-как: комод, кровать, стол, вот и все.

На столе, рядом со стаканом и бутылкой, лежала… пачка машинописных страниц в раскрытой красной папке.

— Мой роман! — глухо воскликнул Кристоф. — Мой роман! Это действительно он!

Он склонился к рукописи, быстро пролистал ее: не потеряли ли чего-нибудь эти мерзавцы? Нет, на первый взгляд все на месте…

Иоланда предусмотрительно придерживала дверь и чутко вслушивалась.

— А теперь нам надо бежать! Они могут войти с минуты на минуту.

— Но не сразу же, — ответил Кристоф. — Это комната Толстяка. Он сюда только спать придет, через какое-то время…

— Если не поторопится узнать, чем кончается ваша история.

Кристоф подошел к окну, осторожно приоткрыл его и выглянул. Он узнал узенький проход между домом и скалой. Воспользовавшись выступом, спуститься было не очень трудно. Он обернулся.

— Спускайтесь первой! Мне кажется, у вас это получится…

Иоланда, в свой черед, выглянула из окна, высматривая, как спускаться. Дотянуться ногой до выступа было немного рискованно, но возможно.

— А ставни вы за собой сможете закрыть?

— Попробую. Хотя Толстяк все равно заметит, что рукопись исчезла… Но мы в этот момент будем далеко… Шагайте! Я передам вам роман… И постарайтесь не потерять ни листочка!

— Ох и хлопотное это дело — шедевры!

— Не издевайтесь!

Девушка подалась вперед, ухватилась рукой за выступ и скале, затем ногой нащупала опору и оказалась снаружи.

— Порядок, — сказала она. — Давайте мне свое сокровище!

Кристоф повторил маневр Иоланды и перебрался на скалу. Затем, перегнувшись, он потянул на себя створки ставень, свел их вместе и сцепил крючком.

Через несколько секунд оба были уже на земле и двинулись по проходу направо.

Надо было спешить. Кража рукописи могла быть замечена с минуты на минуту. Открытое окно сразу же наведет бандитов на след, и все трое немедленно бросятся в погоню за двумя полуночниками.

— Вперед! — скомандовал Кристоф. — Пробирайтесь направо, вдоль ограды. Нам надо дойти до того места, где мы спрыгнули в сад. Рукопись у вас?

— Да, я ее не брошу. Надеюсь, вы мне доверяете…

До ограды они добрались благополучно. Шум моря обеспечивал им надежное прикрытие. Теперь можно было бежать, не обращая внимания на грохот осыпающихся под ногами камней и треск кустов.

Они миновали решетку ворот, вышли на каменистый скат, который вел к самой низкой части ограды. И вскоре перемахнули через нее. Наконец они были на дороге.

Впереди их ждал автомобиль. Позади был рев и стон моря, набрасывающегося на изгрызенный берег: гигантские мрачные декорации «Старой бухточки».

— Брр… — сказала Иоланда. — Я предпочитаю покинуть и это место, и это общество. Очень уж тут все мелодраматично. Последний бросок — и мы помчимся завтракать.

Они побежали к утесу, под которым стояла машина. И вдруг Кристоф остановился.

— Я ее не вижу… А вы видите?

— Ну конечно, вот же она.

Последний рывок — и вот они, наконец, у машины.

— Я надеюсь, вы ключи не потеряли? — спросила Иоланда.

— А я надеюсь, что мой роман все еще у вас!

Кристоф нагнулся к ручке дверцы. Иоланда вытащила платок, чтобы протереть заднее стекло, по которому струями стекала вода.

И в эту самую минуту они услышали чей-то трескучий голос за спиной:

— Не двигаться! Руки вверх!

Кристоф обернулся. Свет электрического фонаря ослепил его. Он приготовился было к прыжку…

— Не двигаться — буду стрелять, — повторил голос.