Здесь уместно будет вернуться назад и проследовать за таинственным черным автомобилем, подобравшим человека в плаще.
Машина проехала по бульвару Османи, затем по бульвару Мальзерба и направилась в сторону Аньерской заставы.
Выезжая из города, водитель все время выбирал боковые улочки, будто хотел замести следы.
В какой-то момент человек в плаще наклонился к нему.
— Эй, Толстяк, тебе не кажется, что было бы лучше как можно быстрее убраться из Парижа?
— Не суйся не в свое дело!
Похоже, водитель отлично знал этот пригородный район. Не раздумывая, он кружил плохо освещенными улочками и переулками мимо заводских стен, вдоль которых торопливо семенили прохожие. Таким образом он избегал последних вечерних заторов на больших улицах и главных перекрестках.
— Мы теряем время, — снова заговорил человек в плаще.
Его глухой голос выдавал страх, с которым он едва справлялся.
— Не психуй, Бебер, — прошептал Толстяк.
Когда они переехали мост через Сену в первый раз, Толстяк откинулся назад и, навалившись всей тяжестью на спинку сиденья, удовлетворенно хмыкнул.
— О’кей, Бебер, все идет отлично. За нами — никого… Сейчас покатим быстрее. Кстати, тебя точно никто не застукал?
— Точно!
Человек, которого назвали Бебером, протер запотевшее стекло машины и попытался определить, где они сдут.
— Слышь, Толстяк, мы сейчас недалеко от Коломба, так, что ли?
— Ну и что из того? Останавливаться не будем! Никто нас в Коломбе не ждет.
— Да, разумеется. Дело-то еще не кончено…
— Оно, ягненочек мой, еще только начинается, но я в него верю. Джо — голова. Я в эту историю с бриллиантами очень верю. Джо и справки навел. Он книги читал. Джо — ученый. Все ведь знают, что он учился. А потом у него были неприятности… Но образование-то никогда не помешает!
Толстяк притормозил и наклонился к Беберу.
— Кстати, ты куда рукопись дел?
— Она на заднем сиденье. Не улетит.
— Возьми-ка ее к себе на колени. Мне так больше нравится. Вспомни, что Джо сказал: «Лишних предосторожностей не бывает!»
Бебер пожал плечами.
— Двенадцать тонн бриллиантов! — воскликнул он. — Тебе не кажется, что писатель слишком размахнулся?
— Нас не роман интересует. Там, в книге, есть три или четыре страницы, на которых все объяснено…
— И все-таки — двенадцать тонн! Не будем преувеличивать. Хватило бы нескольких килограммов.
— Черт подери, — пробурчал Толстяк, — ты хоть пошевели немного мозгами: если способ годится, чтобы получить несколько килограммов, значит, можно и центнер, и тонну…
— Не так все просто, Толстяк! Я, конечно, не ученый, но иногда статьи в газетах читаю. Я знаю, что бриллианты искусственным путем получить можно… Но в очень маленьких количествах. И стоит это гораздо дороже, чем добывать их в шахтах. А перейти к большим количествам — это совсем не просто!
— Вот именно, а способ старика позволяет производить большие количества.
— Учитель наверняка уже попробовал. Можно было бы и обойтись его камушками!
— Джо не захотел, и он прав. Учитель бы принял меры предосторожности. Нас же не один бриллиант интересует, а сам метод.
— А разве он так и так не принял меры? Доказательства налицо. Перед смертью он уничтожил все бумаги и упрятал свой секрет в книжку… Чтобы книжка была издана и все узнали его секрет…
Толстяк радостно загоготал:
— Совершенно точно, папаша, совершенно точно… Только книжка-то теперь где? Она в наших руках и никогда не будет издана. А способом дядечкиным Джо воспользуется… И нас не забудет, я ему доверяю!
* * *
Часом позже машина ехала уже в ночи. Они миновали Мант и двигались к Эврё. Бебер, казалось, задремал.
Стрелка спидометра не опускалась ниже ста километров в час. Толстяк вел машину с ловкостью и умением, которых трудно было ожидать от этой грубой толстомордой туши.
Перед Эврё Бебер встрепенулся:
— Где мы? Это 13-я магистраль?
— Ты же сам сказал! 13-я… Лизьё, Кан, Байе, Карантан…
— А ты не думаешь, что неплохо бы на четверть часа остановиться и перекусить?
Толстяк присвистнул. В его круглых глазах-шариках мелькнула ироническая улыбка.
— Ваша честь, у меня возражение! Об остановке и не мечтай! В ящике для перчаток есть бутерброды… Ну-ка, дай и мне одни!
— Может, ты хочешь, чтобы я тебя подменил? Ты, наверно, устал?
— Миллион благодарностей! Тебе пора бы знать, что дорога меня не утомляет никогда… Я могу ехать до четырех часов утра.
Бебер зевнул.
— Надеюсь, мы раньше приедем.
— Я тоже надеюсь. Мне не терпится море увидеть. Обожаю морской ветер на просторе.
После Лизьё пошел мелким дождик, затянувший нормандские поля ровной и нескончаемой сетью.
Дождь превращал пейзаж в фантастическую декорацию, где вдруг возникали то пучки света от фар, то слепящий снег на выплывшем из тумана шлагбауме, то красные и серебряные отсветы от сигнальных вех или щитов.
Уже давно они ехали через уснувшие города и села. Пустынные улицы поблескивали под проливным дождем, дома с закрытыми ставнями словно съежились в темноте, которую внезапно будто пробивала своими белыми стенами и голубыми и малиновыми неоновыми огнями автозаправочная станция.
После Карантана, на подъезде к Котантену, машину резко тряхнуло. Задремавший было Бебер проснулся.
— Прокол правой задней шины, — спокойно определил Толстяк.
На их счастье, дождь прекратился, и они смогли откатить машину на боковую дорожку.
— Возьми фонарь в ящике для перчаток, — скомандовал Толстяк.
Он подставил домкрат. Слышен был треск, потом легкий скрип металла и время от времени звонкий и четкий звук капли, падающей в лужу.
— Тащи запаску!
Несколькими минутами позже они мчались в сторону Ла Э-дю-Пюи, прямо к западному побережью.
Бебер возмутился:
— Ты самый длинный путь выбрал, Толстяк. Надо было через Сент-Мер-л’Эглиз и Валонь ехать.
— Не суй свой нос, куда не просят, говорю тебе! О, я понимаю, мсье хотел бы посетить Музей Десанта…
— Не о том речь… Ты по крайней мере пятьдесят километров лишних делаешь.
— Это еще не известно. Я двигаюсь к побережью…
— Через Картер, Фламанвиль и Диэлетт?
— Совершенно верно! И приезжаю в Нэ де Жобур…
— Минуя Шербур?
— А ты не глуп, малыш Бебер! Шербур не в нашем вкусе. Мы предпочитаем туристские маршруты.
И он нагнулся к рулю. Бебер опустил подбородок на грудь и закрыл глаза. Но он не спал. Он вспоминал этот Нэ де Жобур, о котором только что говорил Толстяк. Именно туда они и держали путь, именно там, в прибрежной ложбине, Джо нашел дом, стоящий лицом к морю.
Дом был тихий. Одно из самых диких мест на мысе Аг. Развороченные камни. Ветер. Чайки с криком носятся над пеной прибоя.
И разумеется, никому не придет в голову проехать весь полуостров Котантен и гнаться по дорогам до самого Нэ де Жобура, чтобы разыскивать здесь бандита, побывавшего в издательстве «Бабилас». Более того, ни у кого не хватит фантазии представить себе, что в этом старом одиноком домишке Джо-ученый разгадывает секрет учителя — СПОСОБ ИЗГОТОВЛЕНИЯ БРИЛЛИАНТОВ ТОННАМИ.
* * *
На косогоре мотор заурчал.
Бебер открыл глаза. В темноте угадывались белеющие утесы, широченный простор пляжа.
— Картере, — провозгласил Толстяк.
Когда они выезжали из Картере, дождевой шквал изрешетил все ветровое стекло.
— Дождь! Ветер! Чудесно! — процедил сквозь зубы водитель. — Потом подумал и добавил: — А может, это даже хорошо! Никто не увидит, как мы проедем.
Теперь, после объезда по равнинам, они возвратились к морю и мчались в Нэ де Жобур. По мере того как они приближались к цели, ветер дул все сильнее, бросаясь на них из мрачных глубин, где вздымались волны…
Там, к западу, лежали англо-нормандские острова: Олдерни, Сарк, Гернси, Джерси, а еще дальше Ла-Манш и огромный Атлантический океан… Издалека пришел этот ветер, завывающий, пригибающий к земле деревья, будто соломинки!
Прямо перед ними бешено работали на ветровом стекле «дворники».
* * *
Эту дорогу надо было знать. Она вилась между утесами до самой долины, где спрятался дом.
Шум бури и морского прибоя утих. Машина была в безопасности. Потом послышался ровный гул. Там, в ста метрах от них, берег круто обрывался в море.
Показался и сам дом, прилепившийся к утесу. Фары осветили каменную ограду с железными воротами.
Джо, должно быть, поджидал их. Как только машина подъехала к воротам, обе створки открылись.
Толстяк остановился на минуту, и тот, кто открыл, разумеется, понял эту предосторожность: он вышел и в свете фар приветственно кивнул головой. Это, конечно, был Джо.
Машина подкатила к сараю возле дома, оказавшегося вблизи совсем небольшим двухэтажным строением.
Вскоре все трое скрылись в доме.
Дверь глухо щелкнула у них за спиной, и сразу все стихло: грохот бури, завывания ветра и шум воды. Дом, видимо, был построен неплохо.
Трое мужчин прошли через совершенно пустую прихожую и оказались в большой комнате, расположенной в глубине дома.
Комната эта производила впечатление заброшенной.
На полу лежал ковер, протертый до основы. Разностильная мебель скорее была свалена здесь, чем расставлена: два старинных сундука, тахта с выцветшими подушками, разрозненные стулья, длинный стол, заваленный газетами.
На краю стола, на подносе, была приготовлена легкая закуска: колбаса, ветчина, сыр; рядом стояли бутылка виски и бутылка вина.
Вновь прибывшие сели по обе стороны стола.
— Ну так, — сказал хозяин, не садясь. — То, что искали, у вас?
Это был черноволосый сухой человек небольшого роста с живыми блестящими глазами на длинном узком лице.
— Да, Джо, — ответил Бебер. — Дело в шляпе.
Под мышкой у него была рукопись в красной папке.
Он торжественно передал ее Джо.
Тот, не спеша, сделал шаг вперед и взял рукопись.
— Никаких осложнений? — спросил он.
— Нет, — ответил Бебер. — В кабинете был этот тип…
— Как мы и думали. Он сопротивлялся?
— Нет.
— Ты что, его…
— Я его приласкал, совсем чуть-чуточку.
Толстяк принялся за еду. Он спокойно заглатывал огромные куски хлеба с колбасой.
— Он тебя видел? — спросил Джо снова, обращаясь к Беберу.
— Да нет, даже не видел. Он нагнулся над кипой бумажек и разноцветных папок…
— И что же?
— Ну что? Первое, что мне бросилось в глаза, — это книжка учителя… Ну, не книжка, я хотел сказать — папка эта с заглавием, большими буквами на красном картоне было написано… Повезло… Мне и искать ее не пришлось.
— Отлично! — сказал Джо.
Он сел на край стола и положил перед собой рукопись.
На красной папке крупными черными буквами был выведен заголовок:
ДВЕНАДЦАТЬ ТОНН БРИЛЛИАНТОВ
Роман
Филибера Кентена.
Потом Джо рассмеялся каким-то странным, нервным смехом.
Свою тощую загорелую руку он положил на красную папку и погладил ее.
— Мальчики, мы теперь богаты! — провозгласил он.
Толстяк перестал жевать.
— Ты сможешь делать бриллианты, Джо?
— Подумай, Толстяк! Можно продавать бриллианты, а можно продать и секрет… Таким, между прочим, и было первое намерение старика…
— Продать секрет?
— Да. В какой-то момент он даже связался с какой-то фирмой. Он мне и письмо от них показывал, он очень им гордился. Они были готовы выложить ему десять миллионов старых франков… Подумаешь, десять миллионов — это же смеху подобно.
— Так он, значит, открыл им свой фокус? — спросил Бебер.
— Нет, он им только показал, как бы вам это объяснить… направление своих поисков. Нет, он был человек серьезный, и это было известно… И доказательством тому — их ответ.
Толстяк положил большой кусок ветчины на огромный ломоть хлеба и покачал головой.
— Да, десять миллионов — это подачка…
— Я бы, — сказал Джо, и глаза у него засверкали дьявольским огнем, — я бы не согласился на десять миллионов.
Он склонился над рукописью, еще раз погладил красную обложку и резко открыл ее.
Толстяк и Бебер молча смотрели на него.
Молчание затянулось, за стенами бушевала гроза.
И вдруг Джо вскочил на ноги. Жуткая гримаса исказила его худое лицо.
— Что это с тобой, Джо? — прошептал Толстяк.
Джо схватил рукопись и грубо бросил ее на стол.
— Что вы мне привезли, идиоты? — прорычал он.
— Ты что поешь, Джо? — прошептал Бебер. — Тебе это не подходит?
— Да, мне это не подходит! ЭТО НЕ КНИЖКА УЧИТЕЛЯ!
— А что же это такое?
— Вы спутали, идиоты! ЭТО НАЗЫВАЕТСЯ «РОБИНЗОНЫ С ОРИНОКО»…
Тут в свой черед вскочили Бебер и Толстяк.
— Обложка та, а рукопись не та.
Джо говорил сухо, безо всякого выражения, сквозь зубы. Толстяк стукнул кулаком по столу, да так, что тарелки подпрыгнули.
— Черт побери! — прогремел он. — Я говорил тебе, Бебер, что лишних предосторожностей не бывает. Всегда надо все проверять…
В порывах ветра за стенами дома им послышалось что-то похожее на издевательский смех.