Вдоль стены старого дома, где ветер развевал обрывки афиш, медленно шагала девушка. Она шла с бульвара Вальми и свернула налево, на улицу, по обе стороны которой расположились маленькие особнячки.

Это был тихий старинный квартал. Среди дня движения здесь не было никакого. Сена отсюда не просматривалась, но добраться до нее ничего не стоило: эта улица была параллельной мосту, отделяющему Коломб от Аржантея.

Когда стена кончилась, девушка в нерешительности остановилась, потом, заметив бакалейную лавочку, направилась к ней.

— Вы не скажете, где здесь улица Акаций?

— Первая направо, если пойдете в ту сторону. — Бакалейщица выглядела озадаченной. — И пяти минут не прошло, а меня уже опять спрашивают, как пройти на улицу Акаций…

— Спасибо, мадам.

Иоланда не стала задерживаться. Кто же это уже спрашивал про улицу Акаций?

Улочка, по которой она шла, становилась все более узкой. Проезжая часть была в отвратительном состоянии. Народу никого. Было свежо и пасмурно. Чувствовалось, что скоро пойдет дождь. В садах шелестела листва.

Домики попадались все реже. Мелькали пустыри и амбары. Потом ржавая, косо висящая на столбе справа табличка возвестила: улица Акаций.

Это был скорее переулок, чем улица, и казался он в этот хмурый день довольно грустным. Дома встречались редко, больше было пустырей.

Номера на домах едва можно было различить. Цифру «4» она обнаружила на овальной эмалевой потрескавшейся табличке, сбоку от деревянной калитки, чуть утопленной в живой изгороди из жасмина.

Заросли жасмина окружали и маленький кирпичный домик, и довольно большой запущенный сад, где бледные гроздья сирени мелькали в черных переплетениях ветвей.

Иоланда замерла перед калиткой, ища глазами щеколду.

Кто-то бесшумно возник за ее спиной и дотронулся до плеча.

— Вы, значит, здесь, мадемуазель Ламбер? — радостно спросил молодой голос.

— И вы, мсье Брюнуа, значит, здесь? — ответила, улыбнувшись, Иоланда.

— Да, — сказал молодой человек. — Я ведь в этом деде лицо заинтересованное. Это мою рукопись украли…

— И что вы намерены предпринять?

— Не знаю. Наверно, как и вы, навести справки…

Он помолчал. Вид у него был очень озабоченный.

— Это вам издательство «Бабилас» предложило сюда съездить?

— Хм… Не совсем так. Мсье Бабилас рассчитывает все объяснить полиции… Я, знаете ли, в издательстве «Бабилас» мало что значу. Я там практику прохожу…

Кристоф Брюнуа покачал головой:

— Да, да, я понимаю. Вы связаны с наборщиками, с брошюровщиками.

— Ну да.

— Мою рукопись запустить в производство, к сожалению, вам не грозит…

— Не надо отчаиваться. Мы ее найдем. К тому же у вас, вероятно, есть копия? Всегда нужно иметь второй экземпляр того, что пишешь… Или ксерокопию.

— К несчастью, у меня ее нет. Есть черновик, а второго экземпляра нет. Терпеть не могу подкладывать копирку… Я не профессиональная машинистка. Так, любитель…

— Кажется, ваша книга интересная…

— Мсье де Солис имел намерение ее издать с некоторыми поправками.

— Я рада за вас.

Кристоф Брюнуа подошел к калитке.

— Ну что, войдем? Я не вижу звонка…

— Вот там, справа от вас, проволочка.

Молодой человек дернул за проволоку.

Грустно задребезжал звонок.

— Я звонила сюда по телефону, — прошептала девушка. — Мне ответила какая-то женщина. Я думаю, что дом этот принадлежит ей. Учитель Кентен был ее жильцом…

Кристоф позвонил опять.

В глубине сада, за стеклянной дверью мелькнуло лицо старушки в ореоле седых волос.

— Минуточку, — прокричала она. — Я сейчас.

Потом дверь отворилась, и старая женщина засеменила по аллее, ведущей к калитке.

— Кто вам нужен?

Чувствовалось, что хоть она их и побаивается, но ее разбирает любопытство. Заходят к ней, похоже, не часто, да и поболтать редко случай выпадет.

Она подошла к калитке и стала разглядывать посетителей. Их молодость и миловидность, должно быть, внушили ей доверие.

— Что вам угодно? — спросила она.

Иоланда кашлянула.

— Нам надо кое-что разузнать, — сказала она. — Про мсье Кентена… Я знаю, что он, к несчастью, умер… Вы мне это сказали по телефону.

— Так это вы мне звонили?

— Да, мадам. Я работаю в издательстве «Бабилас»…

— А, да, да, помню, помню… Он мне говорил об этом издательстве. Я даже название вспоминаю… Это по поводу книги мсье Кентена?

— Да, мадам. Мы как раз собирались ему написать…

— Бедный он, бедный, — прошептала женщина, — так и не увидит свою книгу напечатанной…

— А родственники у него есть? Или наследники?

— Дальний родственник, он живет в Байонне… Десятая вода на киселе… Они даже знакомы не были.

— Мсье Кентен жил один? — спросил Кристоф.

— Да, он жил здесь совсем один. Работал, ставил опыты…

— Какого характера опыты?

— Не знаю… Физические и химические…

— Нам понадобится имя, фамилия и адрес этого наследника, — сказала Иоланда. — Издательству «Бабилас» придется иметь дело с ним…

— Это очень просто, имя и адрес я вам дам. Входите же…

Женщина потянула калитку на себя, и они пошли за ней по аллее.

— Не обращайте внимания на сад… Он совсем запущен. Когда-то мой бедный муж им занимался. Но я живу уже много лет одна, а с моим ревматизмом лопату в руки не возьмешь… Когда мсье Кентен вышел на пенсию, он первые годы немного возился в саду… А потом бросил. — Женщина вздохнула: — Бедный мсье Кентен! Так быстро его не стало! Рак… Он знал, что у него, но, вероятно, не думал, что уйдет так скоро…

Они подошли к кирпичному домику. Крыльцо, украшенное по обе стороны лестницы в четыре ступеньки двумя цементными шарами, вело на маленькую веранду, застекленную матовыми стеклышками.

Войдя в коридор, они сразу же увидели начинающуюся здесь деревянную лестницу, натертую до блеска.

Женщина показала на закрытую дверь.

— Это была комната мсье Кентена. Обстановки у него особой не было. Знаете, старый холостяк… Вот книгами у него все было завалено. За домом, там, в мастерской моего покойного мужа, у него была лаборатория… Почти все свое время он там и проводил…

— Он нигде не бывал? — спросил Кристоф.

— Редко… Время от времени после ужина он ходил к Каролюсу…

— К Каролюсу?

— Это маленькое кафе, рядом с бакалейной лавкой… Нет, он не выпивал… Он там пил липовый чаи и смотрел телевизор… Сам он не хотел покупать телевизор. Говорил, что терял бы тогда много времени…

— И все-таки, — заметила Иоланда, — он ходил его смотреть, у Каролюса…

— Скорее, чтобы развлечься, поболтать с Каролюсом, ну просто чтобы куда-нибудь выйти…

Хозяйка толкнула дверь.

Молодые люди увидели комнату, свет шел из окна, выходящего в сад за домом.

Все здесь было чисто и аккуратно. Тщательно натерт паркет. Старомодная кровать из темного ореха, шелковое зеленое стеганое одеяло. Стол-бюро с кожаным письменным прибором, стеклянная чернильница, две стопки книг… У стены за столом — большой книжный шкаф, забитый книгами. Остальную обстановку составляли три стула и низкое широкое кресло, обтянутое выцветшей тканью…

Хозяйка вздохнула:

— Бедный мсье Кентен! При его жизни в этой комнате далеко не всегда был порядок…

— А его родственник приезжал? — спросил Кристоф.

— Да, он приехал на похороны. Я показала ему наследство… Не много тут… Он все осмотрел…

— И ничего не унес? — вполголоса спросила Иоланда.

— Нет, он еще приедет. Ну, меня все это не обременяет. Я к бедному мсье Кентену очень хорошо относилась. Нет, он не был богат. Немного денег — почтовые переводы.

— Но ведь тратил он тоже немного, — заметил Кристоф.

— Конечно, немного, он больших трат не делал… Но покупал много книг и аппараты для своих опытов…

— Своих опытов? — переспросила Иоланда.

— Да, я же говорила вам, он устроил лабораторию в бывшей мастерской моего мужа. Могу вам ее показать…

Она пошла в глубь коридора, к двери, выходящей в сад.

Справа тянулась пристройка к дому, облицованная камнем и освещавшаяся сквозь большую стеклянную дверь.

Они увидели длинный стол, выложенный белой кафельной плиткой, раковину, полки, уставленные колбами и флаконами, и самые разные электроприборы.

— Что за опыты он ставил? — спросила Иоланда.

— О, я не знаю! Я в этом не разбираюсь…

Иоланда постаралась взять самый наивный тон:

— И он что-нибудь изобрел?

— Вполне возможно, — спокойно ответила хозяйка тихим голосом. — Он очень много писем получал из всяких обществ.

«Странно, — подумал Кристоф Брюнуа. — Либо эта женщина ничего не знает, либо не придает никакого значения его открытиям…»

— Иногда он говаривал, — продолжала хозяйка, — что человек когда-нибудь сможет сам делать такие вещи, которые кажутся нам драгоценными…

— Драгоценными? — с большим вниманием повторил Кристоф.

— Да, как золото или бриллианты. И что все это не будет ничего стоить… Только перед тем как его увезли в больницу, мсье Кентен уничтожил много бумаг и всю переписку. Мы ничего не нашли.

«Странно, — снова подумал Кристоф. — В том романе, о котором говорил мне мсье де Солис, герой тоже сам уничтожает все свои бумаги… И исчезает вместе со своей тайной…»

Он внимательно огляделся вокруг. Все здесь производило впечатление одновременно обыденное и фантастическое. Пригородный домик прохладным дождливым днем. Заброшенный сад. Старые темно-кирпичные стены. И эта лаборатория, спрятанная за домом, в зарослях сирени и жасмина… Запотевшие стекла, за которыми поблескивали пробирки и реторты, серпантин из стекла и меди, пульт управления электроприборами и всякие таинственные устройства.

Кристоф обернулся.

У него было ощущение, что кто-то, спрятавшись в зарослях, наблюдает за ними.

Но это, конечно, было всего лишь ощущение…