Теперь я расскажу вам, что произошло с Бестеги-отцом.

Он поднялся в полночь. Он лежал с открытыми глазами. Он так и не заснул, с тех пор как лег, но не хотел тревожить жену. Она безмятежно спала рядом с ним. Усталость трудового дня заглушила беспокойство. В темноте он не видел женщины — ни ее черных волос, уже тронутых сединой, ни ее медленно вздымающейся груди, ни ее рук, загорелых и огрубевших от работы.

Он же, Бестеги-отец, не сомкнул глаз. Он лежал неподвижно, спокойно, скрестив руки на груди, и выжидал. Когда он решил, что час пробил, он бесшумно поднялся, оделся и вышел.

Он осторожно вылез из постели, не потревожив спящую жену. Это был человек в расцвете сил, гибкий и ловкий. Он натянул, штаны и надел широкий черный пояс. Несмотря на холод, он делал все обстоятельно и неторопливо. Руки его не дрожали, дыхание было ровным и неслышным. И женщина не пошевелилась. Муж ушел, а она осталась одна в теплой постели.

Луна, похожая на масленый блин, плыла по небу, но свет ее падал только на верхнюю часть селения. Дом Бестеги остался во мраке, и он знал это. Длинные тени буков и елей тянулись к тропе. Все, кроме линии домов и ближнего леса, тонуло в молочной, пуховой, сахарной белизне. На снежной пелене синели скользящие лунные лучи. А воздух — как бы это сказать? — воздух был невесом, но резал, словно острое, тонкое, злое лезвие. Ветра не было. На ходу чувствовались только цепкие невидимые жгучие когти холода. Словно отточенная бритва, ледяной воздух впивался в лоб, в глаза, в рот идущего… Но ведь настоящему охотнику нипочем и холод и жара. Бестеги-отец не думал ни о снеге, ни о морозном воздухе, ни о круглом диске луны. Он думал только о медведе.

Он знал, что медведь придет обратно Накануне зверь унес у него телку и начал рвать ее недалеко от дома Там оставались еще добрые куски. Зверь придет. Голод заглушит в нем осторожность.

Бестеги не притронулся к убитой телке, чтобы не оставить на ней запаха человека. Медведь почуял бы его, несмотря на мороз

Этот медведь стишком рано проснулся, и вернувшиеся холода застали его врасплох. Он был голоден. Бестеги был уверен, что зверь придет

Горец не мог понять, как это телка вышла из стойла. Сам ли он забыл запереть дверь, или кто-нибудь открыл ее потом. Он допросил жену и сына. Нет, они не открывали хлев Может быть, телка сама сбросила засов головой и вышла напиться? Всякое случается. И вот, на беду, поблизости рыскал медведь. Что заставило его проснуться? Ему полагалось спать наверху, в своем логове на скалах, нагулявши заранее впрок жиру на зимний сон. Должно быть, в теплое время он не отъелся как надо, не запасся жиром. И вот голод погнал его к человеческому жилью.

Словом, так или иначе, телка вышла из стойла, и медведь напал на нее и загрыз. А может быть, зверь бродил вокруг дома? Он спустился в овраг, сунулся к окошку хлева, и телка почуяла его запах. От страха она сорвалась с привязи и бросилась к двери, чтобы убежать. Медведи знают, что их запах внушает ужас. Недаром говорится: пуганый зверь себя погубит. Нередко при хорошей погоде в горах медведи становятся на ветру так, чтобы их запах доходил до стада. Коровы, обезумев, начинают метаться в поисках убежища, часто срываются в расщелину и разбиваются. Когда корова падает, медведь не спеша спускается за ней и пожирает ее.

Бывает, что коровы защищаются. Вместо того чтобы удирать, они становятся в круг и, опустив рога, наступают на медведя. Круг сужается. Коровы топчут медведя. Против целого стада медведь бессилен. Он знает это и не нападает на стадо. Он выбирает отбившееся животное и расправляется с ним.

Было уже за полночь, когда собака издала почти неслышный, какой-то утробный звук и все ее тело напряглось. Бестеги-отец погладил ее, чтобы успокоить. Шерсть на ней встала дыбом от страха и ярости. Значит, зверь был недалеко. Собака почуяла его, и в ней боролись страх и злоба. Бестеги присел на корточки и долго ласкал собаку. Это был умный и храбрый пес, и он понял, что нужно молчать.

Итак, все спали в эту ночь. Жители селения давно забрались под одеяла, пригрелись в постелях. Собаки и кошки посапывали на теплых плитах перед очагом. Легкий дым подымался из труб. Обычно по вечерам женщины прикрывают угли золой, и огонь тихо тлеет до утра. Все спали. Один Бестеги-отец шагал по снегу, и собака скользила за ним безмолвной тенью.

В снежной тишине приближался медведь. Бестеги хорошо знал, что он вернется. Зверь был голоден. Одна ночь пиршества не могла его насытить, запах телки несся ему навстречу Среди множества запахов людского жилья — горелого дерева, золы, хлеба и муки, капусты и сала, яблок и груш в амбарах, овечьего пота и человека — медведь чуял запах растерзанной плоти. Он не спутал бы ее с живой

Бестеги-отец, вышел из дому с ружьем в руках и с навахой за поясом. Эта длинная и узкая наваха с медной рукояткой и синеватым лезвием досталась ему от отца, который добыл ее у какого-то испанца-контрабандиста или дровосека. На перламутровом украшении виднелась полустертая надпись: “Honor”.

Пройдя еще двадцать шагов, Бестеги присел на корточки, подождал, снова встал и, пригнувшись, медленно пошел дальше вдоль изгороди Он старался угадать и рассчитать приближение зверя.

Хищник осторожно крадется между скалами. Селение еще далеко. На миг медведь вырисовывается на лучном небе, приподнимается на задних лапах, вытягивает морду к сверкающим вершинам и зевает. Человек не может его видеть. Никто не может его видеть. Медведь спускается дальше. Запахи усиливаются. Голод вызывает у него жевательные движения. Он садится на задние лапы и съезжает со снежных склонов.

Он избегает простора полей, залитых лунным светом. Он пробирается в тени деревьев. Озера спят, скованные льдом. Медведь обходит большое озеро Кампас Он чешет мохнатую спину о ствол ели. Снежные хлопья падают на морду, от нее валит пар Медведь облизывается и идет напрямик к селению, к убитой телке, к тому, что от нее осталось. Он весь словно огромный ком шерсти и шелка, упругий, гибкий, легкий. Он движется бесшумно и плавно, точно танцует в ночном мраке. Никто его не слышит.

Почуяв телку совсем близко, он не удержался и глухо зарычал, всего лишь раз. Только голод мог исторгнуть из его пасти этот приглушенный звук, и Бестеги-отец услышал его сквозь деревья и мрак.

Среди горного безмолвия прозвучало только это короткое рычание Издали можно было подумать, что хрустнула ветка, камень треснул от мороза или прошмыгнул заблудившийся зверек… А может, охотнику почудилось или его обманул случайный шорох или стук собственного сердца? Но нет, это был медведь, голодный медведь

Наконец Бестеги увидел его — черное пятно во тьме. Медведь спускался к телке, человек поднимался навстречу медведю. На миг оба они остановились, почти лицом к лицу Оба застыли на месте, превратившись из скользящего пятна в скалу, в занесенный снегом куст

Прижимаясь к ноге горца, трепетала собака. Ярость заставила ее забыть о страхе. Она готова была зарычать и броситься вперед. Человек снова погладил ее, надо было еще подождать.

Бестеги сказал себе: “Он меня не видел, голод ослепляет его; пусть подойдет к телке поближе. Когда он вопьется зубами в свою добычу, он будет в моей власти”.

Да, надо было ждать, пока мясо и кости захрустят в прожорливой пасти. Тогда уж медведь забудет обо всем. Он забудет о запахе дыма, одежды и дыхания человека. Его заполнит блаженное ощущение мяса и жира в желудке.

Наступило мгновение, знакомое всем охотникам, последний миг перед нападением, когда уже предчувствуешь победу, когда она почти в руках. Бестеги виделся хищник, простертый на земле, убитый наповал. Вот он бежит к зверю, бросается на него и вонзает нож в его артерию, как свинье, которую закалывают под рождество. Он ощущал уже силу и жар кровавой струи, бьющей из перерезанного горла медведя. Он жаждал отдаться мщению, жаждал погрузить руки в горячую кровь.

* * *

Бестеги-сын поднялся вслед за отцом, бесшумно, не промолвив ни слова. Со вчерашнего дня он тоже все думал о медведе, задравшем телку, и хотел видеть его смерть. Конечно, ему было страшно, как любому ребенку, но он верил в силу рук отца, в его ружье и нож.

Мальчик встал со своего соломенного тюфяка, приоткрыл дверь и тихонько вышел вслед за отцом, держась на таком расстоянии, чтобы не помешать, но и ничего не упустить.

Все произошло стремительно.

Медведь привстал на задние лапы, черный на снегу, массивный и грузный на пушистом лунном ковре. Его поза выражала вызов, угрозу. Он увидел человека и собаку и понял: они пришли помешать ему. Он еле слышно зарычал.

Затем он снова опустился на четыре лапы, напрягшись, точно сжатая пружина, и внезапно бешеным галопом, взметая вокруг себя снежную пыль, ринулся на человека.

Мальчик испустил крик. В тишине селения крик Модеста Бестеги взвился подобно столбу дыма над соломенной крышей. Отец дрогнул, отступил и уронил ружье. В рукопашной нужен был нож, длинная гибкая наваха. Но страшные клыки и когти уже впились в него, и наваха не успела сослужить свою службу.

Крик ребенка разбудил мать. Она сразу все поняла. Она схватила топор, висевший у двери, но руки ее не удержали топора. Сталь грохнулась о каменный порог. Женщина дрожала всем телом. Раненая собака напрасно выла на снежной равнине, где чудовище пожирало Бестеги-отца. Крестьяне подоспели слишком поздно.

Для одного охота кончилась, для другого она началась.