3 декабря, понедельник рассвет 7:20 – закат 16:40

Кабинет моего психоаналитика находится в центре Рима, буквально в нескольких шагах от нашего дома, дома, куда мы с Моим Мужем перебрались за пару месяцев до его звонка из Дублина. Между домом и кабинетом психоаналитика располагается салон красоты «Isla», в котором работают Кристина и Тициана – мои новые знакомые, две близкие души в совершенно незнакомом квартале огромного чужого города. С тех пор как меня бросил муж, весь окружающий мир кажется мне подозрительным и враждебным, несущим неотвратимую угрозу моему существованию.

Я провела всю свою жизнь в небольшом городке неподалеку от Рима. Городок веками скучал в полудреме, раскинувшись на берегу тихого озера.

Там у меня было все: грусть, счастье, скука, боль, детство с грязными коленками и корью, ночные страхи десятилетнего ребенка, ужасные секреты пятнадцатилетнего подростка, разочарования двадцатилетней и двадцатипятилетней девушки, стрижка каре, волосы короткие, волосы длинные, а рядом жили мои домашние: мама готовила на кухне, папа приходил и уходил, появился брат, появилась собака, кошка, потом другая собака, поселились соседи, потом их сменили другие соседи. Первая любовь, первые слезы разочарования, новая любовь… Я была желанной, я была покинутой, я была счастливой и печальной, потерянной, кретинкой и женой…

Но что бы ни происходило в моей жизни, я всегда чувствовала себя защищенной. Я сказала бы, защищенной от жестокой реальности.

Будучи уже взрослой, я еще не понимала, как это – быть взрослой на самом деле, и в полной мере не брала на себя ответственность быть взрослой. Мне достаточно было постучаться в дверь соседнего крыльца, появиться в доме родителей и перекинуть на них все свои мелкие житейские проблемы. Наверное, я никогда не осмелилась бы оторваться от них, если бы… в старом доме не испортилась электрическая проводка, а трескающиеся стены не требовали основательного и длительного ремонта, если бы не постоянные сетования Моего Мужа на то, как ему надоело тратить каждый день по два часа на поездку в офис, вместо того чтобы дойти туда пешком, а мне, не умеющей водить машину, не надо было бы жить в поезде. И когда Мой Муж в сотый раз предложил купить дом в Риме, я согласилась. В конце концов, для меня было не важно, где я живу; самое главное, что Он рядом со мной.

И вот спустя два с половиной месяца он меня оставил одну в этом проклятом доме, проклятом квартале, проклятом городе.

Единственное место, куда меня тянуло, был салон «Isla», островок радушия и искренней симпатии. Обычно люди, работающие в большом городе, вынуждены прятаться за любезными, но безликими масками с фальшивыми улыбками доброжелательности. Но Кристина и Тициана к таковым не относились, и я это заметила во время нашей первой встречи. Тициана всегда веселая, даже когда серьезная, с широко открытыми глазами, живым лицом, она похожа на героя смешного комикса, который тебя смешит, но в то же время незаметно для тебя вселяет мысли о том, как парадоксально быть человеком, и заставляет думать о Боге.

Кристина, владелица салона, – полная противоположность Тицианы. Она всегда погружена в молчаливые размышления, взгляд ее глубокий и умный, она обожает читать и купаться в море, причем ее погружения в морские волны так же задумчивы и всепоглощающи, как и ее погружения в раздумья.

Конечно, возвращаясь домой от психоаналитика, я не могла пройти мимо их салона. Дверь мне открыла Кристина.

– У тебя есть немного времени?

– Сколько тебе нужно?

– Десять минут.

Кристина и Тициана всегда меня упрекали в том, что я не могу осмелиться на какую-нибудь выходящую за рамки обыденности процедуру, например экстремальную депиляцию или экспериментальный массаж. Видимо, представители этой профессии испытывают особую потребность вытянуть клиента из «общества сдержанной добропорядочности» и проделать с ним что-то более откровенное.

– Хорошо, входи.

Как только я рассказала об игре «Десять минут», в глазах Тицианы появился дьявольский огонек. Она стала энергично рыться в ящиках, где хранилась коллекция лаков для ногтей. Меня охватила тревога.

Она выбрала яркий цвет фуксии, с блестками.

Мне стало еще страшнее.

– Только не на руки!

– Нет. И на руки, и на ноги. Садись, снимай туфли. Потратим больше десяти минут. Но это ведь не важно? Что там говорят правила игры?

Снимаю туфли, сажусь.

Единственный цвет лака, на который я никогда не согласилась бы, – это, пожалуй, черный.

Это потому, что ты не хочешь, чтобы тебя воспринимали как издерганную конвульсиями женщину, которая пишет только ради того, чтобы разобраться в себе. «Ты хочешь выглядеть озабоченной, иметь бледное лицо, усталый, даже слегка нездоровый вид, чтобы подчеркнуть свой ум», – говорили мне Кристина и Тициана.

А я говорила, что избегаю ярких красок, потому что боюсь реальности. Мне кажется, что яркие краски как бы подталкивают тебя двигаться вперед, не останавливаться.

«Это потому, что твой отец хотел первенца мальчика и ты никогда не хотела его разочаровывать», – говорил Мой Муж.

Тем временем Кристина нанесла на мои ногти слой прозрачного лака.

– А для чего нужна эта игра «Десять минут»?

– Не знаю, врач не объяснила. Может быть, для того чтобы занять чем-нибудь мой мозг, заполнить пустоты, которые в нем образовались, навести порядок в моем сознании, а значит, в моей жизни.

– Все равно пустота и беспорядок в твоей голове и душе – это лучше, чем твой муж. Помнишь, когда ты пришла к нам первый раз и ссорилась с ним по телефону? Не знаю почему, но я сразу поняла, что вы вместе долго не протянете.

Я им еще не рассказала, что после нашего разрыва Мой Муж уже предпринял несколько попыток сблизиться.

Через три недели, проведенные в Дублине, Сиобан, переводчица, с которой он познакомился на семинаре, ему поднадоела, и он отправился в Нью-Йорк в один джаз-клуб колоть лед для мохито. Он уехал, для того чтобы сладостно жить или сладостно умирать – в зависимости от того, с какой стороны на это посмотреть.

Тем временем наступил сентябрь, отпуск закончился, и он вернулся на работу с непогрешимой репутацией лучшего адвоката своей конторы. На одном из заседаний суда он увидел дочь обвиняемого, которого защищал. Девчонка с длинными косичками и тревожным взглядом обнимала плюшевого жирафа, как будто это было единственное существо на свете, которому можно было довериться. Невообразимо, но у Моего Мужа случился приступ паники: сердце бешено заколотилось, все тело обдало жаром, потемнело в глазах. Очнулся он на полу, ногами вверх, в окружении испуганных людей, присутствовавших на суде.

Та девочка напомнила ему одного человека.

Этим человеком была его жена.

Я и Мой Муж познакомились, когда нам было по восемнадцать лет.

Наш лицей участвовал в новой программе министерства образования, которая предполагала работу психолога в учебном заведении.

Классные руководители должны были выбрать в каждом классе по одному ученику, нуждавшемуся, по их мнению, в психологической помощи. И вот в первой группе оказались мы с моим будущем мужем.

– Ты почему здесь? – спросил он.

– Потому что мне кажется, что я ем слишком много, а мои родители и учителя считают, что я ничего не ем. А ты?

– Потому что моя мать влюбилась в свою знакомую, хиромантку, и недавно бросила нас с отцом.

– Печально…

– А мне по барабану.

– Тогда почему ты здесь?

– Потому что мои преподаватели считают, что меня это сильно удручает. Слушай, какие у тебя классные косички, такие длинные…

– А у тебя желтые глаза.

Именно тогда все и началось между нами.

Мы выросли вместе: так думали все, так думали мы. Наши тела и сознание росли вместе, по крайней мере нам и всем окружающим так казалось. На самом деле мы двигались и развивались параллельно – кто-то быстрее, кто-то медленнее. И однажды, вместо того чтобы догнать и сравняться, один из нас выбрал другое направление и отправился в Нью-Йорк.

Наша любовь и раньше переживала разочарования и противоречия, но особо остро это начало ощущаться перед поездкой Моего Мужа в Дублин. Однажды, пакуя вещи в коробки для переезда в Рим, он сказал: «Сейчас, как никогда, я чувствую крепкую, почти болезненную связь с тобой». Тогда его слова показались мне романтическим признанием в любви, но теперь я понимаю, что он говорил о своем недуге, патологическом симптоме.

– Чудесно! – прервала мои мысли Кристина.

Я взглянула на ноготь большого пальца яркого цвета фуксии и чуть не упала в обморок. Когда Кристина взялась за следующий палец, мне захотелось закричать: «Помогите!»

– Ты уже начала писать новый роман? Сосредоточься на работе, творчестве, и хватит страдать.

Второй палец, третий палец, четвертый…

– Ты права, но с романом тоже есть кое-какие сложности. Чего-то не хватает. В двух словах сюжет таков: в супермаркете две женщины наблюдают друг за другом – кто какие покупки делает. Одна – явно одинокая женщина, искусительница мужских сердец, полная энергии, искрометного задора и чувственности, другая – типичная мать, домохозяйка, нашедшая спокойную жизнь в тихом семейном гнездышке. И эта жизнь ее устраивала до тех пор, пока она не почувствовала, что в этом спокойствии и защищенности начинает задыхаться.

– Начало мне нравится.

Мизинец. Такой маленький и тоже ярко-розовый.

Какая мерзость!

– Проблема в том, что не могу найти подходящие слова, чтобы выразить чувства своей героини Эрики, матери семейства. Странно, сердцем я ощущаю ее эмоциональное состояние, а словами выразить не могу. Не хватает одного, ключевого слова.

– А в чем сама драма?

– Да в общем и нет никакой драмы. Тебе приходилось когда-нибудь ощущать, что в твоей жизни нет главного, нет тебя?

– Конечно, приходилось. Тогда кажется, что ты погружаешься в вакуум.

Погрузиться. В вакуум. Погрузиться в вакуум.

Мне кажется, что я подвешена в вакууме – в прозрачном пластиковом пакете, сквозь который вижу мир, а мое тело отчаянно стремится вырваться наружу, задыхаясь и изнемогая.

Может Эрика чувствовать то же самое?

– Давай левую.

Быстро и незаметно прошли первые десять минут моей игры.

Двадцать пальцев, двадцать ярких ногтей цвета фуксии. Как непривычно… Они мне не нравятся. Мне даже кажется, что они не мои.

В любом случае эти десять минут не прошли даром, ведь Кристина подсказала мне ключевые слова, позволяющие глубже проникнуть в образ моей героини.

Иногда в последнее время мне кажется, что, как бы это выразиться, я погружаюсь в вакуум.

Красивое, правильное выражение.

Идеальное выражение для описания сцены в супермаркете.

Конечно, это заслуга Кристины, игра тут вовсе ни при чем.

Хотя если бы я не согласилась начать игру, я бы не зашла в салон.

Хм.

В общем.

Стоит продолжить.