30 декабря, воскресенье рассвет 7:37 – закат 16:48
Сегодня после завтрака мы с Ато занялись установкой полок, купленных в IKEA. Расставляем на них книги, коллекцию чашек. Пока возимся, рассказываю Ато о встрече с Таней Мелодией.
– Если честно, я всегда не понимал, почему ты ее ненавидишь. Мы в Городе Молодых Людей каждый понедельник смотрим шоу «Grande Fratello», Таня Мелодия всегда была моим любимым участником. Боб и Федерико тоже мне нравились. Боб был самым красивым из участников, Федерико – самым умным. Ясно, почему Таня влюбилась в обоих.
«Нужно брать от жизни все хорошее, что она тебе дает. Что я могу поделать, если полюбила двоих мужчин?» – всплывают в памяти слова Тани Мелодии. Любить двух мужчин одновременно… Даже представить себе этого не могу. Как это?
Восемнадцать лет вместе… Каждый раз, когда мы с Моим Мужем отдалялись друг от друга, я искала в других мужчинах его, пыталась найти черты характера, особенности внешности, голос, запах, как у него.
Кроме Стефано Лауро, конечно.
Но это отдельная история.
Совершенно иная история.
Это было время учебы в университете. Я училась на первом курсе филологического факультета, Мой Муж – на первом курсе юридического.
Покинув стены лицея, где познакомились и пережили первые моменты близости, мы неожиданно почувствовали себя потерянными в новом мире. Ощущение, похожее на то, которое мы еще раз испытали позже, после переезда в Рим, в новый дом. Правда, в тот раз мы нашли силы воссоединиться. На это у нас ушло пять месяцев, но все же мы смогли сохранить нашу любовь.
Я познакомилась со Стефано именно в эти пять месяцев. Он был моим однокурсником.
Галантный и молчаливый интроверт – полная противоположность Моего Мужа, который всегда страдал острой формой неизлечимой самовлюбленности, неуемной болтливости на фоне хронической невоспитанности.
Я и Стефано степенно прогуливались по двору перед университетом, каждый вечер созванивались и вели долгие бесполезные беседы. Говорила в основном я. О кризисе в отношениях с Моим Мужем, о кризисе в Италии и в целом мире, о новых тенденциях в современной литературе, обо всем и ни о чем. Он молчал и слушал, слушал и молчал – часами. Мне он казался очень внимательным собеседником и очень умным. Действительно, когда молчишь, нет никакого риска изречь банальность или глупость. Кто знает, почему мы ни разу не поцеловались на протяжении пяти месяцев? Я себя спрашивала об этом тогда. Я себя спрашиваю об этом сейчас. Видимо, мы, живые существа, участвуем в лотерее, которую нам устраивает природа. В этой лотерее должны совпасть цифры, генетические коды, которые притягивают два тела, две души. Подобно информации, заложенной в глубинах подсознания, на материнской плате. Но в какой-то момент может произойти сбой, какой-то вирус извне, как, например, звонок из Дублина, может уничтожить все, что было создано ранее, в течение долгого времени.
Наверное, у таких, как Таня Мелодия, есть иммунитет к вирусам. Эту силу ей дает неуемное желание быть счастливой, невзирая на мнение окружающих и на собственные сомнения. «Нужно брать от жизни все хорошее, что она тебе дает». И она берет. Как, например, чужую рубрику в популярном журнале. Берет не просто хорошее, берет лучшее. Берет себе самого умного и самого красивого из участников шоу «Grande Fratello». Она не подавляет неуемное желание к наслаждению, не боится быть счастливой и бросается в омут с головой. Для нее не существуют ни противопоказания, ни запреты.
Стефано был ярко выраженным романтиком, ему нравилось читать вслух Толстого, ходить в гордом одиночестве в кино на дневные сеансы, бегать на закате по набережной Тибра.
Ему нравились камелии сортов Jeff Buckley и Atalanta.
И ему нравилась я.
Но он меня ни разу не поцеловал.
Мы продолжаем поддерживать зыбкую связь через Facebook: иногда пишем короткие письма и поздравления с праздниками и днями рождения. Не более того.
Но сегодня, вдохновленная словами Тани Мелодии о необходимости брать от жизни все хорошее, что она дает, я открыла компьютер, вошла на страничку Facebook и написала: «Привет, давай встретимся сегодня, после обеда».
Незамедлительно поступил ответ: «С большим удовольствием».
Мы встретились у выхода из метро, там, где располагается тот знаменитый вещевой рынок, который я прозвала блошиным.
Стефано ничуть не изменился за эти годы: все такой же утонченный, с благородной осанкой, степенной походкой, лаконичной речью, робким взглядом.
В общем, никаких противопоказаний.
Я ему рассказываю о своей жизни за последний год – со всей тошнотворной эмоциональностью, на которую способна.
Он мне рассказывает о своей жизни – кратко и сдержанно.
– После получения диплома пошел работать в классический лицей, преподаю латынь и греческий. Несколько месяцев встречаюсь с коллегой по кафедре, она преподаватель французского языка.
Зашли в бар (тот, где я прослушивала чужие разговоры с помощью направленного микрофона Родриго). Присели за столиком, заказали горячий шоколад.
Я все говорила и говорила.
Он молчал и слушал.
Потом прошлись по улице, по моей улице. Остановились перед китайским магазинчиком, я помахала рукой моему китайскому другу. Проходя мимо цветочного магазина, поприветствовала викинга в массивных очках, потом старушку из «Дома вышивки».
– Живешь здесь недавно, а успела со всеми познакомиться, – был приятно удивлен Стефано. – У тебя всегда был исключительный талант привлекать людей.
Мне хотелось закричать, что мой исключительный талант, который я когда-то имела, год назад испарился, исчез, умер. И если бы не терапевтический эксперимент моего психоаналитика под названием «Десять минут», я никогда в жизни не познакомилась бы с этими людьми.
Но я сдержалась, промолчала. Вместо этого я закрыла глаза и сказала:
– Стефано…
– Да?
– Поцелуй меня…
Он молчит.
Я молчу.
Проходят секунды. Я открываю глаза, вижу выражение лица Стефано. Если бы я его не знала, оно выглядело бы как озадаченное, может, слегка испуганное. На самом деле это было разочарование. Глубокое разочарование.
– Кьяра… – надломленным голосом произнес он, уставившись на мои кроссовки.
– Стефано… – надломленным голосом произнесла я, уставившись на его мокасины.
– Если бы ты знала, как я этого хотел пятнадцать лет назад.
Он попытался посмотреть мне в глаза, но не смог.
– Но ты была для меня «нецелуемая», так я написал в моем дневнике. «Кьяра нецелуемая»…
– Почему? Ведь я тебе нравилась, и ты мне нравился, очень…
– Неправда, – отрезал он, глядя мне прямо в глаза.
И я увидела его глаза – карие, откровенные, умные. Добрые.
– Возможно, я тебе и нравился. Но ты всегда была безумно влюблена в своего мужа. Он занял все твое сердце, не оставив ни дюйма пространства для других. Это чувствовалось, и это было невыносимо для меня.
– Я не могла себе и представить, что… – неуверенно пробормотала я.
– Да, я сходил с ума, я ревновал, я любил. Хочешь, я дам тебе почитать свой дневник? Я даже помню, что написал в день нашего знакомства: «Сегодня я познакомился с девушкой моей мечты, с той, чью улыбку хочу видеть всю жизнь». Так я написал о тебе.
Я подхожу к Стефано, дотрагиваюсь до его лица, но он отстраняется.
– Мне жаль, Кьяра, но сейчас у меня есть Софи, я к ней очень привязан. Я очень ее люблю, очень.
– Софи?
– Моя коллега из лицея.
– Да, конечно… Твоя коллега из лицея, учитель французского. Прости меня…
Мне хочется раствориться, исчезнуть, испариться. Но я есть, я существую. Предательская слеза вырывается наружу и течет по моей щеке.
Стефано нежно вытирает мою щеку, робко дотрагивается до моих губ, смотрит мне в глаза.
– Ты захотела меня увидеть, чтобы отомстить мужу?
– Нет, это не так!
Слезы хлынули градом, как будто, не выдержав наводнения, рухнула дамба.
– Ты уверена?
– Нет! Нет! Нет!
– Успокойся.
– Стефано, ну хотя бы обними меня…
– Что?
– Всего лишь одно объятие…
Он прижал меня к груди. Так ребенок со сбитыми коленками обнимает бабушку. Так обнимают человека, которого любят чистой, светлой, невинной любовью, без противопоказаний.
– Спасибо, – шепчу я. – Не отпускай меня, Стефано. Хотя бы десять минут.
