Пока Валерия, Касси и профессор старательно перевязывали рану Анжелики, я, понимая, что от меня в этом деле большого толка нет, отошел в сторону и, вдруг обратив внимание на то, что мне уже довольно долго не попадался на глаза Иак, принялся его искать.

Я обошел все уголки зала, в котором мы находились, и в конце концов нашел туземца. Он сидел на корточках у выхода, который был похож на огромный квадратный черный рот, и смотрел через него куда-то в ночную темноту, где, казалось, скрывались злющие демоны.

Я тихонько подошел к Иаку, хотя и был уверен, что он все равно слышит, как я к нему приближаюсь, и, встав рядом с ним, наклонился и успокаивающим тоном произнес:

— Не переживай… Морсего по какой-то причине сюда не заходят. Здесь мы в безопасности.

Туземец повернулся ко мне и пристально посмотрел на меня своими явно не гармонирующими с его смуглым лицом голубыми глазами.

— А ты откуда это знать? — недоверчиво спросил он.

— Я уже провел здесь одну ночь, а Валерия даже несколько ночей. Морсего не заходят в этот храм ни при каких обстоятельствах.

Иак снова повернулся к ночной темноте и стал в нее всматриваться.

Я последовал его примеру, однако, как ни напрягал зрение, не увидел ничего, кроме темноты, хотя у меня не имелось ни малейших сомнений, что морсего находятся где-то рядом и что они ждут, когда им представится возможность на нас наброситься.

— И ты вправду верить, что этот ночь быть такой же, как прежние ночи? — спросил у меня туземец, продолжая вглядываться в темноту с нескрываемой тревогой.

Опасение относительно предстоящей ночи, высказанное Иаком, еще раньше возникало и у меня самого, однако я предпочитал отгонять подобные мысли подальше. Тем не менее, когда я вернулся туда, где находились профессор и его дочь, которые в этот момент стояли на коленях возле Анжелики — почти так же, как стоят верующие во время ночного бдения возле покойника, — мне подумалось, что нам следовало бы попытаться предусмотреть самые разные варианты дальнейшего развития событий.

— Мне кажется, мы должны на всякий случай развести костер. Вон там, перед входом, — предложил я, показывая пальцем туда, где сидел Иак, и видя при этом, что Касси уже собирает в кучу сухие ветки, чтобы разжечь костер неподалеку от лежащей на полу Анжелики.

Валерия подняла голову и посмотрела на меня удивленным взглядом.

— Зачем? — спросила она. — Ты же знаешь, что морсего сюда не заходят.

— Этого я не знаю, — возразил я. — Я лишь знаю, что они пока что сюда не заходили, и это отнюдь не означает, что они не заходят сюда вообще никогда.

— На основании чего ты вдруг решил, что они могут резко изменить, причем именно сегодня, свое обычное поведение? — с легкой усмешкой поинтересовалась Валерия.

— А на основании того, что день сегодня был очень даже необычный.

Валерия, профессор и Кассандра молча уставились на меня, по-видимому понимая, что я, скорее всего, прав.

— Я пойду соберу веток для второго костра, — сказал затем профессор, вставая с колен.

Полчаса спустя на каменной лестнице, ведущей к входу в храм, уже пылал большой костер. Это, хотя и довольно примитивное, средство защиты давало нам гораздо больше уверенности, чем надежда на то, что существа, которые представляли собой наполовину людей и наполовину зверей и о логике мышления которых мы не знали абсолютно ничего, будут вести себя точь-в-точь, как они вели себя раньше.

Анжелика, для которой мы не смогли в данной ситуации сделать ничего, кроме как «накачать» ее морфием, крепко спала рядом с маленьким костром, который развела Касси, и если бы не кровь, испачкавшая одежду бразильянки, а также множество окровавленных повязок, лежавших неподалеку от нее, могло бы показаться, что Анжелика просто легла отдохнуть и уснула. Все остальные, несмотря на усталость, граничащую с изнеможением, такой роскоши себе позволить не могли — не столько из-за опасности, таящейся в темноте по другую сторону стен храма, сколько из-за того, что перед нашим мысленным взором снова и снова мелькали жуткие сцены, которые нам довелось увидеть в течение прошедшего дня. Меня безжалостно терзало чувство вины, вызванное осознанием того, что отчасти именно из-за меня произошло все то, что произошло. И в самом деле, все бы, наверное, сложилось совсем иначе, если бы я не рассказал о том, что я обнаружил внутри большой пирамиды. Трагические события, жертвами которых стали Анжелика и Клаудио, были, пусть даже всего лишь отчасти, следствием именно моих действий. Понимание этого терзало мою совесть, и я знал, что терзать ее оно будет еще очень долго.

Профессор, его дочь, Касси и я, усевшись вокруг небольшого костра и чувствуя себя изможденными физически и психически, хранили напряженное молчание. Мексиканка — как подозревал лично я, в связи с недавно зародившейся взаимной симпатией между нею и Клаудио — погрузилась в свои размышления, как будто бы ее тело находилось рядом с нами, а разум переместился в какое-то другое место, еще более тоскливое и мрачное.

Решив попытаться заставить себя и других начать думать о чем-то менее прозаичном, чем смерть другого человека и грозящая стать реальностью своя собственная смерть, я стал рассказывать Валерии и профессору о барельефах, которые видели только мы с Кассандрой и Анжеликой и которые, соответственно, им двоим увидеть не довелось.

— Так ты считаешь, что имеющиеся там изображения богов — это изображения… инопланетян? — с заинтригованным видом спросил у меня профессор.

— Понимаете, мы даже и не предполагали этого до тех пор, пока вы не показали нам мумии, — ответил я. — Когда мы увидели барельефы, то просто подумали, что «древним людям» нравилось изображать своих богов тощими и большеголовыми, и не придали этому большого значения.

— Зато теперь у нас есть почти все ключи к разгадке этой головоломки, — заметила Валерия, едва сдерживая эмоции. — Мы можем сделать вывод, что контакты с инопланетянами имели для развития цивилизации «древних людей» ключевое значение. Во всяком случае они послужили для этого развития существенным толчком.

— Безусловно… — пробормотал профессор, пытаясь оставаться спокойным. — Некоторые археологи выдвигают гипотезу о том, что в глубокой древности людей посетили обитатели какой-то другой планеты. Это событие, по утверждениям этих археологов, объясняет существование загадочных линий и рисунков Наски, начертанных на земной поверхности таким образом, чтобы их было видно только с воздуха, за две тысячи лет до появления первого самолета. А еще — существование огромных моаи на острове Пасхи, про которых пока еще неизвестно, кто их сделал и зачем. А еще — существование египетских пирамид, ведь мы до сих пор не знаем, как они были построены и что находится у них внутри. Что и говорить уже про похожие на самолеты и космические корабли фигурки, найденные в могилах правителей майя…

— Однако не было найдено убедительных доказательств, которые подтверждали бы эту гипотезу, — перебила профессора его дочь. — Их не было… до сегодняшнего дня.

— Вы хотите сказать, что марсиа… что инопланетяне посещают Землю еще с древних времен? — недоверчиво спросил я.

— Да, именно так, уже тысячи лет, — кивнул профессор. — И не смотри на меня такими глазами, Улисс.

— Понимаете, все это кажется мне, по правде говоря… э-э… китайской сказочкой. Вы ведь знаете, что я никогда не верил в летающие тарелки и во все такое прочее.

— Я тоже, — сказал профессор. — Хотя математическими и статистическими методами было доказано, что в одной только нашей галактике должны существовать тысячи инопланетных цивилизаций, из-за огромнейших расстояний, разделяющих звезды, вероятность контакта между этими цивилизациями практически равняется — теперь уже лучше сказать «равнялась» — нулю. Поэтому и мне рассказы про неопознанные летающие объекты казались не более чем бреднями… — Бросив взгляд на свою дочь, профессор добавил: — До сегодняшнего дня.

— Но в это и в самом деле очень трудно поверить… — Я устало потер глаза и попытался собраться с мыслями. — Речь, черт возьми, идет ведь не о ком-нибудь, а об инопланетянах!

— Еще несколько часов назад я был настроен гораздо более скептически, чем ты, — сказал профессор, кладя мне руку на плечо. — Однако после всего того, что мы обнаружили там, — он показал другой рукой куда-то вдаль, — каким бы невероятным все это нам ни казалось, отрицать увиденное — это значит закрывать глаза на реальную действительность. Кстати говоря, в фольклоре племен с древней историей, таких, как живущее в Мали племя догонов, имеются сказания о существах, явившихся с далеких звезд. Однако в среде ученых всегда было принято считать подобные повествования не более чем измышлениями народных сказителей, и их никто не воспринимал всерьез. Но теперь, начиная с сегодняшнего дня, ученым придется смотреть на них уже совсем другими глазами.

— Да, но лично мне кажется, что они в этом случае могут впасть в другую крайность, разве не так? — Я сокрушенно покачал головой. — Вполне возможно, что большинство мифов о пришельцах из других миров и в самом деле являются не более чем мифами. Единственное, что мы теперь знаем наверняка, так это наличие контакта инопланетян с «древними людьми». А вот в остальных случаях…

— Тут все, вообще-то, немного сложнее, — перебила меня Валерия. — За примерами далеко идти не надо — племя догонов, упомянутое моим отцом, обладает знаниями, которыми оно обладать вроде бы не должно.

— Что ты имеешь в виду?

— В древних сказаниях этого племени, например, говорится о похожих на людей богах, которые спустились с неба и показали этому племени, откуда они явились, — с одной из планет, вращающихся вокруг звезды Сириус. Однако самое странное здесь заключается в том, — продолжала Валерия, доставая один из ножей, которые мы взяли у убитых наемников, — что в сказаниях этого племени не только однозначно утверждается, что эти боги явились из солнечной системы именно этого светила, но и утверждается, что это светило — тройное. Это означает, — Валерия стала острием ножа царапать на полу то, о чем она рассказывала, — что данная солнечная система похожа на нашу, то есть в ней вокруг одной звезды вращаются несколько планет, однако при этом вокруг нее вращаются не только планеты, но и еще две звезды размерами поменьше, каждая из которых делает полный оборот вокруг нее, то есть своей старшей сестры, за пятьдесят лет. Эти особенности солнечной системы звезды Сириус были обнаружены астрономами лишь в середине девятнадцатого века при помощи мощных телескопов, и поэтому никто пока не может дать объяснение, откуда о них могло знать племя, живущее в Африке к югу от Сахары и практически не имеющее контактов с остальным миром. Даже сам Карл Саган по этому поводу заявил, что данный факт является «самым серьезным подтверждением того, что в древности имел место контакт с внеземной цивилизацией».

— Из этого можно сделать вывод, — добавил профессор, — что кто-то передал племени догонов эти знания еще давным-давно, и в свете всего того, что мы увидели, я подозреваю, что эти боги племени догонов… имеют какое-то отношение к тем существам, которых мы обнаружили лежащими в виде мумий в золотых саркофагах.

Последних слов профессора я не услышал, потому что в этот момент, таращась на примитивный рисунок, начертанный Валерией на полу, я напряженно пытался вспомнить, где уже что-то подобное мне доводилось видеть.

И тут меня осенило, и я, взяв из рук Валерии нож, попробовал как можно более точно воспроизвести то, что я обнаружил в помещении, в котором побывал вместе с Касси и Анжеликой.

Я начал рисовать одни круги внутри других, а затем провел от этих кругов длинную прямую линию, доведя ее до звезды, которую только что нарисовала Валерия.

— Нечто очень похожее вот на это мы видели на потолке помещения, в котором мы втроем побывали, — сказал я, откидываясь назад и показывая ножом на свой рисунок.

— Интересно… — пробормотал профессор, разглядывая оба рисунка. — Очень интересно…

— Вы знаете, что это может означать?

— Думаю, что это — карта… — медленно сказал профессор, взвешивая каждое слово. — Карта космического пространства.

— Карта космического пространства? — усмехнулась его дочь. — Я вижу здесь только круги и линии.

Профессор покачал головой и слегка улыбнулся.

— Проблема заключается в том, что вы слишком молодые, — заявил он, переводя взгляд с Валерии на меня и обратно.

— Неужели? — Валерия подняла брови с удивленным и, как мне показалось, со слегка обиженным видом. — К чему ты это сказал?

— Видишь ли, насколько я знаю, еще до того, как вы родились на белый свет, НАСА было запущено два космических аппарата, которые, если мне не изменяет память, назывались «Пионер-10» и «Пионер-11» и которые были направлены за пределы нашей Солнечной системы. На обоих аппаратах находились металлические пластинки с выгравированными на них данными о планете Земля и о человечестве — в надежде на то, что когда-нибудь эти спутники будут обнаружены какой-нибудь внеземной цивилизацией.

— Не могу понять, к чему вы клоните, — с некоторым смущением признался я.

— Я клоню к тому, — начал терпеливо объяснять профессор, — что на этих металлических пластинках была выгравирована простая схема, позволяющая найти нашу планету в безграничном пространстве космоса, — схема, которая удивительно похожа на то, что ты только что нарисовал на полу. В общем, вполне возможно, что назначение увиденного вами в том зале рисунка было таким же, — профессор глубоко вздохнул, — а именно: эти инопланетяне хотели показать нам, откуда они сюда прилетели и… и как найти в космосе их планету.