Мы уплетали макароны за обе щеки, пока не наелись до отвала. Я вплоть до сего момента не отдавал себе отчета в том, как сильно проголодался, и эти обычные макароны с густым томатным соусом показались мне вкуснее омаров с красной икрой. Профессор и Кассандра, сытые и счастливые, уселись рядом со мной, прислонившись спиной к стволу дерева, и отпускали шуточки по поводу сухого мяса, которым нас потчевал Иак, и змеи, которую мне пришлось нести на своих плечах аж несколько километров.

Я уже давно не видел, чтобы эти двое так беззаботно смеялись, — уж слишком много нам пришлось натерпеться в последние несколько дней. Сидящий в позе Будды профессор, почему-то нацепив на себя очки в роговой оправе, держался спокойно и раскованно — он, видимо, был уже абсолютно уверен в том, что раз уж нас нашла спасательная группа, то все наши проблемы будут скоро решены. У Касси глаза снова светились энтузиазмом, и ее благодушное настроение нашло свое отражение в том, что она время от времени начинала громко смеяться, нарушая мрачную тишину окружавших нас джунглей. Этот ее смех был чем-то похож на луч света, пробившийся туда, где царит тьма.

Даже Соуза, подавив в себе свойственную ему сдержанность и сев рядом с нами, стал расспрашивать нас о наших приключениях и о том, с чем нам пришлось столкнуться. Он восхищался над одними из происшедших с нами событий и смеялся над другими, когда мы описывали ему трагикомические ситуации, в которых нам довелось оказаться.

Судя по положению солнца, уже наступил полдень. Мы сидели в компании только с самим лейтенантом и одним из его людей: всех остальных своих подчиненных он разослал в разные концы заброшенного города, приказав им попытаться разыскать какие-нибудь следы, которые позволили бы определить, где сейчас находится экспедиция Валерии.

— Кстати, — сказал я, обращаясь к Соузе, — у нас тут возникли кое-какие сомнения, имеющие прямое отношение к вам.

Лицо лейтенанта тут же стало серьезным.

— Спрашивайте, — сказал он. — Я попытаюсь развеять ваши сомнения.

— Посмотрим, как вам это удастся. Во-первых, я все время ломаю себе голову над тем, каким образом вы собираетесь вытащить нас всех отсюда. Выпрыгнуть из самолета с парашютом — относительно легко, а вот попасть обратно на самолет… Ума не приложу, как вы сможете это сделать.

Соуза театрально улыбнулся и небрежно махнул рукой.

— Вам не стоит переживать по поводу таких вот деталей, — сказал он, глядя на нас троих. — Мы проводим подобную операцию уже не первый раз, и я вас уверяю, что все пройдет так, как было запланировано.

— Но…

— Расслабьтесь, — перебил он меня, — это будет своего рода сюрприз.

— Ну хорошо… — кивнул я, решив ему поверить. — Тогда у меня есть еще одно сомнение.

— Какое?

— Мне показалось странным… — Мой взгляд в этот момент упал на Кассандру. — Нет, нам показалось странным, что у вас, похоже, не вызывает абсолютно никакого удивления то, что нас сейчас окружает. Вы, вообще-то, отдаете себе отчет в том, что мы находимся среди развалин заброшенного города, о котором остальному миру еще ничего не известно, и что мы — первые, кто узнал о его существовании?

Лейтенант удивленно поднял брови.

— В самом деле? — спросил он, глядя по сторонам с таким видом, как будто только сейчас заметил, где он находится. — По правде говоря, я даже понятия об этом не имел. Мы ведь, я и мои подчиненные, в археологии разбираемся очень слабо, причем не только в самой археологии, но и во всем, что имеет к ней какое-либо отношение. Откровенно говоря, я думал, что руин, оставшихся от инков, в Южной Америке довольно много.

— Инки тут ни при чем. — Профессор укоризненно покачал головой. — Речь идет о ранее неизвестной цивилизации, историческая ценность которой прямо-таки огромная. Мачу-Пикчу и Теночтитлан по сравнению с этим заброшенным городом — всего лишь жалкие и мало кому интересные деревушки.

— Неужели? — спросил лейтенант, поднимаясь на ноги и отряхивая штаны. Слова профессора, похоже, не произвели на него большого впечатления. — Если не возражаете, давайте поговорим об этом как-нибудь попозже. А сейчас мне нужно заняться координацией действий своих подчиненных. Вы отдыхайте, мы сделаем все сами.

Показав на одного из своих людей, стоявшего чуть поодаль, он добавил:

— Чтобы вы чувствовали себя в безопасности, оставляю с вами Луизао. Я вернусь до наступления темноты.

Он взял свое оружие, прикрепил к поясу портативную радиостанцию и, не говоря больше ни слова, решительно зашагал прочь.

— Ну и что мы теперь будем делать? — спросил я у профессора и Кассандры, поднимаясь на ноги после того, как Соуза исчез из виду.

Касси, широко раскрыв рот, зевнула и улеглась на желтый непромокаемый плащ, подложив себе под голову в качестве подушки мой красный рюкзачок.

— Лично мне не помешает немножечко поспать, — сказала она. — У нас за последнюю неделю это первая возможность более-менее комфортно отдохнуть, и я не премину ею воспользоваться.

— И тебе уже больше не хочется побродить по этому заброшенному городу?

— Руины могут часок и подождать, — ответила мексиканка, закрывая глаза и тем самым давая понять, что разговор закончен.

— А вы, проф? — спросил я у Кастильо. — Вы тоже будете дрыхнуть?

— Вообще-то, буду, Улисс… — извиняющимся тоном произнес профессор и вздохнул. — Я ведь человек немолодой, а последние несколько дней были довольно утомительными… Думаю, будет правильно, если поиском моей дочери теперь займутся профессионалы, а мы тем временем попытаемся восстановить силы.

— Ну что ж, — сказал я, делая вид, что с большой неохотой соглашаюсь со своими коллегами, и снова садясь на землю. — Если археолог не проявляет интереса к изучению таинственного Черного Города, а многострадальный отец больше не горит желанием разыскивать свою дочь, пропавшую где-то в сельве, то я тем более не…

— Почему бы тебе немного не помолчать? — перебила меня Кассандра, открывая один глаз.

— Я всего лишь…

— Ты просто хочешь повыпендриваться и подокучать нам.

— Послушай, я ведь…

— Иди и повыпендривайся перед кем-нибудь другим, и пусть тебя трахнут за это в задницу, — снова перебила меня Касси, показывая мне средний палец и затем поворачиваясь на своем плаще ко мне спиной.

— А чем… чем бы ты хотел сейчас заняться? — спросил, зевая, профессор.

Я озадаченно уставился на него. По правде говоря, мексиканка была права: я всего лишь хотел немного подонимать своих спутников и идти никуда не собирался, потому что устал ничуть не меньше их.

— Э-э… не знаю, — пробормотал я, тщетно напрягая свою фантазию. — Мы могли бы побродить по окрестностям… ну, чтобы разузнать, что тут еще есть. В общем, что-нибудь в этом роде.

Профессор щелкнул языком, снова тяжело вздохнул и, поднявшись на ноги, начал потягиваться.

— Ну хорошо, — пробурчал затем он. — Пошли. А куда ты, кстати, хочешь пойти?

Я, тоже поднявшись вслед за профессором, осмотрелся по сторонам, и мой взгляд невольно остановился на входе в пещеру.

— Может, вон туда? — предложил я. — Выглядит многообещающе, правда?

— Я тебе напоминаю, что у нас нет фонариков, — сказал профессор, вглядываясь в темную глубину входа.

— У нас нет, а у него — есть, — возразил я, показывая на Луизао, который с того момента, как его шеф куда-то ушел, буквально не сводил с нас глаз, и потянул за собой профессора.

Напустив на себя небрежный вид, я подошел к Луизао, мускулистому мулату почти двухметрового роста, который в этот момент вытаскивал из своей пачки сигарету «Кэмел» и засовывал ее кончик себе в рот.

Воспользовавшись этим обстоятельством, я достал из кармана зажигалку и щелкнул ею перед мулатом — так, как «дают огонька» какой-нибудь смазливой девице, которая сидит рядом перед стойкой бара.

Мулат посмотрел на зажигалку и почти с презрением отвел ее своей ручищей в сторону.

«Начало не очень хорошее, — подумал я. — Ну и ладно».

— Тебя зовут Луизао, да? — спросил я, улыбаясь самой лучшей своей улыбкой. — Понимаешь… Мы с профессором хотели бы заглянуть вон в ту пещеру, — я кивнул в сторону темного входа, — и поэтому я подошел к тебе спросить, не можешь ли ты дать нам ненадолго свой фонарик. — Я показал пальцем сначала на торчавший из кармана его штанов фонарик, а затем на себя самого.

Увидев, каким стало выражение лица мулата, я тут же догадался, что разница в интерпретации различных жестов у испаноязычных и португалоязычных народов привела к нелепейшему недоразумению: этот верзила подумал, что я приглашаю его заняться в пещере любовью.

Он недоверчиво посмотрел на меня сверху вниз, пробурчал какое-то непонятное мне ругательство и выразительными жестами велел идти куда подальше, если мне дороги мои зубы. Тем не менее я так и остался стоять перед ним, как какой-нибудь идиот, размышляя над тем, как бы мне объяснить ему, что произошло недоразумение. Мулат достал из кармана зажигалку и, прикурив сигарету, выпустил струю дыма прямо мне в лицо — видимо, в качестве последнего предупреждения.

Я поспешно отступил, взял профессора за руку и, потянув его за собой, вернулся с ним к костру.

— Что, не получилось? — спросил профессор, ехидно улыбаясь. — Ты, наверное, не в его вкусе.

— Очень остроумно… — ответил я. — Между прочим, у нас, как мне кажется, есть большая проблема.

— Проблема? — снисходительно спросил Кастильо с таким видом, как будто бы я ему сообщил, что у нас, оказывается, на лице есть глаза. — Какая проблема?

Подойдя с ним к тому месту, где лежала Касси, я заставил его сесть спиной к вспыльчивому Луизао.

— Мне кажется, что эти люди — не те, за кого они себя выдают, — сказал я, стараясь говорить как можно тише.

Профессор медленно повернулся ко мне и впился в меня взглядом, чтобы удостовериться по моему выражению лица, что я не шучу.

— А кто ж они такие?

— Мне кажется, что лейтенант Соуза и его люди — никакая не спасательная группа, — продолжил я, лихорадочно вспоминая и сопоставляя все то, что увидел и услышал после появления самолета с парашютистами, — и что они прибыли сюда не для того, чтобы нас спасать.

Мой старый друг скептически прищурился.

— Но если они прибыли сюда не для того, чтобы нас спасать, то тогда для чего? — заинтригованный моим заявлением, спросил он и покосился на мулата, хорошо вооруженного и облаченного в камуфляжную одежду.