Я бежал почти вслепую, громко шлепая по лужицам при каждом шаге и ориентируясь по мельтешащим впереди меня факелам. Эти факелы показывали мне, в каком направлении нужно бежать, но они, к сожалению, не могли осветить то и дело появляющиеся передо мной ветки, и те больно ударяли меня по лицу.

Я не имел ни малейшего представления о том, куда мы направляемся, однако пытаться сейчас у кого-то об этом спрашивать было бы неуместно, а потому мне, бегущему самым последним (прямо передо мной мелькала изящная фигурка Кассандры и маячил свет ее фонарика), оставалось лишь надеяться на то, что дочь профессора знает, куда она, увлекая нас всех за собой, бежит.

Некоторое время спустя те, кто находился впереди, стали бежать помедленнее, а затем мы все шестеро, перейдя на шаг, сбились в одну плотную группу. Из опасения, что нас могут заметить, мы передвигались молча, пока не оказались перед фасадом полуразрушенного здания, очень сильно отличающегося от всего, что мы видели в этом заброшенном городе раньше. Каменная лестница, покрытая растительностью, вела к входу, состоящему из трех украшенных искусной резьбой длинных каменных блоков (двух вертикальных и одного горизонтального, лежащего на первых двух). Через этот вход можно было пройти внутрь сооружения, которое, насколько мы могли видеть при свете фонарей, чем-то напоминало храмовый комплекс Ангкор-Ват в Юго-Восточной Азии. Его, как и этот комплекс, окружала плотная стена из гигантских деревьев и густого кустарника, почти полностью скрывая от постороннего взгляда, поэтому, не зная, что сооружение находится именно здесь, можно было пройти мимо в какой-нибудь сотне метров от него и даже и не догадаться, что оно здесь есть.

Мы, испытывая едва ли не благоговение, поднялись по лестнице и прошли через величественный вход (в его верхней части виднелась пятиконечная звезда, внутри которой можно было разглядеть правильный пятиугольник). Как только мы оказались внутри этого сооружения, Валерия повернулась к нам и с облегчением вздохнула.

— Здесь мы в безопасности, — сказала она. — Морсего в это место заходить не решаются.

— Ты в этом уверена? — недоверчиво спросила Касси.

Валерия, молодая женщина с темными кругами под глазами, более худощавая и, конечно же, не в такой нарядной одежде, в какой она была запечатлена на фотографии со своим отцом, но, тем не менее, весьма привлекательная, посмотрела на Касси оценивающим взглядом своих проницательных голубых глаз.

— Мы находимся здесь уже почти две недели, — объяснила она, — и за это время не раз слышали, как они шастают где-то неподалеку. Кстати, мы чувствовали их отвратительный запах. Нам неизвестно, почему они предпочитают не входить в это строение, но предполагаем, что все дело в скульптуре, которая находится вон там, в глубине. — Валерия, не поворачиваясь, показала куда-то за свою спину. — И можете мне поверить, что, если бы монстры захотели сюда зайти, они бы уже сделали это.

Повернувшись к своему отцу, она окинула его взглядом и довольно бесцеремонно произнесла:

— А теперь… объясните-ка мне, что вы, черт возьми, здесь делаете?

Поскольку рассказ профессора о событиях, которые привели нас сюда, в этот заброшенный город, обещал быть, само собой разумеется, долгим, мы уселись все вместе возле костра, разведенного в центре большого помещения, похожего то ли на внутреннюю часть храма, то ли на зал для торжественных приемов. Пока профессор рассказывал, я, охваченный любопытством, поднялся и пошел к той скульптуре, на которую указала Валерия. В дальнем конце помещения находилась каменная лестница, на верхней части которой возвышался величественный трон, изготовленный из одного куска блестящего кварца. На этом троне виднелась скульптура какого-то мужчины, высеченного из камня в натуральную величину и сидящего с гордым видом. Он был облачен в своего рода тунику, лицо его было закрыто позолоченной маской в форме перевернутой груши с двумя большими отверстиями для глаз, а над головой красовался нимб, свидетельствующий, по-видимому, о том, что данная скульптура изображает какое-то божество.

Поскольку я очень сильно устал, у меня возникло решение не подниматься по этой лестнице и вернуться к костру. Идя назад, я обратил внимание на мощные круглые колонны, покрытые точно такими же клинописными значками, какие мы уже видели раньше. Эти колонны поддерживали двускатную крышу, края которой покоились на толстых стенах, тоже покрытых такими же значками, а также изображениями людей, животных и, насколько я мог судить, мифологическими существами, высеченными на камне с большим мастерством.

Еще до того, как все расселись вокруг костра, мы друг с другом познакомились, и теперь я знал, что аргентинца, которого я ударил кулаком, зовут Клаудио Шварц, что он — молодой дородный археолог с внешностью героя-любовника из какого-нибудь телесериала и что специализируется он на изучении древних цивилизаций, существовавших в Андах. Вторым спутником Валерии была бразильянка из Сан-Паулу, которую звали Анжелика Барбоза и которая выглядела намного моложе своих сорока восьми лет благодаря выразительным черным глазам и атлетической фигуре, формы которой были хорошо заметны под ее одеждой. Валерия наняла ее в качестве врача для своей экспедиции, поскольку она, помимо всего прочего, обладала большим опытом борьбы с распространенными в сельве болезнями, инфекциями и паразитами…

Я бродил взад-вперед неподалеку от костра, рассматривая издалека различные уголки этого большого зала, когда по окончании рассказа Валерия спросила профессора:

— Значит, вы говорите… — ее голос стал слегка насмешливым, — что приехали сюда, чтобы меня спасти?

— Да, именно таким было наше намерение, хотя я и понимаю, что, если взглянуть на нас со стороны, на спасателей мы не очень-то похожи, — со слегка пристыженным видом ответил Кастильо.

— Да, действительно, — сказала дочь профессора, поочередно окидывая нас троих взглядом. — Извините, что вам об этом говорю, но, как спасательная группа, вы оставляете желать лучшего.

— У нас попросту не было времени на то, чтобы зайти в прачечную, — усмехнулся я, повернувшись в сторону Валерии.

— Намерение-то у нас было благое, разве не так? — спросил у нее профессор.

— Толку от него, однако, никакого нет, — сухо ответила ему дочь, скрещивая руки на груди. — Вы не только не сможете оказать никакой помощи, но еще и доставите мне дополнительные хлопоты.

— Дополнительные хлопоты? — возмущенно переспросила Касси. — Какие еще хлопоты? Мы рисковали своей жизнью только ради того, чтобы добраться сюда и попытаться спасти твою задницу! И ты могла бы, по крайней мере, проявить по отношению к нам хоть немножко благодарности.

— Наверное, могла бы, но, вообще-то, это мы спасли ваши задницы, а не наоборот. Поэтому, с моей точки зрения, уж если кто-то и должен проявлять благодарность, так это ты, причем по отношению к нам.

— Ты что, думаешь… — начала было пререкаться мексиканка.

— Давайте не будем ссориться! — поспешил вмешаться профессор, показывая жестами и Кассандре, и Валерии, чтобы обе успокоились. — Мы все теперь находимся в одной тарелке и в первую очередь должны думать сейчас о том, как бы выбраться отсюда побыстрее, пока не угодили в руки морсего и пока до нас не добрались наемники.

— Наемники? — встревоженно спросила Анжелика. — Какие еще наемники?

— Те, которых послали нас ликвидировать, — пояснил я, подходя совсем близко к костру и оказываясь внутри светлого пятна, образуемого его пламенем. — Не только нас, но и, о чем сообщаю с сожалением, вас тоже. Они прыгнули сегодня утром с парашютами из самолета, когда мы подавали при помощи костра дымовые сигналы. Мы делали это в надежде на то, что нас заметите вы.

— О чем это он говорит? — недоверчиво спросила Валерия у своего отца, показывая на меня. — Вы хотите сказать, что теперь нам придется еще спасаться бегством от каких-то наемников, которые намереваются нас убить? Я ничегошеньки не понимаю! Зачем им нас убивать?

— Объяснение на этот счет может быть долгим, — медленно, видимо тщательно подбирая слова, снова заговорил профессор. — Но если попытаться объяснить коротко, то, насколько нам известно, руководители строительной компании, соорудившей на местной реке плотину, не хотят, чтобы кто-то узнал о существовании этого города. А потому они готовы устранить любого, кому о нем известно. В том числе и всех нас.

— А откуда им стало известно, что мы — Анжелика, Клаудио и я — находимся здесь? — поинтересовалась дочь профессора. — Наша экспедиция проводится, можно сказать, втайне. Даже бразильские власти не знают, что мы сюда приехали.

— Им об этом сказали мы.

— Им об этом сказали вы?! — возмущенно воскликнула Валерия. — А какого черта вы это сделали?

— Дело в том, что мы не знали, кто они такие, — стал оправдываться профессор, пытаясь утихомирить свою дочь. — Они заявили, что прибыли сюда, чтобы нас спасти, и лишь позже выяснилось, что задача у них — прямо противоположная… А вы разве не слышали, как здесь неподалеку пролетал самолет?

— Вообще-то, слышали, — подала голос Анжелика, показывая на аргентинца. — Клаудио говорил сегодня утром, что ему кажется, будто гудит самолет, но, когда мы вышли наружу, ничего не увидели.

— Если вы не видели, где именно пролетал самолет, как вы смогли нас найти?

Валерия слегка откинула голову и выгнула брови дугой. Ее щеки по-прежнему все еще слегка розовели от гнева.

— А как мы могли вас не найти? — воскликнула она. — Здесь, в этом районе сельвы, царит гробовая тишина, и ваши крики и выстрелы были слышны, наверное, аж на несколько километров вокруг. А поскольку наш проводник Элану ушел куда-то с оружием и исчез, мы подумали, что орет и стреляет он, и решили — с риском для жизни — выбраться ночью наружу и попытаться его разыскать.

— Жаль, что пришлось вас разочаровать, — пробурчала Касси.

Меня в этот момент охватило беспокойство, весьма далекое от насмешливой реплики мексиканки, и я начал нервно почесывать подбородок, заросший уже довольно густой щетиной.

— Если вы так легко смогли определить, где мы находимся, — задумчиво произнес я, — то…

— …то и наемники, которые, как вы говорите, нас ищут, тоже это сделают и затем явятся по нашим следам прямехонько сюда, — договорила за меня Валерия, быстро догадавшись, что я хотел сказать.

— Значит, теперь нам придется прятаться не только по ночам от морсего, но и днем от упомянутых вами наемников, — сказал с заметным буэнос-айресским акцентом не очень-то словоохотливый, как я заметил, Клаудио. — Хорошенькая перспектива!

Я, сев рядом с Касси, откинулся назад и уперся локтями в холодный каменный пол.

— А давайте взглянем на ситуацию, в которой мы оказались, с оптимизмом, и тогда нам будет понятнее, что делать дальше, — стараясь сохранять спокойствие, предложил я. — Раз уж мы наконец-таки встретились, то, как совершенно правильно заметил профессор, нам теперь остается только одно, а именно — немедленно покинуть этот город.

Валерия посмотрела на меня и ухмыльнулась.

— Боюсь, что сделать это будет не так легко, как тебе кажется, — заявила она пессимистическим тоном.

Что-то в ее голосе говорило, что она знает нечто такое, чего не знаем мы.

— А почему? — поинтересовалась Кассандра, в голосе которой чувствовалась легкая враждебность. — Что нам помешает?

Ответ на этот вопрос прозвучал из уст Клаудио.

— Морсего, — печально произнес он. — Они не допустят, чтобы хотя бы кто-нибудь из нас выбрался отсюда живым.